71

«Мы имеем основание думать, что первоначальные привычки долго удерживаются в домашнем состоянии, – писал Дарвин. – Так, у обыкновенного осла мы видим следы его первоначального пустынного образа жизни в той неохоте, с какою он переправляется через самый маленький ручеек, и в том удовольствии, с каким он катается в пыли. Такое же сильное отвращение к переправе через ручьи свойственно верблюду, который одомашнен с очень древних времен. Поросята, хотя совершенно ручные, при испуге иногда прижимаются к земле, стараясь спрятаться таким образом даже на открытом и голом месте. Индюшата, а иногда даже цыплята, когда наседка издает предостерегающий крик, разбегаются и прячутся, как птенцы куропатки или фазана, чтобы дать возможность матери улететь, хотя она утратила способность летать… Мы знаем, что собака, как бы хорошо и правильно ни кормили ее, часто закапывает излишнюю пищу, как лисица; мы видим, как собака на ковре несколько раз повертывается кругом, словно желая примять траву и устроить себе логово; мы видим, как она на голой мостовой скребет ногами назад, как бы желая засыпать землей свои испражнения, хотя, мне кажется, это не удается даже на рыхлой земле. В том, с каким удовольствием молодые ягнята и козлята собираются и резвятся на самом маленьком холмике, мы имеем перед собою след их прежнего горного образа жизни». (Чарльз Дарвин, «Изменение животных и растений в домашнем состоянии». Перевод П.П. Сушкина и Ф.Н. Крашенинникова под редакцией К.А. Тимирязева, вновь пересмотренный Ф.Н. Крашенинниковым и С.Н. Боголюбским)