26
Язык земли
Пережив почти чудом несколько лет ужасов концентрационного лагеря в Освенциме, знаменитый итальянский писатель и химик Примо Леви (1919–1987) был слишком слаб и болен, чтобы сразу вернуться домой, в Турин. На одном из этапов своего долгого путешествия домой он провел два месяца, оправляясь от болезни в пересыльном лагере в Советском Союзе. Окружавший лагерь лес непреодолимо манил Леви, как и его товарищей по заключению.
Тех, кто искал одиночества, он награждал этим бесценным даром, ведь мы так долго были его лишены! Кому-то он напоминал другие леса, другие моменты одиночества из прошлой жизни, а для кого-то, наоборот, его торжественная первозданная суровость была внове, завораживала неизвестностью.
Неподалеку от лагеря лес становился гуще, и всякие следы животной жизни исчезали:
Когда я отправился туда в первый раз, мне, к моему удивлению и ужасу, пришлось на собственном опыте узнать, что «заблудиться в лесу» можно не только в сказке. Я шел около часа, ориентируясь по солнцу, которое время от времени появлялось в просветах между густыми кронами, но потом небо затянулось тучами, и, когда я решил повернуть назад, оказалось, что я уже не знаю, где север. Помня, что деревья обрастают мхом с северной стороны, я стал осматривать стволы, но никакого мха не заметил. Я выбрал, как мне казалось, верное направление и долго продирался через заросли ежевики и валежник, но у меня было впечатление, что я по-прежнему там, где и был.
Проплутав по лесу несколько часов, Леви пришел к убеждению, что там и умрет.
Я шел несколько часов, теряя силы и нервничая все больше и больше. Начинало темнеть. Мне казалось, что если мои товарищи и отправятся меня искать, то не найдут, а если найдут, то не сразу, а через много дней, умирающим с голоду или уже мертвым… Слева я смог разглядеть клочок освещенного неба (что должно было означать запад) и решил идти прямо на север, уже никуда не сворачивая и не останавливаясь, пока не выйду на какую-нибудь дорогу, тропинку или просеку.
Долгие северные сумерки успели смениться почти непроглядным мраком, а я все шел и шел, и меня уже начала охватывать настоящая паника. Испытывая атавистический ужас перед темным дремучим лесом, я, несмотря на усталость, еле сдерживался, чтобы не броситься бежать со всех ног, бежать все равно куда, пока не остановится дыхание.
У того пронизанного ужасом состояния, которое описывает Леви, в английском языке есть красноречивое название – woods shock, то есть «лесное смятение». Дезориентация такого рода подобна кошмару наяву, в котором, как кажется, ни в чем нет никакой логики и все представляется зловещим. Сам мир становится сверхъестественным – непостижимым для нашего понимания или знания – и потому угрожающим. Человек буквально не знает, куда бежать. В этом состоянии чрезвычайно сильно возрастает вероятность совершения опасных для жизни ошибок.
В конце концов Леви услышал далекий гудок паровоза и понял, что шел совершенно не в том направлении. Он добрался до железной дороги и пошел вдоль нее на север, ориентируясь по созвездию Малой Медведицы, включающему в себя Полярную звезду, которое, по счастью, как раз появилось из-за туч.
В наши дни немногие из нас, попав в подобную переделку, смогут сделать то же самое. А уж люди, обладающие такими исключительными навыками существования в дикой природе, как Энос Миллс – горный проводник, выживший в одиночку в Скалистых горах, когда его настигла снежная слепота (см. главу 11), – настолько редки, что кажутся нам феноменально одаренными.
Вот что пишет Ребекка Солнит, которая опрашивала поисково-спасательные бригады, работающие в районах дикой природы в Соединенных Штатах:
…многие из заблудившихся ведут себя невнимательно, не знают, что делать, когда понимают, что не могут найти обратной дороги, или не признают, что не могут ее найти. Это настоящее искусство – следить за погодой, за маршрутом, по которому ты идешь, за ориентирами, которые встречаются по пути, оборачиваться, чтобы отмечать, чем дорога обратно отличается от дороги туда, ориентироваться по солнцу, луне и звездам, по направлению течения воды, по тысяче вещей, превращающих дикую природу в текст, который может прочитать человек грамотный. Те, кто теряется, часто не умеют читать на этом языке – языке самой Земли – или не обращают на него внимания.
Мы, горожане, по большей части просто утратили существовавшую веками привычку внимательно наблюдать за тем, что нас окружает, и постоянно – хотя иногда и неосознанно – отслеживать, где мы находимся и куда направляемся. Вместо этого мы приучились находить дорогу по электронным устройствам. Обычно они создают нам немного проблем, но батарейки могут садиться, а спутниковые сигналы легко потерять или даже заглушить. Последнее обстоятельство представляет серьезную, но редко упоминаемую опасность.
Сигнал, поступающий со спутника GPS, очень слаб: на самом деле он не мощнее света автомобильной фары. Поскольку спутники находятся на высоте 20 000 километров от поверхности Земли, их сигналы очень легко заглушить более мощным сигналом на той же частоте. А глушащую аппаратуру, разработанную именно для этой цели, легко найти в интернете. Преступники используют такие устройства, чтобы замаскировать перемещения автомобилей, оборудованных трекерами, и им удается нарушать работу GPS-приемников на весьма обширных участках. Случалось ли вам терять сигнал GPS без явных причин? Возможно, вы, сами того не зная, оказались жертвой глушилки.
Кроме того, существует угроза «спуфинга» – преднамеренной передачи сигнала, имитирующего сигнал от спутника GPS, но сформированного так, чтобы вызвать ошибочное определение местоположения приемником. Эта технология испытана на практике и уже создавала затруднения для судов, находящихся у берегов Северной Кореи и России. Как и глушение, она может стать мощным оружием для военных или террористов.
Но есть и более фундаментальные проблемы. Николас Карр, писатель, изучающий нашу зависимость от автоматизированных систем, считает, что компьютеры делают нас склонными совершать когнитивные ошибки двух типов:
Слепое доверие к автоматике возникает, когда компьютеры внушают нам ложное чувство безопасности. В уверенности, что машины работают без сбоев и способны разрешить любые возникающие проблемы, мы теряем бдительность. Мы отвлекаемся от своей работы и уделяем меньше внимания тому, что происходит вокруг нас. Пристрастное отношение к автоматике проявляется, когда мы слишком доверяем точности информации, которая поступает к нам с наших мониторов. Наше доверие программам становится настолько сильным, что мы не замечаем или не учитываем другие источники информации, в том числе свои собственные глаза и уши. Когда данные, которые выдает компьютер, оказываются неверными или неполными, мы не замечаем ошибки.
Иногда последствия таких ошибок бывают смехотворными: известны случаи, когда люди въезжали в реки, слепо следуя указаниям своих спутниковых навигаторов. Но они могут приводить и к настоящим бедствиям – например, авиационным катастрофам или кораблекрушениям. Кроме того, существуют опасности, связанные с тем, что люди применяют технические средства не по назначению. Системы спутниковой навигации, предназначенные для автомобильных дорог, нельзя использовать в горных походах или прогулках под парусом – и тем не менее многие пытаются это делать. Рут Кросби, работающая в шотландском Национальном парке Лох-Ломонд, говорит, что туристы часто спрашивают у нее и ее коллег почтовый индекс горы Бен-Ломонд: они собираются подняться на эту вершину, вооруженные одними лишь мобильными телефонами.
Бывают несчастные люди, которые так никогда и не осваивают даже самых базовых навигационных навыков. Их мозг выглядит совершенно здоровым – в отличие от мозга пациентов с болезнью Альцгеймера, – но они быстро теряют ориентацию даже в местах, знакомых им на протяжении многих лет. Первый такой случай был описан в 2009 году, и это расстройство получило название «нарушения развития топографической ориентации» (НРТО).
С тех пор при помощи сетевого опроса было выявлено более сотни других случаев этого расстройства. Дальнейшие исследования показали, что люди, страдающие НРТО, – 85 % которых составляют женщины, – значительно хуже, чем испытуемые из контрольной группы, выполняют задания, связанные с ориентацией, распознаванием ориентиров и возвращением по тому же пути, хотя их способности к узнаванию лиц и предметов оказались не хуже, чем у прочих людей. Пока что неясно, что именно вызывает НРТО, которое, по-видимому, сохраняется на всю жизнь. Неясно также, действительно ли женщины более подвержены этому расстройству, чем мужчины: возможно, им просто легче признаться в наличии у них таких затруднений.
Страдающие НРТО ничего не могут с этим поделать, но большинство из нас регулярно совершают путешествия, не осознавая, куда мы едем или как туда попадаем. Мы перемещаемся как посылки – мы бываем рады попросту благополучно добраться до места назначения и еще более довольны, если в пути не возникнет никаких осложнений. Современные путешествия культивируют в нас пассивность: мы с готовностью предоставляем заниматься навигацией кому-нибудь другому, будь то пилоты самолета или обманчиво уверенный голос GPS-навигатора, сопровождающий нас повсюду. Появление беспилотных автомобилей знаменует переход на следующий уровень этой зависимости.
Наши давно покойные предки исследовали почти всю поверхность нашей планеты и колонизировали значительные ее части без помощи каких-либо приборов, кроме своих собственных тщательно натренированных органов чувств и природной смекалки. Как мы видели, задолго до изобретения магнитного компаса, астролябии, секстанта и морского хронометра – не говоря уже о GPS – они разработали поразительно разнообразные техники ориентации, приспособленные к самым разным условиям, от высоких широт Арктики до пустынь Австралии и тропических вод Тихого океана.
Следующий рассказ, который Клаудио Апорта услышал в 2000 году от старого иннуита по имени Икуммак, показывает, как современная техника угрожает существованию этих традиционных методов:
Если молодой человек спросит GPS, где находится какое-то место, GPS расскажет ему об этом, скажет этому молодому человеку. Но если этот молодой придет к старику и спросит, где находится это место, старик будет перечислять одну подробность за другой, а потом опишет, что находится перед этим местом, но может не сказать, где оно есть. Он будет говорить: «сначала будет то-то, скажем, залив, мыс, инукшук» – и так далее, и тому подобное. Он точно расскажет, что тебе должно встретиться по пути. А у молодого нет на это времени. Он хочет знать, где находится то место.
Некоторые люди моего возраста тоже используют GPS, потому что их отцы не разговаривали с ними или не брали их с собой, чтобы научить, куда идти, как куда-то добраться, какие бывают опасности. Они этого не делали. А со временем, если все время упражняешься, [иннуитская навигация] становится почти как наука. А может быть, это и есть наука, только в ней ничего не записано. Все хранится в голове, это просто знания, которые передаются из поколения в поколение.
Хотя спутниковая навигация обладает многими практическими преимуществами, ее распространение привело к упадку навигационного мастерства и, в более общем смысле, «ослаблению чувства земли»:
Иннуит на снегоходе, оборудованном GPS, мало чем отличается от жителя пригорода, едущего на работу на внедорожнике, оборудованном GPS: когда его внимание поглощено инструкциями, которые выдает компьютер, он не видит окружающего пейзажа… Уникальный талант, веками бывший отличительной чертой целого народа, может испариться за одно поколение.
Боб Гилл, работающий в Геологической службе США в Анкоридже и открывший свидетельства необычайной выносливости малого веретенника, сказал мне, что у коренных жителей Аляски есть свое собственное название для GPS-навигатора. Они называют его просто «стариками в коробке».
Хотя старинное навигационное искусство жителей тихоокеанских островов возрождается, в других местах традиционные техники находятся в серьезной опасности и вскоре могут остаться только в мифах и легендах. Их утрата разорвет одну из самых важных оставшихся нитей, связывающих нас с нашими не столь далекими предками, охотниками-собирателями. Революция GPS – это последний на сегодня этап долгого исторического процесса, в рамках которого мы отбрасывали – одни за другими – почти все те практические умения, которые были необходимы нашим предкам. Мы с радостью предоставили специалистам выращивать нам пищу, шить нашу одежду и строить наши дома. А теперь мы отказываемся от, возможно, самого древнего и самого фундаментального из всех умений – навигации.
Когда персонажа одного из романов Эрнеста Хемингуэя спросили, как он обанкротился, он ответил: «Сначала постепенно, а потом сразу». Утрата наших способностей к навигации произошла очень похожим образом. Она началась медленно, с внедрения первых, более простых технических устройств, таких как компас и секстант, но они еще не избавили нас от необходимости внимательно следить за окружающим миром и работать головой.
Появление GPS, напротив, вызвало резкие и глубокие изменения в наших взаимоотношениях с природой. Теперь мы можем определить свое местоположение и проложить курс, совершенно не задумываясь и не прилагая ни малейших усилий – даже не поднимая глаз от своего мерцающего экрана. Электронные устройства, которые, как нам кажется, избавляют нас от тяжкого бремени, не только делают нас слабее, но и отдаляют нас от естественного мира.
Технологии GPS – это почти чудо, одно из величайших технических достижений нашего времени. Но, слепо поклоняясь им, не ведем ли мы себя подобно Фаусту, который продал душу за исполнение самых заветных своих желаний?
Хотя мы этого, возможно, не осознаем, мы быстро превращаемся в топографических идиотов. Чтобы избежать этой участи, нам нужно при каждой возможности откладывать в сторону сотовые телефоны и электронные навигационные системы. Не полагаться автоматически на GPS, а даже при поездках по маршрутам, знакомым до мельчайших подробностей, открывать глаза и работать головой. Если мы не хотим совершенно утратить свои способности к навигации, мы должны заново научиться разговаривать на языке Земли.
* * *
23 апреля 2013 года 66-летняя пенсионерка Джеральдина Ларгей, бывшая медсестра, и ее спутница Джейн Ли вышли из города Харперс-Ферри в штате Западная Виргиния. У них был грандиозный план – пройти до самого северного конца Аппалачской тропы, всего около 1770 километров.
В конце июня Ли пришлось вернуться домой, но Ларгей решила продолжать путь в одиночку, хотя у нее было плохо с чувством ориентирования и случались приступы паники. 21 июля она все еще была полна сил и находилась в 320 километрах от конца тропы, которая доходит до горы Катадин в штате Мэн. К этому моменту она прошла почти 1600 километров. На следующий день у нее была назначена встреча с мужем, который должен был привезти ей припасы для следующего этапа похода. Другая туристка сфотографировала Ларгей около 6:30 утра 22 июля, когда та выходила на маршрут. Она была последним человеком, видевшим Ларгей живой.
24 июля муж Ларгей сообщил, что она не пришла на место встречи, и лесничие штата Мэн начали поиски в густо поросших лесом горах вокруг места, в котором ее видели в последний раз. К поискам, разросшимся до огромных масштабов, присоединились многие другие службы; были задействованы самолеты и поисковые собаки. Хотя через неделю первая поисковая операция была прекращена, дело не было закрыто, и полиция продолжала расследовать появляющиеся время от времени туманные улики. В октябре 2015-го – два с лишним года спустя – один топограф случайно наткнулся на упавшую палатку, в которой он нашел останки Ларгей.
Вот что следовало из информации, извлеченной из мобильного телефона Ларгей. Утром 22 июля она отошла от тропы по нужде. Потеряв ориентацию и не сумев вернуться на тропу, она несколько раз пыталась отправлять мужу текстовые сообщения, но сотовое покрытие в этом изолированном горном районе Мэна было ненадежным или вовсе отсутствовало, и муж не получил ни одного из них.
Ее последний лагерь был разбит в трех километрах от тропы, и поисковые партии неоднократно подходили близко к тому месту, где она находилась. Записи в дневнике, найденном в палатке, свидетельствуют, что она оставалась в живых по меньшей мере до середины августа 2013 года, когда у нее закончилась провизия. Последняя четко датированная запись была сделана 6 августа 2013 года. В ней звучит отчаяние, но в то же время и умиротворенность:
Когда вы найдете мое тело, пожалуйста, позвоните моему мужу Джорджу и дочери Керри. Дать им знать, что я умерла и где именно меня нашли, будет чрезвычайно добрым делом – через сколько бы лет это ни случилось.
