Я записала номер телефона в тетрадке и обвела его красным карандашом в прямоугольную рамку. Однажды после обеда, воспользовавшись маминым отсутствием и страшно волнуясь, я позвонила. Казалось, Роберто удивился, даже испугался. Наверное, он решил, что с Джулианой что-то случилось, – первым делом он спросил как раз об этом. Я сказала, что у нее все нормально, потом начала что-то болтать, а потом, неожиданно для самой себя пропустив все вступления, которые должны были придать моему звонку видимость приличия, почти с угрозой заявила:

– Если ты обещал жениться на Джулиане и не женишься, то ты безответственный человек!

Роберто помолчал секунду, а потом рассмеялся:

– Я всегда держу свои обещания. Тебе тетя велела мне позвонить?

– Нет, я сама решаю, что делать.

Потом мы стали разговаривать; меня поразило, что он оказался готов обсуждать со мной личную жизнь. Он сказал, что любит Джулиану и что не женится на ней, только если она сама скажет ему, что больше он ей не нужен. Я успокоила его – мол, он очень нужен Джулиане, – но прибавила, что она нервничает, боится его потерять, боится, что он полюбит другую. Он ответил, что ему это известно и что он делает все, чтобы ее успокоить. «Я тебе верю, – сказала я, – но сейчас ты едешь за границу, там ты можешь кого-нибудь встретить: если ты решишь, что Джулиана плохо понимает тебя и твои занятия, а другая женщина понимает абсолютно все, то что тогда?» Отвечал он мне долго. Начал с Неаполя, с Пасконе, с детства, которое провел в этих местах. Он описал их как нечто чудесное, вовсе не похожее на то, какими они виделись мне. Сказал, что он перед ними в долгу и обязан его заплатить. Постарался втолковать, что любовь к Джулиане, возникшая на этих улицах, постоянно напоминала ему об этом долге. Когда я спросила, что он имеет в виду под «долгом», он объяснил, что должен в каком-то смысле вернуть полученное им местам, где он родился, и что целой жизни не хватит, чтобы уравновесить чаши весов. Тогда я спросила: «Ты хочешь жениться на ней, как если бы женился на Пасконе?» Я поняла, что он такого не ожидал, он поблагодарил меня за то, что я заставила его об этом задуматься, а потом, словно через силу, медленно проговорил: «Я хочу жениться на ней, потому что она воплощает мой долг». Он все время говорил негромко, хотя порой и произносил нечто высокопарное, вроде «Одному не спастись». Порой мне казалось, что я беседую с кем-то из ровесников: Роберто старался говорить просто, благодаря этому я почувствовала себя увереннее, но все же немного расстроилась. Я подозревала, что он держится со мной так, как если бы я была маленькой девочкой, даже подумала, что с Микелой он небось говорит более сложным и богатым языком. С другой стороны, чего я могла ожидать? Я поблагодарила его за объяснения, он поблагодарил меня за возможность поговорить о Джулиане и за то, что я хорошая подруга им обоим. Я выпалила, не подумав:

– Тонино уехал, ей очень плохо, она совсем одна.

– Я знаю и постараюсь помочь. Был очень рад тебя слышать.

– Взаимно.