Аксель Вебер целый день посвятил звонкам по всем имевшимся у него контактам в полиции и Каролинской больнице. Ему требовалась какая-нибудь ниточка, чтобы начать распутывать клубок, что-нибудь, способное украсить первую полосу газеты или хотя бы дать уникальный ракурс. Но Торкель Хёглунд хорошо умел сводить утечки к минимуму.

Эбба Юханссон находилась под постоянной охраной полиции, а доступ к информации о расследовании он, как обычно, ограничил, его имели только сотрудники Госкомиссии. Даже пресс-секретарь полиции знал не больше того, что знал сам Вебер. Типично для Торкеля Хёглунда. У Вебера это вызывало восхищение, хотя, как профессионала в своей области, его это невероятно раздражало. Ему требовались новости, материал для статей, и лучшим источником обычно бывали болтливые полицейские. Новости и сенсации привлекают читателей и способствуют продаже газет, это всем известно, и если хочешь, чтобы твоя газета продавалась лучше всех, а ты был в центре внимания, требуются разоблачения и истории, которых нет ни у кого другого.

В настоящий момент у Вебера не было вообще никакого эксклюзива, он знал не больше конкурентов. Это означало, что ему приходилось соревноваться с остальными, вновь используя и перестраивая информацию, к которой он имел доступ. При таких сенсационных убийствах, как это, данная модель работала довольно хорошо. Можно было разговаривать с членами семьи и друзьями, находить свидетелей, которые видели поблизости от места преступления или обнаружения трупа таинственные машины или людей, привязывать это к какой-нибудь похожей трагедии, произошедшей раньше. Крутить, вертеть, строить предположения, и главное — делать это эмоционально и увлекательно.

Читатели обожают убийства — чем убийства более жестокие, тем лучше — но им хочется также получить личную историю, позволяющую познакомиться с жертвами, посочувствовать им. Если прибавить к этому неизвестного убийцу, анонимное зло, то они прочтут все, что напишут, а «Убийства в застеколье», как их дружно окрестили газеты, отвечали всем необходимым критериям: знаменитости — по большому счету все-таки обычные люди, и активный серийный убийца, который наносит удары по всей Швеции и может оказаться совсем рядом с читателем.

А тут вдобавок появился один выживший — публичный человек, женщина, молодая, русоволосая. Лучше просто не бывает. Это понимали и он, и руководитель новостного отдела, и главный редактор, да и вся редакция. Поэтому Вебер, во времена постоянной экономии, получил дополнительные ресурсы. Но ему требовалось поставлять материал, показывать, что он заслуживает доверия. Для настоящих журналистов, таких, кто ищет факты, а не просто копирует тексты из социальных сетей и пресс-релизов, настали суровые времена, им стало все труднее защищать свое право на существование.

Бумажные газеты продавались все хуже, все больше материалов выкладывалось для бесплатного чтения в сети. Настоящая журналистика стоит дорого, а тенденция была такова, что никому больше не хотелось за нее платить. Это вызывало стресс, и программы экономии привели к тому, что никто не чувствовал себя уверенно. Ему было просто необходимо каким-то образом заполучить эксклюзивное интервью с Эббой Юханссон. На данный момент лучшей идеей представлялась подруга близнецов, Юханна Линд, которая вообще-то должна была сегодня встретиться с Сарой и Эббой, чтобы отпраздновать свой день рождения. Подход довольно удачный и, вероятно, принесет несколько сильных эмоциональных цитат о потере, дружбе и разбитых мечтах. К тому же Юханна красива, что никогда не бывает минусом. Но такое интервью могут добыть многие журналисты.

Плачущая подруга жертвы, боль и скорбь. Слишком просто. Ему хотелось добиться большего, поэтому он надеялся, что встреча с Юханной даст нечто большее.

Он собирался постараться завоевать ее доверие, чтобы она помогла ему выйти на прямой контакт с Эббой. Накануне газета «Афтонбладет» нашла эксклюзивный аспект и выжала несколько страниц из встречи с бывшим сожителем Патриции Андрэн, который, как все знали, угрожал ей и избивал ее, а в их переработке стал теперь невиновным подозреваемым, оплакивающим свою любимую Патрицию, которому, возможно, откажут в опеке над сыном из-за запрета посещения. Может быть, цинично, но такое продается лучше правды, Вебер это знал. Большинство предпочитает читать о скорбящем человеке, а не об избивавшем жену неудачнике. Никому также не хотелось бы узнать, что бывший сожитель получил за интервью хорошие деньги. Но так оно и было, сам Вебер отказался заплатить ему 20 000 крон, которые тот затребовал. Не потому, что в принципе возражал против выдачи гонорара тем, кого интервьюировал — так поступали все, — но лично ему было трудно платить такому человеку как Стефан Андерссон.

До такого отчаяния он не дошел, по крайней мере, пока.

Он бросил взгляд на часы. Они с фотографом собирались встретиться с Юханной Линд в пять часов, ему удалось уговорить ее не разговаривать с каким-либо другим журналистом.

До этого ему требовалось найти новые лазейки, новые идеи для завтрашнего дня. Ходили кое-какие слухи о том, что полиция интересовалась китайским рестораном в Сундбюберге, и одна коллега поехала туда, чтобы проверить, есть ли там что-нибудь стоящее. Он надеялся, что скоро она ему отзвонится.

«Легка на помине», — подумал он, когда у него на столе зазвонил телефон.

Это оказалась Юлия с ресепшна, в котором они в прошлом году, после нападения на газету неонацистов, установили пуленепробиваемое стекло.

— Кто-то оставил тебе здесь конверт, — проговорила она с некоторым стрессом в голосе.

— Хорошо. Я потом заберу. От кого он?

— Написано, что от некого Свена Катона. Это не он всех убивает?