Соленая теплая волна накрыла почти с головой и неприятно защекотала в носу. Он инстинктивно начал фыркать и отплевываться.

— Все, хватит, нужно отдохнуть, — мама подняла его на руки, и он забарахтался, не желая расставаться с водой. Мама лишь рассмеялась и слегка подбросила его вверх.

— Кто тут капризничает? — улыбаясь спросила она.

Он посмотрел в ее прекрасное, покрытое бесчисленным количеством веснушек лицо, потянулся, обнял за шею и крепко-крепко поцеловал в щеку. Мама пахла молоком.

Мэлор открыл глаза. Снова этот странный сон. В последнее время он очень тревожил его. Женщина казалась такой знакомой и в то же время чужой.

Мэлор сел и огляделся. Камера ему досталась небольшая, но, самое главное, одиночная. Последний факт крайне важен. Для внесения изменений в Пульт необходима максимальная сосредоточенность. Вечером перед сном, размышляя над будущим воздействием, он неожиданно понял, в чем его ошибка. Воздействие не должно касаться всего человечества — это неправильно. Осуществить всеобщую коррекцию, это все равно, что положить на чаши весов равновесные грузы — ничего не изменится. Улучшить нужно только избранных: тех, кто действительно двинет Землю, а за ней и Вселенную в правильном направлении. А еще Мэлор решил стать бессмертным. В свете последних событий такое решение показалось ему логичным. Те, кто изменятся, должны выбрать верный путь развития, и Мэлор поможет им. Не прямо, но он будет наблюдать и корректировать их развитие через Пульт. Осталось только придумать, как достичь пресловутого бессмертия.

Подогнув ноги под себя, Мэлор несколько раз глубоко вздохнул и потянулся к Пульту. Пульт откликнулся мягким голубым свечением. Мэлор улыбнулся. Все шло хорошо. Сосредоточившись, он коснулся центрального блока и аккуратно сдвинул группу красных дублирующих кварков в сторону.

Чижиков читал дневники до тех пор, пока не вернулась Якутина.

— Евгений Николаевич, как ваши успехи? — спросила она, войдя в кабинет.

— Мои успехи? — следователь оторвался от чтения.

— Да, я о дневниках Егорова, Сергей Владимирович мне все рассказал, в них есть что-нибудь интересное?

— О, да, конечно, — Чижиков потер уставшие глаза. — В них очень подробно изложена жизнь Мэлора и особенно принцип действия его изобретения. С чертежами и выкладками.

— Пульт управления Вселенной? — иронично улыбнулась Якутина.

— Он самый, — серьезно ответил Чижиков. — Он рассказывал вам, как выглядит прибор?

— Нет, а разве в дневниках нет чертежей?

— Чертежи есть, но это схемы энергетических уровней, воздействий и прочего. А само описание Пульта, как прибора, в них отсутствует.

— Евгений Николаевич, а почему вас так заинтересовал Пульт? — спросила Светлана Викторовна, и в ее голосе послышались нотки профессионального интереса.

Чижиков взглянул на Якутину и рассмеялся.

— Понимаю вашу тревогу, но не беспокойтесь. Знаете, я в милицию почти случайно попал, — произнес он. — Юридическое образование мое второе высшее. По первому я математик. И как математик, хочу вам сказать: изложенные в дневнике Мэлора выкладки хорошо укладываются в рамки известных математических теорий. Вот мне и стало любопытно, пробовал ли Мэлор создать описанный в дневниках прибор.

— Надо же, — разочарованно произнесла Якутина. — Я в математике не сильна. Скажите, а помимо математических выкладок в дневниках есть что-то интересное?

— Безусловно, в одном из дневников во всех подробностях описаны события той ночи, когда произошло убийство матери Мэлора.

— Думаете, убийство стало травмирующим фактором?

— Несомненно!

— Но раз убийство матери описано в дневнике, то почему… — начала говорить Якутина и вдруг улыбнулась. — Я догадалась — дневники писал Эд, а не Мэлор?

— Вы правильно догадались.

Следователь открыл один из дневников, лежащих на столе справа от него.

— Эти дневники вел Мэлор. А остальные, — Евгений положил руку на стопку тетрадей слева, — вел Эд. Полагаю, Мэлор даже не знал об их существовании.

— А если и знал, то не мог прочитать, — добавила Светлана Викторовна.

— Такое возможно? — удивился Чижиков.

Он взял со стола чашку давно остывшего чая и допил ее в два глотка.

— Все очень просто — страх. Мэлор мог их бояться. Либо в силу самозапрета реально не мог читать. Читал и не понимал.

— Звучит неестественно, — с сомнением произнес Чижиков. — В любом случае, начитавшись дневников Мэлора и Эда, Петров стал отождествлять себя с ними. Такое возможно?

— В таком предположении нет ничего запредельного, — Якутина подошла к шкафу и стала снимать плащ. — Практике известны случаи, когда люди считали себя животными или вещами, а тут воспоминания настоящего человека. Это должно быть заразно. В любом случае мы имеем интереснейший случай, и его необходимо внимательно изучить.

— Изучить? Несомненно, но только после того, как завершится расследование. Кстати, а сколько сейчас времени?

— Три часа, вы, наверное, хотите есть?

Чижиков замер, прислушиваясь к ощущениям.

— Нет, не хочу. Странно, я совсем не хочу есть. Возможно, это и к лучшему — мне нужно спешить. Завтра я должен быть в Москве с отчетом по делу. Тетради я заберу с собой. Обратно вы их получите вместе с пациентом.

Работа над Пультом заняла большую часть ночи. Чем дольше Мэлор работал, тем сильнее убеждался в собственной правоте. И почему раньше он думал иначе? Ведь изменить всех, значит, дать каждому по бомбе в руки. Нет, такой эксперимент — непозволительная роскошь. Он изменит лишь малую часть населения Земли, из которой в дальнейшем разовьется новая ветвь человечества. И этот совершенный вид заселит сначала ближайший космос, затем Галактику, а затем и всю Вселенную.

Манипуляции с Пультом требовали крайней осторожности, и Мэлору пришлось максимально замедлить биоритмы тела. Тонко касаясь материи, он изменял самые хрупкие связи в Пульте. В конце концов он настолько замедлился, что не заметил, как уснул.

В семь часов утра следующего дня Чижиков прибыл в Москву. Выйдя с вокзала, он забрал машину со стоянки и направился на выезд из города. Евгений ехал во Внуково. До самого последнего момента он сомневался, стоит ли туда ехать. Но, сев в машину, понял: поедет. Позвонив на работу, он доложил подполковнику Козлову последние новости и обещал появиться на работе во второй половине дня. Александр Сергеевич, в свою очередь, сообщил, что экспертиза по телам дала положительный результат. Женщина и мужчина, найденные в захоронении, близкие родственники. Более того, совпадают результаты экспертизы по Егорову старшему и мужчине из захоронения. Таким образом, можно однозначно утверждать: во Внуково найдены тела Мэлора и Октябрины Егоровой. Также Козлов сообщил, что подозреваемый Иван Петров ведет себя спокойно, никакого беспокойства не проявляет. В целом новости порадовали Евгения: дело можно считать раскрытым. Трупы опознаны, убийца под замком, все необъяснимое объяснено. Единственной загадкой в деле оставался Пульт управления Вселенной. Говоря вчера Якутиной, что он не имеет представления, как выглядит Пульт, Чижиков не врал, но умолчал об одной детали: в дневнике он нашел указание на место, где он спрятан.

Чижиков так и не решил для себя, что влекло его во Внуково, надежда найти действующую модель Пульта или желание расставить точки над «i» в этой истории. Немного поразмыслив, он склонился ко второму варианту. Описанная в дневниках модель Пульта выглядела правдоподобной, но предполагала работу с материей на квантовом уровне. Трудно представить, чтобы один человек смог создать такой прибор.

Мэлору снилось, что он продолжает работать над Пультом, и пробуждение стало для него неожиданностью. Проснувшись, он первым делом потянулся к Пульту. Он хотел знать, в какой именно момент работы он уснул и сколько не успел доделать. Осторожно ощупав пульт, он с удивлением понял, что работа завершена. Как такое могло произойти? Неужели он собрал блок перенастройки прямо во сне? Более того, на узле, отвечавшем за питание, стоял хитрый замок. Он спрятал протокол сам от себя? Мэлор аккуратно коснулся замка и в то же мгновение вспомнил, как тот устроен. С удивлением осознал, что вспомнил не только устройство замка. Он вспомнил почти каждое мгновение жизни от рождения и до самой смерти. Воспоминания нахлынули подобно огромной волне, оторвали от реальности и закружили в цветастом облаке ярких картинок.

Он шел к кусту рябины, когда его окликнули. Мэлор обернулся и увидел отца.

— Что ты тут делаешь? — спросил отец.

— Я? — Мэлор огляделся.

«Действительно, а зачем он сюда пришел?». Он непонимающе взглянул на Эда и спросил:

— Почему мы здесь?

— Мэл, он опасен, свяжись с Пультом и будь готов перенестись в него, — вместо ответа произнес Эд.

— Ты опять разговариваешь с вымышленным другом? — отец подошел ближе.

— Стой! — закричал Мэлор, почувствовав исходящую от него ярость.

Алексей Анатольевич остановился и поднял левую руку вверх, а вторую опустил за полу пиджака.

— Спокойно, Мэл, сынок, просто скажи мне, что ты тут делаешь?

— Что значит, перенестись на Пульт?

— Ты можешь осуществить квантовый перенос своей личности в Пульт, — ответил Эд.

— Нет, Пульт такого не может, — уверенно ответил Мэлор.

— Может, еще как может, это моя разработка.

— Но зачем?

— Например, на случай, если отец захочет нас убить, — ответил Эд и растворился в воздухе.

Мэлор не верил ушам и глазам. Происходящее представлялось сплошным абсурдом. Исчезнувший Эд и отец, собиравшийся его убить. Как такое возможно? Он замер, глядя на руку отца.

— Отец? Это правда? Ты хочешь меня убить?

Алексей Анатольевич ухмыльнулся и вытащил из-за пазухи «Осу».

— Я в последний раз спрашиваю тебя — зачем ты приперся сюда с лопатой?

— Чтобы выкопать маму, — ответил за Мэлора Эд.

В одно мгновение лицо отца стало пунцовым.

— Так значит, ты все знаешь, полоумный сучий потрох! Ну что же… ты не оставил мне выбора.

Мэлор увидел, как отец вскидывает пистолет.

«Срочно дотянись до Пульта» — голос Эда прозвучал у него прямо в голове. — «Тянись! Мэл! Тянись!».

И он потянулся. Раньше он никогда не пробовал дотянуться до Пульта с такого расстояния. Оказалось, расстояние не имеет значения. Секунда, и перед его внутренним взором высилась громадина Пульта.

— «Я тут, что делать?»

— «Сними защиту с блока КЕА-3 и запусти протокол TOU-23-1», — отозвался Эд.

Мэлор ринулся к блоку, успел снять защиту и потянулся к протоколу. В следующий момент он услышал звук выстрела и провалился во тьму.

Мэлор открыл глаза. «О боже! В тот день, год назад, отец действительно убил его!» Теперь он все вспомнил. С тех пор его сознание хранилось в Пульте управления Вселенной и только сейчас он смог выбраться. Или не сейчас? Сколько времени прошло, прежде чем он осознал себя? С удивлением Мэлор обнаружил совсем недавние воспоминания о клинике и о побеге. Черт возьми, не может быть! Он умер год назад. Точнее, перенесся в Пульт. Или умер? Кто он? Копия или оригинал? Пытаясь внести ясность, Мэлор последовал вдоль нити воспоминаний. Вскоре нить стала ветвиться и путаться. В ней стали попадаться куски воспоминаний годовалой давности об их с Эдом побеге из клиники. Знатное выдалось путешествие.

Вскоре он смог разобраться с причудливым потоком воспоминаний и добрался до истока. Воспоминания начинались с дневников, спрятанных в клинике. Складывалось ощущение, что они с Эдом параллельно существовали и в Пульте, и в дневниках. В какой-то момент Мэлор и Эд, живущие в дневниках, ожили и перешли из бумаги в человека, чье тело он занимает сейчас. А теперь к ним присоединились Мэлор и Эд из Пульта. Неожиданно в голове всплыли имя и фамилия: «Иван Петров». Сочетание слов показалось знакомым. Мэлор потянулся к ним и увидел маленького мальчика, которого мама купала в море. Это и был Иван, точнее, тогда его звали Костя, Иваном он стал в клинике с легкой руки лечащего врача. Мэлор попытался найти что-то, еще связанное с именем «Костя», но так и не смог. Повсюду, куда бы ни потянулся, он натыкался на маленького мальчика, купающегося в море, и его веснушчатую маму.

«Костя, — позвал Мэлор. — Ты здесь?».

Ответа не последовало. Он вновь позвал мальчика, и на этот раз ответ не заставил себя ждать. Нечто темное на самом дне бессознательного шевельнулось и заставило трепетать всю его сущность. По телу прошла вибрация: «Ма-ма!». Она оказалась настолько мощной и полной первобытной силы, что Мэлор не на шутку испугался. Следом за вибрацией на него накатили волны воспоминаний. Мерзкие и отвратительные обрывки чужой жизни. Мэлор замер ожидая, пока волны не стихнут.

Почувствовав спад напряжения, он открыл глаза и прислушался к происходящему за дверьми камеры. Все тихо. Тяжело вздохнув, он растянулся на койке. Теперь он знал, в чьем теле оказался, и от этого ему становилось мерзко. Мэлор попытался упорядочить полученную информацию.

Итак, он попал в тело некоего Константина Бирюлева — двухгодовалого младенца с воспоминаниями взрослого человека. Мама Кости умерла, когда ему было семь лет, и мальчик остался жить с приемным отцом. Хотя какая это жизнь с пьющим отцом, избивающим тебя через день? Костя часто убегал из дома и очень скоро связался с компанией пацанов, занимающихся проституцией. Так у Кости появились друзья и карманные деньги. Достигнув совершеннолетия, Костя устроился на работу в автосервис и порвал все связи с прошлой жизнью. Но в двадцать пять лет случилось нечто странное: у него проснулась тяга к мальчикам, но не испорченным, как он сам, а к обычным ребятам.

Первое время Костя боролся со своими желаниями, но тяга только росла, и тогда он стал выходить на охоту. По вечерам он преследовал понравившихся мальчиков, представляя, как берет их силой и заставляет делать грязные вещи. Месяц спустя Костя приобрел фотокамеру и стал снимать. За этим занятием его чуть не поймал полицейский патруль. Костя так испугался, что перебрался в Москву и начал все сначала. На этот раз он решил пойти дальше. Он пустил первую кровь.

Воспоминания о мальчике с рассеченным горлом были переполнены возбуждения. Мэлор содрогнулся. Этот Костя оказался настоящим извращенцем. Отбросив мерзкие картинки, Мэлор заглянул в более поздние воспоминания: туда, где густым облаком висел страх. Оказалось, в Москве Костю тоже очень скоро вычислили, но ему повезло. Выходя из продуктового магазина, он увидел, как полицейские клеят ориентировку. Сообразив, что началась облава, Костя поспешил домой за деньгами и документами. Взяв и то, и другое, он вышел из квартиры и через окна подъезда увидел…

Мэлор вскочил с нар. Это был Чижиков! Евгений Николаевич Чижиков, следователь, который вел его дело. Любопытно. Немного успокоившись, Мэлор вновь лег и потянулся к открывшейся области воспоминаний.

Костя сбежал от Чижикова через чердак. На метро он выехал на север Москвы, а оттуда, на попутках, добрался до Питера. Там Костя пробыл один день и уехал в родной Петрозаводск. Последнее воспоминание Константина — привокзальная площадь, мчащийся навстречу белый «Киа Рио» и сильный удар. Дальше воспоминания крайне обрывочны. Люди в халатах. Больничные койки. Страницы тетрадей. Да это же его палата в Шуйской клинике!

Мэлор сел, пытаясь стряхнуть с себя наваждение. Значит, Костя попал в палату и нашел дневники. Самое удивительное, каким-то образом читая дневники, он смог воссоздать в голове подобие личностей Эда и Мэлора. И эти Эд и Мэлор сбежали из клиники, приехали во Внуково, нашли и активировали Пульт. В результате Пульт осуществил перенос личностей Мэлора и Эда в тело Кости и соединил с другими Мэлором и Эдом. Воспоминания слились воедино, и он стал тем, кем является в данный момент. Звучало невероятно, но другого объяснения происходящему найти он не мог.

— Черт возьми, Эд, я один буду эту кашу расхлебывать? — в сердцах бросил Мэлор.

— А чем я могу помочь? — послышался голос Эда.

Мэлор вздрогнул и повернулся на голос. Эд стоял у дверей в камеру, облокотившись на угол. Как всегда, высокий, худощавый и скуластый.

— Эд, твою мать, что случилось? Ты обещал больше не возвращаться.

— Это воспоминания других тебя и меня, — ответил Эд, нисколько не смутившись, и потер мочку уха. — Ты чувствуешь, насколько мы гениальны? Мы создали в дневниках отражения своих личностей.

— Вопрос, где они теперь, эти отражения?

— Не знаю. Думаю, растворились в нас.

— Или мы в них. Что ты помнишь о пребывании в Пульте? — Мэлор вскочил с койки и принялся расхаживать взад-вперед по камере.

— Ничего, — ответил Эд. — Я так и планировал. В Пульте мы существуем в бессознательном состоянии, близком к анабиозу. Ты сам всегда утверждал: существование разума без тела невозможно. Обратного пока не доказано.

— Да, это основной постулат, исходя из которого я строил Пульт. Но я не чувствовал обратного перехода. Я вообще не почувствовал, как меня стало больше или меньше, чем было до этого. Я помню, как бежал из клиники, помню, как нашел мать, как стрелял в отца. Мы вообще перенеслись или все эти воспоминания Кости лишь мой бред?

— Безусловно, перенеслись. Ты ведь помнишь, как отец стрелял в тебя?

— Помню, — кивнул Мэлор.

— Вот тебе и доказательство. Костя Бирюлев такого знать не мог.

— Но когда ты успел собрать в блоке КЕА-3 протокол TOU-23-1?

— Как когда? Я строил его параллельно со строительством Пульта, — ответил Эд и сел на нары. — Кто-то должен был позаботиться о нашей безопасности.

— Ясно, — кивнул Мэлор. — Расскажешь, как работает протокол?

— А ты расскажешь мне об устройстве Пульта? — вопросом на вопрос ответил Эд.

— А то ты не знаешь?

— Откуда? Ты ведь ничего не знаешь о моей «Амброзии»?

— Гм… это название твоего протокола переноса личности? — улыбнулся Мэлор. — Довольно прямолинейно. Нет, не знаю.

— Вот и твой Пульт для меня загадка, — ответил Эд. — Я, конечно, знаю принцип его действия и возможности, но создать подобный никогда не смогу.

— Подожди, а почему тогда я никогда не видел в пульте твоих «вставок»?

— Так все и работает, Мэлор, — развел руками Эд.

— Но ты видел Пульт. Ты знал, что я строю. Как ты можешь утверждать, что не знаешь, как он устроен?

— Мэл, опомнись, я по-прежнему ты, и я понятия не имею, почему ты в тайне сам от себя строил «машину переноса личности».

— Ясно, — Мэлор вновь сел на койку. — И что мы теперь будем делать? Пульт готов к запуску. Мы можем начать в любой момент. Но сами мы застряли в этом теле.

— Разве это плохо?

— А то! За два убийства нас точно посадят в психушку пожизненно. А там нас будут колоть химией, и через пару месяцев мы превратимся в овощ. И никому не будет дела, что убийства совершили параллельные мы, которые, теперь, кстати, тоже мы.

— Угу, а точнее, ты.

— Вот именно! Боже! Как меня много, — вздохнул Мэлор. — Слушай, а когда я стрелял в отца, это был я, или параллельный я?

— А тебе принципиально?

— Не знаю, — пожал плечами Мэлор. — Я теперешний, наверное, не смог бы убить отца. Хотя считаю: он получил по заслугам.

— Вот и не вспоминай, предлагаю обсудить наше переселение через Пульт в тело следователя Чижикова, — хитро прищурившись произнес Эд.

— Переселение? В Чижикова? А почему именно в него?

— Вообще не принципиально в кого, но думаю, с ним будет проще всего использовать Пульт. Нам нужен физический контакт между пультом и Чижиковым.

— А это обязательное условие? — удивился Мэлор.

— Да. Реципиент должен иметь контакт с Пультом. Второе обязательное условие — выброс накопленной энергии. Как только мы уговорим Евгения взять Пульт в руки, ты активируешь его и перенесешь нас, а дальше дело техники.

— И все-таки Чижиков? Он мне симпатичен!

— Вот именно! — всплеснул руками Эд. — Значит, у вас схожий волновой контур. Не забывай, у Чижикова высокий интеллект, и он одинок.

— Я так понимаю, он подходит по всем статьям? — вздохнул Мэлор.

— Кроме возраста, но это мелочи. Главное сейчас, выбраться отсюда. А там мы сориентируемся. Я пока начну настройку Пульта на Евгения.

— Как такое возможно?

— Я запомнил основные характеристики его биополя. Ты себе голову не забивай этим. Все будет хорошо, попользуемся его телом, пока не найдем подходящее, и опустим.

Из Внуково Чижиков возвращался расстроенным. Ему не удалось обнаружить Пульт в том месте, на которое указывали дневники. Скорее всего, Пульта никогда не существовало, но верить в это Евгению не хотелось. Мэлор должен был приступить к разработке концептуальной модели. Хотя каким образом он мог это осуществить, Чижиков затруднялся даже предположить.

Вся поездка во Внуково и обратно, с остановкой на обед в придорожном кафе, заняла чуть больше шести часов. После обеда Чижиков позвонил Валере Иванову и узнал последние новости по делу. На работу он попал только в начале третьего и сразу направился с докладом к подполковнику Козлову.

— Разрешите, товарищ подполковник! — произнес Чижиков, заглянув в кабинет.

Козлов стоял у окна и поливал цветы из маленькой зеленой пластмассовой лейки.

— О! Николаевич, ты уже приехал!? — удивился Александр Сергеевич и поставил лейку на подоконник. — Быстро ты. Ну давай, проходи, присаживайся, докладывай, что там у тебя с делом Егорова. Я в общих чертах в курсе событий, но хочется узнать подробности из первых уст. Чаю, хочешь?

— Нет, спасибо, чай не буду, — Евгений не собирался задерживаться у Козлова, его мысли крутились вокруг Пульта. — По Егорову ситуация следующая, начну по порядку. Четвертого июня девяносто шестого года Егоров Алексей Анатольевич убивает свою супругу Октябрину Ивановну. Рядом с телом обнаружено орудие убийства — топор, завернутый в целлофановый пакет. Экспертам удалось обнаружить волос на орудии убийства. Согласно результатам экспертизы, ДНК принадлежит Егорову старшему. Мотивы убийства, полагаю, ревность и нежелание делить бизнес с супругой. Мои ребята изучили дело об исчезновении Егоровой Октябрины Ивановны, там есть сведения о ее любовнике, некоем Игоре, приехавшем из Сибири. Кстати, именно поэтому ее тогда и не объявили в розыск. Решили, она сбежала с любовником. Как вы знаете, у Октябрины и Алексея был сын от первого брака Мэлор. У парня с самого детства наблюдались проблемы с психическим здоровьем. Врачи говорят, Мэлор страдал диссоциативным расстройством идентичности и еще целой кучей всевозможных психических отклонений. В клинике я обнаружил его дневники, из которых можно сделать вывод, что в теле Мэлора сосуществовало две разных личности: сам Мэлор и некто Эд. Так вот часть дневников вел Мэлор, а часть Эд. Вечер гибели Октябрины Егоровой в дневниках описывает как раз Эд. Из дневников становится ясно, что мальчик стал свидетелем того, как отец закапывает нечто под кустом рябины. Видимо, тогда что-то перегорело в голове у парня, и он окончательно выпал из реальности. Девятнадцать лет спустя это что-то частично восстановилось, и Мэлор смог сложить два плюс два. В дневнике, написанном Егоровым младшим в две тысячи пятнадцатом году перед самым побегом, очень много записей о тайне на заднем дворе дома и записи принадлежат именно Мэлору. Полагаю, сбежав из клиники, он направился во Внуково, где и столкнулся с отцом. Возможно, их встреча была случайной, или Егоров старший, узнав о побеге сына, догадался, куда тот направляется. Так или иначе, но они встретились, и Алексей Анатольевич Егоров убил сына из травматического пистолета «Оса». Он выстрелил ему в грудь, в результате чего произошла остановка сердца. Эксперты нашли следы его ДНК и на пистолете.

Рассказ Чижикова прервала трель телефонного аппарата.

— Обожди, Евгений Николаевич, — Козлов пододвинулся к столу и снял трубку. — Але? … Да! … Давай я тебе перезвоню. Добро, до связи!

Положив трубку на аппарат, Александр Сергеевич посмотрел на Чижикова и сказал:

— Слушай, пока мне все понятно. Собственно говоря, я это знал из доклада Валеры Иванова. Ты лучше расскажи про то, каким образом в нашей кутузке оказался застреленный год назад человек.

— А вот тут и начинается клиническая часть рассказа, — произнес Евгений и почувствовал, что в горле пересохло. — Можно водички?

— Чудак человек, я ж тебе чай предлагал!

— Нет, я лучше воды.

— Так пей, не жалко, — Козлов кивнул на графин, стоящий на столе.

Чижиков налил стакан воды, отхлебнул несколько глотков и продолжил:

— Так вот. Я уже упоминал о дневниках. Эд и Мэлор хранили их в небольшом тайнике под полом в палате. Два месяца спустя после побега Егорова в палату на его место положили пациента с полной потерей личности. В больнице ему дали имя «Иван Петров». И, судя по всему, он нашел дневники Эда и Мэлора. Другого объяснения быть не может. Начитавшись дневников он стал ассоциировать себя с автором, а в нашем случае авторами дневников.

— Сразу обоим стал подражать? — удивился подполковник.

— Так точно, я узнавал у врачей, такое возможно, хотя и звучит невероятно. Они, кстати, ждут не дождутся, когда мы вернем им пациента.

— А вот это вряд ли, у нас тут на твоего Егорова-Петрова целая очередь выстроилась.

— Как же так? А я уже пообещал.

— Ну твоей вины тут нет. Сам говоришь, он у нас феномен. Дальнейшая его судьба в руках руководства, но ты продолжай.

— Дальше проще, ведомый воспоминаниями Мэлора и Эда наш пациент четырнадцатого мая сбегает из клиники, звонит отцу, угоняет машину и пятнадцатого приезжает во Внуково.

— Подожди, а как он машину вел? — вклинился в рассказ Козлов. — Его что никто не остановил?

— Повезло парню, — пожал плечами Чижиков.

— Да… дела…

— Ну, собственно, чего там продолжать. Во Внуково Петров раскапывает захоронение и натыкается на останки матери Мэлора. Думаю, убедившись в собственной правоте, Петров ведомый чувством мести, решает убить отца Мэлора и звонит ему. Попав на секретаршу, он предупреждает ее о предстоящем визите. Узнав о звонке, Егоров старший отправляет начальника службы безопасности Самойлова разобраться со сложившейся ситуацией. Самойлов приезжает во Внуково и тайно проникает в дом Егорова. Следы пороха на руках свидетельствуют о том, что он стрелял из изъятого у Петрова «ТТ». Также на пистолете найдены частичные отпечатки его пальцев. Проще говоря, Самойлов шел убивать Петрова, но тот его опередил.

— Погоди, тебе не кажется это странным? — остановил его Козлов. — Зачем Петрову звонить, если он собрался убить отца? И кто такой Самойлов? Штатный киллер? Почему он так просто пошел на убийство?

— Все так, Александр Сергеевич, но, с другой стороны, Петров слетел с катушек, и кто знает, что у него на уме. Он мог позвонить, а потом забыть о звонке. А вот насчет Самойлова пока неясно. По имеющимся данным, он начинал бизнес вместе с Егоровым в девяностые. Есть сведения, что в то время мелкие бандиты, пытавшиеся наехать на Егорова, просто исчезали. Думаю, Самойлов имеет непосредственное отношение к этим исчезновениям.

— Ясно, но ты все равно разузнай поподробнее. И кстати, твой сумасшедший совсем не выглядит как псих. Если не считать, что он выдает себя за другого человека.

— Вот и хорошо. Возможно, нам удастся восстановить всю хронику событий от момента побега из клиники и до момента убийства Егорова старшего, — воодушевленно произнес Чижиков.

— Согласен, и независимо от результатов допроса заканчивай дело и передавай мозгоправам этого… как его?

— Костя Петров, — подсказал Евгений.

— Точно, — кивнул Козлов, но спохватился. — Подожди, ты говорил, его Иван зовут?

— Точно, Иван. А я как сказал?

— Костя.

— Странно, наверное, это от недосыпа, — растеряно ответил Чижиков.

— Понимаю, Николаевич, но ты давай, держись, как только закончишь дело, дам тебе три дня отгула.

— Хорошо бы. Разрешите идти?

— Иди.

Чижиков сидел в кабинете и рассматривал вещи, найденные у покойного Мэлора Егорова. Их оказалось немного: студенческий билет, зажигалка, пачка сигарет и наличные: несколько купюр и мелочь. Ничего похожего на Пульт управления Вселенной.

— Ну ты и мечтатель, — разочарованно произнес Чижиков и откинулся на спинку кресла. Неожиданно ему отчаянно захотелось закурить. С пагубной привычкой он расстался пятнадцать лет назад и последние десять лет даже не вспоминал о сигаретах. Настоящее достижение, учитывая характер его работы. И тут вдруг захотелось. А еще он назвал псевдо-Мэлора Костей, хотя прекрасно помнил: в клинике ему дали имя Иван. И все же. Неужели Пульта не существует? Теория, заложенная в труде Мэлора Егорова о возможности на элементарном уровне управлять материей с помощью силы мысли, невероятно привлекательна. Но теперь нет ни Мэлора, ни Пульта, и он никогда не узнает, насколько близко Егоров подобрался к осуществлению мечты. Может ли знать Петров? Вряд ли. Он даже дату рождения не помнит. В дневниках она нигде не указана — Евгений проверял. С другой стороны, в дневниках указано место, где спрятан Пульт. Чижиков вскочил с кресла. А если Мэлор перед смертью так и не успел забрать пульт из тайника, а Петров нашел Пульт и перепрятал? Чижиков снял трубку и набрал номер.

— Дежурный? Говорит майор Чижиков. Доставь мне, пожалуйста… гм, как он у вас проходит? Мэлор Егоров? Да. Давай мне его сюда.

— Товарищ майор, разрешите? — в дверь просунулась голова сержанта Неладного.

— Доставили? — встрепенулся задремавший в кресле Чижиков.

Путешествие в Петрозаводск и обратно не прошло бесследно. Евгений чувствовал себя разбитым, будто две предыдущие ночи вместо сна вилами разгружал вагоны с шарами для боулинга.

— Так точно!

— Заводи.

Голова Неладного исчезла, а мгновением спустя в дверях появился Петров.

— Снимите с него наручники и подождите за дверьми, — распорядился Чижиков.

Встретившись взглядом с Петровым, он сразу почувствовал перемену. Перед ним стоял не уставший и испуганный Мэлор. Нет, на него смотрел совсем другой человек — дерзкий и уверенный в себе. Но кто?

— Присаживайтесь, — кивнул на стул Евгений. — И как к вам сегодня обращаться? Мэлор? Эд? Или Иван?

— Или Костя? — ничуть не смутившись, закончил за него Петров.

— Кто такой Костя? — дрогнувшим голосом спросил Евгений.

Он буквально ощутил холодок, пробежавший по спине.

— Как же, вы разве его не узнаете? — притворно изумился Петров и сделал многозначительный пас руками у лица. — Присмотритесь! Чуть похудевший, и волосы отросли.

Чижиков смотрел и не понимал, о чем идет речь.

— Никаких мыслей?

Евгений покачал головой.

— Ладно, так и быть, я вам подскажу, — смилостивился Петров. — Год назад вы разыскивали этого человека за то, что он вскрывал горла подросткам как банки с пепси. Вспомнили?

От удивления Чижиков привстал в кресле. Он не мог поверить своим глазам. Петров действительно был похож на подозреваемого в прошлогодних нападениях.

— Ты хочешь сказать, что ты и Коммивояжер — одно лицо? — спросил он севшим голосом.

— Чего? — нахмурился Петров. — Нет, я хочу сказать, что Иван Петров в прошлой жизни был Константином Бирюлевым и по совместительству сексуальным маньяком, нападавшим на подростков с ножом.

— Не Бирюлев, а Бирюков, — поправил его Чижиков. — Бабка, которая сдавала ему квартиру, запомнила имя и фамилию.

— Ну, значит, хреново запомнила. Может, поэтому и не нашли никого? — иронично заметил Петров и сел на стул по ту сторону стола. — И да, зовите меня Мэлор: на данный момент это соответствует действительности.

Евгений почувствовал себя неловко. Неужели они могли так опростоволоситься? Бабка, сволочь, так уверенно давала показания, ни у кого даже и тени сомнения не возникло относительно достоверности ее слов. От обиды Чижиков стиснул кулаки.

— А что стало с Костей Бирюлевым? Он здесь? Я могу с ним поговорить?

— Нет, — Мэлор ответил резко, словно испугался. — Лучше его не будить. Я расскажу вам, что с ним случилось. После облавы в Москве он уехал в Петрозаводск, где попал под машину, и ему напрочь отбило все мозги. После реанимации его перевели в Шуйскую клинику. Там он нашел мои дневники.

— И начитавшись, стал ассоциировать себя с вами и Эдом? — помог закончить мысль Чижиков.

— Нечто в этом роде, — согласился Мэлор, поджав нижнюю губу. — Там все немного сложнее.

«Удивительное дело», — подумал Евгений. — «Очевидно, в его теле нет ни одной настоящей полноценной личности, но оно двигается, оно разговаривает — разве не чудо?».

— А я могу поговорить с Эдом? — спросил Чижиков, решив придерживаться заготовленной линии допроса.

— Зачем?

— У меня к нему есть пара вопросов. Так Эд здесь или нет?

— Да, вон он сидит, — кивнул в сторону подоконника Мэлор.

Чижиков не мог удержаться и взглянул на пустой подоконник.

— Значит, сидит? — не найдя ничего лучшего, спросил он.

— Сидит, — улыбнулся Мэлор.

— И разговаривать со мной не хочет?

— Нет. А я смотрю, вы в Петрозаводске побывали? — Мэлор кивнул на дневники, лежащие стопкой на столе. — Как там Димка? По-прежнему котлеты клянчит?

— Нормально там Димка.

— И про Пульт управления Вселенной читали?

— Еще бы. Все читал. Занимательное чтиво. Вы что-нибудь помните об устройстве пульта? — Евгений решил дать возможность Петрову высказаться.

— Что значит, помню? Я его создатель! А вы поняли хотя бы слово из написанного?

— Не поверишь, понял. Я математик, по первому образованию, — гордо заявил Евгений, откинувшись в кресле и наслаждаясь произведенным эффектом. Ему казалось, что именно сейчас наступит переломный момент беседы. Стоит только заговорить о математике, и горе-Мэлор посыплется.

— Ясно. Но одно дело расчеты, а другое реальность. Хотите взглянуть на Пульт? — ничуть не смутившись спросил Мэлор.

— Взглянуть? — растерялся Евгений.

— Да. Взглянуть на Пульт управления Вселенной, — совершенно спокойно произнес Мэлор и многозначительно посмотрел на подоконник.

Происходящее все больше и больше напоминало театр абсурда.

— Так он существует? — сердце Чижикова взбрыкнув бешено заколотилось. — Только не вздумайте морочить мне голову, мы без наряда никуда не поедем.

— Этого не потребуется.

Мэлор чуть наклонился вперед и снял с шеи массивную цепочку, на которой висел крестик.

— Вот он.

— Пульт?

— Самый настоящий. Хочешь подержать в руках?

Чижиков заворожено смотрел на раскачивающийся перед ним блестящий крестик.

— Но почему крест? — спросил он.

Далеко, на уровне подсознания, он понимал, что в данный момент всем происходящим в кабинете управляет Мэлор, но ничего не мог этому противопоставить. И ему по-прежнему отчаянно хотелось курить.

— А почему нет? — вопросом на вопрос ответил Мэлор и хохотнул. — Ведь управление Вселенной с помощью мысли лишь вопрос веры. Возьми его в руки и сразу поймешь: я не вру.

— Не боишься, что я его отберу? — Евгений пытался сопротивляться отчаянному желанию схватить крестик из последних сил.

— Нет, я могу управлять им на расстоянии, и до сих пор не могу понять, насколько мы с ним взаимозависимы. Не правда ли, он прелесть? Бери!

Евгений потянулся к крестику. Мгновение, и блестящий металл лежал в руке. Евгений сразу увидел изумрудную ауру, окружавшую крест.

— Он светится, — зачарованно разглядывая Пульт, произнес Евгений — Почему?

— Он заряжен и готов к использованию, — ответил Мэлор. — Поэтому и светится. Ты прости меня, Евгений Николаевич, но так надо.

— Сейчас! — крикнул Эд, спрыгивая с подоконника.

Мэлор закрыл глаза, мысленно потянулся к блокам КЕА-3 и блоку SUU, последний отвечал за запуск программы корректировки Вселенной, и активировал их.

Стрелки настенных часов, висевших рядом с портретом Путина, замерли. Все в мире прекратилось, набухло пузырем, ухнуло и заработало вновь.

Незримая волна, высвобождая огромное количество энергии, разбежалась от эпицентра. Вселенная вздрогнула и изменилась. Но почти никто из ее жителей даже не заметил этого. Кроме избранных.

Мэлор открыл глаза и взглянул на сидящего напротив человека: худосочное тело, небритое широкоскулое бледное лицо, грязные всклоченные волосы. Он брезгливо поморщился.

— Как ты? — участливо спросил Эд.

— Нормально, — Мэлор поднял руку и потрогал усы. — А они прикольные. Всегда хотел знать, каково это − носить усы. Слушай, как мы могли существовать в таком неказистом теле?

Встав с кресла, Мэлор обошел стол и подошел к сидящему с немигающим взглядом Косте Бирюлеву.

— Кто бы говорил? Вспомни свой оригинал. Кожа да кости, — напомнил Эд, соскакивая с подоконника. — Как он?

Мэлор нагнулся и провел рукой перед глазами сидящего на стуле человека. Зрачки Костика отследили траекторию движения руки. Губы его дрогнули, рот раскрылся.

— Агу, — произнес он и положил указательный палец правой руки в рот.