Глава 4

К тому времени, как было оформлено задержание Гарри и его поместили в камеру, наступил вечер. Пол ослабил узел галстука, потом вообще снял его, устроившись в кожаном кресле. В кабинете было тихо, вообще на всем этаже было тихо – большая часть коллег к этому времени ушла домой. Это был относительно спокойный вечер – если вообще можно говорить о спокойствии, когда работаешь в ФБР.

У него было ощущение песка в глазах – он вообще не помнил, когда спал в последний раз. Звонок с сообщением о Брэндоне поступил два… или это было три дня назад? Хейли Эллис работала начальником секретариата у одного из сенаторов, и группу Пола подключили к делу в качестве исключения.

Он радовался, что все прошло так гладко. Обычно дела, связанные с похищением детей (даже если ребенка похищает один из родителей), оканчиваются плохо. В особенности если после похищения уже прошло какое-то время.

В дверь легко постучали, и в открывшийся проем просунулась женская голова с длинными темными волосами. Он жестом пригласил женщину зайти.

– Привет, Грейс!

Она поставила ему на стол чашку с эспрессо и улыбнулась.

Он многозначительно посмотрел на нее и заявил:

– Я все равно не допущу тебя к работе без справки от врача.

Грейс закатила глаза.

– Я не пытаюсь дать тебе взятку. Я просто хочу поблагодарить тебя. Ты сегодня на самом деле отлично поработал.

Пол сделал глоток крепкого кофе, потом еще один – и чувствовал, что с каждым глотком чувствует себя лучше.

– Я испытываю облегчение от того, что все получилось.

– Все получилось благодаря тебе, – сказала Грейс. – Я сама не смогла бы сработать лучше.

На этот раз глаза закатил он. Ему повезло – он работал с несколькими невероятно талантливыми и сильными женщинами. И он вполне с ними справлялся: он вырос с четырьмя сестрами, и такое детство определенно подготовило его к работе с женщинами.

Грейс относилась к тем, кого называют выдающимися. Ей подошло бы и определение «блестящая». Она была опытным, высококвалифицированным психологом и профайлером, а в дополнение к этому и популярной писательницей, книги которой прекрасно продавались. Она обладала невероятной интуицией, проницательностью и интеллектом.

Пол оценивал себя реально. Он не тешил себя иллюзиями, не идеализировал себя и прекрасно понимал, что ему далеко до Грейс в том, что касается мозгов. Да, он был очень хорошим агентом ФБР и, как он надеялся, еще лучшим руководителем группы. Он пытался быть хорошим человеком – и в том, что касалось жизни, и в том, что касалось работы. Но он отличался прямолинейностью. Также он всегда рассматривал ситуацию с максимально возможного количества углов зрения перед тем, как принять решение. Ему нравились правила и методология раскрытия преступлений. Ему нравилось искать детали, все составляющие, все доказательства, тщательно их изучать, а потом соединять все разрозненные куски в единое целое – будто собирать картинку-загадку. Избранный им метод был медленным, и, наверное, во многих случаях преступника можно было бы поймать быстрее, но его метод прекрасно срабатывал и помогал ему самому, а также его стране, которую он любил и которой хорошо служил.

– Домой заедешь перед вылетом? – спросила Грейс.

Пол покачал головой. Он завтра собирался лететь в Калифорнию, или правильнее было бы сказать, уже сегодня, так как «завтра» уже наступило, как он понял, взглянув на часы, стоявшие у него на столе.

– Мне нужно быть в аэропорту через три часа. Сейчас закончу здесь со всеми документами и сразу поеду. Чемодан у меня в машине.

– С нетерпением ждешь встречи с семьей? – спросила Грейс.

– Всегда хорошо вернуться домой, – произнес он, но тут же понял, что Грейс уловила в его тоне отсутствие эмоций даже до того, как он сам услышал, что в его словах нет радости и восторга, с которыми некоторые люди говорят о доме.

Пол мысленно поморщился. Находясь рядом с Грейс, он старался расслабляться, а не находиться в постоянном напряжении. Она на самом деле была верным другом, потрясающим агентом ФБР, совершенно необходимым членом его группы. Ее работа была так важна именно благодаря ее способности видеть людей – она видела человека так, словно смотрела ему в душу сквозь стекло. С членами группы была достигнута договоренность, что Грейс не будет применять в их отношении свои профессиональные навыки… по крайней мере находясь рядом и глядя им в лицо. Но иногда ее невероятно активный мозг просто не мог остановиться и вскрывал истину.

Он ждал, что Грейс что-то скажет по поводу его признания Гарри. Пол задумывался, не догадалась ли она об этом еще раньше, до того, как услышала его признание, – в смысле о том, что он рос с отцом-алкоголиком. «Вероятно, давно догадалась, – решил он и усмехнулся про себя. – Что ж поделаешь, с ее-то проницательностью!» Оставалось только смириться. Но Грейс с уважением относилась к частной жизни, по крайней мере его жизни, поэтому и не стала ничего упоминать.

Иногда он задумывался, а не догадалась ли Грейс о том, что было на самом деле. Не вычислила ли она ту самую правду? То, что помогло ему стать тем, кем он стал. То, что заставило его выбрать именно этот жизненный путь.

Он ни с кем этим не делился. Даже с Мэгги, женщиной, на которой он собирался жениться до того, как его прошлое вынудило их расстаться. Он любил Мэгги, но не смог делиться с нею темными эпизодами из своего прошлого, которые сформировали его будущее – и его самого.

По мере того, как приближалось время поездки домой, Пол все чаще задумывался о том этапе своей жизни. Он в последнее время много думал о ней. О Касс. Ему до сих пор было трудно даже мысленно произносить ее имя, не то что упомянуть его вслух, хотя прошло уже пятнадцать лет.

– … еще один?

– Что?

Пол резко дернулся, выходя из задумчивости, и увидел, как хмурится Грейс, глядя на него с беспокойством.

– Кофе. Хочешь еще один эспрессо? – повторила она. – Похоже, тебе нужно выпить еще одну чашечку. Ты уверен, что сам в состоянии доехать до аэропорта? Я могу вызвать тебе машину. Или сама могу тебя отвезти.

– Со мной все в порядке, – заверил он ее. – Не надо мне больше кофе. Я сейчас думал о поездке домой. Я же там не был несколько лет.

Выражение лица Грейс изменилось – теперь оно выражало не обеспокоенность, а сочувствие.

– Конечно, я все понимаю, – воскликнула она. – Годовщина смерти или дня рождения отца заставляет вспомнить обо многих вещах.

Он кивнул. Это было только наполовину правдой. Его отец умер уже пять лет назад, и каждый год семейство Гаррисонов собиралось на его день рождения в родовом доме, стоящем в окружении плодовых деревьев, чтобы почтить его память. Пол не приезжал последние два года из-за расследований, которыми занимался. Его семья понимала важность его работы, которую он не мог бросить, но когда мать позвонила в этом году, он услышал в ее голосе надежду на встречу с единственным сыном. Она очень хотела, чтобы он приехал. И он решил приехать, ради нее.

– Не буду тебе больше мешать – занимайся своими бумагами, – сказала Грейс, встала и направилась к двери.

– Следи за Зоуи, пока меня нет, чтобы не сожгла тут все, – попросил он.

– Это было всего один раз! – воскликнула Грейс. – Это был совсем маленький пожар, и его быстро потушили. И я даже не оставалась за старшую, когда ты ездил на ту конференцию. Вместо тебя оставался Гэвин.

Пол рассмеялся.

– Именно поэтому я на этот раз оставляю старшей тебя!

Грейс самодовольно улыбнулась в ответ.

– Желаю хорошо провести время с семьей!

– Спасибо. И спасибо тебе, что встаешь у руля, пока меня не будет.

– Это само собой разумеется, – сказала Грейс. – Счастливого пути и мягкой посадки!

Оставшись в одиночестве, он снова вернулся к документам. Но на этот раз у него совсем не получалось отделаться от мыслей о доме и прошлом.

Он помнил Касс красивой и яркой семнадцатилетней девушкой, которой никогда уже не исполнится восемнадцать. У нее были длинные каштановые волосы, мягкий и приятный голос, но он не мог вспомнить ее смех. Те моменты, когда она смеялась, теперь стали туманными воспоминаниями. А она превратилась в надгробную плиту из белого мрамора, слезы, льющиеся из глаз миссис Мартин, и ее слова: «Почему же ты не был вместе с ней в тот вечер, Пол?»

Он вздохнул, при мысли о доме у него заныло сердце. Он помнил ряды миндальных и оливковых деревьев, уходившие к горизонту – настолько, насколько видел глаз, и мысленно видел девушку, которая ушла так рано, но повлияла на всю его дальнейшую жизнь, сформировала его, даже не зная об этом.