Глава 31

Катя планировала покинуть Спас-Испольск сразу же после сытного завтрака - как раз на автобусе в 10.30. Раньше было просто невозможно: во-первых, проснуться, во-вторых, собраться. В Москву к ней в гости собиралась и Варя Краснова с дочкой. Та, как услышала, что они едут с Катей, ночуют у нее в Москве (!), а в воскресенье отправляются на весь день в обещанный зоопарк, начала собираться еще с вечера. Уложила в игрушечный детсадовский рюкзак любимого резинового зайца, пакетик чипсов - зверей угощать - и портативный электронный букварь, с которым, как всякий современный пятилетний ребенок, никогда не расставалась.

Катя с Варварой провели вечер за телевизором. Обсуждали последние новости и так просто откровенничали. Около полуночи позвонил бывший Варин муж Денис. Как всегда, в сильном подпитии. Клялся, что "по-прежнему любит и жить не может", и требовал от Варвары пустить его тотчас же ночью "поцеловать дочь". Варя два раза бросала трубку, а он снова упорно звонил. В конце концов вести переговоры выпало Кате. Она уговаривала его, ее, снова его. Вскоре дипломатия себя исчерпала, и они просто взяли и отключили телефон.

Катя перед сном долго смотрела в окно, как в соседних многоэтажках на проспекте Космонавтов одно за другим гаснут окна. На улице моросил нескончаемый, уже до смерти надоевший дождь. Казалось - пришла осень. И Кате было грустно и одиноко. Перед тем как окончательно уснуть, она посчитала дни - когда же прилетит "драгоценный В.А.". Господи, скорее бы…

Утренние сборы напоминали воздушную тревогу. Проснулись только без четверти десять. Выскочили из квартиры, схватив в охапку сумки, Катюшку Маленькую, резинового зайца, рюкзак, и еле-еле успели на отходящий автобус.

"Ну все, - с облегчением думала Катя. - Ариведерчи! Сейчас приедем ко мне, только надо в продуктовый по дороге, а то у меня в холодильнике шаром…"

И вдруг… Все мысли разом оборвались. Автобус проезжал мимо гольф-клуба, мимо изумрудного поля, полускрытого сырым дождливым туманом. И там на обочине шоссе Катя увидела знакомый "БМВ". Двери его были распахнуты настежь. Вокруг полно сотрудников ГИБДД - они огородили этот участок дороги специальными барьерами. Тут же стояли отделовские "газики" и старая "Волга" с мигалкой.

Катя потеряла дар речи, а Варвара схватила дочку в охапку и по проходу ринулась к водителю, прося остановиться. Через минуту их уже ссаживали со всеми их вещами.

- Иди одна, - велела Варвара. - Я с Катькой побуду. Не годится ей на такое смотреть.

Среди сотрудников в форме Катя увидела Лизунова. Странно, но он один был одет по гражданке - в джинсы и новенькую толстовку. Выглядел он тоже необычно - растерянным, встревоженным и каким-то больным.

Заметив Катю, которая появилась здесь совершенно нежданно, он даже и не удивился. Молча кивнул на "БМВ". В машине сидел Антон Новосельский, безжизненно навалившись грудью на руль. Он был мертв. Его свитер спереди был в крови. Позже Катя узнала, что у него, как и у Железновой, - единственная ножевая рана в области ключицы. Возле тела был сейчас только эксперт-криминалист, он возился в салоне, осматривая труп, - силился разжать крепко стиснутую в кулак правую руку Новосельского.

- Аркадий Васильевич, ну-ка помоги мне, - негромко окликнул он Лизунова. - Тут, кажется, что-то есть. - Последнее усилие, и он с великой осторожностью вытащил это что-то из негнущихся, окоченевших пальцев.

Но Лизунов, казалось, и не слышал. Он стоял возле багажника и тоже напряженно (Кате даже показалось - как-то испуганно) рассматривал что-то, что только что поднял из травы у колес. Катя не видела еще, что нашел эксперт, зато видела, что было на ладони Лизунова. От чего он никак не мог оторваться, словно завороженный. Это был маленький темный пузырек с притертой пробкой. От него исходил горьковато-свежий аромат. На размытой дождем этикетке с трудом угадывались буквы "в…рб…н…". Катя посмотрела на Лизунова. У него был вид, словно его ударили. Пузырек она узнала - она сама брала его в руки в палатке Гордеевой в тот вечер, когда приезжала с Колосовым в лагерь. Это была "вербена". Та самая, что "способствует общению, пробуждает ум и чувства".

- А где Колосов? - спросила Катя. - Ему до сих пор не сообщили?

Лизунов оторвался от созерцания пузырька.

- Утром, в полвосьмого, когда тело обнаружили, его срочно по мобильному вызвали. Только не сюда, а прямо к прокурору. Там сейчас и эти деятели из ФСБ, - хрипло ответил он.

- Совещаются, что ли? Нашли время!

- Смерть наступила около пяти утра, - тихо сказал Лизунов. - В четверть восьмого его здесь, в машине, служащие гольф-клуба нашли. Он вчера вечером в "Пчеле" был, мы с Никитой там его застали… Следователь прокуратуры, перед тем как сюда на место выехать, нагрянул в "Пчелу". А там вся тусовка только-только очухалась от ночи. Там до фига свидетелей, понимаешь? - Лизунов впервые обратился к Кате на "ты" и так по-свойски.

- Каких свидетелей?

- У них конфликт был там - у Новосельского и Никиты. И все в "Пчеле" это видели. Видели и то, что они ушли вместе. Прокурорские там в баре у всех показания сняли. А здесь в салоне его тачки полно колосовских отпечатков - на руле, на дверцах, на приборной панели… Только его и Новосельского пальцы. Других нет.

- А это как же здесь очутилось? - спросила Катя, указывая на пузырек в руках Лизунова. - Это откуда?

Подошел эксперт-криминалист и забрал "вербену", аккуратно запаковав ее в пластиковый мешок как незыблемый вещдок.

- Аркадий Васильевич, ты что? Не слышишь меня, что ли? Взгляни-ка лучше вот на это.

Он протягивал Лизунову тоже уже запакованный в прозрачный полиэтилен обрывок какой-то плотной бумаги, изломанной мертвой хваткой мертвой руки. Катя наклонилась, чтобы рассмотреть получше. Это была оборванная часть какого-то фотоснимка. Но что на нем было изображено, понять пока было совершенно невозможно - так скомкана и измята была глянцевая бумага.

Обрывок. Обрывки… Снова одни обрывки… Катя вопросительно посмотрела на эксперта.

- Это было у него в руке в момент нанесения ему удара ножом, - сказал эксперт. - А потом кто-то пытался вырвать у него это из руки. Это лучше прямо сразу направить в лабораторию по техническому исследованию документов, сам я с этим не справлюсь.

Варвара Краснова увезла дочку назад, домой. Москва и гости отменялись. А Катя, как только с осмотром было покончено, вместе с Лизуновым на его "Волге" поехала в прокуратуру. Там, несмотря на субботний день, все были на работе. Колосов сидел один в приемной районного прокурора.

- Ну что? Динамят? - шепотом осведомился Лизунов.

Тут из-за двери кабинета выглянул прокурорский следователь и пригласил его войти. Колосова же не пригласил, а попросил "еще подождать".

- Что произошло? Говори! - Катя тоже опасливым шепотом, однако с великой настойчивостью требовала немедленного ответа. - Говори сейчас же, что вы натворили!

Колосов вкратце пересказал события.

- А зачем ты сел к нему в машину? - шипела Катя.

- Ты тоже садилась. Кого он подвез, напомнить?

- Меня не угораздило оставить там на всеобщее обозрение прокуратуры свои отпечатки! И вообще… сколько вы вчера выпили с Лизуновым в этой "Пчеле", что ты даже драться полез?!

Никита только тяжело глянул на нее: тоже мне начальница, прокурорша… Отвернулся.

- Погоди, еще на наркологию отправят, - зловеще пообещала Катя. - Дождешься. - Она смотрела на него, ожидая отповеди, но он по-прежнему молчал. - Ну и… дальше что? Новосельский, ты говоришь, уехал на своей машине один, а ты куда отправился? Где ты ночевал?

Никита мрачно поколебался, как заржавелый маятник, потом все так же нехотя признался: мол, не хотел мешать Лизунову. У того с его дамой сердца все шло к тому, что… Ну, в общем, туда, где третий лишний.

- С Алиной Гордеевой? Он вчера с ней был? - Катя вспомнила "вербену" и опрокинутое лицо Лизунова. - Но ты-то что делал?

Колосов ответил: до часа ночи катал шары в бильярдной на станции, там выпил еще пива и… Ну, и не только пива. Потом отогнал свою "девятку" в тихий двор на Липовой улице и заснул как праведник. Ехать в таком расслабленном виде в Москву или же будить среди ночи домочадцев Лизунова не рискнул.

- Ты сейчас все это и прокурору выложил? Ну, привет! Совсем уже честняга! - Катя не на шутку заволновалась. - Новосельского убили в пять утра, а у тебя алиби - ноль! Да еще этот ваш скандал, да то, что все видели, как вы ушли с ним вместе, да еще твои отпечатки в салоне, да еще Лизунов говорит - ФСБ уже здесь… Ты что, хочешь, чтобы тебя от дела отстранили до выяснения? Этого добиваешься?

- А что я должен был сказать? - буркнул Никита.

Катя секунду смотрела на него, словно что-то обдумывая, потом покрутила ему пальцем у виска. А когда он хотел отвести ее руку, с силой шлепнула его по пальцам. Отскочила к прокурорский двери, обитой дерматином, и громко в нее забарабанила:

- Извините, разрешите… Я по срочному делу, сотрудник главка, вот мое удостоверение, это насчет…

Колосов не успел удержать ее, и она захлопнула дверь у него под самым носом.

И потекли томительные минуты ожидания. Никита думал, что ее сразу же оттуда выставят, но прошли четверть часа, полчаса, а Катя все еще сидела у прокурора. Из кабинета вышел незнакомый оперативник, по виду типичный фээсбэшник, покосился на начальника отдела убийств, хмыкнул.

- Никита Михайлович, зайдите, пожалуйста, - выглянул следователь.

В кабинете курили все, кроме Кати.

- Так что же, Никита Михайлович, вы умолчали, что после бильярдной поехали в гости к своим знакомым - Екатерине вот… кхм… Сергеевне… и гражданке Красновой на проспект Космонавтов? - тускло осведомился прокурор, столь же тускло разглядывая Колосова. - Мы тоже, понимаете, не в игрушки тут играем… Такое серьезное дело, а вы напустили, понимаете, туману…

Никита смотрел на Катю. Она состроила "страшные" глаза.

- Ну что ты молчишь? - сказала громко. - Видишь, какое серьезное дело, надо правду говорить. Ты же всю ночь был у меня!

При этом Лизунов в своем углу кашлянул, словно поперхнувшись сигаретным дымом.

Из прокуратуры вышли все втроем, сплоченной группой заговорщиков. Прокурор поверил или не поверил - трудно было сказать, но от дела пока никого не отстранил, правда, многозначительно пообещал связаться с их "непосредственным руководством".

Лизунов задержался на лестнице со следователем. Колосов и Катя вышли на улицу и сели в его "Волгу".

- А если твой муж узнает? - спросил Никита.

- Голову тебе оторвет. - Катя достала из сумочки помаду и пудреницу.

Он усмехнулся мрачно, что, наверное, означало: ну, это мы еще посмотрим, кто кому…

- Надо же было как-то тебя вытаскивать. - Катя защелкнула пудреницу. - Семь бед - один ответ. Оснований, чтобы тебя сейчас отстранить, у них хватало. А тогда вообще будет - труба дело.

- Оно и сейчас не лучше, - ответил Никита. - Аркадий мне сказал - там в машине вы что-то еще нашли, кроме моих отпечатков?

Катя сообщила про "вербену" и обрывок фото.

- Не знаю пока, что все это значит, - сухо подытожила она. - Одно ясно: все наши предположения насчет Мальцева… В общем, опять надо начинать все сначала. Но к детальному анализу фактов ты сейчас совершенно не готов.

- Это почему?

- Потому что все еще думаешь о том, что я соврала прокурору. - Катя смотрела в окно. Лизунов, распрощавшись со следователем, быстро шел к "Волге". - К тому же до сих пор от тебя пивом разит как из бочки…

- Поехали в отдел! - Лизунов рывком открыл дверь и плюхнулся за руль, словно спасаясь от погони. - Вроде пока отбоярились. Но надолго ли?