Глава 4
Соседи могут рассказать о жизни семьи все. Это не значит, что они все знают. Многое им действительно известно, а все остальное они додумывают, основываясь на уровне симпатии к тем, о ком рассказывают.
Не все соседи отличаются такой осведомленностью. Если у человека насыщенная жизнь, он не полезет в чужую. Некоторые, конечно, попытаются оправдать это тем, что соседи сами виноваты: шумят, кричат, вот и приходится что-то узнавать! Но это лишь аргументы для собственной совести. А другие и вовсе не задумываются о том, почему они лезут в чужую жизнь, им слишком нравится сам процесс.
Но и принимать сведения, полученные от соседей, на веру нужно осторожно. Александра помнила об этом и умела находить нужные данные среди потока откровений.
Она специально заскочила по пути в магазин и купила плохо сидящий костюм темно-синего цвета, а еще — кожаную папку для документов, которую таскала с собой вместо сумки. Она все равно не была похожа на инспектора по делам несовершеннолетних — зато она стала похожа на представление о таком инспекторе. Это внушало куда большее доверие, чем упоминание того, что она — следователь.
Впрочем, своим собеседникам она вообще не сообщала, где работает. Александра называла только имя, причем придуманное — ее собственное имя было слишком странным и сбивающим с толку. Но она произносила это имя таким тоном, что многие сразу начинали додумывать смысл, скрывающийся за ним. Мол, идет разбирательство — вы же понимаете, что сейчас все должно быть секретно!
Некоторые соседи закрывали у нее перед носом дверь, но таких было мало. Те, кто сидел днем дома, коротая время за сериалами, были не против поболтать. Беседа с соседями помогала при расследовании любого преступления, а уж в случае с Нефедовыми оказалась золотой жилой. Александра очень быстро выяснила, что эту квартиру молодым подарили на свадьбу, Андрей и Кристина сразу же переехали сюда, вся их семейная жизнь проходила на виду у одних и тех же соседей.
— Да они так новоселье праздновали, что мне аж страшно представить, какой свадьба была! — заговорщицки сообщила старушка, за спиной у которой скакали по квартире не меньше десяти котов. — Могли бы на что полезное такие деньжищи потратить! С деньгами у них никогда проблем не было, но я не знаю, дали ли они хоть копейку на благотворительность!
— Если бы вы видели Кристинку тогда и сейчас, вы бы подумали, что это две разные тетки, — заявила спортивная молодая женщина. — Я не знаю, как так можно было опуститься! Я ее звала с собой на тренировки, между прочим, но хоть бы раз она пошла!
— Мужики к ней ходили толпами!
— Андрей такой угрюмый: слова доброго не скажет!
— А девочка у них ничего такая, смышленая была. Но долго бы такой не осталась, родители же дряни! Это она все усилиями няньки…
— Очень жалко девочку.
На Александру выплескивались ведра откровений, копившихся годами и пропущенных через фильтр жизненного опыта говоривших. Это был тот случай, когда фильтр не очищает — а наоборот. Александра выслушивала все это с неизменной вежливой улыбкой, делала вид, что записывает, хотя на самом деле запоминала. Но люди обычно не верят инспекторам, которые не записывают.
Через пару часов обхода квартир и дворов она уже имела неплохое представление о семье Нефедовых.
Брак этой пары можно было назвать неравным во многих отношениях. Андрей был значительно старше своей избранницы, хотя в их случае разница не была шокирующей, не более десяти лет. Александра по опыту знала, что можно полюбить человека куда старше. Но в этой семье вряд ли можно было говорить про любовь.
Точнее, любила только Кристина. Соседи в большинстве своем были согласны с тем, что она обожала супруга. Андрей же был нелюдимым и замкнутым, и многие это воспринимали как агрессию. Но Александра полагала, что он просто интроверт, и он никогда не показал бы посторонним людям, любит он жену или нет.
Андрей был из очень обеспеченной семьи, именно его мать подарила паре квартиру. Добытчиком в семье тоже был Андрей: он работал программистом. Такая профессия позволяла ему работать из дома, и в первые месяцы после свадьбы он так и делал. Но потом он начал все чаще сбегать в офисы знакомых и коворкинги. Соседи очень любят замечать такое — и сразу приписывают разладу в семье. Александра не исключала, что тут они правы.
Но настоящая трещина в отношениях супругов появилась после рождения ребенка. Тоня была желанной дочерью, они оба любили малышку, дело было не в ней. После родов Кристина, несмотря на молодость и отличное здоровье, так и не смогла вернуться к былому весу. Преимущественно потому, что не желала, она хотела, чтобы муж ее любил такой, какая она есть. Муж, в свою очередь, любил ее такой, какой она была, и не отказался бы снова увидеть ту Кристину. В квартире Нефедовых бушевали скандалы, среди которых особо чуткие соседи улавливали такие лишенные оригинальности характеристики, как «жирная жопа» и «тупой кобель».
Проблема, не стоившая изначально и выеденного яйца, увеличивалась со стремительной скоростью. Андрей придирался к каждой мелочи, даже к тому, что раньше его нисколько не волновало. Кристина стала задерганной и нервной, довести ее до слез можно было щелчком пальцев.
Договариваться они не желали. И не важно, что они оба стали взрослыми и завели ребенка. Они продолжали вести себя, как дети малые, и развод стал неминуемым.
А развод, как это часто бывает, напрочь стер из памяти былые обещания и заверения в любви. Супруги без стеснения рычали друг на друга и сыпали угрозами. Все их внимание было сосредоточено на грядущих судах, так что нянька, присматривающая за неприкаянным ребенком, стала жизненной необходимостью.
Юлия Степановна общалась с соседями редко, но запомнилась им как женщина вежливая и добродушная. Она, в отличие от Нефедовых, всем нравилась, девочка — тоже. Но Юлии Степановны больше нет, девочка исчезла, остались только Кристина и Андрей, даже на фоне горя не прекратившие скандалить и обвинять друг друга во всех обидах.
Скандалы были бурными, но редкими. Не из-за перемирия, просто Андрей предпочел переехать к матери. Первые сутки после похищения он еще провел в семейной квартире, наблюдая, как и Кристина, за телефоном. Но никто им так и не позвонил, требований о выкупе не было, и стало ясно, что супруги будут сосредоточены друг на друге. Теперь Кристина сидела в квартире в компании полицейского, приставленного к ней и для охраны, и на случай запоздалого звонка похитителя.
Александра заходить к ней не стала. Она вышла из подъезда, устроилась на лавочке и набрала номер брата.
— Уже еду к тебе, — сразу же отчитался он. — Извини, задержался!
— Там хоть до еды дошло? — заговорщицки поинтересовалась Александра.
Ей хватило одного взгляда на брата и Алису, чтобы понять, каким будет этот «обед». Александре приятно было отметить, что ее инстинкты работают идеально. Да и Ян не стал притворяться, будто он не такой и все не так:
— Пообедал я уже один, но тебе захватил бутерброд. Алиса не возражала бы.
— Не сомневаюсь в этом.
Алиса ей понравилась. Пока у Александры было только первое впечатление, но оно оказалось благоприятным. Красивая девочка, ухоженная, домашняя, а главное, влюбленная в Яна. Хорошо бы, если бы он выбрал такую!
— Когда будешь здесь? — уточнила она.
— Через полчаса примерно.
— Хорошо, тогда я вызову Андрея Нефедова, пусть тоже явит свое великолепие.
Она позвонила Нефедову, а после этого так и осталась на скамейке. Александра прикрыла глаза, чувствуя, как кожи касается тепло осенних лучей. Редкий подарок — но потому особенно важный. В такие моменты Александре казалось, что она пропитывается солнечным светом, насыщается им, чтобы потом он сохранил в ней жизнь в самые холодные дни зимы.
Услышав шум неподалеку от себя, она лениво приоткрыла один глаз и вздрогнула, увидев среди оголенных веток ярко-красное пятно. Александра чувствовала себя так, будто сквозь ее тело пропустили заряд электричества. Она мало чего в жизни боялась, но этого — всегда… Испуг заставил ее распахнуть глаза и присмотреться к оголенному осенью дереву внимательней.
Конечно же, она ошиблась, и можно было выдыхать. Красное пятно оказалось полусдувшимся воздушным шариком, запутавшимся среди веток. Он привлекает внимание, но он, бесформенный и сникший, не пугает. Он ведь совсем не похож на маленькую красную птичку…
Она никогда не видела красных кардиналов до того, как попала в США. Не только саму птичку, даже ее изображение. Да и не удивительно: нигде больше ее не любят так, как в Штатах.
Красный кардинал удивительно красив. Это живое, подвижное создание, самки которого еще могут затеряться среди веток, а вот самцы, обладающие кроваво-красным оперением, — вряд ли. Их звездный час наступает зимой, когда все вокруг становится черно-белым, и только они будто бросают вызов самой природе.
Красотой красного кардинала разрешено любоваться только издалека. Единственное, что дозволено делать людям, — это устанавливать на заднем дворе кормушки для птиц, надеясь, что однажды к ним залетит очаровательный гость. По закону красный кардинал не должен содержаться в неволе.
Но Джонни Сарагосу законы никогда не волновали. Если он похищает и убивает людей, какое ему дело до птиц? Красные кардиналы и привлекали его тем, что ими нельзя было обладать!
В его комнате стояло пять клеток с этими певчими птицами. Они, напуганные и нервные, давно уже не видели солнечного света — и давно не летали. Но деваться им было некуда, они никогда не выбрались бы из своих роскошных, покрытых золотом и украшенных драгоценными камнями домиков.
С помощью этих птичек Сарагоса и победил Александру. Не сломал — но все-таки победил.
Он привык к тому, что пленные девушки рано или поздно покорялись ему. Он считал, что обязан этим своему таланту любовника. Александра предполагала, что несчастные просто хотели хоть как-то избавиться от боли, поэтому делали все, что им скажут.
Сама она тоже страдала каждый раз, когда он приходил к ней. Она кричала и плакала. Но Александра никогда не говорила того, что он хотел от нее услышать. Сначала это забавляло Сарагосу, а потом все больше злило. Это уже стало вопросом принципа!
Когда ее забрали из собственной комнаты пыток и привели к нему, Александра знала, что добром это не кончится. Сарагоса был не из тех, кто что-то делает просто так, у каждого его решения нужно было искать скрытый смысл.
В отличие от своих пленниц, Джонни жил в весьма комфортных условиях. За окнами его комнаты раскинулся пышный сад, но сбежать туда Александра не надеялась: на окнах были установлены решетки. Стены и потолок были выкрашены в золотой цвет, на полу лежал бардовый ковер. Золотой цвет вообще оказался фетишем Джонни. Он доминировал в мебели, блестел на светильниках, вместе с рамами обрамлял картины. Золотым был и стеганый халат, в котором Сарагоса встречал свою пленницу.
Доверять Александре он не собирался. Ее руки всю дорогу были скованны цепью, которую теперь пристегнули к большому кольцу у изголовья кровати. Александра относилась ко всему этому с терпением пленной императрицы. Она уже заметила, что молчание задевает Сарагосу куда больше, чем оскорбления, слезы и мольбы о пощаде.
— Как тебе здесь? — поинтересовался Джонни, когда охранники, сопровождавшие Александру, вышли.
Она не ответила, уставившись в одной ей видимую точку.
— Алиша, маленькая моя, поговори со мной!
«Хрен себе откуси», — подумала Александра, но не сказала ни слова.
Обычно это выводило его из себя, теперь — нет. Он, казалось, был даже доволен тем, что она все еще сопротивляется. От этого Александре стало немного не по себе: она не представляла, что он мог придумать.
Тогда он и показал ей птиц. Пять золотых клеток. Еще пять жизней, принадлежащих только ему. Красные кардиналы были запуганными и нервными, но даже так красивыми. После всего, что Александре довелось вынести за последние дни, видеть птиц было на удивление приятно — как символ мира, в который она надеялась вернуться.
Однако Сарагоса показал их ей не для того, чтобы подарить надежду. Убедившись, что она зачарована красными кардиналами, он подошел к клеткам.
— Алиша, я устал от твоего поведения. Сегодня у меня был сложный день, и мне нужно, чтобы ты была посговорчивей. Я хочу, чтобы ты благодарила меня за то, что я делаю, и просила трахнуть тебя, как последнюю шлюху. Все понятно, дорогая?
Эти слова были произнесены ровным тоном учителя начальных классов, объясняющего детям простейшую задачу. Сарагоса замер, ожидая ответа, но ответа не было. Да и с чего бы? Он каждый раз требовал у нее одно и то же — и каждый раз нарывался на отказ.
Таким был последний оплот ее гордости. Пусть не льстит себе мыслью, что она одобряет его действия, тем самым разделяя его вину!
— На этот раз тебе придется сделать, как я сказал, Алиша. Ты будешь самой ласковой из моих девочек.
— Или что? — не выдержала она.
Он ухмыльнулся, и она с опозданием поняла: он подловил ее, заставил повести себя так, как ему нужно. Сарагоса открыл ближайшую клетку и без труда поймал своей лапищей перепуганную птичку. Держа кардинала в одной руке, второй он обхватил голову птицы. Прежде, чем Александра успела сообразить, что происходит, и произнести хоть слово, раздался отчаянный высокий крик, сменившийся тошнотворным хрустом.
Сарагоса презрительно отбросил то, что осталось от хрупкого тельца, и салфеткой стер с окровавленной ладони бесформенную массу, бывшую когда-то головой красного кардинала. Александре едва удалось сдержать приступ рвоты.
— Видишь, что ты наделала? — спокойно спросил он. — Если бы ты поверила сразу, а не задавала эти свои нелепые вопросы, он был бы жив. А теперь ты его убила!
С тех пор, как Александру доставили сюда, он пытался заставить ее почувствовать вину. Сегодня у него впервые это получилось. Она смотрела, как бьются о клетки перепуганные птицы, слышала их крики и чувствовала, как по щекам текут горячие слезы.
— Надеюсь, ты теперь готова делать то, что надо, — продолжил Сарагоса. — А если ты и теперь будешь артачиться, я смогу объяснить тебе еще четыре раза. Но ты ведь все поняла и будешь хорошей девочкой?
— Да, — еле слышно прошептала Александра.
— Вот и славно! А теперь становись на колени, проверим, как ты поняла меня! Сегодня тебе многому предстоит научиться.
…Александра с силой сжала кулаки — так, что ногти впились в ладони. Это помогло. Ощущение того, что в нос ей бьет сладкий запах туалетной воды и удушающая вонь пота, исчезло. Ее снова окружал приятно прохладный день московской осени. И шарик среди ветвей — это не красный кардинал. Все закончилось.
Оглядевшись по сторонам, она увидела, что брат уже припарковал машину у обочины и идет к ней. Это к лучшему: ей нужно было отвлечься. Она не сомневалась, что Ян не заподозрит неладного, когда увидит ее.
Ян выглядел отдохнувшим, довольным жизнью и чуть смущенным. Александра многозначительно улыбнулась, он бросил на нее насмешливо укоризненный взгляд. На этом их обсуждение его встречи с Алисой закончилось.
Они вместе поднялись на пятый этаж, туда, где располагалась квартира Нефедовых. Андрей еще не приехал, не похоже, что он спешил, и их встречала только Кристина. Полицейский тоже был там — читал книгу, сидя у телефона. Александра этого человека не знала, да и не хотела знать. Он был из тех, кто становился ей неинтересен с первого взгляда.
Вместе с Кристиной они прошли на кухню, объединенную со столовой. Александра обратила внимание на то, что квартира просторная, с отличным ремонтом и дорогой мебелью. Но общее впечатление портил царивший здесь бардак. Кристина определенно не была хорошей хозяйкой, а совсем недавно тут еще натоптали полицейские, работавшие в доме. Нефедовой и в голову не пришло убрать за ними, она, видимо, полагала, что скорбящей матери работать не пристало. Александра поняла бы это, если бы Кристина была во власти шока. Но нет, сейчас она наблюдала за вполне бодрой женщиной.
Кристина боялась за дочь, вне всяких сомнений, однако этого страха было недостаточно, чтобы погасить ее ненависть к мужу или жажду внимания.
— Как вы, держитесь? — спросил Ян.
Александра уже заметила, что он понравился Кристине. Этого следовало ожидать: он был привлекательным мужчиной с приятным тембром голоса. Он идеально подходил на роль «хорошего полицейского», поэтому Александра позволила брату вести допрос, а сама осталась в его тени. Очень скоро Кристина и вовсе перестала замечать ее, хотя Александра стояла практически на расстоянии вытянутой руки.
— С трудом, — пролепетала Кристина, привычным движением поправляя волосы.
— Не знаете, когда приедет ваш муж?
— Не знаю и знать не хочу. Думаю, уместно называть его бывший муж.
— Насколько мне известно, вы еще не разведены.
— Просто формальность. Мне вообще кажется, что стоит задуматься, почему его здесь нет!
— А вы как считаете? — поинтересовался Ян. Он тоже заметил, как влияет на Нефедову, и не отводил взгляд от ее глаз.
— Я не берусь утверждать… Я же не следователь! Но, думаю, в этом есть что-то подозрительное. Это же наш ребенок, его ребенок! Если бы вы не приехали ко мне, а сказали куда-то отправиться, я бы медлить не стала! Я так волнуюсь за Тонечку… Я минуты ожидания не выдержу! А он не приехал и даже не позвонил.
— Вы подозреваете, что он может быть причастен к ее похищению? Не бойтесь, вы можете поделиться со мной чем угодно.
Кристина наконец набралась смелости и выпалила:
— А почему бы и нет? Он ведь знал, что суд, скорее всего, отдаст опеку мне! Суд всегда становится на сторону матери, если она не конченая алкоголичка. А я хорошая мать! Но у Андрея ж кипело: как это так, ребенок останется со мной, он будет нас обеспечивать! Он крохобор жуткий, весь в мамочку. У их семейки денег куры не клюют, но они всегда над каждой копейкой трясутся!
Когда муж и жена разводятся, они больше не «одна сатана», даже если штамп в паспорт еще не проставлен. Александра изначально предполагала, что у Кристины и Андрея своя правда. Даже к лучшему, что Нефедов не явился вовремя!
Ян бросил на нее быстрый взгляд, она кивнула. Похоже, брат тоже все понял. После этого он снова переключился на Кристину.
— То есть, вы предполагаете, что Андрей и его мать могли организовать похищение Тони?
— Во всяком случае, у них есть на это деньги!
— А убийство?
— Вот это — не знаю, — стушевалась Кристина. — Когда начались судебные разборки, я предполагала, что Андрей попытается забрать у меня ребенка… Я предупреждала об этом Юлию Степановну. Она бы подтвердила, если бы… Не хочу об этом говорить.
— Андрей когда-нибудь угрожал вам или Юлии Степановне?
— Никогда, врать не стану. Он мирный человек. То есть, он жадный и бывает жесток со мной… Но убийство… Не знаю. С другой стороны, кто еще это может быть? Нам не звонили о выкупе! Я не хочу говорить об Андрее плохо, мы с ним были счастливы когда-то. Но я все думаю, думаю… Больше никто не мог забрать Тоню!
Александра решила, что услышала достаточно и настала пора вмешаться.
— Как — никто? А вы?
Кристина отшатнулась от нее так, будто только что заметила ее присутствие. При этом стул под ней громко скрипнул, выдавая нервное движение. Александра сдержанно, по-змеиному, улыбнулась. Она знала, что одни и те же черты у нее и брата Кристина находила привлекательными и, соответственно, пугающими. Серые глаза Яна наверняка казались ей чарующими, невероятными и соблазнительными. Серые глаза Александры — верным знаком ледяной стервы.
— Я? При чем тут я? Как это могу быть я? — Кристина бросила беспомощный взгляд на Яна, ожидая поддержки, но он сделал вид, что не понял ее.
Они услышали от Кристины все, что нужно, о ее муже — все, что могла сказать обиженная жена. У него и у его мамочки хватило бы и денег, и решительности, чтобы похитить ребенка, мотив — налицо. С этим предстоит разобраться позже. Пока же нужно было понять, какую роль во всем этом играла сама Кристина.
— Почему это не можете быть вы, а не ваш муж? — равнодушно осведомилась Александра.
— Но ребенка и так присудили бы мне!
— Не факт. Ваш муж работает, а вы — нет. Если бы он доказал, что Тоня нужна вам просто как источник заработка, девочку могли присудить ему. Он работает из дома и вполне может позволить себе ухаживать за ребенком. Во всяком случае, он способен сделать то, что так охотно сделали вы, — нанять няньку.
— Это не повод! — нахмурилась Кристина. — Я узнавала у адвоката! Только из-за преимущества в деньгах он не может забрать у меня ребенка, это неправильно!
— А если он докажет аморальный образ жизни — сможет? Что на это сказал ваш адвокат? Женщина, которой нечего скрывать, лишь рассмеялась бы в ответ на такое — или разозлилась не на шутку. Но Кристина Нефедова стала белее мела. Когда она снова заговорила, ее голос звучал уже не так уверенно, в нем проскальзывала заметная дрожь.
— Ч-что вы имеете в виду?
— Беспорядочные половые связи, — без тени эмоций пояснила Александра. — В народе именуемые бля…
— Не нужно говорить это вслух! Это ужасно!
— То есть, толпа мужиков есть, а слова — нет?
— Какая еще толпа мужиков?!
Александра достала папку с записями, которые якобы вела во время допроса соседей. Там по-прежнему ничего не было, но Кристина этого не видела. Александра сделала вид, что зачитывает список.
— Виктор Соколов. Алексей Белый. Игорь Суржин. Евгений Мишунин.
— С этим у меня ничего не было! — опомнилась Кристина.
— То есть, с остальными было?
— Нет… Нет, ничего не было, кто вам это сказал?!
— Свидетели, — отрезала Александра. Имена она не выдумывала, всех этих людей действительно называли соседи. Те из них, что знали имена. Другие же ограничились описаниями вроде «здоровый такой» или «рыжий толстяк».
— Я хочу сама поговорить с этими свидетелями!
— Не положено. С их слов, у вас со времени рождения дочери было не менее тридцати любовников.
— Никогда! Какие тридцать? Так много точно не было!
— Тогда расскажите, сколько было и знал ли об этом ваш муж. Согласитесь, Кристина, это выглядит подозрительно. Расскажите, что вас связывало с этими мужчинами, и тогда мы определим, важно ли это в истории с похищением вашей дочери.
Кристина снова повернулась к Яну, она смотрела на него, как на последнюю надежду. А потом она сообразила, что ждет от мужчины поддержки в деле, где и так полно мужчин. Было бы нелепо флиртовать с Яном, доказывая, что она верная жена и мама, думающая только о ребенке.
Александра знала, что Кристина расколется, и не ошиблась.
Кристина Нефедова начала изменять мужу, когда ссоры в их доме стали постоянными — то есть, после рождения дочери. Главным аргументом Андрея было то, что она потолстела, стала страшной, совсем его не привлекала. Кристина могла огрызаться сколько угодно, в глубине души уже появилась неуверенность. Что если она действительно уродливая толстуха? Что если ее больше никто не хочет? Она должна была знать наверняка!
Впервые она изменила ему с одним из соседей. Скорее всего, это был кто-то из тех, кто захлопнул перед Александрой дверь. Она едва знала этого человека и уж точно не любила. Но смысл-то в другом! Кристина соблазнила его, он с готовностью уложил ее в постель. Получается, мужчины ее все же хотят, Андрей был неправ, ей не нужно меняться!
Восстановленной самооценки ей было мало, разразился жуткий скандал, впервые прозвучало слово «развод», хотя никто не придал ему должного значения. Тоня была совсем маленькой, и скандал все-таки улегся. Возможно, если бы Кристина остановилась на той мести, то и Андрей все забыл бы.
Но ей понравилось чувствовать себя любимой и желанной. От мужа она уже давно не получала ласки! А даже если он удосуживался исполнить супружеские обязанности, он делал это быстро и небрежно. Ему было плевать, что там чувствует жена. Разрядился — и баиньки.
Это не значит, что после каждого упрека или сомнительной пародии на секс Кристина бежала искать нового мужика. Ее недовольство напоминало снежный ком: оно все увеличивалось, пока не срывалось. Вот тогда она заводила то, что кокетливо называла «романтические знакомства».
Скандалы в семье Нефедовых застряли на круговой колее. Андрей не переставал ее упрекать и оскорблять. Она не переставала ему изменять. Оба чувствовали, что уже не смогут вернуться к былому счастью, и однажды признали это.
Так что не только Андрей мог лишиться в суде ребенка — угроза существовала и для Кристины. Если бы муж отсудил у нее дочку, это был бы полнейший крах! Она привыкла сидеть без работы и свободно распоряжаться деньгами. Где она будет жить? Как? А если Андрей и его склочная мамаша отсудят у нее алименты? Это будет катастрофа!
Счастливое будущее Кристины было связано с ребенком — и не только из-за материнской любви. Сама она, разумеется, никогда не решилась бы на похищение. Но если среди ее многочисленных любовников оказался достаточно ушлый тип, он мог сообразить, что они способны получить многолетнее содержание от отца ребенка, если похитят девочку и вывезут ее заграницу.
Как ни странно, в этом свете Кристина представала более вероятным похитителем, нежели ее муж. Если бы за дело взялся Андрей, он бы нанял профессионала. Но если бы всем занимался любовник Кристины, он бы действовал неумело и хаотично — как раз в соответствии с тем, что они видели в парке.
Если за похищением стоит Кристина, это хорошо и плохо. Хорошо, потому что девочке не навредят. Плохо, потому что Кристина все это время не покидала квартиру, да и не сможет, за ней постоянно следит полиция. Трехлетняя Тоня сейчас наедине с человеком, способным на жестокое убийство.
Александра достала из папки ручку и чистый лист бумаги.
— Пишите, — велела она.
— Что писать?
— Список мужчин, с которыми у вас действительно были отношения. Если их было не тридцать, как утверждают ваши соседи, вы упростите нам жизнь.
— Я не хотела бы это обсуждать!
Александра решила, что настало время повысить голос.
— Речь идет о похищении твоей дочери, пиши давай!
Кристина испуганно сжалась и схватилась за ручку. Да, с таким характером она вполне могла пойти на поводу у любовника и согласиться на похищение девочки.
Не прошло и двадцати минут, как у них оказался список, который полиции предстояло проверить. А вот Андрей Нефедов так и не появился в квартире. Правда, у него хватило совести позвонить, но не жене, а Яну.
Нефедов попал в аварию, не опасную, однако обеспечившую ему свидание с ГАИ на несколько часов и всестороннюю любовь других водителей, застрявших по его вине в пробке. Александра не была расстроена. Теперь она видела, что Андрея и Кристину лучше не сводить в одном помещении, ничего хорошего из этого не выйдет.
Квартиру они с Яном покинули молча, оставив возмущенную и растерянную Кристину наедине с дежурным, который наверняка уже считал минуты до конца своей смены. Лишь в подъезде Александра спросила:
— Есть что-нибудь новое по похищению девочки?
Она знала, что полиция давно уже изучает все фото- и видеоматериалы, хоть как-то связанные с парком. Вот только ближайшие камеры наблюдения ничего не могли дать: устройств было слишком мало и они охватывали слишком ничтожную территорию. Александре хватило пяти минут, чтобы составить не меньше двадцати планов побега, минующих любые камеры. Вся надежда была на любительские снимки и показания свидетелей.
— Ничего, — покачал головой Ян. — Если бы что-то было, я бы тебе сказал. Этот сукин сын точно знал, где их перехватывать: ни одна часть парка не подходит для похищения так, как эта.
— Если бы девочка орала, никакая часть парка ему бы не помогла. Вопрос в том, как он заставил этого ягненка молчать.
— Ну, если бы он нес на руках ребенка без сознания, это тоже привлекло бы внимание…
— Не факт. Если девочка была не в крови, многие могли подумать, что она просто уснула. Все зависит от того, насколько благонадежным выглядел похититель. Предлагаю отправиться навстречу Андрею Нефедову, раз уж он сам не удосужился к нам явиться.
— Согласен. Не хочу говорить очевидное, но времени все меньше. Сама она не сбежит… У маленькой девочки и шансов нет!
«У больших тоже не всегда бывают шансы», — подумала Александра. Ей не хотелось вспоминать об этом, но сейчас, когда она размышляла о Тоне Нефедовой, память словно предавала ее, освобождая самых опасных своих заключенных…
Потом, когда все закончилось и она позволила себе проанализировать этот опыт, уже не опасаясь слез и ночных кошмаров, Александра была вынуждена признать, что ее спасли танцы.
Ее изначально отобрали в группу девушек с самым большим потенциалом, не просто красивых, а спортивных. Чуть позже они прошли тестирование, и тех, которые умели хорошо двигаться и отличались гибкостью, отнесли к «элите» и начали обучать танцам.
Это вовсе не означало, что их не продавали клиентам и не насиловали. Просто за таких девушек платили больше. Они развлекали гостей, они умели делать шоу и демонстрировать свои тела. Их имена знали, они становились всеобщими любимицами. Александра никогда не хотела такой славы, но она прекрасно понимала, какие преимущества это дает.
Во-первых, танцовщиц били куда меньше, чем других. Больше, чем издевательства, Джонни Сарагоса любил только деньги. Он понимал, что любой девушке можно раздвинуть ноги — но не любая способна танцевать у шеста и нравиться публике. Поэтому он оберегал своих «звездочек» и не позволял никому их калечить или уродовать.
Во-вторых, танцовщиц лучше кормили, им даже иногда позволяли отдыхать, их обследовали медики. Эти девушки должны были убедительно улыбаться и демонстрировать здоровую кожу.
В-третьих, танцовщиц не держали на цепи круглые сутки. Они тренировались, а значит, сохраняли силу и выносливость. Все это могло понадобиться Александре при побеге, поэтому она очень старалась поддерживать достойную репутацию.
Джонни, конечно же, попытался использовать это против нее. В очередной раз привязывая ее к своей кровати, он показывал ей записи ее выступлений и все повторял:
— Видишь? Тебе все это нравится! Ты сама виновата в том, что с тобой происходит! Вот это — твоя истинная природа, а я просто открыл ее!
Александра смотрела на трех оставшихся к тому моменту в живых красных кардиналов и со всем соглашалась.
До этого она толком не умела танцевать, ей такое было неинтересно. Так что можно сказать, что рабство подарило ей новые знания. Но и былых навыков она не лишилась. После нескольких месяцев жизни в плену Александра неплохо представляла себе планировку борделя. Она все еще не знала, в каком штате находится, однако она видела выход отсюда!
Она была уверена, что если сбежит, то только одна. Для нее стала полной неожиданностью весть о побеге, распространявшаяся среди танцовщиц. Кто-то, услышав ее, зажимал уши, изображая из себя ту самую «хорошую девочку». Эти уже были сломлены. Но другие, такие, как Александра, прислушивались внимательно.
Многие хотели бежать, но немногие могли вынести риск. В итоге она вышла на группу из четырех девушек, которые после некоторых колебаний приняли ее. Джуди, Катиа, Юнис и Лекси. Это были ненастоящие имена, а те клички, которые подобрал для них Сарагоса. Настоящими именами тут давно уже никто не пользовался. Александра еще пыталась — но окружающие упорно отказывались называть ее так, как нужно. В итоге она смирилась с «Алишей», как мирилась с другими испытаниями плена.
В группе собрались умные девушки, и ей это нравилось. Они не надеялись просто однажды рвануть и бежать, не разбирая дороги, у каждой была своя роль. Джуди выучила график дежурства охранников и знала все их маршруты. Катиа где-то добыла отмычку. Александра знала, где находится безопасный выход. Лекси и Юнис просто очень хотели жить, они помогли бы справиться с парочкой охранников, если бы сведения Джуди оказались неверными.
Но это с парочкой. Они понимали, что, если их перехватит целый отряд, им конец, попытка будет только одна. Поэтому действовать нужно было решительно — или вообще ничего не делать. То, что другие танцовщицы слышали о намерении побега, было чертовски плохо. Но точную дату их маленькая группа держала в тайне и надеялась, что этого будет достаточно.
Александра боялась — она была в ужасе, она две ночи перед этим спать не могла! Однако отступать она не собиралась. Она провела здесь слишком много дней, а главное, ночей — чудовищных, жестоких ночей. Ей нужно было вернуться домой.
Побег был назначен на час рассвета — то время, когда небо еще темное, но звезд уже не видно, а где-то на востоке светлая полоска возвещает скорое пришествие солнца. В это время клиенты обычно разъезжались, а бордель затихал. Лучшего момента не будет!
Александра, естественно, не сомкнула глаз. Она сжималась на своей постели, опасаясь, что про нее просто забыли, что никто не придет. Но нет, в условленный час замок щелкнул и дверь открылась, выпуская ее в коридор.
Они двигались грациозно и бесшумно, как и полагается истинным танцовщицам. Они, дрожащие, перепуганные, все же сумели обойти стороной охрану. Они пересекли территорию при борделе, показавшуюся им бесконечно огромной, и оказались возле узкой тайной двери. Они преодолели самое тяжелое испытание, у них должно было получиться!
Но как только все пятеро прошли через дверь, прямо перед ними вспыхнул яркий свет, заиграла музыка, откуда-то сверху, с вершины высокого забора, с хлопком посыпалось разноцветное конфетти. Это была не просто ловушка — это было очередное шоу.
Они стояли перед широкой дорогой, способной вывести их на свободу, но дорога эта была перекрыта машинами и нарядно одетыми людьми, с интересом наблюдающими за девушками. Джонни, конечно, тоже был здесь… Он держал в руках бокал шампанского и, ухмыляясь, смотрел только на Александру.
Теперь она все поняла. Почему они так легко выбрались, почему охранники старательно не смотрели в их сторону, почему они укрылись от вездесущих огоньков видеокамер… Все прошло так, как и было задумано! Кто-то подкинул танцовщицам идею побега, а они, измученные рабством, уцепились за нее, как утопающий цепляется за соломинку.
За ними наверняка все это время наблюдали. Джонни и его гости видели надежду, расцветающую на их лицах, видели радость, когда девушки добрались до цели — и видели горькое разочарование, когда стало ясно, что они ничего не добьются.
Это ударило сильнее, чем боль и изнасилования этих недель. Александра почувствовала, что готова сломаться. Спасения нет, и любая ее попытка сохранить гордость будет лишь забавлять выродков… Зачем все это? Ничего ведь нет, в мире не осталось ничего хорошего! Ее тело — уже не храм для души, а игрушка для чужих утех. Ее имя забыто, ее прошлое растоптано. Ради чего держаться?
Но ведь есть же Ян! Он — тоже половинка человека. Сможет ли он нормально жить, если она сломается и никогда не вернется к нему? Не важно, насколько ей плохо сейчас. В мире есть Ян, и он хранит все лучшее, что было у близнецов.
Мысли о нем помогли ей выстоять даже в этот раз, и разочарование, мелькнувшее в глазах Сарагосы, стало ее единственной горькой наградой.
Но у ее спутниц не было Яна. У Катии и Юнис, видимо, нашлось нечто подобное, своя спасительная нить, которая позволила им сохранить рассудок и поднять руки, показывая, что они сдаются.
А вот Лекси и Джуди не выдержали. Лекси сорвалась первой, она завизжала:
— Я больше так не могу! Я не принадлежу вам! Да будьте вы прокляты! Она рванулась вперед, и Джуди, взглянув на нее, побежала следом.
— Стойте! — крикнула Александра, но было уже поздно.
Ей казалось, что все происходит будто в замедленной съемке. То, что случилось дальше, было быстрым, молниеносным, однако она рассмотрела каждую деталь — и запомнила на всю жизнь.
Прогремел выстрел. Пуля, входя в лоб Лекси, оставила лишь крошечное аккуратное отверстие. А вот на выходе она разворотила ей череп, разнося на фоне сияния прожекторов темные брызги, смерть была мгновенной, и тело девушки, всего секунду назад живое и прекрасное, безвольной вещью повалилось на песок.
Судьба Джуди оказалась еще печальней. Ей позволили отбежать чуть дальше, позволили поверить, что у нее что-то получится, ей повезло больше, чем другим, она особенная! А потом, уже на дороге, ее сбила машина. Не обращая внимания на дикие, оглушительные вопли Джуди, водитель медленно проехал по ней, безнадежно сломав обе ноги.
Остальных трех девушек не наказали. Им позволили жить со знанием о том, что случилось дальше.
Тело Лекси не похоронили. Его продали на аукционе через пару часов, и покупатель, низкорослый толстяк с шальными темными глазами, уволок его в одну из комнат. Он покинул бордель только через пять часов, удовлетворенный — и одетый в другую одежду, но с засыхающими каплями крови в волосах.
Джуди перевели из танцевальных залов, отправив к самым дешевым девушкам. Переломы обрабатывать не стали, очень скоро в ногах развилась гангрена. Тогда бывшую танцовщицу вытащили во двор, под палящее солнце, и другие девушки несколько дней, до самой ее смерти, были вынуждены слушать ее слабеющие стоны.
Александра думала, что на этом все закончилось. Но на их следующей встрече Джонни Сарагоса заставил ее собственными руками убить красного кардинала, чтобы остальным трем было дозволено остаться в живых.
Она никогда потом не забыла того ощущения, которое появилось в момент превращения живого тела в мертвое. Глядя на торжествующего Джонни, она поняла, что должна почувствовать это еще хотя бы раз.
Иначе уже не будет.
