Глава 11
Чертова бритва Оккама. Только о ней и мог размышлять сейчас Ян, хотя и сам толком не знал, зачем в голову лезут настолько бесполезные мысли. Не нужно все усложнять, если можно решить задачу просто. А с другой стороны, эта простота появилась только благодаря новым знаниям. Когда они первый раз осматривали место преступления, каковы были шансы, что они поймут что-то про этого проклятого котенка? Там же не было следов!
Хотя Ян подозревал, что одного котенка, даже если Александра не ошиблась, все равно было бы недостаточно. Возможно, девочка знала Виталия Воронина? Взрослого человека он бы насторожил, по нему видно, что он не совсем здоров. Но как отнесся бы к нему маленький ребенок?
В любом случае, им срочно нужно было осмотреть квартиру. Ян прекрасно понимал, что необходимо спешить, а за такой короткий срок они ни за что не получили бы ордер. Поэтому им пришлось действовать вдвоем — тихо, никого больше не вызывая.
Они покинули квартиру сразу же после того, как Александра сообразила, что к чему. Она казалась напряженной и уверенной во всем. Ян такой уверенности мог только позавидовать, однако предпочел довериться сестре. Самым неудачным решением ему показалось то, что она потащила с собой Гайю, теперь мирно лежащего на заднем сидении. Но у них не было времени спорить, и Ян лишь надеялся, что пес не станет обузой. Он очень умен, это видно, однако как он себя поведет, если зазвучат выстрелы?
Ранний час помог им, значительно уменьшив время на дорогу. Когда они въехали в уже знакомый двор, там было тихо — ни криков, ни выстрелов, ни грохота. В квартире Виталия света не было. Это давало робкую надежду, что их визит ничего не изменил, преступник не испугался, девочка все еще у него — и она жива. Правда, это же могло обозначать, что он вообще не преступник и никакой девочки там нет.
Они оставили Гайю в машине, хотя псу это определенно не понравилось. Оба направились к квартире Воронина — и оба были вооружены. Ян только сейчас понял, что не знает, где Александра взяла пистолет. Он и не хотел знать.
Он попробовал повернуть ручку, но дверь оказалась заперта. Еще один знак, что внутри все нормально! Ян готовился постучать — так вероятность перебудить соседей поменьше, чем при использовании звонка. Однако сестра перехватила его руку прежде, чем он успел коснуться двери.
— Ты чего? — удивился Ян.
Но она лишь молча покачала головой и достала из кармана связку ключей. Это были ключи убитой няньки — те самые, которые не подошли ни к съемной квартире, ни к дому Юлии Курченко. Ян даже успел позабыть о них! А вот Александра — нет. Она вставила ключ в замок, и тот с легкостью, почти беззвучно, открылся.
Вот теперь сомнения в том, что Виталий Воронин связан с этим делом, окончательно покинули Яна.
В квартире их встречали темнота и тишина, но порядка, который они видели накануне, больше не было. Здесь сразу же прослеживались следы борьбы: вешалка с одеждой опрокинута, на полу и светлых обоях — темные разводы. Тот, кто это сделал, определенно старался создать поменьше шума: зеркало было не тронуто, тяжелую мебель тоже кто-то поддержал.
Грамотный подход.
Профессиональный.
— Дьявол, — процедил Ян сквозь сжатые зубы.
У них пока не было никаких доказательств, что это сделали те самые люди, — но предчувствие уже появилось. Как? Как это вообще возможно? Такое точное совпадение по времени! За все дни, прошедшие после убийства в парке, Виталия Воронина никто не трогал. Однако стоило сюда явиться близнецам — и вот уже его квартира разгромлена. Не бывает таких совпадений…
Но ведь Ян никому не сообщал об этом, даже отчетов не писал, и в своей сестре он не сомневался. Откуда утечка информации?
— Соберись! — велела Александра, заметившая, что он отвлекся. — Детали можно будет обдумать потом. Все случилось недавно, мы прибыли поздно, но, возможно, не слишком поздно.
Она была права. Запах крови в квартире не стал застоявшимся, он только-только заполнил собой воздух. Багряные разводы на стенах даже не начали высыхать. Нет, с тех пор, как это произошло, миновало меньше часа, еще можно что-то исправить!
Виталия Воронина они обнаружили в гостиной — той самой, окна которой выходили на палисадник. Он полулежал на полу, опираясь спиной на стену. Одежда на нем была темной — похоже, спортивный костюм, на котором пятна крови в темноте не видны. Однако алая лужа на полу рядом с ним показывала, насколько серьезны его ранения.
И все же он был жив. Когда они подошли поближе, Воронин приоткрыл мутные глаза и уставился на близнецов без малейшего намека на узнавание. Возле его левой руки свернулся грязный, вымазанный кровью котенок, отчаянно зашипевший на незваных гостей. Возле правой, зажатой в кулак, лежала половинка развинченных портняжных ножниц.
Близнецы наклонились над ним одновременно. Котенок испуганно шипел, глядя на них полными ужаса глазами, но не уходил. Он ранен не был — в отличие от своего хозяина. Пока Александра собирала по комнате тряпки, чтобы остановить кровь, Ян обратился к Воронину.
— Кто это сделал? Где девочка?
— Они делали неправильно! — обиженно, как маленький ребенок, ответил Воронин. — У них был нож! Нельзя использовать нож, нож убивает! Нож — это больно! Можно только специальным лезвием, как у меня. Тогда просто засыпаешь!
Он перевел взгляд на половинку ножниц. Ян пока не знал, что означает этот бред, но видел, что на ножницах крови тоже хватает.
— Девочка ведь была здесь, да? Была с самого начала?
— Я просто хотел ей помочь, — прошептал Воронин. На его губах уже вздувались темные пузыри.
— Я знаю. Я верю тебе.
— Ее хотели отдать плохим людям… Я не дал! Я-то знаю их… Очень, очень плохие… Я не хотел, чтоб с ней было, как со мной… Но они пришли и забрали ее.
— Постарайся сосредоточиться, хорошо? Я хочу, чтобы ты назвал мне этих людей. Кто это был? Ты видел их раньше? Тебе известны имена?
Но Виталий продолжал глядеть на него стеклянным взглядом, и Ян понял, что никаких имен он не добьется. Даже если эти люди были знакомы Воронину.
Подбежала Александра, умело перетянула раны и предупредила:
— Я сейчас позову кого-нибудь из соседей. «Скорую» я уже вызвала, но нужно посидеть с ним, пока не прибудут врачи, чтобы не отключился. Девочки здесь нет, но она была, остались ее вещи. Постарайся выяснить у него хоть какой-то намек! Ты прекрасно знаешь, для чего им Тоня. До рассвета она не доживет.
До рассвета оставалось меньше двух часов.
Когда она отправилась за соседкой, Виталий перевел взгляд на импровизированные повязки, теперь закрывавшие его живот и грудь.
— Тряпочка? У меня есть тряпочка… На!
Он протянул к Яну правую руку и наконец разжал кулак. Оттуда выпал кусок темной ткани, при ближайшем рассмотрении оказавшийся тонкой, великолепной выделки шерстью. Такая обычно стоит очень дорого и используется в вещах, которые Воронину точно не по карману. Ян догадался, что смотрит на кусок делового костюма.
Для кого-то другого это не стало бы подсказкой, но для Яна обрывок был лишь финальным элементом мозаики. Конечно, у него не было гарантий, что он сделал правильные выводы, но медлить было нельзя. Тут как с русской рулеткой: придется рискнуть!
Поэтому когда Александра привела соседку, заспанную и перепуганную до дрожи женщину, он сразу же перехватил сестру за локоть и потащил к выходу.
— Он что-то тебе сказал? — догадалась Александра.
— Вроде того. По дороге объясню, надо ехать.
— Подожди!
Она метнулась в соседнюю комнату и вернулась оттуда с игрушкой — маленьким и совсем новым плюшевым медвежонком.
— Пригодится, — заявила она.
Когда они вернулись в машину, она сразу же бросила игрушку Гайе, и пес покорно прижался к медвежонку носом.
Ян выехал со двора и через голосового помощника набрал номер отделения.
— Нужно задержать и доставить для допроса адвоката Дмитрия Косакова, — велел он. — Риски я понимаю и всю ответственность беру на себя. Его квартиры, машины, офис — оцепите все, и пусть хоть визгом изойдет, но никаких поблажек, пока я не поговорю с ним!
Александра дождалась, пока он закончит разговор, и лишь после этого спросила:
— Ну и как мы вышли на Косакова?
Ян показал ей кусок окровавленной ткани, переданный ему Ворониным.
— Вот это вот как минимум указание на любителя дорогих костюмов. Не факт, что именно на Косакова, но на кого-то, работающего с ним.
— В этом городе не только адвокаты и их помощники носят дорогие костюмы.
— Да, но только адвокат, причем конкретный, появился рядом с нами под дебильным предлогом, когда в деле появился прорыв и мы нашли труп Юлии Курченко.
Пока он лишь примерно представлял, как все произошло, но версия получалась убедительной.
Маленькая Тоня Нефедова понадобилась какой-то преступной группировке. Это не похищение в стиле маньяка, который хватает всех подряд, это бизнес. Мотив еще предстояло установить, однако Ян подозревал, что это напрямую связано с редкой группой крови девочки. Она была не человеком, а товаром, который можно продать очень дорого.
Преступники решили воспользоваться отработанной, не раз проверенной схемой: к Тоне приставили няньку с чужим именем. Эта женщина много месяцев вплотную работала с семьей Нефедовых, изучала их, готовила похищение, которое не оставит улик и надежды на спасение ребенка. Ведь Мишу Хрусталева так и не нашли!
Но каким-то образом в это дело оказался втянут Виталий Воронин. Он был связан с нянькой, как — еще предстоит установить. Сейчас важнее то, что он догадался, какая судьба ждет маленькую Тоню. Он решил вмешаться, убил няньку и увел девочку с собой.
Такого преступники не ожидали. Они не только потеряли вышколенную сотрудницу, которую сложно будет заменить, они еще и лишились добычи, которая окупила бы их расходы. Раз они сразу не добрались до Воронина, значит, просто не знали, кто он такой.
Им только и оставалось, что наблюдать за полицией. Сначала казалось, что надежды нет и здесь. Но потом Ян и Александра показали, что взяли верный след, они нашли тело Юлии Курченко, стали интересоваться Марией Априоновой. Преступники насторожились. В этот момент на сцене и появился адвокат Косаков — очень удачно и своевременно! Скорее всего, он сам навязал свои услуги Нефедовым, согласившись работать чуть ли не за гроши — или за процент от той суммы, которую он якобы отсудит у полиции. Нефедовы согласились, они-то ничего не теряли… или думали, что не теряют.
А у Косакова наверняка было две цели. Первая — убрать не в меру усердных и удачливых следователей, пока они не вышли на группировку. Для этого он принялся строчить жалобы, пытаясь отстранить Яна и Александру от дела. Вторая — воспользоваться их талантами и все-таки найти девочку. Ян уже не сомневался, что за их машиной следили, каждое их действие тут же фиксировалось.
Они не были уверены, связаны ли сестры Елена и Дарья с этим преступлением. А вот адвокат знал куда больше, не мог не знать. Поэтому он увидел, что следователи близко подобрались к чему-то важному. Сложно сказать, чем именно близнецы подставили несчастного Виталия, но это все же произошло. Преступники вычислили, что девочка находится у него. Они дождались подходящего времени — и напали.
Теперь, когда они точно знали, кто им противостоит, им несложно было решить проблему. Воронина тяжело ранили, но он оказал сопротивление, и преступникам пришлось поспешить, минимум один из них срочно нуждался в медицинской помощи. Тоню они забрали с собой и не забыли запереть дверь квартиры, чтобы Виталия нашли как можно позже.
Но они не учли, что близнецы сообразят, что к чему.
— Да, все складывается, — кивнула Александра, дослушав его версию. — Мне тоже показалось, что этот Косаков вывалился из темного угла очень вовремя. Думаю, он — это что-то вроде ресурса на крайний случай. Это настоящий человек, работающий на настоящую адвокатскую контору. Таких сотрудников стараются понапрасну не светить, а тут у них просто не осталось выбора.
— Получается, жизнь Тони оценили очень дорого, иначе они бы не заморочились.
— Но куда мы едем теперь? Мы же не знаем, где они!
— Не знаем, — подтвердил Ян. — Сейчас Косакова будут искать по всему городу. Но у нас с тобой фора, мы уже в дороге. Раз уж мы вынуждены действовать наугад, начнем с того места, которое кажется мне наиболее вероятным.
Он, как и Александра, просматривал материалы, собранные на Дмитрия Косакова. Еще тогда он обратил внимание на то, что адвокатская контора Косакова и партнеров располагается в не самом престижном районе. Такая фирма могла позволить себе гораздо больше! Зато рядом с ними, буквально в сотне метров, находился многоуровневый паркинг, который много лет не могли достроить и сдать.
Тогда Ян отметил это просто как странную, но не очень важную деталь. Теперь же он догадывался, что здание, возможно, не открывают вовсе не из-за проблем со строительством. Это ведь очень удобно: иметь такой перевалочный пункт с несколькими выездами. Похищенную жертву привозят на одной машине, перегружают в другую — и везут дальше, сбивая следствие с толку. Да и места для операционных там хватает…
Нет, об этом лучше не думать.
Улицы мегаполиса все больше наполнялись машинами, словно просыпаясь, однако до настоящих пробок было еще далеко. Близнецы добрались до нужного здания быстро, и все же в небе появилась первая проседь рассвета. Это вроде как ничего не значило, не должно было значить, но Яна не покидало чувство, что обратный отсчет уже начался.
Только теперь он получил возможность по достоинству оценить, насколько права была Александра, когда взяла с собой Гайю. Именно пес избавил их от необходимости тратить драгоценные минуты на осмотр адвокатской конторы. Он несколько секунд покружил по парковке перед ней, а потом уверенно рванул к паркингу, темным исполином поднимавшемуся над забором.
— Кровь чует, — коротко пояснила Александра.
Очень скоро Гайя растворился во тьме, он двигался беззвучно, как призрак, и от этого даже Яну становилось не по себе. Он в жизни не видел, как охотятся дикие псы! Но сейчас у него не было права отвлекаться на это. Он уже заметил, что на втором этаже мелькает свет.
— Многое зависит от того, насколько сильно Воронин ранил кого-то из них, — шепнула сестра.
— И какое место этот человек занимает в иерархии. Если это просто пешка, его тут же в бетон и закатают. Если это Косаков собственной персоной, его будут спасать.
Ян отправил сообщение полиции, но дожидаться он никого не собирался. Они с Александрой вошли в здание одновременно, однако внутри, не сговариваясь, разделились. Они не собирались расходиться по этажам, им нужна была возможность добраться до преступников с разных сторон — так, чтобы те не знали, сколько именно человек им противостоит.
На первом этаже было тихо, а вот на втором эхо, созданное пустым пространством, далеко разносило взволнованные и злые голоса.
— Селезенка задета!..
— Чертов даун!
— Мы ведь его точно прибили? Не хватало еще, чтобы эта мразь выжила!
— Уймись, нужно решать, что делать дальше!
— Надо в больницу…
— Не дотянет!
Судя по голосам, их тут не меньше четырех. Еще один стонет — раненый, он не опасен, ему досталось от Виталия Воронина. Но это не Косаков, его голос как раз звучит ровно.
Они все собрались в закрытом служебном помещении, там и горит свет. Рядом с помещением — фургон. Из фургона слышится детский плач.
Это уже можно было считать наградой, лучшим доказательством того, что они приняли правильное решение. Теперь Ян точно знал: либо он покинет паркинг с этим ребенком, либо не покинет вообще.
Но расслабляться было рано. Это в квартире Воронина нападавшие не стреляли — чтобы не поднимать лишнего шума. Они наверняка были уверены, что «жалкий инвалид» не окажет никакого сопротивления. Теперь же они на своей территории, и сдерживаться они не будут.
Он видел, как неподалеку, на границе света, мелькнул силуэт Александры. Вряд ли это было случайностью, сестра хотела показать ему, что она близко. Представление Яна о том, что она умеет, было весьма условным. Она упоминала, что прошла полицейскую подготовку, да еще и в двух странах. Вопрос в том, что включает в себя эта подготовка.
Он указал на фургон, зная, что сестра наблюдает за ним. Он хотел, чтобы она забрала девочку. Сам он не спускал глаз со служебного помещения, ожидая, что будет дальше.
В такие моменты время меняет ход. Оно кажется то слишком быстрым, то слишком медленным и почти ощущается кожей, как влажный туман. Яну показалось, что прошла целая вечность, прежде чем он услышал мягкий щелчок дверцы, хотя на самом деле вряд ли вскрытие такого примитивного замка могло отнять больше пяти минут.
Девочка в фургоне удивленно вскрикнула, а потом затихла. Интересно, как Александра этого добилась? Что она будет делать дальше? Ян не отказался бы узнать, но сейчас он не мог позволить себе такую роскошь, как посмотреть в их сторону. Он ждал…
И ждал не зря. Да, преступники были отвлечены собственной проблемой, но они все равно оставались профессионалами. Теперь Ян наконец понял, почему они не усыпили девочку и даже не заклеили ей рот. Они хотели, чтобы она плакала! Здесь, в этом здании, посторонние все равно не могли услышать ее и прийти на помощь. Зато ее похитители были убеждены, что она рядом и никуда не сбежала.
Теперь же плач утих. Это не осталось незамеченным.
Они появились из подсобки быстро — но не просто выбежали, а вышли, прикрывая друг друга. Их все-таки оказалось пятеро, просто один помалкивал. Все были вооружены, Ян видел пистолеты, ножи они использовать не собирались, да и понятно, почему. Двое были наскоро перебинтованы, значит, Воронин успел их задеть. Но эти раны — ничто, они их даже не замедлят, так что можно считать, что против него сейчас пять противников.
Александру он не учитывал не потому, что не доверял сестре. Он надеялся, что она уже на лестнице — занимается девочкой. Тоню нужно унести отсюда как можно скорее, она и так натерпелась! А он обязан был защитить их обеих во что бы то ни стало.
— Стоять на месте! — крикнул он. Его сейчас прикрывала колонна, однако защита эта была не лучшей, она ограничивала ему обзор, мешая как следует прицелиться. — Легли на пол, живо, руки за голову!
Дмитрий Косаков тоже был здесь, скрывался за спинами своих спутников, поэтому Ян не сразу его заметил. Он, конечно же, узнал голос следователя.
— Ян Михайлович, какая встреча! Признаюсь, не ожидал вас увидеть. Мне было бы интересно послушать, как вы здесь оказались.
— Послушать это можно и лежа на полу!
Но Косаков будто не слышал его.
— Где же ваша прекрасная сестрица? Не думаю, что вы появились бы без нее.
Он никому на работе не говорил, что Александра — его сестра. Понятно, что догадаться об этом было несложно, слишком уж очевидно сходство между ними. И все же Ян подозревал, что осведомленность Косакова основана не только на этом. Скорее всего, на полицейских, за которыми собирались следить, собрали все возможные данные.
— Она должна беспокоить вас меньше всего, — отозвался Ян. — Подкрепление я уже вызвал.
— Не сомневаюсь в этом. Но если бы они были достаточно близко, вы бы не рисковали, не обнаружили себя, дождались бы их. Когда прибудет ваше подкрепление, Ян Михайлович? Думаю, минут десять у нас есть!
Он был удручающе прав. Это обывателю может показаться, что десять минут — ничто. Да это целая вечность, когда противников так много, а от тебя зависит жизнь маленького ребенка!
Ян не сомневался, что никаких переговоров на самом деле не будет. Возможно, в иных обстоятельствах Косаков попытался бы соблазнить его взяткой, но не здесь и не сейчас. Он подал знак рукой своим спутникам, и группа разделилась — одним плавным движением, как танцоры, много лет выступавшие вместе. Три человека остались у подсобки, но укрылись от выстрелов, два направились в сторону лестницы.
Понятно, почему! Косаков — не дурак, он понял, что Александра не станет метаться по паркингу с ребенком на руках. Она захочет вынести девочку отсюда как можно скорее, и тут нужна лестница. А от лестницы до машины — открытое пространство… Одного хорошего стрелка будет достаточно, чтобы убить полицейскую, не навредив ребенку. За Александрой побежали двое.
Он запретил себе думать об этом. Если сосредоточиться на том, какая опасность грозит его сестре, он просто сорвется, попытается прикрыть ее — и погибнет. Не та ситуация, чтобы терять хладнокровие. Поэтому Ян убедил себя, что никакой Александры просто нет, как нет и Тони Нефедовой. Они не существуют! Есть только он и три человека, которые хотят его убить.
— Что дальше, Ян Михайлович? — поинтересовался Косаков. — Ждем подкрепления?
Раз болтает, значит, хочет звуком своего голоса отвлечь Яна от другого шума. Ян прикинул, как бы он сам попытался от служебного помещения добраться до этой колонны, выглянул на другую сторону — и вовремя.
К нему двигались сразу двое, быстро, бесшумно, стремительно сокращая расстояние. Это был рискованный шаг со стороны Косакова: послать двоих, остаться без прикрытия. Но, похоже, господину адвокату не чужда игра в покер и рисковать он умеет.
У Яна не осталось времени на задержание по всем правилам. Да и знал он, что не будет никакого задержания — только время зря потратит. Поэтому он выстрелил сразу — два раза подряд, потом, после паузы, третий. Ему показалось, что со стороны лестницы тоже донесся звук выстрелов, но он не имел права отвлекаться на это.
В одного из нападавших он попал, второму удалось уклониться, воспользоваться темнотой. Теперь их с Яном ничто не закрывало друг от друга, и все решали скорость и меткость.
«Как гребаный ковбойский поединок», — раздраженно подумал Ян.
Он подозревал, что у людей, отправлявшихся на миссию по захвату, должны быть с собой бронежилеты, и не хотел рисковать. Стреляя, он надеялся попасть в голову, и угрызения совести его не мучали. Он слишком хорошо помнил, что произошло с Виталием Ворониным и могло произойти с Тоней.
Пуля противника попала в колонну рядом с ним, выбила несколько острых бетонных осколков, один даже задел Яна — но это ничего не значило. Так, мелочь по сравнению с тем, что случилось бы, если бы пуля пролетела на двадцать сантиметров левее.
А вот его противнику не повезло. Когда Ян в следующий раз посмотрел в его сторону после выстрела, он лежал на полу и не шевелился.
У Яна не было времени проверять, что с ним, он почувствовал резкий удар в плечо. Кому-то показалось бы, что нападавший ошибся: зачем бить в плечо, если можно выстрелить или ударить в голову? Однако Косаков прекрасно знал, что делает. Он ударил так, чтобы Ян выронил пистолет, его движение было умелым, наверняка отработанным. Только после этого Ян почувствовал удар под колени, поваливший его на пол.
Он поспешно обернулся и увидел то, что и ожидал увидеть: адвоката, направляющего на него пистолет. Косаков оставался спокоен, словно то, что здесь произошло, вообще его не касалось.
Ян прекрасно знал, почему его оставили в живых. Убить его проще только на первый взгляд, от живого заложника толку больше! Девочка все еще у Александры, и неизвестно, поймали ли их. Да и полиция прибудет с минуты на минуту, адвокату нужно было хоть какое-то прикрытие.
И Ян таким прикрытием быть не хотел. Страха он не чувствовал, только гнев — обжигающий, ломающий все на своем пути. Он думал о том, чтобы броситься вперед, спровоцировать выстрел, пережить его или умереть, но не позволить использовать себя.
Он сдержался, однако не потому, что боялся чего-то. Он просто не был уверен, в каком положении сейчас Александра. Справится ли она одна, если его не станет?
— Вы ведь даже не представляете, во что влезли, правда? — поинтересовался Косаков. Его сочувствие было таким убедительным, что ему невольно хотелось поверить. Адвокат он, видимо, неплохой!
— Представляю лучше, чем тебе кажется.
— Не нужно хамить тому, кто может пристрелить вас, как собаку, Ян Михайлович. Поэтому, прошу вас, поднимайтесь на ноги и давайте поищем вашу сестрицу.
Выстрелы со стороны лестницы больше не звучали.
— Значит, все остальные ее не нашли? — усмехнулся Ян. — И вы надеетесь, что ко мне она выйдет?
— Время! — поторопил его Косаков. — Если страх не дает вам подняться на ноги, позовите ее. Думаю, она будет рада к вам присоединиться.
Адвокат не забывал ни о чем. Он остановился у колонны так, чтобы она прикрывала его с одной стороны. Сзади горел яркий свет, вряд ли Александре удалось бы подкрасться к нему. А с другой стороны, открытой, только тьма, там нет лестниц, сестре придется сделать большой крюк, чтобы попасть туда, она просто не успеет.
Она и не должна успевать! Ее задача — выбраться и вместе с девочкой дождаться помощи.
— Что-то мне не хочется подниматься, многовато беготни для одного дня, — отозвался Ян.
— Вы, видимо, переоцениваете свою значимость. Так позвольте…
Ян так и не узнал, на что именно у него якобы просили позволения, потому что дальше произошло то, к чему не готовились ни Косаков, ни полицейский.
Человек к нему не подкрался бы. Адвокат был умен и осторожен, он учел все — или почти все. Да что там говорить, даже Ян успел позабыть, что приехал сюда не только с Александрой! Ему просто казалось, что это не важно, что пес уже сыграл свою роль…
А Гайя выскользнул из темноты, беззвучный, нечеловечески быстрый и сильный. Никто бы не сумел вот так подкрасться к Косакову, даже самый опытный боец на такое не способен! Но хищник смог, потому что перед ними был не домашний пес и даже не обычная служебная собака. Может быть, теперь Гайя и подчинялся человеку. Однако чувствовалось, что его глаза помнят бескрайние равнины Австралии, что когда-то он был хозяином в местах, которые Ян и Дмитрий Косаков даже представить не могли. Потом с ним что-то случилось, его тело утратило былую скорость, он начал хромать и был вынужден навсегда покинуть свою охотничью территорию.
Однако эта хромота сдерживала его в поединках с существами, равными ему по силе. Косаков таким не был.
Пес выскользнул из темноты, мощные челюсти сомкнулись на вытянутой вперед руке с пистолетом. Чувствовалось, что цель свою Гайя выбрал не случайно. Хозяйка обучала его, и умный зверь прекрасно знал, что такое оружие. Под налетевшим на него весом Косаков не удержался на ногах, и оба они оказались на полу.
Адвокат закричал и попытался вырваться, он изо всех сил старался дотянуться до пистолета — своего или принадлежавшего Яну. Но Гайя свое дело знал. Он придавил человека к полу и резко мотнул в сторону головой. Раздался тошнотворный треск, и крик Косакова перешел в протяжный вой.
Гайя сломал ему руку, и Ян не отказался бы узнать, обучили этому пса или он сам догадался, что нужно делать.
В следующую секунду полицейский уже был на ногах. Ян поспешил убрать от Косакова оба пистолета, пока тот не дотянулся до них здоровой рукой. Гайя не обращал на него внимания. Он отпустил сломанную руку, утратив к ней всякий интерес. Теперь его окровавленные клыки застыли над тонкой шеей адвоката, неестественно белой в полусвете.
За все это время Гайя не издал ни звука. Он не лаял, не выл и не рычал. Он охотился с хладнокровием, на которое, как раньше казалось Яну, способен только человек. Но от этого жертве, оказавшейся в его власти, становилось только страшнее.
— Убери-и-и, — тихонько проскулил Косаков.
— Не уверен, что смогу.
Тут Ян не кривил душой. Все еще удерживая адвоката, Гайя исподлобья смотрел на него, словно проверял. Янтарные глаза пса были поразительно умными. Ян вдруг почувствовал себя чуть ли не школьником, который непременно должен сдать экзамен. Но какой ответ тут будет правильным? Какая реакция нужна?
В детстве они с Александрой делили на двоих все без исключения, в их маленьком уютном мирке не было даже таких понятий, как «твое» или «мое». То время закончилось четырнадцать лет назад, и нельзя забывать, что они долго шли разными путями. Гайя принадлежал только Александре, но это не было обладание предметом или рабство. Пес сам подарил ей верность, и для его покорности наверняка была очень серьезная причина. А вот Яну он ничего не дарил, он лишь милостиво принимал его как близкого человека хозяйки, что не давало ему права отдавать приказы.
Поэтому Ян предпочел не делать ничего. Он лишь кивнул псу и остался стоять рядом с ним. Он не мог не думать о том, выстрелит ли он в Гайю, если тот решит загрызть Косакова. Ответа он так и не нашел.
Наконец на этаже послышались легкие шаги. Яну даже не нужно было смотреть в ту сторону, сестру он узнал по походке. Александра пришла одна, без девочки, но выглядела она вполне спокойной. Он мигом определил, что она не ранена, хотя и ей пришлось непросто — одежда и лицо в пыли и грязи.
— Где мелкая? — спросил он.
— В машине. На редкость стабильная психика, мне б такую… То есть, она, конечно, испугалась сначала, но одного плюшевого мишки ей хватило, чтобы угомониться.
— Ты уверена, что там никого нет?
— Больше никого.
Теперь, когда она была рядом, Ян мог отвлечься от Гайи и проверить, в каком состоянии его недавние противники.
Состояние было плачевным: один уже погиб, второй еще был жив, но срочно нуждался в медицинской помощи. Судя по стонам из служебного помещения, не он один.
Александра повела в воздухе рукой. Ян толком не разглядел жест, но этого оказалось достаточно, чтобы Гайя покорно отошел в сторону. Если бы не пес, Косаков уже наверняка начал бы угрожать или торговаться. Но в присутствии Гайи он и рта раскрыть не смел.
Адвокат даже не пискнул, когда Ян заковал в наручники его травмированную руку. А ведь перелом был серьезный! Гайя же не рвался никого добить, он спокойно слизывал с морды кровь.
— Хорошо, что этот живой и в сознании, — оценила Александра. — Те, которые рванули за мной, в ближайшее время будут не очень разговорчивы, а нам нужно действовать быстро.
— В смысле?
— Вот этот тощак, — она кивнула на Косакова, — наверняка только верхушка айсберга. Он — босс местного значения, над ним стоят ребята покрупнее. Судя по тому, что я вижу, международная организация!
— И ты думаешь, их удастся взять?
— Либо возьмем в первые сутки, либо не возьмем вообще, обычно так бывает. Но для того, чтобы взять их, нужно будет, чтобы наш новый друг немножко пооткровенничал.
Ян перевел взгляд на Косакова. Адвоката трясло — то ли от страха, то ли от болевого шока. Возможно, от всего сразу. На близнецов он даже не смотрел, все его внимание было устремлено на неподвижно сидящего пса. Гайя, словно издеваясь над ним, пялился в ответ и даже не моргал.
— Думаю, проблем с откровенностью у него теперь не будет, — усмехнулся Ян.
— Вот и я на это надеюсь. Так насколько быстро в вашей стране прибывает кавалерия?
