Хант проник в башню через служебный ход, тщательно избегая всех мест, где он мог столкнуться с Сандриелой. Исайя на его звонок не ответил, и он отключился, не став ждать. Значит, командиру не до него.

Когда Хант, постучавшись, вошел в кабинет Микая, тот стоял у окна. В пространстве кабинета назревала магическая буря.

– С чего это ты вздумал проверять на фэйском оборудовании старые вещдоки? – спросил архангел.

– У нас есть достаточные основания предполагать, что демон, которого мы идентифицировали, не имеет отношения к гибели Даники Фендир. Если мы найдем настоящего убийцу, то с большой долей вероятности выйдем на след вызвавшего его.

– До Встречи осталось всего две недели.

– Я помню. Мы работаем не покладая рук.

– Да ну? Выпивка в баре вместе с Брайс Куинлан тоже считается работой?

Мерзавец!

– Это эпизод, не имеющий отношения к работе. Не беспокойтесь.

– У меня побывала Сабина Фендир. Была готова голову мне оторвать за то, что ее смели заподозрить.

В глазах Микая не было ничего от архангелов, считавших себя венцами творения. Холодные глаза хищника.

– Мы допустили ошибку и обязательно принесем свои извинения. Но у нас были веские основания подозревать…

– Извольте довести работу до конца, – с расстановкой произнес Микай.

– Доведем, – сквозь зубы ответил Хант.

Холодно посмотрев на него, Микай сказал:

– Кстати, Сандриела спрашивала о тебе и о госпоже Куинлан. Она сделала мне несколько щедрых предложений о перепродаже.

У Ханта заледенело все внутри.

– Я пока отклонил ее предложения. Сказал, что ты для меня слишком ценен.

Микай швырнул на стол вынутую из ящика папку и снова отвернулся к окну:

– Не вынуждай меня передумать, Хант.

Хант прочитал содержимое папки. Очередная миссия. За Сабину, за промедление. За само его существование. Новые смерти во искупление давнишних.

Он зашел к себе за шлемом и экипировкой. На полях списка жертв и их преступлений Микай приписал от руки: «Без пистолета». Ханту пришлось пополнить арсенал несколькими кинжалами с черными рукоятками, добавив старый испытанный нож.

Каждое движение было скупым и выверенным. Хант облачался в черные доспехи, успокаивая разум и отгораживаясь от себя. Дальше и дальше.

На ожившем экране телефона высветилось: «Брайс – королева» – и ее сообщение: «Все в порядке?»

Хант надел черные перчатки.

Пришло новое сообщение: «Хочу заказать на обед суп с клецками. Присоединишься?»

Хант перевернул телефон экраном вниз, как будто это могло удержать Брайс от присылки новых сообщений. Движениями, отточенными за столетия, он разместил на доспехах оружие, после чего надел шлем.

Краски мира тускнели. Остался лишь холодный расчет.

Успокоившись, Хант ответил Брайс: «Со мной все в порядке. До встречи вечером».

Идя к площадке, он увидел, как Брайс что-то пишет в ответ. Окошечко ответа то появлялось, то исчезало. Казалось, она перепробовала десять вариантов ответа, не найдя ничего лучше короткого «Понятно».

Хант выключил телефон, толкнул плечом стеклянную дверь и вышел на воздух. Он казался себе пятном на фоне синего неба. Тенью, заслоняющей солнце.

Взмахнув крыльями, он полетел выполнять миссию.

Ничего ей не понятно. Интуиция подсказывала: что-то случилось. Хант находился в Комитиуме целый час и даже не позвонил. Тревожное чувство лишь усилилось, когда от него пришло туманное послание. Ни слова о том, почему он задерживается и появится только к вечеру. Казалось, ответ писал не Хант, а кто-то другой.

Брайс перепробовала дюжину разных ответов на это не-хантовское послание:

«Прошу тебя, подтверди, что все действительно в порядке».

«Если нужна помощь, ответь цифрой 1».

«Может, я чем-то тебя обидела?»

«Что случилось?»

«Нужно ли мне появиться в Комитиуме?»

«Не означает ли отказ от супа с клецками, что кто-то украл этот телефон?».

Брайс удаляла вариант за вариантом, пока не написала: «Я волнуюсь. Пожалуйста, позвони». Но она не имела права волноваться и требовать от него, чтобы он успокоил ее звонком.

Поэтому она ограничилась жалким, обтекаемым словом «понятно».

Вестей от Ханта по-прежнему не было. Весь день она как ненормальная проверяла телефон.

Ничего.

От беспокойства сводило живот. Желание заказывать суп отпало. Выведя на экран изображение с камер крыши, Брайс увидела Наоми. Чувствовалось, ангелица сидит там с самого утра. Лицо у Наоми было напряженным.

Около трех часов, не выдержав, Брайс поднялась на крышу.

– Есть хоть какие-то догадки, куда он мог отправиться? – спросила она, крепко обхватив собственные плечи.

Наоми смерила ее взглядом:

– С Хантом все в порядке. Он…

Наоми осеклась, что-то прочитав на лице Брайс. Глаза стражницы удивленно вспыхнули.

– С ним все в порядке, – уже мягче повторила Наоми.

Брайс вернулась домой. Наоми устроилась на соседней крыше. Слова ангелицы больше не вызывали доверия. Брайс решила послать в Хел чужие мнения вместе с собственной претензией на спокойствие. Кому это нужно?

Стрелка кухонных часов ползла к восьми. «Пожалуйста, позвони мне. Я за тебя волнуюсь», – написала она Ханту. Пусть эти слова летят в эфир или в то пространство, куда они попадали.

Брайс вывела Сиринкса на вечернюю прогулку, последнюю за этот день. Она шла, сжимая в руке телефон. Крепче, еще крепче… как будто от этого шанс ответа Ханта повышался.

К одиннадцати она сломалась и набрала знакомый номер. Рунн откликнулся сразу, коротко спросив:

– Что случилось?

Ее не волновало, откуда брат узнал.

– Я… – Она сглотнула, не зная с чего начать.

– Брайс, не молчи.

Голос Рунна приобрел знакомую жесткость. В динамике слышалась громкая музыка. Потом она начала стихать. Наверное, Рунн куда-то перешел.

– Тебе сегодня нигде не встречался Хант? – по-детски тонким, не своим голосом спросила Брайс.

– У нее все нормально? – донесся вопрос Флинна.

– Что случилось? – еще раз спросил Рунн.

– Ты сегодня видел Ханта в тире или еще где-нибудь?

Хлопнула дверь. Музыка почти исчезла.

– Где ты находишься?

– Дома.

Только сейчас Брайс поняла всю глупость своего порыва. Нашла кого спрашивать! Можно подумать, Рунн обязан знать, где находится и чем занимается персональный ассасин губернатора.

– Дай мне пять минут.

– Нет. Сюда не надо приезжать. Со мной-то как раз все в порядке. Я просто… – У нее жгло пересохшее горло. – Я не могу его найти.

Что, если Ханта уже нет в живых и его изуродованный окровавленный труп валяется в каком-то глухом закоулке?

Когда ее молчание затянулось, Рунн сказал тихо, но решительно:

– Я сейчас отправлю Флинна и Деклана…

В прихожей загудели охранные заклинания. Входная дверь открылась. Увидев вошедшего Ханта, Брайс замерла. Он был в черных доспехах и знаменитом шлеме.

Казалось, каждый шаг требовал от него предельного сосредоточения. А запах…

Запах крови. Чужой крови.

– Брайс, ты на линии? – послышался вопрос Рунна.

– Он вернулся, – шепотом сообщила она. – Я тебе завтра позвоню.

Хант остановился посреди гостиной. Его крылья были перепачканы кровью. Кровь блестела на доспехах и на забрале шлема.

– Что… что случилось? – едва ворочая языком, спросила Брайс.

Хант двинулся дальше. Прошел мимо нее, обдав запахом крови. Нос Брайс уловил кровь нескольких жертв. Хант ничего ей не сказал.

– Хант!

Облегчение, захлестнувшее ее, превратилось во всплеск тревоги. Не останавливаясь, Хант прошел к себе. Брайс застыла, не в силах шевельнуться. Ангел исчез. Перед нею был призрак, демон, тень смерти.

Мужчина в шлеме и доспехах… он был ей незнаком.

Хант вошел к себе в комнату и закрыл дверь. На Брайс он даже не взглянул.

Это было невыносимо. Войдя в квартиру, он не знал, куда деться от радостного, до дрожи в коленях, облегчения, появившегося на лице Брайс. Покончив с миссией, он поспешил сюда, рассчитывая, что время уже позднее, она спит и он спокойно смоет кровь. Сегодня ему особенно был ненавистен Комитиум. А оказалось… она стояла в гостиной и ждала его.

Таким его видели только соратники. Теперь и она. Увидела, вдохнула запах крови… Как выдержать ее ужас и боль, сменившие недавнюю радость?

«Видишь, что́ эта жизнь сделала со мной?» – хотел спросить он. Но слова не шли с языка. Несколько часов подряд, расправляясь с тремя жертвами из списка Микая, он слышал только крики. Выстрелы мгновенно оборвали бы жизнь всех троих, но Микай нарочно заставил его убивать кинжалами.

Хант вошел в ванную и пустил обжигающую воду. Снял шлем, морщась от яркого света, который до сих пор приглушало забрало. Потом снял перчатки.

Вспомнилось испуганное лицо Брайс. Ничего удивительного. До этой минуты она лишь отчасти понимала, кем и чем является Хант Аталар, почему от него шарахаются на улицах и боятся взглянуть в глаза.

Хант снял доспехи. Мелкие раны почти затянулись. Наркобароны, с которыми он сегодня расправлялся, успели нанести ему несколько ударов, пока его кинжалы не пригвоздили их к полу.

Там он их и оставил корчиться от боли и медленно умирать.

Раздевшись догола, он вошел в душ. Белые плитки ванной успели запотеть от пара. Вода обожгла его, как кислота. Хант подавил в себе крик, стон, всхлипывания. Подавил все звуки и не отпрянул от обжигающего ливня.

Он застыл, позволяя воде выжигать в нем все.

Микай снова отправил его с миссией. Приказал Ханту кого-то убить. Судя по разным запахам, жертв было несколько. Пойдет ли каждая оборванная жизнь в зачет его жуткого «долга»?

То, чем он занимался по приказу губернатора, было его работой, путем к освобождению… Раньше Брайс не особо задумывалась, что́ эта работа делала с ним и каковы последствия.

Никакой это не путь к освобождению. Это был путь в Хел.

Брайс оставалась в гостиной, дожидаясь, когда он закончит мыться. Вода продолжала шуметь. Двадцать минут. Тридцать. Сорок.

Когда миновал час, а Хант все еще стоял под душем, Брайс не выдержала, подошла к двери комнаты и постучалась:

– Хант!

Ответа не было. Только шум воды.

Брайс приоткрыла дверь. Свет в комнате был притушен. Из распахнутой двери ванной валил пар. Пара было столько, что в комнате ощущалась сырость.

– Хант!

Брайс подошла к ванной и вытянула шею, пытаясь увидеть Ханта в ярком свете потолочных светильников. Никаких признаков, словно он растворился в горячих струях.

Потом из-за водной стены показалось мокрое серое крыло.

Это вывело Брайс из оцепенения. Ее толкнул импульс. Мысли, опасения отошли на задний план. Выкрикивая имя ангела, Брайс вбежала в ванную, приготовившись к худшему и жалея, что не захватила с кухни телефон.

Но с Хантом ничего не случилось. Он сидел на полу под душем, зажав голову между колен. Вода хлестала его по спине, крыльям, стекала с волос. Его смуглая, покрытая золотистой пылью кожа приобрела агрессивно-красный оттенок.

Подойдя к душу, Брайс даже зашипела. Ангел сидел под кипятком, будто намереваясь свариться заживо.

– Хант, – позвала она.

Он и глазом не моргнул.

Брайс посмотрела на него, потом на широкую душевую лейку. Его тело исцеляло ожоги, но кожа тут же обжигалась снова, чтобы в следующее мгновение снова исцелиться. И этой пытке он подвергал себя уже целый час!

Боясь вскрикнуть, она закусила губы, протянула руку и прикрутила кран горячей воды, мгновенно промокнув сама.

Хант не шевельнулся. Даже не взглянул на нее. И тогда Брайс догадалась: такое самоистязание он проделывал многократно. После каждой проклятой миссии, на которую его отправлял Микай и архангелы, которым он служил прежде.

В ванную пришлепал любопытный Сиринкс, понюхал окровавленную одежду, затем растянулся на коврике, положив голову на передние лапы.

Хант находился в трансе, поскольку никак не отреагировал на присутствие Брайс. Но его дыхание облегчилось, став глубже.

Не понимая, зачем она это делает, Брайс схватила из стенной ниши флакон шампуня и кусок лавандового мыла. Потом опустилась перед Хантом на колени.

– Я тебя сейчас отмою, – тихо сказала она. – Если не возражаешь.

Единственным ответом был легкий, но заметный кивок. Чувствовалось, ему и сейчас еще трудно говорить. Брайс брызнула шампунем на ладонь, потом на другую и запустила пальцы в его волосы. Густые пряди отяжелели от воды. Она оттерла каждую, потом наклонила ему голову, чтобы волосы лучше промылись. Наконец-то Хант поднял глаза. Их взгляды встретились. Потом он снова запрокинул голову под буйство струй.

– Если меня вывернуть наизнанку, будет такой же вид, как у тебя, – преодолевая тяжесть в горле, сказала Брайс. – И с этим я живу каждый день.

Он моргнул. Единственный знак, что он слышал ее слова.

Посчитав его волосы чистыми, Брайс взяла мыло, собираясь отмыть ему тело, и только сейчас вспомнила, что под душем он сидит голым. Совершенно голым. Брайс не разрешила себе смотреть вниз, а стала намыливать Ханту шею, могучие плечи, мускулистые руки.

– Нижнюю часть туловища будешь отмывать самостоятельно, – сказала она, чувствуя, как жар приливает к щекам.

Хант молча следил за ее движениями, и в его открытости было что-то более интимное, чем в тогдашнем прикосновении губ к ее шее. Казалось, он воочию видит, кто она сейчас и кем может стать.

Добросовестно отмыв верхнюю часть туловища, Брайс сказала:

– Ты сидишь крыльями к стене, и мне к ним не подобраться.

Хант пружинисто вскочил на ноги.

Брайс старалась не смотреть на ту часть его тела, что находилась прямо перед нею. На нечто крупное, к чему сам Хант относился с безразличием. Что ж, если он равнодушен к своему, она проявит такое же безразличие. Брайс встала и под брызгами воды перевернула Ханта спиной к себе. Насладиться видом сзади – всеми рельефными мышцами и совершенными пропорциями – она тоже себе не позволила.

«У тебя потрясающий зад», – сказал ей недавно Хант. «И твой не хуже», – могла бы сказать она, не покривив душой.

Брайс намылила ангельские крылья, ставшие от воды темно-серыми. Чтобы достать до их верхушек, ей пришлось вытянуться на цыпочках. Она молча водила мочалкой по крыльям. Хант стоял, свесив голову и упираясь в плитки стены. Ему требовался отдых: если не сон, то хотя бы провал в забытье. Брайс тщательно смыла пену, удостоверилась, что все перья чистые, и закрыла воду.

Пар медленно уходил в вытяжку. Капала стекающая вода, исчезая в решетке слива.

Хант повернулся лицом. Брайс взяла полотенце и, старательно глядя вверх, обвязала полотенце вокруг бедер ангела. Взяв второе, она принялась вытирать его смуглую кожу, потом волосы. Касаться полотенцем крыльев она не решилась и лишь слегка похлопала по ним, смахивая последние капли.

– Пошли, – сказала она. – Тебе надо лечь.

Эти слова почему-то насторожили его, но он не возражал, когда Брайс за руку вывела его из душа. Она забыла вытереться сама, и с волос и одежды стекали струйки. Хант послушно пошел за нею в спальню. Из комода, где он хранил одежду, она вытащила черные трусы. Уперев глаза в пол, Брайс протянула ангелу трусы:

– Надевай.

Хант послушно надел. Брайс подтянула трусы к его талии и только тогда отпустила поясную резинку. Из другого ящика она вынула белую футболку, посмотрела на сложные прорези для крыльев и поняла, что с этой задачей ей не справиться.

– Хватит с тебя и трусов, – заявила она, возвращая футболку в ящик.

Осталось только уложить его в постель. Брайс отогнула тщательно заправленное одеяло:

– Теперь ложись и спи.

И вновь Хант подчинился, с негромким стоном проскользнул под одеяло. Брайс выключила свет в ванной, вернулась в полутемную комнату. Хант лежал, продолжая смотреть на нее. Брайс отвела влажные пряди с его лба, коснувшись ненавистной татуировки. Хант закрыл глаза.

– Я так за тебя волновалась, – прошептала она, снова касаясь его волос. – Я…

Она не договорила. Молча шагнула назад, чтобы пойти к себе, переодеться в сухое и попытаться уснуть самой.

Но теплая сильная рука схватила ее запястье и удержала.

– Что? – спросила Брайс.

Хант продолжал на нее смотреть. Потом слегка потянул за руку. Слова не требовались. «Останься», – говорил его жест.

Ей до боли сдавило грудь.

– Ну хорошо, – прошептала она. – Я останусь.

Мысль о возвращении к себе почему-то показалась ей рискованной. Если сейчас она уйдет, он, чего доброго, исчезнет. Брайс достала из комода белую футболку с прорезями, отвернулась, сбросила свою рубашку и лифчик и швырнула на пол. Футболка Ханта доходила ей до колен, поэтому она сняла остатки мокрой одежды и тоже зашвырнула на пол ванной.

Сиринкс радостно прыгнул на кровать и устроился в ногах. Хант подвинулся, освобождая место для Брайс.

– Ну хорошо, – прошептала она, уже для себя.

Простыни были теплыми и пахли Хантом. Как она привыкла к запаху кедра, тронутого дождем! Брайс старалась вдыхать украдкой. Она не легла, а села, прислонившись к изголовью. И вдруг Хант положил голову ей на колени. Его рука легла рядом, упершись в подушку.

Ребенок, положивший голову на колени матери. Друг, ищущий поддержки, напоминания о том, что он по-прежнему жив.

Брайс снова коснулась его волос. Хант закрыл глаза, откликнувшись на прикосновение. Молчаливая просьба продолжать.

Она снова и снова гладила его по волосам, пока дыхание ангела не сделалось глубже и ровнее и пока его тело не обмякло, поддавшись сну.

Пахло раем. Домом, вечностью. Словом, местами, где полагалось обитать ангелам.

Хант открыл глаза. Его окутало мягким женским теплом. В тишине комнаты слышалось ее дыхание. Хант увидел, что по-прежнему лежит у Брайс на коленях. Сама она спала сидя, наклонив голову. Ее рука все так же касалась его волос, другая лежала рядом с его рукой.

Часы показывали половину четвертого. Ханта удивило не время, а то, что его голова достаточно прояснилась и он способен соображать.

Вчера Брайс позаботилась о нем. Вымыла, одела, утешила. Хант не помнил, когда в последний раз кто-то о нем заботился.

Приподняв голову, Хант обнаружил, что его футболка – единственное, что надето на Брайс. А его лицо все это время находилось в нескольких дюймах от ее «заветного места».

Он встал. Брайс даже не шевельнулась. Он вспомнил, как она вчера ощупью надевала на него трусы, и покраснел. Проснулся Сиринкс, приоткрыл один глаз, не понимая, почему ворочаются и мешают ему спать. Махнув зверюге, Хант подошел к Брайс и подхватил на руки. Она слегка шевельнулась. Хант осторожно вышел с нею в коридор, отнес в ее комнату и уложил на холодную кровать. Брайс недовольно поерзала, но Хант поспешил накрыть ее теплым одеялом. Она так и не проснулась.

Хант был уже в гостиной, когда ожил телефон Брайс, оставленный на кухонном столе. Хант не удержался и нажал кнопку. Экран заполнила цепочка сообщений от Рунна. Самое первое пришло несколько часов назад: «С Аталаром все в порядке?» Через минуту: «А с тобой?» Через час: «Я звонил твоему консьержу. Он меня заверил, что вы оба находитесь в квартире. Полагаю, у вас все в порядке. Но все равно утром позвони мне».

Последнее сообщение пришло совсем недавно: «Я рад, что ты вчера мне позвонила. Знаю, наши отношения серьезно испорчены – во многом по моей вине. Но если понадобится моя помощь, я всегда откликнусь. В любое время суток».

Хант оглянулся на дверь ее комнаты. Она звонила Рунну. Это с ним она говорила, когда Хант вернулся.

Он вернулся к себе, лег и быстро заснул. Кровать еще хранила ее запах, так похожий на едва уловимое прикосновение.