За стенами клиники медведьмы шумели кварталы Старой Площади, но внутри царила блаженная тишина. На стенах комнаты ожидания, покрашенных в белый цвет, играл солнечный свет, пробиваясь сквозь неплотно закрытые шторы. Окна выходили на улицу, где движение не прекращалось даже ночью. На мраморной поверхности регистрационной стойки журчал кварцевый фонтанчик, и звук его струй гармонично вплетался в звуки симфонии, льющейся из потолочных динамиков.

Рунну пришлось ждать, пока ведьма, которую он хотел видеть, закончит принимать пациента. Ожидание его не тяготило. Он наслаждался солнцем, музыкой и лавандовым паром из распылителя на столике возле его стула. Даже его тени задремали в этой идиллической обстановке.

Помимо распылителя, на столике лежали журналы и буклеты. В буклетах рекламировались новые средства для удаления шрамов, лечения бесплодия и артрита.

Слева от стойки вглубь помещения уходил узкий коридор. Там открылась дверь, и мелодичный голос произнес:

– Если у вас проявятся новые симптомы, обязательно позвоните.

Появилась знакомая Рунну ведьма с темными, слегка вьющимися волосами. Дверь закрылась. Ведьма не хотела мешать своему пациенту или пациентке одеваться. Увидев ее, Рунн встал. В своем черном одеянии он чувствовал себя неловко среди белых и кремовых тонов клиники. Он замер, дожидаясь, когда ведьма подойдет к стойке.

С нею Рунн познакомился вчера, осматривая место преступления. Тогда же он спросил, не заметила ли она каких-то странностей, осматривая труп. (Правильнее было сказать – то, что осталось от трупа.) Рунна впечатлила ясность ее мышления. Ему захотелось продолжить разговор, и он попросил разрешения зайти к ней утром в клинику.

Подойдя к стойке, медведьма слегка улыбнулась. Улыбнулись и ее приветливые глаза. Рунна поразило ее лицо. Там не было ни капли культивированной красоты, как у звезд экрана или моделей. Вся красота ведьмы была первозданной, природной, начиная от ее больших карих глаз, полных губ и до высоких скул. Ее тело поражало почти совершенной симметрией. От нее веяло спокойной уверенностью и еще чем-то, похожим на безмятежность. Вчера Рунну было не отвести от нее глаз. На какое-то время он даже забыл, что рядом лежит изуродованный труп.

– Доброе утро, принц.

Рунн испытал то же состояние, что и вчера, когда впервые ее увидел. Этот красивый голос без малейшего жеманства. Благодаря обостренному слуху фэйцы были очень восприимчивы к звукам. Они слышали ноты внутри нот, аккорды внутри аккордов. Однажды Рунн едва не сбежал со свидания с юной нимфой, чье хихиканье напоминало дельфиний свист. А в постели… со сколькими партнершами он укладывался туда первый и последний раз. Устанешь считать. Причина была не в сексе. Все они издавали непереносимые звуки.

– Привет, – улыбнулся Рунн и кивнул в сторону комнаты ожидания. – Знаю, что вы очень заняты. Но я все же надеюсь, вы уделите мне несколько минут. Я хочу продолжить разговор о деле, которым занимаюсь.

Одежда ведьмы состояла из просторных темно-синих шаровар и белой хлопчатой рубашки с короткими рукавами, не скрывавшими смуглой блестящей кожи ее рук. Подойдя к стойке, она застыла, будто статуя.

Странная эта порода – ведьмы. Внешне они не отличались от человеческих женщин, но их впечатляющая магия и долголетие говорили о принадлежности к ванирам. Магическая сила передавалась у них преимущественно по женской линии. Все ведьмы имели полноценное гражданство. Сила, унаследованная ими, принадлежала древнему источнику, который они называли трехликой богиней. Однако ведьмы появлялись и в семьях, не отмеченных никакой магией. Дарования ведьм разнились: прорицательницы, воительницы, создательницы снадобий. Но целительницы составляли в Городе Полумесяца особую группу. Все они проходили долгое основательное обучение. Молодая ведьма, стоявшая перед Рунном, являла собой исключение. Должно быть, она отличалась редкой даровитостью, если уже работала в клинике. Рунн не дал бы ей больше тридцати.

– Сейчас ко мне должна прийти еще одна пациентка, – сказала ведьма, глядя сквозь незашторенный участок окна на оживленную улицу. – А потом у меня обеденный перерыв. Вас не затруднит обождать полчаса?

Коридор, из которого она вышла, другим концом упирался в стеклянную дверь.

– У нас есть внутренний двор с садом. День сегодня погожий. Можете подождать там.

Рунн согласился.

– Благодарю вас, госпожа Салимон, – сказал он, прочитав ее фамилию в табличке на стойке.

Ведьма удивленно захлопала бархатными ресницами:

– Это не я… Клиника принадлежит моей сестре. Она уехала в отпуск и попросила подменить.

Изящным жестом королевы она вновь указала на дверь в конце коридора.

Рунн последовал за нею, стараясь не слишком глубоко вдыхать ее лавандово-эвкалиптовый аромат.

«Нечего таять, как пятнадцатилетний сопляк», – отчитал он себя.

Солнечный свет терялся в ее густых черных волосах. Ведьма плечом толкнула дверь, за которой Рунн увидел дворик, выложенный плиткой. Сад был не обычный, а террасный, и росли здесь лекарственные травы. День и в самом деле выдался прекрасный. С реки тянул ветерок, заставляя травы и невысокие кустарники качаться, распространяя ароматы.

– Располагайтесь.

Ведьма указала на кованый столик и стулья возле клумбы с мятой.

– Спасибо, – ответил Рунн, но она уже скрылась в коридоре.

Полчаса пролетели быстро. Рунну несколько раз звонили Дек и Флинн, а также младшие командиры его подразделения Вспомогательных сил. Он убрал телефон, надеясь посидеть с закрытыми глазами, слушая шелест трав и вдыхая их пряные запахи. Но дверь открылась. Ведьма несла тяжелый поднос с дымящимся чайником, чашками и тарелками, где лежали хлеб, сыр и мед.

– Мне было бы неловко есть одной, – сказала ведьма, передавая Рунну поднос. – Надеюсь, вы составите мне компанию.

– Напрасно вы хлопотали из-за меня.

Рунн опустил поднос на стол, стараясь не опрокинуть чайник.

– Никакие это не хлопоты. Я же вам сказала, что не люблю есть одна.

Ведьма села напротив Рунна и стала раскладывать чайные ложки, ножи и вазочки для меда.

Он еще вчера обратил внимание на ее манеру речи. Ведьма говорила без торопливости, присущей жителям Города Полумесяца. Она не проглатывала слова, а, казалось, тщательно выбирала каждое.

– Вы говорите совсем не так, как жители этого города.

– Наверное, дело в моих наставницах, – улыбнулась она, намазывая сыр на ломтик хлеба. – Они родом из старой части Пелиума. Это на побережье Раганского моря. Наверное, вместе со знаниями я переняла и их манеру говорить.

Рунн разлил чай по чашкам.

– Те края все называются старыми, – заметил он.

– Конечно, – согласилась ведьма, и ее глаза сверкнули.

Рунн подождал, пока она доест хлеб и запьет чаем.

– Вопрос, который я намереваюсь вам задать, я уже задавал нескольким медведьмам, но ни одна не смогла на него ответить. Придя к вам, я, быть может, цепляюсь за соломинку. Но прежде чем я начну разговор, я прошу вас… сохранить это в тайне.

Ведьма взяла из тарелки с фруктами несколько виноградин и фиников.

– Можете задавать мне любые вопросы. Я привыкла хранить тайны пациентов. Сохраню и вашу.

Чай, приготовленный ведьмой, пах мятой, лакрицей и чем-то еще. Вроде ванилью и какими-то лесными травами.

– Договорились. – Рунн откинулся на спинку стула. – Я не смею злоупотреблять вашим временем и сразу перейду к сути. Как по-вашему, можно ли починить сломанный магический предмет, который не смогли починить ни ведьмы, ни фэйцы, ни сами астерии? Существует ли способ вернуть ему прежнюю цельность?

Ведьма намазала сыром второй ломтик и положила сверху тонкую полоску меда.

– Здесь необходимо знать, был ли этот предмет изготовлен с помощью магии, или же его сделали обычным способом, а потом наполнили магической силой.

– Легенда утверждает, что его изготовили с помощью магии. Пользоваться им мог лишь обладающий дарованиями Звезднорожденного.

– Так. – Ее лучистые глаза внимательно смотрели на Рунна и, конечно же, заметили слегка покрасневшие щеки. – Значит, речь идет о какой-то фэйской реликвии.

– Да. Эпохи Первых войн.

– Вы говорите о Роге Луны?

Никто из других ведьм не догадался так быстро.

– Возможно, – уклончиво ответил Рунн.

Пусть читает ответ в его глазах.

– Его не смогли возродить ни магия, ни сила семи священных звезд, – сказала она. – Его осматривали ведьмы, превосходящие меня мудростью и опытом, но и они сочли это задание невыполнимым.

Такой ответ разочаровал Рунна.

– Учитывая ваш опыт в исцелении ваниров и людей, я подумал… возможно, какие-то методы применимы и к магическим предметам.

– Понимаю, откуда у вас такие мысли. Эта клиника полна чудес, о которых ни я, ни мои наставницы даже не подозревали. Лазеры, камеры, различные устройства, позволяющие заглянуть внутрь тела, наподобие моей магии.

С каждым словом ее глаза разгорались. Рунн смотрел, не в силах отвести взгляд.

– Быть может…

Ведьма наклонила голову, глядя на клумбу с лавандой.

Рунн молчал, не мешая ей думать. Кто-то прислал ему сообщение, но он не стал даже смотреть.

Ведьма замерла. Ее изящные пальцы сомкнулись. Казалось, в ее милую голову пришла какая-то мысль. Глаза вспыхнули, однако она не произнесла ни слова.

Когда Рунн снова заглянул в ее глаза, они были темными, предостерегающими.

– При современных достижениях медицины вполне возможно, что кто-то нашел способ починить магический предмет.

– Чем? Каким-нибудь высокоточным лазером?

– Лазеры. Лекарственные препараты. Трансплантация… современные средства открывают множество дверей.

Рунн мысленно выругался.

– Может, я наведу вас на мысль, если расскажу об одном утверждении древних фэйцев? Они говорили, что Рог можно возродить светом, который не свет, и магией, которая не магия. Нет ли в этом намека на современные технологии?

– Признаюсь, в этой сфере я не настолько сведуща, как мои сестры. Мои целительские знания идут из древних традиций.

– Мне достаточно того, что вы сказали. – Рунн поднялся. – Спасибо, что уделили мне время.

Ведьма посмотрела на него с поразительной искренностью. Она не испытывала ни страха, ни восхищения его личностью.

– Уверена, вы это и без меня знаете, принц, но все равно посоветую вам действовать осторожно.

– Знаю, и все равно спасибо. – Рунн поскреб затылок и вдруг спросил: – А ваша королева смогла бы ответить на мой вопрос?

Голова медведьмы вновь склонилась набок. Ее чудесные волосы упали на плечо.

– Моя… – (Рунн был готов поклясться, что ее глаза потемнели от глубокой печали.) – Вы говорите о нашей новой королеве.

– Да. О Гипаксии. – Это имя само соскользнуло у него с языка. – Я скорблю о кончине вашей прежней королевы.

– И я тоже.

На мгновение ведьма понурила плечи. Голова склонилась от призрачного ветра. Ведьмы любили Гекубу, и время не успело сгладить тяжесть утраты. Потом медведьма выдохнула и выпрямилась, будто стряхивая покров горя.

– Гипаксия пока находится в трауре по матери. До своего появления на Встрече она не станет никого принимать. Быть может, после вы сможете повидаться с нею и спросить.

Рунн поморщился. Что ж, хотя бы не придется раньше времени знакомиться с женщиной, которую отец прочил ему в жены.

– К сожалению, это дело настолько важное, что я не могу ждать, пока окончится Встреча.

– Тогда я буду молиться Ктоне, чтобы вы нашли ответы в другом месте.

– Надеюсь, она услышит ваши молитвы, – сказал Рунн и шагнул к двери.

– А я надеюсь снова вас увидеть, принц, – сказала медведьма, вновь принимаясь за еду.

Ее слова были плохо завуалированным приглашением. И потом, сидя в Фэйском архиве, Рунн вспоминал тональность и обещание, прозвучавшие в прощальных словах ведьмы.

А ведь он так и не узнал ее имени.