Выйдя из лифта, Брайс с Хантом увидели Сиринкса. Химер сидел на пороге открытой двери и поскуливал от беспокойства. Брайс оглядела пустой коридор, затем посмотрела на химера.

– Помнится, я запирала дверь, – сказала Брайс.

Хант понимающе усмехнулся, а Сиринкс с радостным воплем понесся к ней.

– О его дарованиях я расскажу тебе потом, – пообещал Хант.

Брайс загнала истерически радующегося Сиринкса в квартиру, где крепко обняла.

Возвращение с площади омрачили плач и стенания горожан. Выйдя из убежищ, многие увидели бездыханные тела своих близких.

Рог, запечатленный на спине Брайс, отлично справился со своей работой. Все порталы в арках ворот полностью исчезли. А ее первосвет, изливавшийся из ворот, исцелил и восстановил жителей, здания и сам мир. Но и у первосвета имелся предел возможностей. Оживить мертвых он не мог. Поэтому восстановленные улицы были усеяны мертвыми телами, в основном расчлененными.

– Все хорошо, – сказала Сиринксу Брайс, обняв его еще крепче и позволив облизать ей лицо.

Но все было отнюдь не хорошо. То есть совсем. То, что произошло, ее собственные действия, раскрытие тайны Рога, погибшие горожане, пожертвовавшая собой Лехаба, встреча с Даникой. Даника, Даника…

Шепот сменился тяжкими вздохами, а затем и судорожными рыданиями. Казалось, Хант ожидал чего-то подобного и, когда это началось, подхватил Брайс и Сиринкса на руки. Хант отнес их обоих в комнату Брайс, усадил на край кровати и сел сам, не размыкая рук. Сиринкс вырвался из объятий хозяйки и облизал ангелу лицо.

Рука Ханта скользнула в волосы Брайс, пальцы запутались в прядях. Брайс склонилась к нему, вбирая его силу и знакомый запах. Удивительно, что после всего они вернулись домой.

Бросив взгляд на его запястье, Брайс увидела оставшуюся рабскую татуировку. Венец со лба исчез, а четыре проклятые буквы сохранились. Хант заметил, куда она смотрит, и тихо сказал:

– Я убил Сандриелу.

Его глаза были очень спокойными и ясными, взгляд не отрывался от Брайс.

– Я убила Микая, – прошептала она.

– Знаю. – Уголок его рта дрогнул. – Напомни, чтобы я никогда не злил тебя сверх меры.

– Не смешно.

– Конечно не смешно. – Его пальцы перебирали ей волосы. – Я едва выдержал это зрелище.

Брайс сама едва выдерживала воспоминание о поединке с губернатором.

– Как тебе удалось ее убить? И как ты избавился от татуировки на лбу?

– Долгая история. Лучше расскажи, как это удалось тебе.

– Сначала ты.

– Ни в коем случае. Я хочу услышать, как ты скрывала звезду внутри.

Хант взглянул на ее грудь, словно звезда Брайс и сейчас просвечивала сквозь кожу. Но когда его брови изогнулись от удивления, Брайс посмотрела туда же.

– Это вообще недавно появилось, – вздохнула она.

В вырезе ее футболки, между грудями, виднелось белое пятно в форме восьмиконечной звезды.

– Мне нравится, – усмехнулся Хант.

Ей и самой это отчасти нравилось, но ангелу она сказала другое:

– Ты же знаешь: это всего лишь Звезднорожденный свет, а не настоящая магическая сила.

– Да, но теперь ты обладаешь и магической силой. – Хант ущипнул ее за бок. – И насколько я чую, изрядным количеством. Добавь к этому поселившийся у тебя Рог.

Он провел рукой по спине Брайс, затем, перестав улыбаться, сказал:

– Этой силой надо уметь управлять. Хочешь не хочешь, придется учиться.

– Мы только-только спасли город, а ты уже напоминаешь мне о необходимости возвращаться на работу?

– Старые привычки дают себя знать, – виновато признался Хант.

Их глаза снова встретились. Брайс посмотрела на его губы, такие прекрасные и находившиеся так близко от ее рта.

Все было не напрасно. Брайс была в этом уверена. Это произошло ради нынешнего мгновения. Ради него. И хотя путь, на который ее толкнула судьба, был полон долбаных ухабов и провел через темные залы горя и отчаяния… Сейчас перед нею был свет. Истинный свет. К этому свету она мчалась, совершая Выныривание.

Брайс захотелось, чтобы этот свет поцеловал ее. Немедленно. Ей хотелось ответить на поцелуй и отправить Сиринкса поскучать в гостиную или в его ящик.

Темные глаза Ханта стали почти дикими. Похоже, он прочитал мысли Брайс – или ему подсказал ее запах.

– Куинлан, мы с тобой кое-что не закончили, – напористо произнес он.

Хант выразительно посмотрел на Сиринкса. Химер спрыгнул с кровати и поспешил в коридор, виляя львиным хвостиком и словно говоря: «Самое время».

Брайс обнаружила, что Хант пристально смотрит на ее губы. Более того, она обнаружила, что сидит у него на коленях. К тому же они оба находились на ее кровати. Судя по «бугру», упирающемуся ей в ягодицы, она поняла, что и Хант догадывается об этом.

Они по-прежнему молча смотрели друг на друга. Потом Брайс слегка потерлась о «бугор». Хант зашипел. Она усмехнулась:

– Мне достаточно бросить на тебя один пылающий взгляд, и ты уже готовенький. Помнишь, как одна особа спрашивала, не возбудит ли тебя запись трехдневной оргии?

Рука Ханта снова заскользила по спине Брайс, но это было не просто поглаживание.

– Ты меня уже давно возбуждаешь, – признался он.

Его рука остановилась у нее на талии. Большой палец Ханта начал мучительно нежные поглаживания, каждое из которых отзывалось у Брайс сладостной болью между ногами.

Словно догадываясь об этом, Хант вальяжно улыбнулся. Потом наклонился и поцеловал ее подбородок:

– Ты готова закончить начатое?

– Конечно готова, – выдохнула Брайс.

Хант поцеловал ее под ухом, отчего она выгнула спину.

– Я еще кое-что помню. Ты обещал трахать меня до тех пор, пока я не забуду собственное имя.

Хант качнул бедрами и уперся членом в Брайс. Ее обожгло даже сквозь одежду.

– Дорогуша, если тебе этого хочется, я готов соответствовать твоим ожиданиям.

Боги милосердные! У нее сбилось дыхание. Все мысли были только о его губах, путешествующих по ее шее, его руках и внушительному, прекрасному члену, упирающемуся в нее. Ей отчаянно захотелось, чтобы член очутился у нее внутри. Немедленно. Брайс жаждала ощущать Ханта всем телом, купаться в его тепле и силе. Вокруг и внутри.

Брайс, сидевшая к нему спиной, приподнялась и перевернулась. Ей было приятно, что дыхание у Ханта такое же судорожное и сбивчивое, как ее собственное. Его руки сжимали ее талию, а большие пальцы гладили и гладили. Хант сейчас был похож на двигатель, ожидавший ее команды.

Брайс наклонилась, поцеловав его в губы. Затем снова.

Хант задрожал всем телом. Он едва сдерживался; эти «исследования» его губ привели ангела на грань. Но Брайс отстранилась, поймав его пылающий отрешенный взгляд. Слова, которые она хотела произнести, застряли у нее в горле. Она надеялась, что Хант все поймет и так. По ее поцелуям. Она стала целовать его лоб, повторяя губами узор исчезнувшей татуировки.

Дрожащая рука Ханта переместилась с талии Брайс к ее колотящемуся сердцу. Она с трудом сглотнула и с удивлением обнаружила, что у нее щиплет глаза. Еще удивительнее был влажный блеск глаз Ханта. Они совершили невозможное и вернулись домой. Вместе.

Хант потянулся к ней губами. Брайс перехватила его на середине. Руки обвили его шею, а пальцы зарылись в густые шелковистые волосы ангела.

В квартире раздался резкий звонок стационарного телефона.

Можно не обращать внимания. Можно отодвинуть мир подальше.

«Звонок из… родительского дома», – сообщил голосовой информатор.

Тяжело дыша, Брайс разорвала их поцелуй.

– Ты ответишь? – напряженно спросил Хант.

Да. Нет. Возможно.

«Звонок из… родительского дома».

– Мама будет трезвонить до тех пор, пока я не возьму трубку, – пробормотала Брайс.

Она слезла с коленей Ханта и встала на негнущиеся ноги. Пальцы Ханта успели скользнуть по ее спине. Брайс старалась не думать об обещании, скрытом в его прикосновении. Он не хотел отпускать ее даже в гостиную.

Брайс добежала до гостиной и схватила трубку радиотелефона, пока у него не включился автоответчик.

– Брайс, это ты? – плачущим голосом спросила мать. Этот голос был как ведро ледяной воды, способной погасить любую страсть. – Брайс?

Она вернулась в комнату, виновато поглядев на Ханта. Ангел отодвинулся и улегся, зашелестев крыльями.

– Здравствуй, мама.

Материнские рыдания были слишком заразительными, и потому Брайс прошла в ванную. Боже, как же она перепачкалась! Розовые кроссовки превратились почти в черные. Легинсы – все в дырах и следах крови. Футболка – одно название. Первосвет был способен заживлять раны, но не мог возвращать одежде прежний вид.

– С тобой все в порядке? Ты в безопасности?

– Я в полном порядке, – ответила Брайс, открывая холодную воду. Она торопливо разделась. – Я уже дома.

– А откуда шум воды?

– Из душа.

– Ты спасла город, совершила Нырок и даже не можешь поговорить со мной по-настоящему, не заодно с мытьем?

Брайс усмехнулась, включила громкую связь и положила трубку на раковину.

– Что ты успела узнать? – спросила она и встала под душ.

Холодные струи заставили ее зашипеть. Зато душ быстро охладил жар между ногами и погасил неуемное желание, туманившее мозг.

– Мне позвонили твой биологический отец и Деклан Эммет и рассказали обо всем. Полагаю, высокородный мерзавец теперь осознал, что хотя бы за это он передо мной в долгу.

Замерзнув под душем, Брайс добавила горячей воды и потянулась за шампунем для волос.

– Он сильно злился?

– Брызгал слюной от ярости… Самое скверное во всей этой истории – мир узнал, кто твой отец.

Брайс слышала, как Эмбер скрипит зубами.

– Теперь все знают, сколько магической силы ты обрела. Много, Брайс. Столько, сколько у него. Даже больше. Это очень серьезно.

Брайс старалась не задумываться об этом. Естественно, возникло немало домыслов о ее магической силе. С домыслами она будет разбираться потом. Она промыла волосы и нанесла на них кондиционер, сказав матери:

– Знаю.

– И что ты намерена делать с этим?

– Открою цепь ресторанов в городках на побережье.

– Я очень надеялась, что такой уровень силы сделает тебя серьезнее и ответственнее.

Брайс показала матери язык и плеснула на ладонь кондиционер.

– Мам, а нельзя отложить до завтра дискуссии о могущественной силе, ответственности и всем прочем?

– Можно, только в твоем лексиконе «завтра» означает «никогда», – вздохнула мать. – Брайс, ты закрыла порталы, а я даже не могу поговорить с тобой о Данике. О том, что она сделала для тебя без… – Голос Эмбер дрогнул. – Естественно, мы и об этом можем поговорить завтра.

Брайс смыла с волос кондиционер и вдруг поняла: а ведь мать не знает главного. О Микае. О ее расправе с ним. О том, как он поступил с Даникой.

Эмбер продолжала говорить. Брайс слушала, и в ней нарастал ужас, расползаясь по жилам и вгрызаясь в кости.

Хант тоже принял ледяной душ и переоделся. Вода в ванной Брайс больше не шумела, но разговор с матерью продолжался.

– Да, Хант тоже здесь. – Ее слова неслись по коридору, через гостиную и достигали его комнаты. – Нет мама, я не… И он тоже. – Она шумно задвинула ящик комода. – Извини, мама, но это тебя не касается, и прошу больше таких вопросов мне не задавать.

Хант догадывался, о чем Эмбер допытывалась у дочери. Знала бы она, что они с Брайс как раз и собирались этим заняться. Ее звонок помешал. Ханта не волновало, что весь город смотрит. Когда сила Брайс стала гаснуть, ему захотелось ее поцеловать. Он помнил, как опустил крылья и взял ее на руки. Помнил ее взгляд. Она смотрела на него так, словно он – это все, что ей нужно. Предел желаний. Остальное не имело значения.

Так на него никто и никогда не смотрел.

Когда они вернулись домой и Брайс оказалась у него на коленях, когда ее щеки раскраснелись, а глаза с жадностью смотрели на его рот… он был готов пересечь последнюю черту в их отношениях. Ему хотелось провести с нею в постели всю ночь и весь завтрашний день.

Учитывая, что ее первосвет превратил его из умирающего в совершенно здорового, он был вполне готов к сексу. Более того, жаждал этого. Жаждал близости с Брайс.

– Мама, ну и извращенный же у тебя ум! Ты это знаешь? – прорычала Брайс. – Если тебе все известно, тогда зачем ты мне позвонила? Тебе не приходило в голову, что я могу быть занята?

Хант улыбнулся. От дерзкого тона Брайс его член снова зашевелился. Такие разговоры он мог слушать дни напролет. Интересно, какие словечки он услышит, когда Брайс вновь окажется голой? Он вспомнил ее стоны.

В тот раз его пальцы подарили ей оргазм. Но в этот раз… в этот раз у него были обширные планы, как с помощью разных способов довести Брайс до оргазма, наслаждаясь удивительными звуками, слетающими с ее губ.

Разговор Брайс затягивался. Не смея ей мешать и приказав своему члену успокоиться «до лучших времен», Хант достал из комодного ящика одноразовый телефон и набрал номер Исайи. Этот номер, как и несколько других, Хант помнил наизусть.

– Хвала долбаным богам, – проворчал Исайя, услышав голос Ханта.

Исайя не скрывал своего облегчения. Такие эмоции он выказывал редко.

– Что происходит на твоем конце линии? – спросил Хант.

– На моем конце? – засмеялся Исайя. – Лучше скажи, что́ происходит на твоем конце?

Много чего.

– Ты сейчас в Комитиуме?

– Да. Здесь сумасшедший дом. Я только сейчас понял, что остался за старшего.

Учитывая, что от Микая сохранился только пепел в контейнере пылесоса, да и Сандриела находилась в не намного лучшем состоянии, Исайя действительно стал главным.

– Поздравляю с повышением.

– Да уж, на мою задницу. Я же не архангел. И все здешние придурки знают об этом… Ну что вы на меня пялитесь? Не можете самостоятельно вызвать службу уборки? – рявкнул он, обращаясь к кому-то рядом.

– А что с астерианскими придурками, которые обстреливали город серными ракетами? – спросил Хант.

Была у него мысль полететь туда, найти эти танки и угостить молниями.

– Исчезли, и след простыл.

Судя по мрачному тону Исайи, он тоже предпочел бы разобраться с ними по-старому, без миндальничанья.

– Как Наоми? – спросил Хант, приготовившись услышать страшную новость.

– Жива.

Хант молча произнес благодарственную молитву Ктоне за такое милосердие.

– Слушай, Хант. Я знаю, ты жутко устал и все такое. Но не мог бы ты заглянуть сюда? Твоя помощь была бы не лишней. Если они увидят, что мы управляем вдвоем, их дурацкая грызня за власть быстро прекратится.

Хант стиснул зубы, подавив желание выругаться. Похоже, его планы с голенькой Брайс придется отодвинуть. Татуировка на запястье означала, что он по-прежнему должен повиноваться Республике и принадлежать не только себе. Список возможностей был невелик. Ему повезет, если его оставят в Лунатионе и он перейдет в собственность того, кто займет место Микая. Возможно, он сумеет видеться с Брайс. Урывками… если его вообще будут выпускать за пределы Комитиума.

Хорошо, если после расправы с Сандриелой его вообще оставят в живых.

У Ханта затряслись руки. Он недавнего возбуждения не осталось и следа.

Он натянул рубашку. Ничего, он найдет способ остаться в живых и вернуться к едва начавшейся жизни с Куинлан.

Взгляд Ханта невольно упал на запястье.

Он моргнул. Потом еще.

Брайс уже прощалась со своей назойливой матерью, когда на телефон поступил еще один звонок с незнакомого номера. Возможно, Джезиба. Брайс пообещала матери, что завтра они поговорят обстоятельнее, и переключилась, торопливо бросив:

– Слушаю.

– Ах, Брайс Куинлан, – произнес молодой мужской голос. – Это так вы приветствуете тех, кто вам звонит?

Она узнала этот голос. Узнала долговязого парня, которому он принадлежал. Но под обличьем парня скрывалось древнее чудовище. Астерий. Его она видела и слышала по телевизору столько раз, что сбилась со счета.

– Здравствуйте, ваша лучезарность, – прошептала Брайс.