Робот Биф

Гарри Блэр – житель престижного района Лондона решил использовать последние погожие осенние деньки для своего хобби, но все почему-то шло наперекосяк. Робот, приобретенный Гарри за баснословную сумму, в этот день словно сошел с ума. У робота все валилось из рук. Он не мог выполнить простейших вещей, и это несказанно раздражало его владельца.

– Дубина, как ты отбиваешь? Неужели ты даже не в состоянии попасть по мячу, слепой безмозглый железный истукан?! – полноватый мужчина с овальным морщинистым лицом, крупным носом и несколько оттопыренными ушами, рывком выключил метатель мечей и нервным движением руки пригладил свою небогатую шевелюру. – Да что с тобой сегодня такое?

– Смею заметить, Гарри, – начал было оправдываться шестифутовый металлический детина, опуская биту и выпрямляясь, – что у меня…

– К черту! Не хочу слышать никаких отговорок. Работай!

– Слушаюсь, – бесстрастно отозвался робот, поведя массивной металлической головой; линзы его глаз блеснули на солнце. Он чуть согнул голени, поудобнее перехватил биту, копируя заученные движения своего хозяина, и отвел ее вправо и назад.

Гарри нахмурил брови, придирчиво разглядывая замершего в стойке бэттера робота, и щелкнул переключателем, включив метатель мячей. И тут раздался мелодичный вызов инпа.

Гарри отошел в сторонку и ткнул пальцем в наушник.

– Слушаю! – резко бросил он в микрофон, краем глаза наблюдая за роботом. – А, это ты, Майкл. Что-нибудь случилось?.. Слушай, я сейчас занят, я…

Метатель щелкнул, стремительно выбросив лапку с мячом; мяч понесся в сторону робота. Тот, выждав нужное время, легко махнул тяжелой битой, словно мальчик, погоняющий гусей, прутиком. Мяч врезался почти в самый край биты и устремился в сторону Гарри.

– Вот черт! – едва успел отклониться в сторону мужчина, как мяч пронесся возле самого его лица. – Ты, тупая железяка! Куда ты отбиваешь? Цель перед тобой! – указал он рукой на деревянную стену с нарисованной на ней мишенью.

Робот ничего не ответил, вновь становясь в стойку.

Алан Сандерс, прибиравшийся в это самое время на лужайке своего дома по соседству, издал издевательский смешок и покачал головой.

– Чего ржешь, придурок? – огрызнулся на него Гарри. – Занимайся своим делом и не лезь в мои. Сил моих больше нет! Нет, это я не тебе, Майкл, – в который уже раз вздохнул Гарри, отходя с «простреливаемой» роботом территории и становясь справа от него. – Что?.. При чем здесь мать! Этот железный болван не может даже просчитать толком траекторию. Что?.. Не знаю, как и почему, но он словно отупел сегодня, – прорычал Гарри, наблюдая за Бифом.

Метатель выпустил следующий мяч.

Робот взмахнул битой; мяч влетел в стену на два метра левее цели. Биф повернул голову к своему хозяину.

– Криворукая консервная банка! – вскричал Гарри, срываясь окончательно. – Да что с тобой творится? Или ты мне это назло делаешь?

– Нет, Гарри. Причина в том…

– Забудь обо всем, Биф, и не смей никогда мямлить о своих мелких проблемах! Соберись, черт тебя побери!

– Слушаюсь, – робот приготовился отбивать следующий мяч.

Гарри нахмурился и отвернулся, уставившись себе под ноги и разравнивая носком туфли красный песок, устилавший специально отстроенную Гарри площадку для своей забавы на заднем дворе.

– Майкл, давай, мне некогда! Потом поговорим, а то эта бестолочь…

Следующий мяч сорвался с лапки метателя. Бита стремительно понеслась ему навстречу.

– А! – коротко вскрикнул Гарри, опрокидываясь на землю от сокрушительного удара битой по голове.

Робот мгновенно остановил движение биты, лишь она коснулась головы его хозяина, без видимых усилий погасив ее инерцию. При этом он резко повернул голову вправо, продолжая держать биту отведенной в сторону, затем медленно, словно во сне, опустил ее.

– Гарри? – позвал Биф, опускаясь на одно колено, и легонько ткнул своего хозяина пальцем в левое плечо.

Гарри не отозвался. Он лежал на животе, раскинув руки и ноги в стороны; голова его была вывернута вправо, глаза широко распахнуты, а на затылке темнел красный пролом, из которого на песок стекала струйка крови.

Робот отшатнулся от мертвого хозяина, выронив биту, и вскочил на ноги. Справа послышался звук упавшей деревянной палки. Биф повернул голову на звук. Сандерс, застыв на месте, глазами, полными ужаса, взирал на робота поверх аккуратно подстриженной живой изгороди.

– Гарри! – душераздирающий вопль резанул по чувствительным ушам Бифа.

Робот вздрогнул всем телом, и еще дальше попятился от мертвого тела.

От дома к площадке неслась растрепанная Элеонора – жена Гарри.

– Гарри, боже мой! – она упала на колени возле не подающего признаков жизни своего мужа и потрясла его за плечи. – Вставай, слышишь? Что с тобой? Господи, да вызовите кто-нибудь «911»!

– Я… – начал Биф, протягивая к Элеоноре руку. Движение его были какими-то скованными и неуверенными.

– Не прикасайся ко мне, ты, железяка! – взвизгнула женщина, рывком отстраняясь от робота. – Убийца! – губы ее дрожали, а из глаз по щекам катились крупные слезы, падая на песок и превращаясь в крохотные темные комки грязи. – Пошел прочь, проклятый убийца! Гарри!!! – Элеонора опять принялась трясти мужа. – Да что же это?!

Биф отошел еще на пару шагов к деревянной стене за его спиной и застыл истуканом.

Вокруг площадки, огороженной с двух сторон высоким сетчатым заборчиком, уже собирались любопытные зеваки. Подоспевший Сандерс настойчиво поднял Элеонору с колен, и та припала к его плечу, рыдая и всхлипывая. Сандерс хмуро смотрел на распростертое у его ног тело и неловко похлопывал женщину по спине.

– Что здесь происходит? – через толпу, окружившую плотным кольцом площадку, к дому протискивался молодой человек, скорее даже мальчик. – Да пропустите же, черт вас побери! Мама! – заметив рыдающую на плече соседа женщину, воскликнул мальчик и бросился к ней, но, увидев окровавленное тело Гарри, остановился, не доходя нескольких шагов. Потом он медленно, словно во сне двинулся вперед, обходя тело стороной, и коснулся плеча матери. – Мама? Что случилось?

– О, Дэвид! – женщина резко обернулась к сыну, утирая ладонями красные глаза. – Эта железяка убила папу!

Мальчик бросил недоуменный взгляд на стоявшего без движения робота, нахмурился, закусив нижнюю губу, потом обнял мать за плечо.

– Пойдем в дом, мама, – тихо произнес он, настойчиво ведя мать за собой. – А вы чего собрались? – зло крикнул Дэвид толпе зевак. – Цирк вам здесь, что ли? Расходитесь!

Элеонора, с трудом переставляя непослушные ноги, побрела, поддерживаемая сыном, к крыльцу.

– Биф, иди в дом! – приказал мальчик роботу обернувшись.

Тот с некоторой заминкой, словно обуреваемый сомнениями, сдвинулся с места и последовал за своими хозяевами.

Через пару минут, после того как все трое скрылись в доме, с неба упал медицинский флайт; за ним на газон возле дома опустилась тяжелая полицейская машина…

* * *

Дюпон как раз готовил себе завтрак, колдуя у пищевого автомата, когда на кухню ворвалась его сестра Селин.

– Патрис, там… – выдохнула она, прислоняясь к дверному косяку грудью и тыча пальцем в сторону лестницы. – Там…

Вид у девушки был изрядно напуганный.

– Что с тобой, сестричка? За тобой кто-то гонится? – обернулся к дверям Дюпон, опираясь рукой о столешницу и скрещивая ноги.

– Там этот… робот!

– Какой еще робот? – недоуменно воззрился на сестру Дюпон.

– Шестифутовое железное страшилище! Патрис, я боюсь, – голос у Селин дрожал, а глаза затравленно бегали. – Сделай, что-нибудь, прошу тебя, – взмолилась она всхлипнув.

– Ничего не понимаю, – насупил брови Дюпон. – Чего у нас понадобилось какому-то роботу?

– Я не знаю, – неловко пожала напряженными плечиками девушка. – Убери его!

– Сейчас разберемся. Последи за моим завтраком. – Дюпон порывисто направился к дверям, сдвинул сестру в сторонку и торопливо спустился по лестнице.

Достигнув распахнутой настежь двери в собственный кабинет, Дюпон замер перед самым порогом, испытав некое подобие растерянности и восхищения одновременно. Посреди кабинета у самого стола действительно стоял здоровенный человекоподобный робот, блистающий полированным металлом, словно фантастический рыцарь, сошедший со страниц фэнтезийного романа. Робот глядел в окно. Рядом с ним, притопывая от нетерпения, покачивался на носках начищенных до блеска туфлей невысокий, несколько сутулый человек лет сорока с подвижным лицом, темными, близко посаженными глазами и густыми курчавыми волосами смоляного цвета.

– А! Мсье Дюпон! – воскликнул он, заметив детектива, замершего в дверях.

– Кто вы? – грубо спросил тот, найдя в себе наконец силы переступить через порог. Человекоподобных роботов Дюпон недолюбливал, если не сказать побаивался, особенно таких здоровенных. – И что здесь делает эта железка?

Робот повернул голову в сторону Дюпона и изучающе уставился на хозяина кабинета объективами, не делая более никаких движений. От пристального взгляда глаз-камер Дюпон ощутил невольный озноб, но виду не подал, лишь крепче стиснул зубы, поиграв желваками.

– Видите ли, – несколько смутился незваный гость, почесав пальцем за левым ухом, – я представляю фирму «Меркьюри Роботикс». Меня зовут Густав Карстен.

– И все же я не понимаю… – начал было Дюпон, но гость остановил его движением руки, выставив перед собой ладонь.

– Прошу, дайте мне закончить. И если после этого решите спровадить меня, то я незамедлительно уберусь восвояси.

– Хорошо, говорите. Только… эта железяка не опасна? – осторожно уточнил Дюпон, все еще с подозрением косясь на робота.

– О, он абсолютно безвреден, уверяю вас! – пылко заверил детектива Карстен. – Могу я присесть? – спросил он, указав на кресло.

– Прошу вас, – предложил Дюпон, обходя робота по широкой дуге и опускаясь в свое кресло. Голова робота медленно повернулась вслед хозяину кабинета. – Чего он на меня уставился, мистер э-э… Карстен?

– Он отслеживает все, что происходит вокруг него – это совершенно нормально, – охотно пояснил гость, удобно устраиваясь в своем кресле. – Не обращайте на него внимание.

– Постараюсь, – нервно повел плечами Дюпон, одернув пальцами воротничок рубашки. – Итак, я вас слушаю.

– Если не ошибаюсь, вы и есть Патрис Дюпон, частный детектив?

– Не ошибаетесь.

– Руководство моей компании поручило мне обратиться к вам за помощью.

– Помощь какого плана?

– В расследовании убийства, вернее, установлении истины.

– Убийствами занимается полиция, – сухо пояснил Дюпон, косясь на робота. – Простите, он не мог бы отвернуться? Чего он на меня все время пялится?

– Биф, не докучай гостю, – обратился к роботу гость.

– Слушаюсь, – робот отвернул голову и вновь уставился в окно.

– Ого! Он свободно понимает речь? – поразился Дюпон. – Далеко, однако, шагнула техника!

– Очень далеко, уверяю вас, – согласился с ним Карстен. – Что же касается убийства, полиция, разумеется, ведет расследование, но его результаты, мягко говоря, не совсем удовлетворяют «Меркьюри Роботикс».

– Чем же именно?

– Предвзятым отношением.

Дюпон, размышляя, побарабанил пальцами по столешнице.

– Вы не могли бы поподробнее объяснить о чем, собственно, идет речь.

– Охотно, – оживился Карстен, поудобнее устраиваясь в кресле. – Дело в следующем: некто Гарри Блэр не так давно приобрел у нашей компании новейшую модель робота Би-Эф-ноль-четыр-один или, как мы его называем, Биф. Это он и есть, – Карстен указал рукой на стоящего рядом робота.

– Я понял, – откинулся назад Дюпон, вытягивая ноги под столом. – Дальше, прошу вас.

– Гарри оказался заядлым бейсболистом и пытался натренировать Бифа отбивать мяч битой.

– И как, получилось? – с плохо скрываемой иронией в голосе поинтересовался Дюпон.

– Если честно, в этом нет никакой особой проблемы. Робот, как вы прекрасно понимаете, в состоянии справиться со столь простой задачей.

– Простите, но я этого не понимаю. Я, видите ли, неспециалист в области робототехники.

– В таком случае я охотно поясню. Все сводится к решению задачи о расчете траектории: мозг робота должен просчитать, где будет находиться мяч, когда он сможет ударить по нему битой. Благодаря стереоскопическому зрению робот без особых проблем определяет положение объектов в пространстве и рассчитывает их скорость и траекторию движения…

– Я понял, продолжайте свой рассказ, – прервал Карстена Дюпон.

– Это очень совершенная модель, но в тот день…

– Извините, мистер Карстен, но если вас не затруднит, побольше конкретики и поменьше патетики.

Карстен помолчал, собираясь с мыслями.

– 23 июля 2250 года Гарри решил потренировать Бифа на специально оборудованной площадке во дворе своего дома. Ну, вы понимаете: машинка, бросающая мячи, и стена с мишенью. Мяч вылетает с произвольной скоростью под произвольным углом, а робот должен ухитриться его отбить. Так вот, Гарри в этот день, как показал его сосед, был крайне недоволен Бифом – тот никак толком не мог отбить мяч. Гарри выходил из себя и костерил робота на чем свет стоит…

– Постойте, – Дюпон выпрямился в кресле. Кресло чуть слышно под ним скрипнуло. – Что значит: был недоволен? Робот не мог отбить мяч? А как же простая задача?

– Все не так просто на самом деле. – Карстен помассировал пальцы правой руки и мельком взглянул на застывшего перед ним робота. – Задача проста исключительно в теории, на практике же роботу приходится вносить коррективы, пока он не освоит новых навыков: он должен учитывать не только габариты биты и мяча, но и их форму, упругость, ветер, наконец. Однако, робот тренировался уже не первый день, и за это время должен был освоиться со своей новой функцией. Сосед же, ставший свидетелем тренировки, заявлял, что робот хотя и мог отбить мяч, но послать его точно в мишень ему никак не удавалось. И это крайне выводило из себя Гарри. Тот ругал Бифа почем зря, награждая его крайне неприятными эпитетами.

– Ну, вероятно, роботу понадобилось гораздо больше времени на освоение навыков пользования битой, нежели вы полагаете, – резонно предположил Дюпон.

– Такого не может быть! – категорически отверг подобное предположение Карстен. – Высокоточный механизм, коим и является Биф, не нуждается в продолжительном приобретении опыта. Ему достаточно нескольких неудачных попыток, чтобы прийти к выводу, как нужно действовать дальше. Я могу это доказать.

– Нет уж, обойдемся без этого, – поерзал в кресле Дюпон, но Карстен уже вытащил из кармана несколько шариков для пинг-понга и протянул их роботу.

– Он никогда не брал в руки ничего подобного. Где у вас мусороприемник? Ага, вижу! Биф, попади шариками в мусороприемник. Осторожно, они очень хрупкие, – предупредил его Карстен.

Робот аккуратно, чтобы не помять шарики, взял их прорезинеными пальцами левой руки, один из них перекочевал в его правую руку. Робот примерился к отверстию мусоросборника и плавным и широким нижним замахом бросил шарик в него. Шарик, пролетев по короткой параболе футов девять-десять, заскакал по полу, не долетев буквально каких-то нескольких дюймов до отверстия и отклонившись немного влево.

Дюпон с интересом наблюдал за руками робота, крайне нежно обращающимися с хрупкими шариками, хотя этими же пальцами, по всей вероятности, Биф шутя мог завязать в узел стальной прут.

Тем временем Биф взял в правую руку второй шарик и, изменив тактику, толчком кисти и пальцев отправил шарик в мусоросборник. Шарик, приобретя большую, чем в первый раз, скорость и двигаясь почти по прямой, ударился о край люка и отскочил.

«Интересно, сколько это еще будет продолжаться?» – подумал Дюпон, приглядываясь к бездушной машине. В левой ладони робота осталось еще три шарика.

Следующий шарик попал точно в отверстие мусоросборника. Остальные два по той же траектории последовали вслед за первым удачным. Робот опустил руки и посмотрел на Карстена.

– Три из пяти, – сообщил он глубоким приятным тенором.

– Хорошо, Биф. Спасибо.

– Не за что, Густав. Рад был помочь.

– Как видите, – Карстен обернулся к Дюпону, – чтобы освоить метание незнакомых ему предметов, роботу понадобилось всего три попытки. Сейчас он в состоянии попасть этим шариком в любую указанную вами точку с очень высокой точностью. Хотите проверить?

– Нет, я верю вам, – поспешно отказался Дюпон. – Предположим, все так, как вы говорите. Значит, в том роботе была какая-то неисправность?

– Мсье Дюпон, уверяю вас, наши инженера не нашли ни одной неисправности. Проверено все – от основных реакций до сервоприводов.

– И все же я не совсем понимаю, какое отношение имеет ваша демонстрация к некоему убийству?

– Что ни на есть самое прямое! – взмахнул руками Карстен, вскакивая из кресла и принимаясь метаться по кабинету. Робот неотрывно следил за ним «глазами», едва поводя головой. – До сих пор не пойму, что могло пойти не так, но в один из замахов битой Биф нанес удар по голове Гарри. – Карстен внезапно остановился и повернулся к Дюпону, уставившись тому в глаза. – Смертельный.

– Что? – вцепился в подлокотники своего кресла Дюпон, подаваясь вперед. – Что вы сказали?

– Я сказал: Биф убил Гарри, – Карстен вцепился пальцем в тугой воротничок рубашки и дернул его, ослабляя петлю галстука. – Да, – добавил он и вернулся в гостевое кресло.

– Но этого не может быть! – воскликнул Дюпон.

– Вот и «Меркьюри Роботикс» того же мнения, а полиция обвиняет нас в смерти человека. Робот не мог причинить вреда человеку ни при каких обстоятельствах.

– Какой кошмар! – Дюпон провел по лицу ладонью, опасливо косясь на смирно стоящего возле его стола робота. – Его уничтожили?

– Кого? – не понял Карстен, повернув голову к Дюпону.

– Ну, этого… Бифа!

– Почему уничтожили? Зачем? Вот он стоит перед вами! – гордо указал рукой на железного истукана Карстен.

– Что-о?! – Дюпон проворно вскочил из кресла, отпихнув его в сторону. Кресло, перевернувшись, упало к ногам Бифа. – И вы притащили ко мне этого свихнувшегося робота?

– Мистер Дюпон, вы уронили кресло, – Биф сделал шаг вперед, наклонился, поднял тяжелое кресло одной рукой и аккуратно придвинул его к ногам Дюпона. – Прошу вас.

Дюпон вжался в угол спиной, но робот уже вернулся на свое прежнее место и вновь замер.

– Бросьте, мсье Дюпон, – усмехнулся Карстен, хрустя пальцами, – вы же здравомыслящий человек. Этот робот абсолютно исправен, уверяю вас, а дело тут в чем-то совершенно другом.

– И в чем же, по-вашему? – Дюпон постарался взять себя в руки, сделал непроницаемое лицо, и, поправив прическу, с достоинством уселся обратно в кресло.

– А вот на этот вопрос наша фирма и хотела бы получить ответ именно от вас. – Карстен, перестав мять кисть, ткнул указательным пальцем в сторону Дюпона.

– От меня? Вы предлагаете мне заняться решением загадки, почему робот убил человека? Ну, знаете!..

– В чем же вы видите препятствие для подобного расследования?

– Глупый вопрос, – хмыкнул Дюпон, рассеянно вертя в пальцах инп. – Я ровным счетом ничего не знаю о роботах, кроме того, что они существуют. И к тому же терпеть их не могу. И не доверяю им.

– Я это заметил. И это, как мне кажется, даже лучше, – кивнул Карстен.

– Почему? – недоуменно уставился на него Дюпон.

– Никто не обвинит вас, что вы подыгрываете нашей компании.

– А вы не боитесь, что результат расследования может оказаться ровно противоположным тому, которого вы ожидаете?

– Такая возможность существует, – вынужден был признать Карстен. – Но тут уж, как говорится, ничего не попишешь. По крайней мере, это будет объективное расследование.

– Почему вы в этом так уверены? – переспросил Дюпон, кладя на стол инп и хмуря брови.

– Вы известны своим объективным подходом, – расплылся в улыбке Карстен.

– Давайте обойдемся без хвалебных од. К тому же объективности, как вы прекрасно понимаете, в природе не существует – у каждого свои сугубо субъективные мерила.

Карстен не ответил.

Дюпон подергал пальцами нижнюю губу, размышляя, как ему следует поступить. Дел, вроде бы, никаких не намечалось в ближайшее время, и вообще последний год оказался не очень удачным и прибыльным, а это дело могло сулить приличные барыши. Хотя одно то, что здесь замешан робот, у Дюпона уже вызывало жгучее желание остаться в стороне – кто может знать, какие мысли роятся в голове этой железяки, и что она вздумает выкинуть в следующий момент.

Дюпон очень долго колебался, взвешивая все «за» и «против».

Карстен молчал, терпеливо ожидая его решения.

Робот бесстрастно взирал на все происходящее с высоты своего роста.

– Хорошо! – согласился неожиданно для самого себя Дюпон. – Я возьмусь за это дело, при условии, что вы убедите меня в полной и абсолютной безвредности данного робота. Желательно, не сходя с этого места.

Не говоря ни слова, Карстен внезапно схватился за длинную металлическую ножку светильника, стоявшего рядом с ним, и с размаху опустил его на голову опешившего Дюпона. Резвости детектива хватило лишь закрыть глаза – он даже пригнуться или заслониться толком не успел, но этого и не понадобилась. Рванувшийся с места робот успел перехватить светильник намного раньше, чем тот обрушился бы на голову Дюпона.

Когда Дюпон приоткрыл глаза, сильная рука робота удерживала светильник в полуметре от его головы, шутя сопротивляясь нажиму своего хозяина.

– Густав, это была не очень хорошая идея, – укоризненно произнес робот, нежно, но с усилием вытягивая из пальцев Карстена светильник. – Вы могли нанести мистеру Дюпону повреждения, несовместимые с его существованием.

– Ты прав, Биф, – Карстен выпустил из рук светильник, и робот, отойдя к самой двери, поставил его подальше от кресла вне досягаемости своего хозяина, видимо, в попытке исключить возможность повторного использования светильника Карстеном не по назначению. – Спасибо тебе – это действительно было глупо с моей стороны.

– Вы в своем уме? – поинтересовался Дюпон, выпрямляясь в кресле и грозно глядя на неадекватного гостя.

– Разумеется! Просто вы требовали незамедлительных доказательств безопасности Бифа, и я их вам представил, – рассмеялся гость, закидывая ногу на ногу.

– А если бы он не перехватил лампу?

– Он не мог ее не перехватить, – убежденно заявил Карстен. – В основе его жизнедеятельности, если можно так выразиться, лежат основополагающие законы, сформулированные еще Азимовым в двадцатом веке.

– Кто это? – отстраненно поинтересовался Дюпон, разглядывая робота, вновь неподвижно замершего посреди комнаты рядом со светильником.

– Значит, не читали, – кивнул Карстен. – Биф, процитируй нам три Закона Робототехники.

– Первый закон: робот не может причинить вред человеку или своим бездействием допустить, чтобы человеку был причинен вред. Второй закон: робот должен повиноваться всем приказам, которые дает человек, кроме тех случаев, когда эти приказы противоречат Первому Закону. Третий закон: робот должен заботиться о своей безопасности в той мере, в которой это не противоречит Первому или Второму Законам, – отчеканил Биф не задумываясь.

– Впечатляет, – дернул подбородком Дюпон, заметив заглядывающую из коридора в кабинет сестру и делая ей незаметные знаки уйти. – Но как же в этом случае быть с Гарри Блэром?

– Вот это-то мы и хотели бы установить.

– Хм-м, – Дюпон поднялся из-за стола, прошел к бару и, открыв его, достал две бутылки пива. – Выпьете?

– Не откажусь, – согласился гость.

Дюпон вернулся к столу, протянул одну из бутылок Карстену. С другой он уселся в свое кресло и с тихим хлопком откупорил крышку. Сделал несколько глотков.

– Значит, насколько я понял, произошло следующее: некто Гарри Блэр тренировал купленного у вас робота управляться с бейсбольной битой и мячом и очень был недоволен тем, что его подопечный никак не мог освоить хитростей этой немудреной игры. В какой-то момент робот ударом биты вышибает Гарри мозги, и никто не может понять, по какой именно причине он это сделал. Я ничего не упустил?

– Все именно так. – Карстен сделал большой глоток пива и упер запотевшую бутылку в колено. – Все остальное вот здесь, – он порылся в кармане рубахи, извлек из него флэш-стик и передал его через стол Дюпону.

Тот принял носитель информации, вставил его в консоль и развернул рабочий голообъем.

Информации по делу, как оказалось, было совсем немного. Во-первых, присутствовал сведения о самой модели робота BF-041, его сертификаты и поверочные данные, включая выводы экспертов после прохождения Бифом недавних в связи со случившимся тестов. Вывод экспертов был однозначен: отклонений в конструкции и программном обеспечении не обнаружено, реакции в норме. Во-вторых, имелись документы, касающиеся приобретения и владения семейством Блэр робота данной модели с заводским номером таким-то. В-третьих, отдельным файлом шло описание ситуации, приведшей к смерти Гарри Блэра.

Дюпон развернул последний и углубился в чтение.

Из документа следовало, что Гарри Блэр, действительный владелец Бифа, во время тренинга робота по собственной неосторожности попал под удар биты, находясь по правую руку от него, вследствие чего он оказался вне зоны видимости Бифа и получил сокрушительный удар битой в затылочную часть черепа. Рана оказалась смертельной.

Дюпона передернуло, но он продолжил читать.

По свидетельствам очевидца данного происшествия некоего Алана Сандерса – соседа семьи Блэр все именно так и произошло: Гарри, дав в грубой форме приказ роботу отбивать мяч, повернулся к нему спиной и отвлекся на разговор по инпу. Робот действительно не мог его видеть, поскольку, голова Бифа была повернута несколько влево. По уверениям того же Сандерса, несмотря на сыпавшиеся одно за другим оскорбления, робот не проявлял агрессии, полностью подчиняясь командам своего владельца, однако, Сандерс не брался утверждать, что убийство не было тихой местью со стороны робота за нанесенные ему обиды. Жена Гарри Блэра уверена в обратном; сын сомневается. И все, больше ничего.

– Любопытно, – хмыкнул Дюпон, проглядывая еще раз документ. – Скажите, мистер Карстен, ваш робот в состоянии испытывать эмоции?

– Что вы конкретно имеете в виду? – уточнил тот, вытирая ладонью пену с верхней губ.

– Я имею в виду, испытывает ли Биф радость, гнев, огорчение и прочие человеческие чувства?

– В том виде, в котором подразумеваете вы – нет. Он испытывает нечто подобное, но в несколько другом разрезе. Это необходимо для мотивировки его действий. К примеру, недовольство хозяина должно подстегивать его к самосовершенствованию.

– А может оно подстегнуть его, например, к насилию?

– Вы забываете про Первый Закон – основу всех основ! – напомнил Карстен Дюпону. – Что бы ни испытывал Биф, он не в состоянии причинить вред человеку.

– Вы в этом уверены?

– На все сто!

– А хитрить он умеет?

– Хитрить? – задумался на мгновение Карстен, уставившись в потолок. – Я не совсем понимаю, что вы конкретно подразумеваете под этим понятием. Видите ли, это все-таки машина и…

– Ну, хорошо, – поджал губы Дюпон, уставясь на Бифа. – Может он сделать, к примеру, так: заметив, что его хозяин находится у него справа и недоступен его зрению, он делает вид, будто там никого нет, и бьет битой. Ведь он действительно его не видел, а значит, с его точки зрения, там никого и не было. В этом случае Первый Закон вроде бы и не нарушается.

– Дорогой мой, вы слишком упрощенно толкуете этот Закон. Робот знает, где находится его хозяин, несмотря на то, что уже не видит его. К тому же занимаясь столь опасным делом, как размахивание тяжелой битой, он просто обязан быть уверен на сто процентов, что этим никому не причинит вреда.

– Возможно, он не в курсе, насколько опасна бита.

– Невозможно, – отрицательно покачал головой Карстен. – Совершенно невозможно.

– Но как же тогда могло произойти, что совершенно исправный, по вашим утверждениям, робот убивает битой человека?

– Ума не приложу! – честно признался Карстен, разведя руки в стороны.

– Однако, – пробормотал Дюпон, почесывая кончик своего носа. – А вы не пробовали спросить самого Бифа?

– Пробовали, разумеется. А вы сами у него спросите.

– У него? – Дюпон с сомнением покосился на стоявшего у дверей робота.

– Конечно.

– Хорошо. Биф, э-э… скажи, как случилось, что голова мистера Блэра оказалась на пути движения биты?

– Бита не должна была его задеть. Я был уверен в этом, – глухо отозвался Биф.

– Уверен? Каким образом?

– Когда должен был выстрелить следующий мяч, я видел, что мистер Блэр находится более чем в шести футах от меня.

– Как же в таком случае он оказался в зоне замаха?

– На этот вопрос я не могу вам ответить, мистер Дюпон.

Дюпону показалось, что Биф затравленно сжался или напрягся, а, возможно, это было лишь обманное ощущение, попытка очеловечить бездушную машину.

– Сколько футов от тебя до противоположного угла комнаты?

Робот повернул голову, и тут же незамедлительно последовал его ответ.

– Четырнадцать футов и два дюйма.

Дюпон полез в ящик стола, покопался в нем и, вынув из него дальномер, приблизился к роботу. Встав рядом с ним, он направил дальномер на угол комнаты. В окошечке прибора появились цифры: «14.164», – что примерно равнялось четырнадцати футам и двум дюймам.

– Все верно, – Дюпон выключил прибор и вернулся на свое место за столом. – А каков угол твоего зрения?

– Рабочий угол – тридцать два градуса; периферийное зрение – до ста семидесяти шести градусов.

– А каков был угол от… м-м… твоей зрительной оси до твоего хозяина?

– Двести четыре градуса.

– То есть, ты не мог видеть мистера Блэра, когда ожидал вылета мяча?

– Не мог, но я знал, что он там, – невозмутимо ответил робот. – За время, когда я перестал его контролировать и переключился на наблюдение за мячом, Гарри не мог сместиться на два фута.

– Но сместился, – поймал Дюпон робота.

– Нет, – категорично заявил тот тоном, не допускающим возражения. – Он оставался вне зоны досягаемости биты.

– Тогда я совершенно ничего не понимаю! – воскликнул Дюпон, вглядываясь в бесстрастную физиономию робота. – Ты противоречишь сам себе.

– Никакого противоречия нет, мистер Дюпон, – стеклянные глаза-объективы продолжали бесстрастно взирать на детектива.

– Но как это возможно, если бита все же задела твоего хозяина?! – Дюпон попытался поймать Бифа на лжи. Он отошел к столу и присел на его угол.

– Этому есть простое объяснение.

– Погоди, ты ведь сказал, что не знаешь, почему задел мистера Блэра!

– Я такого не говорил.

Дюпон почесал макушку и перевел недоуменный взгляд на сидящего в кресле с бутылкой пива Карстена.

– Что это значит? – спросил он. – Почему ваш робот лжет?

– Он не лжет, – почему-то рассмеялся Карстен. – Просто вы некорректно истолковали его ответ.

– Ну, знаете!.. – возмущенно задохнулся Дюпон, покачав ногой, висящей в воздухе. – По-вашему, я настолько глуп, что не понимаю сказанного?

– Дело вовсе не в глупости.

– А в чем же, смею спросить?

– Вы толкуете сказанное на свой лад, вкладываете в слова робота смысл, которого в них нет, а понимать следует так, как он говорит.

– Что вы имеете в виду? – Дюпон все больше и больше ощущал, как проваливается в какие-то хитрые казуистические дебри.

– Биф, поясни.

– Охотно, Густав, – дернул головой Биф. – Дословно я сказал: «На этот вопрос я не могу вам ответить». Если бы я не знал, то ответил по-другому. Например: «Я не знаю, как это случилось».

– Ага, – крякнул Дюпон, до которого дошло, в чем тут суть. – Понимаю, но почему ты не можешь ответить?

– Мне бы не хотелось касаться этого вопроса, мистер Дюпон,– глухо отозвался робот.

У Дюпона брови взлетели вверх.

– Даже так? Получается, ты знаешь, почему погиб мистер Блэр, но не желаешь говорить?

– Не могу, – поправил его Биф, переступив с ноги на ногу. Пол под ним скрипнул. Что бы у него ни творилось в голове, но робот явно ощущал некое подобие неловкости, как отметил про себя Дюпон. – Именно не могу, хотя и хотел бы.

– Что значит, не можешь? Я не понимаю.

– Мне категорически запрещено это делать.

– Кем же?

– Мистером Блэром.

– Твоим бывшим хозяином?

– Именно.

– Вот теперь я окончательно ничего не понимаю, – нахмурился Дюпон. Он протянул руку к своей бутылке, оставленной на столе, сделал из нее пару больших глотков и, опустив на колено, постучал по ней пальцами. – Как твой хозяин мог запретить тебе говорить о его убийстве, если он уже был мертв?

– В вашем вопросе нет логики, мистер Дюпон, – важно заключил Биф. – Но я отвечу на него: он категорически запретил мне жаловаться на причину моих промахов по мишени. Я пытался объяснить ему причину, но он ничего не желал слышать и отдал четкий приказ никогда не говорить об этом.

– Процитируй этот запрет, чтобы мсье Дюпону все стало ясно, – подал голос Карстен.

– Как пожелаете, Густав, – глаза робота блеснули, когда тот повернул голову чуть влево. – Мистер Блэр в очень резкой форме сказал следующее: «Забудь обо всем, Биф, и не смей никогда мямлить о своих мелких проблемах».

– И ты действительно забыл? – уточнил Дюпон, поднимаясь со стола и приближаясь к роботу. Страх перед этой говорящей махиной у него несколько ослаб. Робот уже не казался Дюпону таким уж ужасным созданием.

– Я ничего не могу забыть. Но приказ хозяина я обойти не могу.

– Какая прелесть! Да ты, Биф, настоящий ходячий сейф для хранения конфиденциальной информации.

– Благодарю вас, мистер Дюпон.

Карстен расхохотался, закинув голову далеко назад.

Дюпон еще больше нахмурился.

– Что вам показалось столь смешным, мистер Карстен? – поинтересовался он у представителя «Меркьюри Роботикс».

– Ваша попытка сыронизировать, мсье Дюпон. Робот не понимает шуток и воспринимает все исключительно буквально.

– И вас также, подозреваю, смешит, что этот ходячий металлолом пудрит мозги мне, вашей конторе и полиции, не желая выдавать крайне важных данных, необходимых для ведения следствия по данному делу?

– А вот это как раз совершенно несмешно, – мгновенно посерьезнел Карстен. – Но одновременно и неважно – ни один суд не примет доказательств, предоставленных роботом.

– Почему же?

– Робот – это не система видеонаблюдения, а очень тонкий прибор, копирующий мышление человека. К тому же он не обладает правами, чтобы выступать в роли свидетеля.

– Возможно, но он владеет информацией, могущей сильно продвинуть следствие по этому делу. Почему вы не отмените этот дурацкий запрет?

– Увы, это невозможно. В Бифа заложено беспрекословное подчинение своему владельцу.

– Но ведь вы должны были предусмотреть какую-нибудь кнопку или не знаю, что там у вас встраивается для исключения подобных ситуаций.

– Если бы это было так, то никто никогда не стал окупать роботов в личное и не только пользование. Столь сложная система, способная не только запоминать разговоры и все увиденное, составляющее личную тайну владельца, но и анализировать, должна обладать совершенной защитой этой информации, и никто не смеет без ведома самого владельца пользоваться этой конфиденциальной информацией.

– Глупость какая-то! А если, как в данном случае, хозяин мертв?

– Тут уж ничего не попишешь, – угрюмо отозвался Карстен, отставляя на стол пустую бутылку и разглаживая морщинку на штанине безупречно отглаженных брюк.

– А почему бы в таком случае не поместить его на какой-нибудь стенд и не считать эту информацию? – никак не унимался Дюпон. Он не мог взять в толк, почему какая-то электронная штуковина сопротивляется воле своих создателей и водит за нос столько народу.

– Вы не совсем верно представляете себе, мсье Дюпон, как он функционирует. Повторюсь: это не система видеонаблюдения. Биф не записывает изображение, как это происходит с обычными следящими системами. В противном случае его память очень быстро переполнилась бы. То же самое происходит и со звуком. Биф анализирует получаемую информацию, преобразовывая ее в конкретные объекты, символы, образующие новые связи в его мозгу. На расшифровку этой мешанины может понадобиться не один год. Но, даже расшифровав эти связи, мы не сможем восстановить изображение или звук.

– Все настолько скверно? – Дюпон с плохо скрываемым раздражением окатил Бифа ледяным взглядом.

– Все настолько сложно и в то же время просто. К примеру, он, как и человек, не сохраняет изображение стола, когда смотрит на него, а отмечает лишь его признаки: объект является столом, имеет такие-то габариты, форму, текстуру, находится в окружении таких-то предметов и прочее и прочее.

– Благодарю за разъяснения, я понял, – удрученно покачал головой Дюпон. – Но ведь ваша компания также является владельцем робота? – сделал он последнюю попытку.

– В интересующий нас момент времени его владельцем являлся Гарри Блэр, и этим все сказано.

– Мда-а… – безнадежно протянул Дюпон. Он отнес пустые бутылки в мусоропровод и вернулся за стол, тяжело опустившись в кресло. – А нельзя ли отменить связь, отвечающую за запрет, наложенный мистером Блэром?

– Сначала ее необходимо обнаружить, а на это, как я уже сказал, может уйти несколько месяцев и более. К тому же для этого необходимы санкции следственных органов, ведь дело касается тайны, составляющей личную жизнь человека.

– Неужели прокурор не заинтересован в получении этой информации?

– Понимаете ли, – Карстен поерзал в кресле, будто ощутив некое неудобство, и задумчиво потер переносицу, – здесь сложилась довольно сложная ситуация. Общество и без того настроено в отношении человекоподобных роботов не столь радужно, а тут еще и человек погибает от руки машины. Прокурор и следователи прежде всего люди, и потому склонны примешивать к своей работе чисто человеческие чувства. По крайней мере мне так показалось. Тем более, наша компания никогда не даст стопроцентной гарантии, что блокировку удастся снять. Да и сколько времени на это потребуется.

– Понимаю. А эту блокировку не может отменить, к примеру, кто-либо из членов семьи мистера Блэра?

– Увы. Здесь налицо приоритетность запрета: Гарри был, так сказать, главным владельцем робота – договор оформлен именно на него. Остальные члены семьи вписаны ниже, и соответственно…

– Так что же вы в таком случае ждете от меня? Я тем более не смогу разговорить этого робота.

– А вдруг? Да и не в этом дело, – печально отмахнулся Карстен. – Мы заинтересованы именно в тщательном параллельном расследовании.

– Но что я смогу выяснить в этом деле такого, чего не смогла выявить полиция? Вы не боитесь впустую потерять свои время и деньги?

– В любом случае это лучше, чем сидеть сложа руки и ничего не делать, ожидая приговора. Вы представляете, какие убытки может понести компания, если суд вынесет решение о виновности робота? Если бы речь шла исключительно о финансовых потерях от данного инцидента, то, возможно, наша компания не проявляла столь сильного беспокойства. Но здесь речь идет о самом ценном, что есть у «Меркьюри Роботикс» – ее репутации. А потеря репутации может обойтись компании несравнимо дороже любых сопутствующих этому делу потерь.

– Согласен. Ну что ж… – Дюпон еще раз прочел документ, все еще открытый в голообъеме. – Кстати, у вас здесь сказано, что робот прошел все тесты без сучка и задоринки. А вы не тестировали его, случайно, на способность управляться с бейсбольной битой?

– Зачем? – недоуменно моргнул Карстен. – Все рабочие параметры, включая координацию и ориентацию в пространстве у него в норме.

– Вы не против, если мы это проверим?

– Что угодно, – почему-то обрадовался Карстен, вскакивая из кресла. Возможно, ему просто уже порядком наскучила пустая болтовня, а может, он принял это предложение за разновидность следственного эксперимента и возможность еще раз доказать уникальность своего робота.

Так или иначе, задор и заинтересованность его казались неподдельными, и Дюпон решил не затягивать с экспериментом. Пройдя в кладовую дома и порывшись там некоторое время, Дюпон наконец отыскал обшарпанную биту для крикета и пару мячей.

Вернувшись в кабинет, где его в нетерпении ожидал Карстен, Дюпон протер тряпочкой пыльную биту и вручил ее роботу.

– Я думаю, для данного эксперимента совершенно неважно, какую биту использовать. Тем более, бейсбольной у меня все равно нет.

– Согласен с вами – это не столь неважно.

Биф тем временем взвесил в руке биту, пристально оглядел ее и опустил руку, вопросительно уставившись на хозяина кабинета.

– Ну как, Биф, справишься? – подмигнул роботу Дюпон.

– Без проблем, мистер Дюпон, – кивнул тот тяжелой головой. – С этой битой даже проще – она практически плоская, с небольшой кривизной поверхности. Но я бы хотел посмотреть мяч, – протянул Биф руку.

– О, разумеется, – Дюпон кинул мяч роботу.

Тот, растопырив пальцы, ловко поймал его, оглядел со всех сторон, помял в ладони, провел по нему пальцами.

– Ну как?

– Мяч имеет незначительные несущественные отличия от бейсбольного.

– Это не помешает тебе?

– Нет.

– Тогда брось его мне.

Биф мгновенно подбросил мяч так, что тот лег точно в ладонь Дюпона. Тому осталось только сжать пальцы.

– Неплохо, – произнес Дюпон, отходя к столу и подбрасывая на ладони мяч. – Значит, так, Биф: я брошу тебе мяч, а ты должен будешь отбить его и попасть… – Дюпон обвел взглядом стену за своей спиной, – ну, скажем, вот в эту точку, – ткнул он пальцем в один из незамысловатых узоров на панели. Справишься?

– Думаю, да, – без задержки отозвался Биф.

– Ты не уверен?

– Это всего лишь одна из форм утверждения, мистер Дюпон, – пояснил ему Биф. – Справлюсь.

– Только не проломи мне стену, а то твоим хозяевам придется делать у меня в кабинете ремонт.

– Я понял: главное, попасть в цель. Сила удара не важна.

– Вот и умничка, – похвалил робота Дюпон, прячась на всякий случай за высокую спинку кресла. – На счет три. Раз…

– Можете кидать в любой момент, – прервал его робот. – Не забывайте, у меня машинная реакция.

– Ладно, умник. – Дюпон поджал губы и тут же запустил мячом в робота, целясь тому в грудь.

Мяч в доли секунды пролетел через всю комнату, но Биф за это время успел сместиться влево, размахнуться битой и вдарить ей легонько по мячу. Мяч понесся в обратную сторону и врезался в панель точно в том месте, куда до того указал палец Дюпона.

– Невероятно! – воскликнул тот выпрямляясь. – А ну-ка, еще один.

Мяч вновь устремился к Бифу, но теперь роботу пришлось сместиться далеко вправо, к самой двери. И все же он успел отбить мяч, и тот вновь точно попал в то же самое место.

– Блестяще, дружище! Как это тебе удается?

– Довольно простой расчет траектории, – Биф опустил биту и уставился в лицо Дюпону.

– Ты тренировался после того случая? – Дюпон собрал мячи с пола и вернулся в свое кресло, сжимая упругие мячики пальцами.

– Нет.

– А до того случая у тебя получалось отбивать мяч как следует?

– Да, я попадал в мишень.

– Значит, до и после того дня у тебя все шло превосходно, я правильно понимаю?

– Именно так, мистер Дюпон, – подтвердил Биф. – Мне уже можно положить ракетку?

– Да, конечно.

Робот наклонился и положил ракетку у своих ног.

– Значит, все шло превосходно, но что же тогда случилось в тот день? – продолжал допытываться Дюпон.

– Вы уже спрашивали меня об этом. Мне очень жаль, но я не могу ответить на этот вопрос. – Робот выпрямился и вновь застыл.

– Однако, тебя не перехитришь! Значит, в тот день случилось нечто такое, что мешало тебе метиться, я правильно понимаю?

– Именно так.

– Уже что-то, – Дюпон откинулся на спинку кресла и помял подбородок пальцами, разглядывая робота. – Тебе мешало нечто внешнее или это был программный сбой?

– Не могу ответить.

– Как же с тобой тяжело разговаривать, – вздохнул Дюпон. – Ну, хорошо, оставим причину твоего временного недомогания. Когда же ты потерял возможность корректно оценивать обстановку и, как ты говоришь, рассчитывать траекторию?

– В десять тридцать две двадцать третьего числа, – немного помявшись, ответил Биф. Похоже, робота терзали нешуточные сомнения, можно ли выдавать подобную информацию.

– Уже что-то! – обрадовался Дюпон, потирая ладони. – А когда же это закончилось?

– В тринадцать семнадцать того же дня. Больше я ничего не могу вам сказать. Прошу прощения.

– Когда произошло убийство?

– В тринадцать ноль-три.

– Получается, ты «прозрел» через пятнадцать минут после убийства?

– Я не терял зрения, мистер Дюпон, – пояснил пунктуальный Биф.

– Я имел в виду, обретение тобой способности полноценно ориентироваться, – заметно нервничая, с нажимом проговорил Дюпон и взялся дергать пальцами нижнюю губу.

– В таком случае – да, только это случилось через четырнадцать минут.

– Разве это так важно, плюс – минус одна минута?

– Не знаю, мистер Дюпон. Я констатирую факт.

– И как же ты ее обрел вновь?

– Не могу вам этого сказать, – вновь взялся за свое робот.

– Разве твой прежний хозяин запрещал говорить об этом?

– У меня четкий запрет говорить вообще на эту тему.

– А время? Разве о времени ты можешь говорить?

– Время в данном случае не имеет никакого значения.

– Хорошо, для начала вполне достаточно, Биф. – Дюпон хлопнул ладонью по столу. – Итак, мистер Карстен, кое-что, как видите, уже прояснилось.

– Но что вам это дает? – в некотором сомнении спросил гость, возвращаясь в свое кресло.

– На самом деле, это дает очень многое. Но сначала я бы хотел подписать с вами договор на оказание мной услуг.

– С радостью! Ваши условия? – подался вперед Карстен, опираясь локтем о стол.

– Пять тысяч авансом.

– Пятнадцать, – предложил, не задумываясь, Карстен. – Вне основных расходов.

– Довольно щедро с вашей стороны. Я не возражаю!

– И вы оставляете робота у себя на время расследования.

– Ни-ког-да! – раздельно произнес Дюпон, вытягиваясь в кресле. – Вы в своем уме? Эта железка убила человека, а вы предлагаете мне держать ее у себя дома? Да и на кой он мне сдался, по большому счету?

– Робот совершенно безопасен, я уверяю вас. Но он может пригодиться вам.

– Скорее вам, чем мне, хотя и не понимаю, что вам с этого. Но его пребывание в этом доме даже не обсуждается, – отрезал Дюпон, поведя рукой. – А о безопасности робота расскажите мистеру Блэру.

– Двадцать пять, – повысил ставку Карстен.

– Зачем это вам, мистер Карстен? – нахмурился Дюпон, изучающе глядя в непроницаемое лицо гостя.

– Мы считаем, робот может помочь вам в расследовании.

– Каким образом?

– Не могу на это ответить.

– У Бифа научились? – невесело хмыкнул Дюпон. Конечно, неплохо было бы заполучить двадцать пять тысяч, но терпеть эту махину в своем доме – это было выше его сил. – Не можете или не хотите?

– Не могу. Это вне моей компетенции.

– Нет!

– Тридцать! Или я забираю Бифа и плачу вам ваши пять.

– Вы и мертвого уговорите, – сдался после долгих колебаний Дюпон. – По рукам!..

– Нет, нет и еще раз нет! – Селин попыталась вытолкать из кухни брата, который безрезультатно уже битые двадцать минут втолковывал девушке выгоду обладания роботом. – Я не потерплю в доме этого монстра! Убери его сейчас же отсюда, чтобы мои глаза его не видели!

– Ну почему сразу монстра? – елейным голоском продолжал сопротивляться Дюпон. – По-моему, сестричка, ты перегибаешь палку. Посмотри, какой он послушный и к тому же блестящий, – указал он на Бифа, молчаливо взирающего из-за его спины на семейную сцену. – Тебе же нравятся всякие блестящие штучки?

– Уже нет! – рявкнула Селин, отворачиваясь к окну. – Он слишком большой для «штучки». К тому же убийца!

– Это явное преувеличение. Ты же видишь: вполне уравновешенный и адекватный робот.

– Мистер Дюпон прав, – поддакнул Биф. – Я абсолютно безвреден для вас, мисс Селин. И для других окружающих тоже.

– А ты заткнись, железяка! – порывисто обернулась к нему Селин, сдувая со лба прядь волос. – Тебя вообще не спрашивают! Это ты ему сказал, как меня зовут? Ты, да?

– Я был вынужден, – попытался оправдаться Дюпон. – Мы составляли договор, и ты тоже теперь являешься его хозяином. И Эмили тоже, кстати.

– Всю жизнь мечтала, – фыркнула девушка. – И еще поглядим, что скажет твоя жена, когда вернется домой. Уф-ф!.. Значит, так: либо я, либо он! – Селин отвернулась, надув щеки и складывая руки на груди.

– Хорошо, если ты так настаиваешь, то я, разумеется, верну его. Вместе с двадцатью пятью тысячами, которые мне заплатили сверх того. Пошли, Биф, – Дюпон демонстративно отвернулся, беря робота под ручку, хотя делать этого ему вовсе не хотелось – не дай бог, тому вздумается повести рукой, и тогда от Дюпона мокрого места не останется.

– Постой, что ты сказал? – спохватилась Селин.

– Я сказал, что сейчас же позвоню в «Меркьюри Роботикс», и Бифа заберут.

– Нет, ты что-то сказал про двадцать пять тысяч.

– Так ли это важно, раз у тебя аллергия на роботов? Твоя психика мне гораздо дороже всяких денег.

– Нет, погоди! – Селин вылетела из кухни, преграждая брату путь к лестнице.

– Все уже решено: Биф вернется обратно. Я устал от твоих совершенно беспочвенных претензий.

– Я тут подумала… – заюлила Селин.

– Это лишнее. Мы как-нибудь обойдемся и без этой прорвы денег.

– Слушай, хватит уже! Это не смешно, в конце концов.

– И я про то же. Биф, убери ее с дороги, пожалуйста – мне не хочется спускать собственную сестру с лестницы самому.

– Нет, мистер Дюпон, – робот остался неподвижен. – Я не могу причинить вред человеку.

– В таком случае это сделаю я!

– Простите, но и этого я не могу вам этого позволить. – Биф аккуратно, но решительно зафиксировал свои металлические пальцы на предплечьях Дюпона. Больно не было, но двинуться с места тот не мог.

– Правильно, Биф, держи его, – засмеялась Селин, наблюдая за тщетными попытками брата вырваться из стального захвата.

– Отпусти меня, железный балбес, – пыхтя и изворачиваясь, приказал Дюпон.

– С удовольствием, но при условии, что вы не будете никого спускать с лестницы, – согласился Биф.

– Уговорил. Все, я успокоился.

– Не отпускай его. Так и держи, – продолжала веселиться Селин.

– А ты не встревай! Биф, посмотри: она надо мной издевается как может, а я терпеть должен?

– Это не наносит вам вреда.

– Она наносит мне моральный вред. К твоему сведению, нервная система не восстанавливается. Так что, вместо того, чтобы держать меня, лучше закрыл бы ей рот.

– Но как? – робот, казалось, был ошеломлен.

– Можешь использовать для этого какую-нибудь тряпку.

Робот разжал пальцы и повел головой, остановив свой взгляд на кухонной салфетке.

– Но-но! – Селин опасливо попятилась к лестнице. – Я предупреждаю: буду кричать, причем очень громко.

– Но недолго, – усмехнулся Дюпон, упирая руки в бока.

– Так что мне делать? – спросил робот, все еще сомневаясь.

– Патрис, кончай. Это уже правда не смешно. – Селин, вцепившись в перила обеими руками, спустилась на пару ступенек.

– Ладно, Биф, пошутили – и будет. Пошли, у нас много дел.

– Уф-ф, – выдохнула Селин с облегчением, посторонившись и пропуская мимо себя брата с роботом. – Больше не шути так, ладно?

– Вообще-то, мне просто было любопытно, как он себя поведет в данной ситуации.

– Так это, значит, ты решил на мне свои дурацкие эксперименты проводить?! – глаза Селин скачком увеличились вдвое. – Ах ты!.. – замахнулась она на брата кулачком.

– Поаккуратней, сестренка, – усмехнулся Дюпон, оборачиваясь через плечо. – Гляди, как бы он не решил, будто ты собираешься напасть на меня.

– Защитника себе нашел, да? – та в испуге отшатнулась от робота. – Ну-ну, я тебе еще припомню!

– Я понял, это шутка, – заявил вдруг Биф. – Вы так шутите.

– Ого, ты понимаешь шутки? – левая бровь Дюпона выгнулась дугой.

– Нет, но я сделал вывод, что это может быть только шуткой.

– И что же ты подразумеваешь под этим понятием? – обернулся Дюпон к роботу, останавливаясь на нижней ступеньке.

Робот тоже застыл на полушаге, возвышаясь над своим новым хозяином подобием сверкающей серебряной статуи.

– Слова или действия, не приводящие к результату, который в них вкладывается, но при этом вызывающий улыбку на губах человека и улучшение его настроения.

– Сухо и слишком примитивно, – пожал плечами Дюпон. – Хотя и не лишено смысла.

– Не забывайте, мистер Дюпон, я все-таки машина.

– Патрис, – поправил его тот. – Зови меня Патрис.

– Хорошо, Патрис, – согласился робот кивнув. – Куда мы идем?

– Я собираюсь наведаться в Скотленд-Ярд, а ты останешься дома. Поможешь чем-нибудь моей взбалмошной сестре.

– Нет! Не надо! – выкрикнула Селин. – Забирай его с собой.

– Куда? В полицию?

– Куда хочешь. Я одна с ним не останусь.

Дюпон долго колебался, стоя у дверей своего кабинета, потом вздохнул, нацепил ветровку и махнул рукой Бифу.

– Ладно, пойдешь со мной, а то эта особа тебя с ума сведет.

– Я могу подождать вас в кабинете, если ваша сестра опасается моего присутствия. Хотя я и не понимаю, почему, – предложил робот выход из сложившейся ситуации.

– Нет, я решил, что тебе можно пойти со мной.

– Дело ваше, Патрис.

В этот самый момент перед дверями дома опустилась авиетка, приветливо распахнув люки с обеих сторон. Дюпон, подняв воротник ветровки, шагнул за порог дома; за ним следом вышел Биф, затворив за собой дверь.

– Забыл уточнить, а можно ли роботам находиться в полиции? – спросил у Бифа Дюпон, поскорее забираясь на левое сиденье.

На правом устроился робот, выжидающе уставившись перед собой.

– Я не в курсе каких-либо запретов на этот счет, Патрис, – ответил Биф, не поворачивая головы. – Думаю, меня пропустят, но если есть какие-либо ограничения, я подожду вас на улице.

– Будем надеяться, их нет. – Дюпон коснулся сенсора, закрывающего люки, и зябко потер руки. Несмотря на раннюю осень, стояла промозглая и довольно ветреная погода.

– Я тоже, – согласился с ним Биф, однако Дюпон не без причины подозревал, что, по большому счету, ему совершенно все равно, где торчать – в здании или на улице. Но все-таки было бы лучше, находись робот рядом с ним: совершенно ни к чему пугать прохожих видом «бесхозного» робота, околачивающегося у полицейского управления.

Указав маршрут, Дюпон удобно расположился в кресле, вытянув ноги под приборную доску, и краем глаза взглянул на застывшего в напряженной, как ему показалось, позе Бифа.

– Расслабься, Биф. Летать боишься?

– Почему вы так решили, Патрис? – робот повернул голову влево. – Я совершенно спокоен. А вот вы, как мне кажется, несколько взволнованы предстоящим полетом.

– С чего это ты взял?

– Оценил ваши микрореакции на смену обстановки.

– Да? И как же это я, интересно, реагирую? – усмехнулся Патрис, барабаня пальцами по подлокотнику.

– У вас несколько расширены зрачки; наблюдается скованность в движениях, некоторая нерешительность и нервозность. Разве не так?

– Возможно, – нахмурился Дюпон, разглядывая робота, но тот, как и положено машине, оставался невозмутим. – Спасибо, что просветил, Биф.

– Не за что, Патрис. Но все-таки: я правильно оценил вашу реакцию на воздушный транспорт или ошибся?

– Ты не ошибся, Биф. Да, я несколько побаиваюсь, но не столько полетов, сколько возможности загреметь с высоты вниз.

– Смею заметить, Патрис, воздушный транспорт является самым безопасным видом транспорта. Аварий от общего числа на его долю по статистике приходится всего около полутора процентов.

– Откуда ты это знаешь?

– Запросил данные из сети.

– У тебя есть связь с внешним миром?

– Разумеется. Мне иногда для нормального функционирования необходимо получать данные.

– И отправлять, не так ли?

– Что вы имеете в виду?

– Так, ничего. Забудь.

Дюпон замолчал, глядя сквозь стекло на проносящиеся мимо перины низких облаков. Авиетку нещадно болтало из стороны в сторону, но она упорно продолжала вспарывать лобовым обтекателем облачный слой, не меняя зшелона. Это несколько раздражало, ведь стоило выйти из облаков, и болтанка тут же сошла бы на нет. Хотя, возможно, более низкий эшелон мог оказаться не совсем безопасным, поскольку центр города был плотно застроен высотками – навигационной системе, разумеется, виднее.

Наконец авиетка нырнула вниз, прорвав слой облаков, и вывалилась в серый день в районе моста Ватерлоо. Плавно довернув влево, она припустила вдоль Темзы, продолжая снижаться и выходя на Вестминстерский мост. Однако, не долетев до него, авиетка резко добрала вправо, прошла меж стен Министерства обороны и Скотленд-Ярда, зависла на мгновение и плавно опустилась на свободную стоянку.

– Приехали, – произнес Дюпон с явным облегчением, расплатился за поездку, открыл люки и первым выбрался наружу.

Робот, держась за вделанную в каркас люка ручку, тяжело ступил на бетон. Авиетка дрогнула, чуть просев.

– Мне ждать здесь? – уточнил Биф. Проходящие мимо него немногочисленные прохожие, ожидавшие прибытия вызванных авиеток, сторонились, неприветливо косясь на робота.

– Нет, пошли со мной. А если уж тебя не впустят…

– Я понял.

Они торопливо обогнули угол Скотленд-Ярда и вошли в широкий вестибюль. Дюпон тут же направился к стойке контроля; Биф, несколько замешкавшись, нагнал его в три шага. Людей в холле было немного. Они спешили по своим делам, стараясь не замечать ничего вокруг, включая огромного робота – мало ли что могло понадобиться тому в полиции. Здесь предпочитали не совать нос в дела, которые их не касаются.

– Добрый день, – поздоровался Дюпон с автоматом обслуживания, хотя в подобной вежливости и не было никакой необходимости.

– Добрый день, мистер Дюпон, – автомат мгновенно признал детектива и дружелюбно высветил зеленый мерцающий огонек, показывая тем самым готовность помочь посетителю. – Чем могу быть вам полезен?

– Я бы хотел уточнить, можно ли посетить человека, который занимается делом Гарри Блэра.

– Вы имеете в виду убийство на Пемброк Виллас? – мгновенно сориентировался автомат.

– Именно! – Дюпон облокотился на стойку и скрестил ноги.

– Дело ведет комиссар О’Коннор.

– Гаррет О’Коннор? – обрадовался Дюпон.

– Именно, – подтвердил автомат. – Я запрошу, сможет ли он вас принять сейчас.

– Да-да, если нетрудно.

Автомат ничего не ответил, поскольку не был приспособлен для светских бесед.

Прошло секунд двадцать, прежде чем он вновь отозвался.

– Комиссар О’Коннор примет вас. Прошу вас проследовать на пятый этаж, дверь…

– Я в курсе, – остановил его Дюпон. – Благодарю.

– Не за что, мистер Дюпон, – благодушно отозвался автомат, но, словно спохватившись, добавил: – Постойте! Этот робот с вами?

– Со мной. Это мой, так сказать, секретарь.

– Прошу прощения, мистер Дюпон, – автомат вновь заблокировал рамку, ведущую к лифту, и нежно-зеленая световая полоса сменилась на пронзительно-красную, – но я вынужден запросить дополнительные инструкции: насчет вашего робота у меня возникли сомнения.

– О, разумеется! – Дюпон вернулся к стойке и нетерпеливо побарабанил по ней пальцами. Глупо было, конечно, тащить эту махину с собой, тем более, в полицию. Не пришлось бы его сдавать куда-нибудь или, того хуже, транспортировать домой.

Пауза затягивалась; Дюпон начинал заметно нервничать. Но все обошлось.

– Прошу прощения за вынужденную задержку, – спустя пару минут отозвался автомат. – Вы можете пройти. Робот под вашу личную ответственность.

– Благодарю, – сухо произнес Дюпон, а про себя подумал: «Разумеется, под мою! А вдруг эта груда металлолома вздумает устроить здесь дебош – тогда что?..»

Пройдя сквозь рамку к лифтам, Дюпон с Бифом быстро поднялись на пятый этаж – даже не пришлось нажимать на кнопку – и вышли в светлый коридор со множеством дверей. Народу здесь вовсе не было – то ли все занимались делами, то ли отсутствовали на месте. Дюпон повернул направо и неспешно приблизился к третьей двери. Постучал.

– Да-да, войдите, – донеслось из коммуникатора, вделанного в стену.

Дверь приглашающе распахнулась, и Дюпон, а за ним и Биф переступили порог большого стандартного кабинета со столь же стандартной обстановкой: стол с консолью и стулья – офисный минимализм. Все остальное, – от вешалок до бытовых отсеков – скрывалось в стене напротив.

Из-за стола поднялся, опираясь на пальцы рук, полноватый седеющий человек с морщинистым лицом, греческим профилем, узким скошенным подбородком и острым взглядом карих глаз.

– А, Патрис! – обрадовался тот, словно старому товарищу, которого не видел много лет. – Какими судьбами? Решил навестить старика?

– Добрый день, Гаррет. – Дюпон приблизился к столу и пожал протянутую ему мягковатую и обманчиво вялую горячую ладонь – ему было хорошо известно, что комиссар О’Коннор далеко не слабак, а хватка у него железная и в прямом, и в переносном смыслах, не говоря уже о цепкой памяти и приметливом взгляде. – Давно не виделись. Как ваша поясница?

– Докучает периодически, но ты ведь не о ней пришел поговорить, не так ли? – О’Коннор наконец обратил внимание на робота, застывшего у дверей. – Я смотрю, ты приобрел себе новомодную игрушку? А ты, оказывается, состоятельный человек!

– Не столь состоятельный, как хотелось бы, – Дюпон уселся на ближайший к столу стул, поставил на полированную столешницу локоть и подпер пальцами подбородок. О’Коннор тоже опустился в свое кресло. – Этого робота мне всучила на время расследования «Меркьюри Роботикс». Уж не знаю, зачем ей это понадобилось, но дельце оказалось прибыльным, и я не смог отказаться.

– Даже так? А не тот ли это робот, который укокошил старину Блэра? – кустистые брови комиссара чуть опустились, прикрывая глубоко посаженные глаза.

– Тот самый, если верить моим клиентам, – кивнул ему Дюпон.

– Дай-ка я на тебя взгляну поближе, дружок. – О’Коннор, кряхтя, вновь поднялся из кресла и мягкой кошачьей походкой приблизился к роботу. Тот невозмутимо наблюдал за комиссаром, поводя головой. – Странно! Мне казалось, у того глаза какие-то более выпученные, что ли, были, – пригляделся О’Коннор к металлическому лицу робота с едва намеченными человеческими чертами. – Хотя, возможно, я и ошибаюсь – в доме тогда темно было. Мда… Ага, вот и царапина на левом предплечье, – комиссар потерял интерес к Бифу и вернулся на свое место. – Ты с ним поосторожнее, сынок, – назидательно произнес он. – Не доверяю я этим железным остолопам.

– Уверяю вас: он сама невинность.

– Мда… – пригладил свою небогатую шевелюру О’Коннор. – Невинность… Так что же ты хотел узнать, Патрис?

– Мне неловко отнимать ваше время, – начал было Дюпон с извинений, но комиссар его прервал.

– Обойдемся без пустопорожней болтовни. Мы же друзья, не так ли?

– Я надеюсь, – изобразил на лице кривую улыбку Дюпон.

– Тебя интересует, что нам удалось установить по делу, касающемуся этого истукана, – фраза прозвучала скорее как утверждение, нежели вопрос.

– В точку, комиссар!

– Не паясничай, – поморщился О’Коннор. – Ну что ж, ты несколько раз помог мне, отчего же мне не помочь тебе. Тем более, здесь все однозначно, и дело вскоре будет передано в суд, – комиссар немного помолчал, собираясь с мыслями и глядя в стол перед собой. – В общем, не знаю, зачем «Меркьюри Роботикс» понадобилось впутывать в это дело тебя…

– Возможно, у них есть сомнения, – вставил Дюпон.

– Да знаю я все их сомнения. – Комиссар звучно поскреб заросший щетиной подбородок и откинулся на спинку кресла. – Кому хочется отвечать за убийство? Но здесь действительно все налицо: робот прилюдно убивает человека. Есть свидетели и улики, и одного этого достаточно, чтобы послать ко всем чертям эти их великие Законы.

– Вы имеете в виду три Закона Робототехники?

– Именно, сынок! Вот, взгляни сам, – О’Коннор протянул руку к голообъему консоли, быстро произвел нужные пассы, отыскав папку с делом Бифа, и развернул одну из фотографий.

На фотоснимке была запечатлена бейсбольная бита с номерком, временем и местом съемки. Почти на самом краю биты имелось красное пятно, с налипшими на нем волосками.

– Впечатляет, не правда ли? – произнес О’Коннор и вывел заключение экспертизы. – Кровь и волосы принадлежат убитому, на рукоятке обнаружены остатки резины, покрывающей пальцы робота. А вот показания соседа, который был невольным свидетелем случившегося.

В голообъеме возник документ.

Дюпон наскоро пробежал глазами текст опроса свидетеля Алана Сандерса, проживающего по соседству.

Сандерс сгребал листву на своем участке, когда все и произошло. Показания полностью совпадали с теми, что ему предоставил Карстен вкупе с прочими документами. Сомнений быть не могло: робот действительно нанес удар битой по голове своему хозяину.

Дюпон нахмурился, по привычке принявшись дергать нижнюю губу.

– Что скажешь? – поинтересовался О’Коннор, сворачивая документы.

– Все это, разумеется, так, но должна же быть какая-то объективная причина, почему робот нанес удар человеку. Я лично убедился, что Биф не мог допустить подобного по собственному желанию.

– Кто может наверняка поручиться, что творится в его электронном котелке. Но, честно говоря, я на его месте давно бы прихлопнул этого Блэра – отвратительная личность, смею заметить.

– Да? И в чем же это выражалось?

– Как тебе сказать. – О’Коннор пошевелился в кресле, облокотившись на левый подлокотник. – Скандальный и шумный тип, а если уж примет на грудь… Соседи от него не в восторге. В доме у них постоянные скандалы, особенно с сыном. Кстати, сын неродной. Блэр женился на его матери три года назад, и не дает проходу мальчишке.

– Занятно, – повел головой Дюпон.

– Но для тебя совершенно бесперспективно, – выставил указательный палец О’Коннор.

– Почему?

– У них принципиальные разногласия на почве восприятия объективной реальности, – усмехнулся О’Коннор.

– Это как? – недоуменно уставился на комиссара Дюпон.

– Очень просто: Блэр убежденный последователь теории плоской Земли.

– Это шутка?

– Если бы. А мальчишка увлекается чем-то в этом роде, только в научном русле – я специально не вникал. Мало того, папаша Блэр считает все эти его занятия бесовским наваждением, так еще и несет немалые расходы на оборудование и прочее – у мальчишки в комнате целая физическая лаборатория.

– Любопытно. А мать? Как она реагирует на все происходящее?

– У меня сложилось впечатление, что ей на наплевать, лишь бы ее не трогали. Вялая нерешительная натура, любит скотч и тряпки и не любит работать.

– Теперь-то ей уж точно придется завязать с красивой беззаботной жизнью и позаботиться самой о своем благосостоянии.

– Совсем необязательно. У Блэра остались приличные накопления и уйма акций. Плюс надежда, что «Меркьюри Роботикс» отвалит приличную компенсацию по потере кормильца.

– Это она так сказала?

– Это я так считаю, – пожевал губами О’Коннор. – А дамочка за все то время, что я провел у них в доме, сказала не более трех слов, но при этом успела трижды приложиться к бутылке.

– Может, у нее шок? – предположил Дюпон.

– Отупение у нее, а не шок. Я этот шок в каждом баре, на каждом углу вижу, причем каждый божий день. Мда…

– А сын?

– А что сын? Делает вид, будто ему до смерти жаль отчима, даже слезу пытался выдавить, но я-то вижу его насквозь. Да и понимаю по-своему, разумеется.

– Он был дома, когда все это произошло?

– Нет, он возвращался домой из школы, а на подходе к дому увидел толпу возле своего дома и услышал крики матери.

– Я слышал, мистера Блэра отвлек телефонный звонок.

– Все именно так, – подтвердил его слова О’Коннор. – Ему звонил сын. Мы прослушали запись – ничего особенно, обычный бытовой разговор.

– Можно полюбопытствовать?

О’Коннор, не говоря ни слова, быстро отыскал аудиофайл и ткнул в него пальцем, затем вновь расслабленно откинулся назад и закрыл глаза. В комнате раздался резкий голос:

«Слушаю!»

«Отец?» – ответил высокий мальчишеский голос.

«А, это ты, Майкл. Что-нибудь случилось?» – в голосе Гарри Блэра проскальзывали нотки раздражения.

«Я немного задержусь, загляну в магазин, ладно? Кое-что прикупить хочу для одного опыта и…»

«Слушай, я сейчас занят, я… – щелчок, удар. – Вот черт! Ты, тупая железяка! Куда ты отбиваешь? Цель перед тобой!.. Чего ржешь, придурок! Занимайся своим делом и не лезь в мои. Сил моих больше нет! Нет, это я не тебе, Майкл. Что?»

– Это он соседу, – пояснил, не открывая глаз, О’Коннор.

«Я спросил: что там у тебя? Проблемы с мамой?»

«При чем здесь мать! Этот болван не может даже просчитать толком траекторию. Что?»

«Биф, я спрашиваю? С чего бы это?»

«Не знаю, как и почему, но он словно отупел сегодня. Криворукая консервная банка! Что с тобой творится? Или ты мне это назло делаешь?»

«Нет, Гарри. Причина в том…» – Дюпон узнал голос робота.

«Забудь обо всем, Биф, и не смей никогда мямлить о своих мелких проблемах! Соберись, черт тебя подери!»

«Слушаюсь».

«Майкл, давай, мне некогда! Потом поговорим, а то эта бестолочь… А!..» – послышался глухой удар, глухой звук упавшего тела и наступила тишина. Запись прервалась.

– Однако! – протянул Дюпон.

– Вот именно, – поддакнул, раскрывая глаза, О’Коннор. – Как видишь, все довольно прозрачно. Блэр вывел из себя робота, а тот, улучив подходящий момент, огрел его по башке битой.

– Я этого не делал, – прогудел из угла Биф. – Этого вообще не должно было случиться.

– Старая песня, – отмахнулся от него О’Коннор. – К тому же, как я понял, ты, несчастная железяка, пытаешься выкрутиться, умалчивая о событиях того дня, но и без этого ясно, как все произошло.

– Я не умалчиваю, а не могу рассказать, – упорно и с поразительным терпением продолжал настаивать на своем робот. – И я не хотел убивать его. Не мог этого сделать.

– Прости, но у меня нет ни времени, ни желания препираться с тобой. Я верю исключительно фактам, а факты говорят об обратном: ты специально или случайно, но все же укокошил своего хозяина. И стороннего умысла тут не пришьешь, если ты, разумеется, не на радиоуправлении.

– У меня нет модуля удаленного управления, – отверг подозрения О’Коннора Биф.

– В таком случае вина ложится исключительно на тебя, вернее, на контору, выпустившую тебя. Или ты не согласен со мной?

– Простите, но этот вопрос вне моей компетенции.

– Слава богу, пока еще нет, – хмыкнул О’Коннор.

Робот продолжал бесстрастно взирать на комиссара. Дюпону почудилась в его пристальном взгляде некая угроза, но, скорее всего, это была игра воображения. Биф, похоже, не желал ввязываться в пустую полемику и решил отмолчаться.

– Значит, вы убеждены, что вся проблема в роботе?

– На все сто, – безапелляционно заявил О’Коннор. – Ты только посмотри на его хитрую рожу: все знаю, но не скажу.

– Может, он действительно не может сказать, поскольку на эту информацию был наложен запрет.

– Чушь все это, сынок, – легонько хлопнул ладонью по столу комиссар. – Железка – она и есть железка. Фирма хочет прикрыть себе зад – вот чем она занимается, нанимая тебя.

– Не совсем понял вашу мысль, – честно признался Дюпон.

– Устроить шумиху на пустом месте.

– Непохоже, хотя, как знать, – не стал спорить с О’Коннором Дюпон, поднимаясь со стула. – Что ж, спасибо за информацию. Вы мне очень помогли.

– Надеюсь, – улыбнулся тот, тоже поднимаясь из-за стола. – Но, если честно, не представляю чем.

Они пожали друг другу руки, и Дюпон покинул уютный тихий кабинет комиссара, обдумывая увиденное и услышанное.

– А что, Биф, – спросил Дюпон, когда они вышли на улицу, свернув за угол Скотленд-Ярда и направляясь к стоянке авиеток, – в семье Блэров действительно было шумно, или комиссар это придумывает?

– Он прав, Патрис. Частые скандалы действительно имели место, но я не могу передать их содержание вам.

– Я понимаю. А все же? Ты можешь хотя бы описать этих людей, пока мы ждем нашу авиетку?

– Это я могу сделать, – снисходительно сказал Биф. – Гарри довольно вспыльчив, часто неуравновешен, запросто выходит из себя по малейшему поводу. Его раздражает любое неповиновение ему или несогласие с его мнением. Хотя, надо признать, эта его теория плоской Земли меня поставила в тупик. Поначалу я думал, он так шутит, но частые скандалы с Дэвидом на эту тему убедили меня в обратном.

– Дэвид – это сын?

– Совершенно верно. Довольно скромный, начитанный молодой человек, интересуется наукой, в частности, физикой и астрономией. Спокоен, уравновешен, рассудителен, старается избегать всяких споров и скандалов.

– С отцом?

– И с матерью тоже.

В этот момент совсем рядом опустилась авиетка, вызванная Дюпоном, и они с Бифом забрались в ее теплое нутро. На улице начинал моросить противный мелкий дождик. Похолодало. Небо еще больше нахмурилось; тучи сгустились, опустились еще ниже, нависая почти над самыми головами людей.

– Так что там насчет матери? – напомнил роботу Дюпон, вводя пункт назначения.

– Ее зовут Элеонора, – ответил тот, наблюдая за тем, как земля проваливается вниз, и мимо скользят, все ускоряясь, стены Скотленд-Ярда. – Комиссар О’Коннор прав насчет нее. Совершенно безынициативная, ничем не интересующаяся, кроме себя самой, женщина. Гарри часто ругался и с ней. На почве ее безделья и бесконечных выпивок, даже отбирал у нее спиртное и прятал его.

– Разве тебе можно это рассказывать?

– Это всего лишь небольшое уточнение того, что вы и без меня уже знаете – об этом говорил комиссар О’Коннор. Мне кажется, так вам будет проще разобраться, что происходило в доме моих прошлых хозяев.

– Понимаю. А как ты лично относился к своим хозяевам?

– Не понимаю вопроса, Патрис, – Биф повернул свою крупную металлическую голову в сторону Дюпона.

В этот миг авиетка наконец скрылась в облаке, и смотреть стало совершенно не на что. Дюпон сел прямо, попытался расслабиться и не обращать внимания на усиливающуюся болтанку.

– Я спрашиваю: что ты испытывал при общении с этой семьей?

– Если вы о чувствах, присущих человеку, то я лишен их. Но если перевести мои ощущения на ваш язык, то мне было приятно общаться с Дэвидом и неприятно с остальными.

– Могу себе представить. А почему приятно, как ты говоришь, с Дэвидом?

– Он проявлял интерес к технике и, в частности, к тому, как я функционирую, пытался это понять. Привлекал меня к своим опытам.

– Каким образом?

– Он пытался сделать из меня телескоп. Глупо, конечно, но я не стал его разубеждать в возможности этого.

– Телескоп? И как же?

– Путем усовершенствования моих зрительных сенсоров.

– Очень интересно! – оживился Дюпон. – И почему же это не сработало?

– Он плохо разбирается в оптике.

– А скажи, не связано ли это как-то с твоей временной частичной потерей ориентации?

– На этот вопрос я не могу ответить, – и добавил, как бы испытывая неловкость: – Прошу прощения, Патрис.

– Это следует понимать как «да» или «нет»?

– Это следует понимать, как «не могу ответить».

Что это: неумелая попытка пошутить или категоричный отказ в грубой форме? Но робот, как заверял Дюпона Карстен, не в состоянии шутить или грубить своему владельцу. Возможно, Биф пытается подражать своему новому владельцу, копируя его интонации и особенности речи или все намного проще: он выражает мысль слишком конкретно, вкладывая в слова ровно столько смысла, сколько в них содержится, и ни граном более. Впрочем, какая разница, какой смысл содержит последняя фраза Бифа. Главное заключается в другом: «расколоть» робота можно, лишь доказав ему, что Дюпон все знает и без него.

Дюпон замолчал, обдумывая услышанное.

В разрыве облаков блеснула лента изгиба Темзы, а за ней показался спортивный комплекс Барн Элмс, а дальше, за узкой полоской леса начинался частный сектор Беверли Брук. Авиетка довернула влево, выходя на Ист Шин; Ричмонд уже был совсем рядом. Облака сильно поредели, и кое-где солнце проглядывало сквозь них, заливая светом крыши домов и серебря воды Темзы. Спустя минуты три авиетка начала снижаться и вскоре опустилась на стоянку неподалеку от Парк-Лэйн. Отсюда до Пемброк Виллас, где проживало семейство Блэк, было рукой подать.

Выглянувшее из-за облаков солнце хотя и пригревало спину, но теплее от него не становилось. Вздернув повыше воротник ветровки, Дюпон в сопровождении Бифа направился на Пемброк Виллас, одиннадцать – одному из шикарных по меркам густозаселенных центральных районов Лондона двухэтажных особняков, выстроившихся в четкую линию.

Дом был выстроен в старом английском стиле, облицован под кирпичную стену, имел небольшой садик, скрытый зеленой изгородью, крышу, крытую красной черепицей, и, как дань традиции, каминные трубы. Приблизившись к дому, Дюпон остановился, оглядевшись по сторонам – улица была совершенно пуста – и неторопливо поднялся на невысокий порог. Биф остался ждать у порога, не решаясь последовать за своим новым хозяином.

Дверь долго никто не открывал, и Дюпон собрался было уйти, как вдруг щелкнул замок, и в образовавшуюся дверную щель просунулось мятое женское лицо, несколько опухшее, но еще не утерявшее своей прежней красоты. Женщина куталась в домашний халат, придерживая его на груди рукой.

– Кто вы и что вам нужно? – не очень вежливо осведомилась она, и тут заметила стоявшего неподалеку робота. – А этой проклятой железяке что здесь надо?

– Миссис Блэр, – откашлявшись, произнес Дюпон. – Я частный детектив Дюпон. Меня наняла «Меркьюри Роботикс» для независимого расследования, и я бы хотел поговорить с вами, если вы не возражаете.

Женщина долго колебалась, не зная, как поступить.

Дюпон молча ждал, разглядывая одутловатое лицо с ранними морщинами. От женщины неприятно разило смесью перегара и табачного дыма.

– Это так необходимо? – наконец спросила она.

– Я думаю, это в ваших интересах, миссис Блэр. Ваше содействие расследованию может убедить «Меркьюри Роботикс», что вы являетесь жертвой крайне неприятных обстоятельств.

– Но я уже все рассказала полиции.

– Я в курсе этого. Но мне хотелось бы побеседовать с вами лично. И с вашим сыном, если он, разумеется, дома.

– Что ж, – еще немного поколебавшись, согласилась та, пошире открывая дверь и впуская в дом непрошеного гостя, – проходите. Только этот, – она ткнула пальцем в сторону робота, – пусть стоит там. Нечего ему делать в моем доме.

– Миссис Блэр, мне кажется, это не лучшая идея – оставить Бифа на улице, чтобы он мозолил глаза вашим соседям и давал повод для лишних, совершенно ненужных сплетен. Тем более, я не понимаю, чего вы боитесь. Биф жил у вас довольно долгое время.

– Хорошо, пусть войдет, – недовольно проворчала женщина, проходя в гостиную. – Только пусть стоит у дверей.

– Благодарю вас.

Робот, получив разрешение, вошел следом за Дюпоном, прикрыл за собой дверь и замер на пороге, словно охранник.

Женщина прошла к широкому дивану, окруженному креслами. Меж кресел стоял журнальный столик, заваленный модными журналами и окурками, выпавшими из переполненной пепельницы. В воздухе витало облако сизого дыма.

Опустившись на диван и оправив полы халата на острых коленках, она потянулась к стакану, на треть наполненному виски, и взяла его со столика.

– Присаживайтесь, прошу вас. Только прошу вас не затягивать – у меня ужасно болит голова.

– Постараюсь вас не задерживать, миссис Блэр, – Дюпон пересек комнату и опустился на краешек кресла.

– Я вас слушаю.

– Расскажите, пожалуйста, что произошло в тот день.

– Ах, это ужасно! Я как раз готовила ужин на кухне, когда увидела в окно, как эта противная железяка замахнулась битой и со всего размаху ударила Гарри по затылку. Мне стало дурно, ноги у меня подкосились, но я нашла в себе силы выбежать на улицу. Робот, увидев меня, отступил в сторону и сразу выбросил биту, будто это сделал вовсе не он. Но я-то все видела! И Алан тоже все видел.

– Вы имеете в виду Алана Сандерса?

– Да-да, нашего соседа. Простите, вас как зовут?

– Дюпон, – напомнил ей детектив. – Патрис Дюпон.

– Можете звать меня Элеонора.

– Хорошо, Элеонора.

– Так вот, Патрис. – Элеонора вспомнила про стакан в своей руке, сделала небольшой глоток и чуть поморщилась. – Я выбежала к мужу на помощь, но меня остановил подоспевший Алан. Муж уже был мертв, и я ничем не могла ему помочь. Это была так страшно!

– Искренне сочувствую вашему горю, Элеонора.

– Алан вызвал спасателей, а этот истукан стоял и смотрел, как мой муж умирает!

– Это неправда, Элеонора, – вставил Биф, повернув голову в сторону женщины. – Это я немедленно вызвал спасателей и полицию. Мистер Сандерс никого не вызывал.

– Молчи, бездушная железяка! – взъярилась Эленора, выплеснув содержимое стакана в робота, но виски пролилось на ковер рядом со столиком. – Ох, простите, – спохватилась женщина, ставя пустой стакан на столик дрожащей рукой. – Это все нервы.

– Ничего, я понимаю. – Дюпон незаметно достал платок и отер им капли виски, попавшие ему на брюки. – Значит, это все-таки Биф вызвал спасателей?

– Да какая разница! – Элеонора взяла наполовину опорожненную бутылку с виски, свинтила с нее крышку и, звякая горлышком о край стакана, налила себе новую порцию. – Мужа все равно уже не вернуть.

– Да, вы правы. Но робот, как вам известно, утверждает, будто он хотел поделиться с вашим покойным мужем важной информацией о некоей проблеме с ориентацией, но тот отказался его слушать и приказал ему не болтать об этом, а заняться делом.

– Все это пустые отговорки. Робот это сделал нарочно, чтобы отомстить ему.

– Боюсь, это не совсем так, – не согласился с ней Дюпон. – Я слышал телефонный разговор вашего мужа с сыном. Робот действительно пытался объяснить мистеру Блэру причину своих промахов.

– Ах, разве это так важно! Тем более, робот был неисправен, и вина за это лежит на этой, как ее… – Элеонора неловко пощелкала пальцами, уставясь на Дюпона несколько мутными глазами.

– «Меркьюри Роботикс», – подсказал тот.

– Именно, – кивнула женщина и вновь потянулась за стаканом.

– А вы не замечали у Бифа в то утро каких-либо проблем?

– Что вы имеете в виду? Впрочем, этот робот весь сплошная проблема! Не понимаю, зачем Гарри вообще купил его? Выкинуть столько денег на совершенно бесполезную игрушку!

– Разве Биф не помогал вам по дому?

– Помогал, конечно, но за такие деньги можно было нанять целый штат приличной прислуги.

– Он плохо справлялся со своими обязанностями?

– Нет, отчего же. – Элеонора, кутаясь в халат, поерзала на диване и скосила глаза в сторону робота. – Он неплохо готовил и делал уборку. Даже возился с Дэвидом, помогая ему с его опытами.

– Так в чем же дело?

– Я всегда боялась этой железяки и наперед знала, чем все закончится. Бедный Гарри… – всхлипнула она, утирая пушистым рукавом слезы, выступившие на глазах.

– Я понимаю, вам сейчас тяжело, но все же…

– Ах, не берите в голову! – вдруг встрепенулась Элеонора. – Здесь нет большого горя. Гарри, особенно в последнее время, был совершенно невыносим, и я подумывала с ним развестись. Гарри скрытый садист и обожает… обожал, чтобы все плясали под его дудку.

– Почему же вы не развелись с ним раньше в таком случае? Простите, если вторгаюсь в ваши личные отношения.

– Вот это все, – женщина широким взмахом руки обвела комнату, – принадлежало моему мужу, и он грозился, если я надумаю бросить его, то он оставит меня без гроша на улице. Честно говоря, я его ненавидела, а иногда готова была просто разорвать на куски, особенно когда тот затевал очередной скандал с моим сыном. Посмотрите, во что меня превратил этот человек! Он запретил мне работать, никуда не отпускал одну, ревновал к каждому встречному и при этом вечно попрекал деньгами. Я не говорила этого полиции, поскольку боялась, что убийство Гарри повесят на меня.

– Очень маловероятно, Элеонора. – Дюпон поджал губы и почесал пальцем переносицу. – У полиции имеются неопровержимые доказательства, что причиной смерти явились действия робота.

– Я знаю, но все равно мне страшно.

– Понимаю. И все же вы не ответили на мой вопрос.

– Какой?

– Не заметили ли вы в тот злополучный день, что Биф вел себя как-то странно?

– Вроде бы, нет, – задумалась на мгновение Элеонора, поднеся к губам стакан. – Хотя нет, он показался мне каким-то неловким. Кажется, он разбил тарелку из сервиза, когда утром накрывал на стол. Или это было раньше?

– Это было в то утро, Элеонора, – подтвердил робот. – И еще я пролил чай на стол.

– Да-да, все именно так и было! Но разве это важно?

– В данный момент не могу сказать вам ничего определенно, – ушел от ответа Дюпон. – А случалось ли с ним что-либо подобное раньше?

– Честно говоря, не припомню, – повела плечами женщина, рассеянно вертя стакан в тонких сухих пальцах. – Не знаю. Это ведь железка, что с нее взять?

– Вы правы. А как сам Биф объяснил свою неловкость?

– Никак не объяснил. Вернее, я не спрашивала.

– Биф? – обернулся к роботу Дюпон. – Может, сейчас объяснишь?

– Не могу, – коротко отозвался тот, переступив с ноги на ногу. Пол под ним заскрипел.

– Значит, это все как-то связано?

– Да, если я правильно понял ваш вопрос.

– Чем же?

– Не могу сказать.

– Ясно. Скажите, Элеонора, ваш сын сейчас дома? – Дюпон вновь повернул голову к женщине.

– Да.

– Могу я с ним поговорить?

– Пойдемте, я вас провожу. – Элеонора неловко поднялась с дивана и неуверенной походкой двинулась к лестнице на второй этаж. – Дэвид? – крикнула она, глядя вверх.

– Да, мам? – донеслось из-за неплотно прикрытой двери комнаты, расположенной рядом с лестницей.

– С тобой хотят поговорить.

– Кто там?

Дверь чуть скрипнула, и на лестнице появился подросток лет четырнадцати, худой, смуглый, с тонкими женственными чертами лица и огромными глазами. Полноватые губы были поджаты; их уголки – капризно опущены.

– Это детектив. Расследует смерть папы.

– Поднимайтесь, – пожал узкими покатыми плечами Дэвид, заметив Дюпона, приблизившегося в этот момент к его матери.

– Благодарю, – Дюпон обогнул державшуюся за перила Элеонору и неспешно поднялся по ступенькам.

Дэвид, смерив настороженным взглядом гостя, посторонился, пропуская его в свою комнату, затем вошел следом и притворил дверь.

Дюпон, остановившись на пороге, огляделся. Комната оказалась довольно большой. В левом дальнем углу располагалась расстеленная кровать. Рядом с ней из чуть выдвинутых ящиков небольшого шкафа свисали вещи, белье; пара носок валялась рядом на полу. У окна стоял стол. На нем грудой возвышались шорты, футболки и прочее подобное. К ножке стола был прислонен небольшой рюкзак. Вообще, бардак в комнате был неимоверный. Похоже, мальчишке было совершенно наплевать на то, как выглядело его жилище, а его матери – и вовсе не до того.

Правая половина комнаты разительно отличалась от левой. Здесь царил исключительный порядок. Большой специализированный стол со встроенной консолью, заставленный всевозможной аппаратурой непонятного Дюпону назначения, блистал чистотой и порядком. В пластиковых секциях, установленных одна на другую, лежали какие-то электронные компоненты и разнообразный крепеж. В отдельной секции на мягких подложках расположились линзы. Их было очень много: и больших, и маленьких, и вогнутых, и выпуклых – всяких и на все случаи жизни. И все это изобилие оптики сверкало в лучах пробившегося сквозь тучи солнца.

– Недурно. Можно полюбопытствовать? – спросил Дюпон у мальчишки, ожидавшего, когда же гость удовлетворит свое любопытство и перейдет к делу.

– Конечно, – пожал плечами тот и поскреб шею.

– И чем же ты занимаешься здесь? – Дюпон прошел к столу и более дотошно оглядел все это электронно-стеклянное изобилие.

– Всем понемножку, – ответил Дэвид приближаясь. – Физикой, электроникой, оптикой. Мне нравится возиться со всем этим.

– Я слышал, твой отец был не в восторге от твоего увлечения.

– А он вообще не был ни от чего в восторге, – скулы на лице мальчишки заходили ходуном. – Кроме своего бейсбола и пьянок перед визором.

– Понятно. – Дюпон протянул палец к одному из плоских приборов и щелкнул тумблером включения. Послышалось низкое гудение, но ничего не произошло. Дюпон выключил прибор и повернулся к мальчишке. Тот задрал голову и уставился Дюпону в глаза. – Я хотел поговорить с тобой о том дне.

– Полиция уже спрашивала меня.

– Я не из полиции. Я частный детектив, и не буду скрывать, что работаю в данный момент на «Меркьюри Роботикс».

– Здорово! – восхитился Дэвид. – Настоящий детектив?

– Во всяком случае, меня таковым считают те, кто ко мне обращается, – улыбнулся Дюпон. Эта детская непосредственность ему импонировала.

– А разве это не так?

– Им виднее, – рассмеялся Дюпон. – Но давай все-таки перейдем к делу, чтобы не тратить попусту ни твое, ни мое время.

– Давайте, – согласился Дэвид.

– Я присяду с твоего разрешения?

– Конечно, – разрешил мальчишка, и Дюпон опустился на стул. Дэвид остался стоять, откровенно пялясь на гостя.

– Я понимаю, что тебе могут быть неприятны мои вопросы…

– Глупости, – отмахнулся тот. – Честно скажу: я его терпеть не мог. Он меня просто достал своими глупыми придирками. Не понимаю, что в нем только нашла мама.

– Ну, это, я думаю, ее личное дело. Но все же, не заметил ли ты чего-нибудь странного в поведении Бифа в тот день?

– Я видел его только утром, когда спешил в школу. Я немного проспал, а Биф привязался, чтобы я позавтракал, но мне было вовсе не до того.

– Значит, ты почти не общался с ним в то утро?

– Говорю же: я опаздывал и хотел пробежать мимо него, когда он накрывал стол, а Биф преградил мне путь и сказал, что я обязательно должен поесть.

– А ты?

– Я сказал, что опаздываю, и тут дверь открылась; Биф отвлекся, и я выбежал на улицу. – Мальчишка пригладил пальцами слева направо прическу в стиле «андеркат» и помассировал мочку уха.

– Какая дверь?

– Входная. Пришел Алан.

– Это который ваш сосед?

– Ну да. Алан Сандерс – он часто к нам заходит поболтать. Правда, отец его терпеть не мог, но он обычно рано уходил на работу.

– К кому же он в таком случае пришел?

Мальчишка замялся, явно смущенный вопросом. Дюпон пристально наблюдал за Дэвидом. Тот молчал довольно долгое время, но так и не ответил.

– Хорошо, оставим это. Значит, за Бифом в то утро ты никаких странностей не заметил?

– Я уже говорил: нет.

– Ясно. А раньше с ним что-нибудь подобное случалось?

– Что вы имеете в виду? – мальчишка почесал ногу об ногу и прислонился плечом к стене.

– Я имею в виду нарушения координации.

– Никогда не замечал.

– Твоя мама говорила, что он иногда бил посуду и наливал чай мимо чашек.

– Со всяким может случиться, – пожал плечами Дэвид. – Что тут такого?

– Разумеется, ничего, если не брать в расчет, что это робот. Кому, как не тебе, – Дюпон ткнул большим пальцем в сторону электронной аппаратуры, – знать, насколько точны электронные машины.

– Сбои у любой электроники бывают. А Биф – очень сложное устройство.

– Хорошо, пусть так, – не стал спорить с мальчишкой Дюпон. – Биф рассказывал мне, что ты производил с ним какие-то оптические опыты.

– Было дело, – Дэвид повесил нос. – Хотел из него телескоп сделать – глупая была затея.

– Почему?

– Я не знаю устройства его объективов и потому ничего не могу рассчитать. Пытался подбирать, но из этого ничего не вышло. Я даже к Алану обращался, но он сказал, что ничего из этого не выйдет.

– Разве Алан специалист в области оптики?

– Он работает конструктором в «Скай секьюрити».

– Это которая выпускает средства безопасности?

– Именно, – кивнул Дэвид.

– Это он тебя пристрастил к технике?

– Да. Он иногда занимается со мной.

– А как к этому относился твой отец?

– А мне плевать, – поморщился Дэвид, отворачиваясь к окну. – По мне, так Алан мне больше отец, чем этот алкоголик. Я…

– Дэвид? – донесся до ушей Дюпона голос Элеоноры сквозь приоткрытую дверь.

– Что, мам? – крикнул в ответ Дэвид, обернувшись к двери.

– Ты не видел мои контактные линзы?

– Ты меня уже спрашивала вчера, и позавчера тоже: я их не видел!

– Черт, куда же они запропастились? – в голосе Элеоноры чувствовалось раздражение.

– Давно бы заказала себе другие, – крикнул ей Дэвид и повернулся к Дюпону. – Вечно все теряет.

– У твоей матери плохое зрение?

– Астигматизм. Пятый день уже достает меня. Сколько раз говорил: ложи на одно место. То на камин положит, то в спальне на полку, то в ванной комнате. И футляр-то заметный – синий с красным, чтоб лучше было видно. – Щека у мальчишки дернулась, и Дюпону пришло на ум, что в такой семейке мальчишке приходится вовсе не сладко: отец – самовлюбленный буян, мать – алкоголичка, – и никому из них нет дела до сына.

– Понимаю, – наконец произнес Дюпон. – А что за устройство ты прилаживал Бифу к глазам, чтобы из него получился телескоп?

– А вон лежит, – Дэвид указал пальцем на странное устройство, похожее на очки хирурга, только с более массивными объективами.

– Ясно. Дэвид, ты в тот день звонил своему отцу?

– Да. Я хотел попросить у него разрешение купить кое-что из оборудования, но он, как всегда, был занят и попытался отшить меня. А потом… – мальчишка поджал губы.

– Я понял. – Дюпон поднялся со стула. – Ну что ж, спасибо тебе за информацию и извини, что оторвал от дел.

– Да ничего. Я просто валялся в кровати.

– И все же, – Дюпон протянул руку улыбнувшись. Мальчишка неуверенно пожал крепкую ладонь детектива и проводил его до двери. – Удачи тебе в опытах.

Дэвид смущенно улыбнулся и кивнул.

Дюпон неторопливо спустился по лестнице, спиной ощущая пристальный взгляд мальчишки, но не обернулся.

Внизу его встретила Элеонора.

– Поговорили? – спросила она, нервно наматывая на палец конец пояса халата.

– Да, благодарю вас.

– Куда же запропастились эти проклятые линзы? – женщина тут же потеряла интерес к Дюпону, рассеянно озирая гостиную. – Помню же: на каминной полке лежали.

Она, пошатываясь, прошла к камину и пошарила рукой на полочке, двигая разные безделушки и семейные фото в рамке.

– У вас плохое зрение, Элеонора?

– Астигматизм, – лаконично отозвалась та, пригубив виски из стакана, который все время таскала с собой.

– Неприятная вещь, – покачал головой Дюпон.

– Крайне неприятная, – неловко улыбнулась женщина. Похоже, улыбаться она не привыкла или давно разучилась это делать.

– Я пойду. Извиняюсь, что потревожил вас.

– Ну что вы! Заходите в любое время. Хоть какое-то развлечение.

Она проводила Дюпона до дверей, но к роботу не решилась приблизиться. Тот сам открыл дверь и вышел первым на улицу.

– Скажите, а зачем вы притащили сюда этого робота? – окликнула она Дюпона, когда тот уже спустился со ступеней.

– Если честно, сам не знаю, – улыбнулся тот. – Всего доброго.

Дверь закрылась, но Дюпон краем глаза заметил, что сквозь чуть затемненное стекло Элеонора продолжает наблюдать за ним. Он сделал вид, будто ничего не заметил и направился к дому, стоявшему рядом. Нужно было нанести визит соседу Блэров – Сандерсу. Хотелось покончить со всеми свидетелями одним махом.

На счастье Дюпона тот оказался дома.

– Частный детектив? – удивился Сандерс, придирчиво вглядываясь в лицо Дюпона. – Ну что ж, милости прошу!

Он посторонился, вытянув руку вглубь гостиной. Дюпон дернул подбородком и переступил порог.

– Проходите, присаживайтесь вот сюда, – Сандерс указал рукой на одно из кресел. – Прошу прощения, у меня тут небольшой бардачок. Собака разыгралась.

По полу гостиной действительно были разбросаны разные вещи, некоторые, как башмаки, несколько пожеванные; ковер, устилавший пол гостиной, сдвинут и собран складками. У кресла валяются осколки бокала. А из-за дивана на Дюпона взирали два внимательных настороженных глаза огромного черного немецкого дога.

– Не бойтесь, он не кусается, хотя обожает гостей. В смысле поиграть, – сказал Сандерс, заметив некоторое замешательство гостя.

– Понимаю. – Дюпон осторожно опустился в кресло, продолжая наблюдать за огромной собачьей головой, торчащей из-за дивана. Желтые глаза пристально следили за ним, не отпуская ни на секунду.

Биф замер у дверей, не решившись без разрешения пройти в гостиную. Сандерс, казалось, вовсе его не замечал, а Дюпону было не до того.

– Я полагаю, вас интересует убийство? – спросил Сандерс, усаживаясь в другое кресло.

– Вы правы.

– Это ужасно. До сих пор не могу понять, что нашло на Бифа.

Собака выбралась из-за дивана, приблизилась к ногам Дюпона и села, уставившись на него немигающим взглядом. Дюпон решительно игнорировал громадное животное, стараясь ничем не выказывать невольного страха.

– Насколько я понял, вы специалист в смежной области. Что, по-вашему, могло случиться с роботом?

– Честно говоря, ума не приложу, – развел руками Сандерс. – Системы данного класса защищены от подобных сбоев, в противном случае они должны немедленно деактивироваться.

– Должны?

– Просто обязаны. Роботы есть потенциально опасное для человека искусственное создание, и потому имеют высокий класс защиты от всякого рода возможных сбоев.

– Вы имеете в виду три Закона Робототехники?

– И не только их. Есть и прочие встроенные аппаратные и программные средства контроля и блокировки. Мне трудно объяснить все это неспециалисту.

– Значит, с вашей точки зрения, подобное не могло случиться?

– Нет.

– Но случилось.

– Как ни прискорбно, – на лице Сандерса не дрогнул ни один мускул. – Простите, на кого вы работаете, если не секрет?

– Не секрет. Меня наняла «Меркьюри Роботикс» для независимого расследования.

– И что же они говорят по этому поводу?

Дог, не дождавшись причитающегося на его долю внимания, положил тяжелую лапу на колено Дюпона; тот скосил на нее глаза, но не сделал ни единого движения.

– Сбои исключены, – произнес он. – Неисправностей в ходе тестов не выявлено.

– Я так и думал, – кивнул Сандерс. – В противном случае робота немедленно отозвали бы на обслуживание.

– Не совсем понимаю вас.

– Вы разве не в курсе, что роботы находятся под постоянным контролем со стороны фирмы-производителя?

– Впервые слышу об этом, – честно признался Дюпон.

– Тем более, подобные экспериментальные модели. Я подозреваю, что «Меркьюри Роботикс» – негласно, разумеется, – производила обработку всей поступающей от робота информации, включая аудио и видеоинформацию, а не только диагностические данные.

– Вы хотите сказать, они просматривали и прослушивали все, что видел и слышал Биф?

– Не совсем так. Скорее всего, эта информация обрабатывалась какой-нибудь мощной системой искусственного интеллекта – это более вероятно. Но на сто процентов, разумеется, я в этом не уверен. Подобная информация необходима, чтобы выявить конструктивные и программные недоработки и устранить их. А также двигаться, так сказать, вперед.

– А мог ли кто-нибудь управлять роботом удаленно?

– Маловероятно, – ответил Сандерс, немного поразмыслив. – Фирма-производитель никогда не пойдет на это, а перехватить управление подобными системами практически нереально. Да и никому это не нужно, если честно. Простите, я не предложил вам выпить, – Сандерс, опираясь на руки, приподнялся из кресла.

– О, не стоит беспокоиться, – запротестовал Дюпон.

– Может, все-таки пива?

– Если вы настаиваете, – не стал отказываться Дюпон.

– Хорошо, одну минутку. – Сандерс поднялся и быстрым шагом вышел из гостиной.

Дог убрал лапу с колена Дюпона и вновь положил, требуя к себе внимания. Дюпон медленно протянул ладонь к голове собаки. Пес тщательно обнюхал ее и чуть пригнул голову, разрешая себя погладить. Дюпон улыбнулся и провел пальцами по плюшевой шкуре между ушами собаки. Та от удовольствия закатила глаза и вывалила длинный красный язык.

Дюпон обвел взглядом гостиную, скользя глазами по книжным полкам. Бумажные книги – как редко их сейчас можно было встретить. Во-первых, мало кто вообще сейчас интересовался литературой, а во-вторых, бумажные издания стоили очень и очень дорого, и их мог позволить себе разве что очень обеспеченный человек. На одной из полок Дюпон задержал взгляд. На ней вместо книг расположились разные сувениры: статуэтки из дерева и слоновой кости, стеклянные собачки и кошечки, раскрашенные в невероятные цвета поделки из пластика и прочее подобное. Одна из поделок, небольшая, похожая на раковину гребешка, привлекла внимание Дюпона. Он долго разглядывал ее, но так и не понял, чем же она его заинтересовала. Возможно, тем, что выбивалась из общего ряда сувениров?..

– Пиво! – Сандерс протянул Дюпону высокий стакан, наполненный светлым пивом с шапкой медленно тающей пены.

– Благодарю, – Дюпон принял стакан и сделал небольшой глоток. – М-м, отличный вкус!

Сандерс вернулся в свое кресло.

– Герцог, оставь гостя в покое! – прикрикнул он на собаку. Пес недовольно заворчал, скосив глаза на хозяина. – Кому я сказал!

Герцог, совсем по-человечески вздохнув, убрал лапу с колена Дюпона и покорно убрался в свое укромное место за диваном.

– На удивление прилипчивое создание. Готов каждого встречного вылезать. Так на чем мы остановились?

– Мы остановились на возможности удаленного управления роботом.

– Исключено, – на этот раз Сандерс категорически отверг подобное предположение. – Для этого необходимо специальное оборудование, знание систем шифрования, программного обеспечения робота и много еще чего.

– Я понял вас. Значит, это стопроцентно исключается?

– Однозначно. – Сандерс сделал пару глотков и утер губы тыльной стороной ладони.

– Что же в таком случае могло произойти с роботом, чтобы он допустил подобную, мягко говоря, оплошность? В предумышленное убийство я не верю.

– Я тоже исключаю такую возможность. Но ваш вопрос лучше адресовать экспертам из «Меркьюри Роботикс». Они точно должны знать, в чем его проблема.

– В том-то и дело, что они не в курсе.

– Сильно сомневаюсь в этом.

– Мне объяснили, считать информацию из мозга робота они не могут, вернее, может потребоваться слишком много времени, чтобы ее расшифровать.

– С этим я полностью согласен. Прямая запись аудио и видео бесполезна для подобных систем и крайне затратна по ресурсам.

– Вы, насколько я понял, были невольным свидетелем происшедшего. Что вы можете сказать о поведении робота в тот день?

– Я действительно все видел, и до сих пор не понимаю, как это могло случиться. Биф постоянно промахивался мимо мишени, хотя это довольно странно: робот его класса обладает очень высокой точностью движений и в состоянии рассчитать подобные броски.

– Вы правы. Я лично имел возможность в этом убедиться.

– Вот видите! Сначала я решил, что Биф специально это делает, чтобы позлить Гарри – я, честно говоря, не в курсе, есть ли у этих систем чувство юмора.

– Отсутствует. Я специально уточнял.

– Тем более, – кивнул Сандерс, рассеянно вертя стакан в пальцах. – Но потом вдруг робот замахнулся и огрел Гарри битой по голове. Это не выглядело как специально спланированная акция. Скорее, робот не учел того, что Гарри стоит слишком близко к нему.

– Тоже исключается. Я опять же лично проверял. Робот с высокой точностью определяет расстояние до окружающих его предметов, и как заверили меня представитель фирмы и сам Биф, он держит эти объекты на контроле, даже когда их не видит.

– Так и должно быть. Ведь, как я уже говорил, робот – это квазиживая система повышенной опасности. Она просто обязана предвидеть возможность даже случайного нанесения телесных повреждений своими действиями.

– А может ли робот лгать?

– Нет. Это исключительно человеческое качество. Кому нужен робот, который лжет? Да и что есть ложь – реакция с целью извлечения какой-либо выгоды или уклонения от ответственности. А какая выгода может интересовать робота? Не говоря уже об уклонении от ответственности. Это уж, простите, полный нонсенс!

– Согласен. Что же получается: робот не мог нанести вреда человеку, но при этом все-таки убил его?

– Выходит, так. Возможно, где-то все-таки была допущена конструктивная ошибка, плохо пропаянный контакт или еще что.

– Но в таком случае робот должен был зафиксировать неисправность и отключиться, а он этого не сделал.

– Логично. Но откуда мы можем знать, какого плана была неисправность. Возможно, на подобный сбой он просто не мог корректно отреагировать.

– Не буду с вами спорить, поскольку некомпетентен в данной области.

Сандерс в знак признательности склонил голову.

– Хорошо, оставим Бифа. – Дюпон сделал еще один глоток пива, собираясь с мыслями. – Скажите, какие взаимоотношения были у вас с Гарри Блэром?

– Самые что ни на есть отвратительные. Склочный мелочный беспринципный человек, интересующийся исключительно самим собой.

– А с Дэвидом?

– О, Дэвид исключительный мальчик! Мне его откровенно жаль. Очень способный и умный, но совершенно лишен внимания. Я по мере сил стараюсь помогать ему в его развитии. Я одинокий человек, и у меня много свободного времени – почему бы его не потратить с пользой?

– Вы правы. Тогда еще один вопрос, хотя и нескромный: в каких отношениях вы с его матерью?

– Действительно, не очень скромно с вашей стороны, но я все-таки отвечу: у нас с ней теплые дружеские отношения и, если бы не Гарри, я, возможно, и женился на ней. Мне больно смотреть, во что она превратилась после того, как вышла замуж за этого людоеда. Я знаком с Элеонорой еще с колледжа.

– Откровенно и исчерпывающе. Благодарю вас.

– Не за что.

– А Гарри знал о ваших чувствах к его жене?

– Никогда об этом не задумывался. Но, вернее всего, да. Он нередко ей закатывал сцены ревности.

– В тот день вы были в доме у Блэров?

– Да, я зашел утром, когда Гарри уже ушел. Мы позавтракали с Элеонорой, поболтали о том о сем. Прошлым вечером у них случился очередной скандал, и я зашел узнать, все ли у нее в порядке. Я пробыл у Блэров не более получаса, затем отправился на работу.

– Вы ничего странного в то утро не заметили в поведении Бифа?

– Нет. Хотя, честно говоря, я особо не приглядывался. Кажется, он разбил тарелку.

Дюпон опорожнил свой стакан, поставил его на журнальный столик, стоявший рядом с креслом, и поднялся.

– Что ж, в таком случае у меня больше нет к вам вопросов. Прошу прощения, что отвлек вас от дел.

– Не страшно. – Сандерс тоже встал и направился к двери, провожая гостя. – Если что-нибудь понадобится уточнить – я всегда к вашим услугам.

– Благодарю. А скажите, мистер Сандерс, меня заинтересовали вон те сувениры. У вас их так много. Откуда они? – Дюпон указал пальцем на полку с сувенирами.

– О, это моя коллекция! Видите ли, я несколько сентиментален, и обязательно покупаю какую-нибудь безделушку, когда еду в путешествие. За многие годы у меня накопилось их порядка ста. Есть из Африки, Азии, Южной Америки и даже с других планет! Представляете? По роду моей работы мне приходится бывать в разных уголках Земли и космоса.

– Занятная коллекция. Что ж, еще раз благодарю вас. Вы мне очень помогли.

– Очень надеюсь на это. – Сандерс распахнул дверь и выпустил Дюпона из дома. – Заходите как-нибудь, поболтаем, посмотрите сувениры.

– Непременно, – отозвался Дюпон, спускаясь со ступенек. За ним следом тяжело спустился Биф. Дверь закрылась за их спиной. – Теперь остается уточнить еще одну вещь, и если я прав…

Замолчав, Дюпон достал из кармана инп и, сделав запрос в справочную службу, отыскал телефонный номер Элеоноры Блэр и сделал вызов. Женщина долго не отвечала, потом все же активировала вызов.

– Миссис Блэр? Это опять Дюпон. Прошу прощения, но я забыл уточнить у вас одну, как мне кажется, важную деталь. Что?.. Нет, нет, всего один вопрос. Скажите, как выглядел футляр, в котором хранились ваши контактные линзы?.. Угу… Так… Благодарю вас, миссис Блэр. Всего доброго…

Назад: Дело инженера Бернана

Дальше: Примечания