35
Кукла-младенец

Брианна Феррик снимала свой костюм. Больше ей было нечего делать. Представление разыгрывалось у нее на глазах, и это было самое грандиозное представление в мире, но оно не взволновало ее так, как она ожидала. «Живой факел» – это звучало завораживающе, но в реальной жизни… Ну, реальность часто приносит разочарование.

А карма – это гадость.

Вгляд Брианны метнулся в темноту и остановился на Руби Валентайн. Руби стояла внизу под огненным адом и смотрела, как исчезает человек. Языки пламени пока еще не добрались до него. Когда начался пожар, Паркер Эддисон, во всей своей золотой красе, три раза повернулся вокруг своей оси и бросился к лестнице.

Наступила пауза. Это была не совсем тишина, потому что гудящие языки пламени пожирали все на своем пути, но казалась тишиной, потому что криков еще не было. Именно ее запомнила Брианна, когда цирк погрузился в темноту. Тишину.

А потом шум.

Наверху послышался громкий топот, будто олень Санты гарцевал по крыше. Нет. Раздался грохот, будто призрак Марли гремел своими тяжелыми цепями. Это была паника. Это было сбывающееся пророчество. Это Паркер колотил по балконной двери изнутри, пытаясь выбраться наружу.

Но там была та самая веревка. Веревка, которая стала причиной падения Руби. Завязанная узлами веревка тогда обвивала ее. А теперь, завязанная на двери балкона, веревка выполняла противоположную задачу.

Удерживала Паркера внутри и освобождала ее.

Руби прошла в тень и помогла Брианне снять платье. Это было мило. Словно они были сестрами, а Брианне хотелось иметь сестру, пока она не начала терять тех родственников, которые у нее были. Теперь ей хотелось спастись от смерти и от тех событий, которые привели ее к ней.

– Расскажи мне еще раз, – попросила она, натягивая джинсы. – Расскажи мне о девочке, которая превратилась в куклу.

Руби казалась рассеянной. Ее внимание раздвоилось, она смотрела то на мальчика на балконе (все еще стоящего у двери), то на куклу, которую они спрятали в кустах. А вот на Брианну она не смотрела. Должно быть, ей было тяжело на нее смотреть теперь, когда конец так близко.

– На это нет времени, – сказала Руби, собирая в охапку белое кружевное платье. За несколько секунд она натянула его на куклу в натуральную величину, которой оно принадлежало. – Ты собираешься снять маску?

– Когда-нибудь сниму. – Брианна сверкнула широкой улыбкой, вызывающей дрожь. В маске она чувствовала себя комфортнее. Маска закрывала ее лицо, маска защищала ее от этого мира. И она была в безопасности. – Пожалуйста, расскажи мне эту историю. Я еще даже не слышу сирен.

Руби вздохнула, как будто имела дело с капризным ребенком.

– Тогда – быстро. Мы должны посадить тебя на этот рейс. Ты мне так и не сказала, где достала паспорт.

– В интернете. – Брианна достала из своей сумки маленький синий буклет. Это была одна из немногих вещей, которые она взяла с собой. Этот буклет, и одежда на ней (футболка и джинсы вместе с толстовкой, которая раньше принадлежала брату-близнецу), и большая пачка денег, любезно предоставленная трастовым фондом Паркера.

– Весь мир был охвачен огнем, – начала Руби, и ее глаза заблестели, как всегда, когда она рассказывала об этом. – Внутри огромного, сверкающего адского пламени была машина. В машине сидел мальчик.

– Он страдал?

– Он устал после того, как чуть не утонул. Устал после побоев. Он только что погрузился в сон, и его душа унеслась на небо, там она и сейчас, ждет тебя. И меня.

Брианна кивнула головой, веки ее затрепетали. Она понимала, что значит устать. Это была долгая ночь. Но она не могла уснуть, потому что ей было необходимо услышать оставшуюся часть этой истории, а потом ей нужно было исчезнуть.

– Но? – поторопила она, застегивая молнию сумки.

– Но он был не единственным, кто изменился в тот день. Еще была девочка, пробирающаяся сквозь лес, и ее сердце истекало красной кровью. Девочка с такой нежной кожей, что малейшее прикосновение причиняло ей боль. Глядя, как мальчик превращается в создание из пепла и костей, она тоже превращалась в бесчувственную куклу. И она останется такой до тех пор, пока… – Руби посмотрела вверх, на балкон. Наконец-то, наконец-то веревка лопнула, но этот подарок стал проклятием. Это огонь сжег веревку, а это означало, что огонь добрался до дверей. Чтобы спастись, Паркеру пришлось бы броситься сквозь огненную стену, а он этого не сделает.

Паркер не отличался храбростью. Он был готов бросить Брета в пасть волку, напоить Гэвина и показать всем самые интимные моменты из жизни Руби, но он не был готов к разоблачению. Все, что он делал, он делал за закрытой дверью, и теперь он умрет за ней. Когда Паркер бросился обратно в дом, девочки повернулись друг к другу.

Они мгновенно забыли о нем.

– Тебе надо идти, – сказала Руби, поднимая куклу из кустов и бросая ее в огонь. Она упала возле двери патио. – Это временная иллюзия, но пока бушует пожар, полиция будет подозревать, что это ты. Кто еще это может быть? А я наплету им о борьбе, во время которой ты выбила из моей руки револьвер. Потом, охваченная ужасом, я толкнула тебя назад, и ты отшатнулась в сторону огня, а я убежала в темноту.

Улыбка. Руби чувствовала себя так комфортно, когда играла роль, не так ли? Ей так нравилось играть роль. Но когда огонь погаснет и скелет вытащат из обгоревших обломков, она окажется лицом к лицу с тем, что она сделала.

– Все кончено, Руби. Пора возвращаться.

– Что ты имеешь в виду? – Руби нахмурилась, и у нее на переносице появилась маленькая морщинка. В тот момент Брианна поняла, почему ее брат влюбился в эту девочку. Не потому, что она красивая, хотя, конечно, он это заметил. А из-за жизни в ее движениях. Из-за краски на ее щеках. Руби была воплощением жизни, ожившей картиной, и когда Брианна нашла ее на похоронах, где она бродила, подобно привидению, потерявшему душу, она должна была что-то предпринять.

Чтобы вернуть ее к жизни.

Тогда она еще не знала. Она понятия не имела, что планировала Руби. Если бы она услышала эту историю тогда, она бы ответила «нет». Девочки не могут превращаться в кукол, и огненный ад не может вернуть их к жизни. Но с течением времени, после нескольких месяцев, когда они тайком залезали в окна друг друга и сворачивались клубочком друг у друга в объятиях, потому что это был единственный способ почувствовать себя ближе к нему, Брианне начала нравиться эта идея. Она внушала ужас, но одновременно… манила.

Как манит пламя, когда оно уничтожает лес, и от него невозможно отвести взгляд.

Руби не могла отвести взгляд. В ту ночь, когда смотрела, как горит огонь. Как исчезает Шейн, как его бледное, как луна, лицо превращается в восковую свечу. Как эта свеча оплывает и теряет форму. До того, как Брианна это услышала, она даже не была безумной. Она понимала, что бесполезно сердиться на смерть, понимала – это все равно что кричать на гальку на дороге, и она всерьез верила, что авария Шейна – это несчастный случай.

Несчастные случаи происходят все время.

Когда Брианне было пять лет, она не справилась с управлением велосипедом и врезалась в куст колючих роз. И Шейн, пытаясь избавить ее от смущения из-за необходимости идти в школу, разукрашенной царапинами, вертелся и вертелся среди тех же самых шипов, пока его кожа не стала такой же, как у нее.

Пока они не стали одинаковыми.

Когда им было по семь лет и Брианна попыталась спрыгнуть с крыши с зонтиком, Шейн ходил, прихрамывая, рядом с ней, пока не зажила ее лодыжка.

А когда их мать умерла в ванне, Шейн боролся с Брианной, не пуская ее в ванную комнату. Он обхватил ее руками и держал, а она рыдала и вырывалась до тех пор, пока не выбилась из сил и уже не смогла войти туда и увидеть кровь. Он делал все, что в его силах, чтобы она чувствовала себя счастливой, любимой, а потом он ушел. Его забрали из этого мира. И те люди, которые отняли его, останутся жить?

Нет, настаивала Руби. Они должны заплатить. Они должны хотя бы признаться в тех ужасных поступках, которые они совершили, и объяснить почему. Почему они нашли самую прекрасную душу на планете и вытоптали ее? Почему они отняли любовь всей жизни у Руби Валентайн? И почему, когда полицейские их расспрашивали, они бесстыдно солгали? Они испугались?

Или считали, что он заслужил смерть?

Все в школе Фоллен Оукс считали, что Шейн был чудовищем и именно поэтому он погиб. Из-за того видео. Из-за своей лжи. Но если бы девочки сумели доказать его невиновность, его бы помнили как улыбчивого, красивого человека, каким он и был.

– Мы это сделали, – прошептала Брианна, беря Руби за руки. – Мы очистили имя моего брата. Мы его спасли, Руби.

– Нет, не спасли. – Голос Руби треснул, вокруг них трещал огонь, и на мгновение показалось, что сейчас весь мир расколется и поглотит их целиком. Но этого не случилось, потому что только одной из них было суждено уйти.

А другой – остаться.

В последние секунды этого циркового представления Брианна сняла маску. Отшвырнула ее прочь от границы огня, в темноту. Освободила Кукольное личико и повернулась навстречу той, которая его создала. K Руби Валентайн, девочке с розовыми щеками и безупречными губками бантиком. Со сверхъестественно светлыми глазами.

– Она никогда не была по-настоящему моей, – сказала Брианна о маске. – Но тебе был нужен кто-нибудь…

Руби был нужен тот, кто сыграет роль злодея, чтобы она могла быть героиней. Ей был нужен помощник за кулисами. И поэтому, когда фарфоровая маска была готова, Брианна взяла ее из рук Руби и надела на свое лицо.

Забавно, она оказалась ей точно по размеру.

– И звезда родилась, – сказала она, сжимая руки Руби. – И звезда погасла.

Руби крепко сжала ее пальцы.

– Я думала, что смогу это сделать, но я не могу. Не могу сказать «прощай».

– Ты можешь делать все, что захочешь. Разве ты не знаешь? Ты можешь поджечь весь мир или можешь его спасти.

– Бри… – Но что еще могла сказать Руби? Цирк рушился. Ночь становилась черной там, где не была разрезана языками пламени. И Паркер затих, весь дом казался пустым, но из него не было выхода.

Отсюда не было выхода.

– Я хотела, чтобы мир узнал, кем был мой брат, – сказала Брианна, и Руби вгляделась в ее лицо. – Я хотела вернуть тебя. Я знала, чего это будет стоить.

Звезды сверкали над их головами. Тьма и свет, черное и белое. Все остальное – красное. Но Брианна знала, что там, куда она поедет, она увидит синь. В ярком предвечернем небе. Во вздымающихся волнах океана. Куда бы она ни взглянула, она будет видеть его.

– Тебе надо идти, – едва выговорила Руби, ее дыхание вырывалось короткими вздохами. – У тебя есть ключ от задней калитки?

Брианна кивнула головой. Задняя калитка была скрыта листвой, так хорошо спрятана, что она с трудом сумела ее найти.

– Он у меня, – сказала она, принужденно улыбаясь. Не сказала: «Ты можешь приехать, знаешь ли?» Не сказала: «Мне страшно ехать одной». Она знала, что Руби должна остаться. У Руби здесь жизнь и будущее, и может быть, она подожжет весь мир. Или спасет его. Когда Руби обвила руками ее шею, Брианна крепко обняла ее, позволяя Руби обнимать себя. Позволяя себе быть любимой, в последний раз. Затем, вырвавшись из объятий, она поцеловала Руби в щеку и ускользнула в темноту.

Она исчезла.