27
Электрическая любовь

Паркер среагировал первым, потому что только Паркер должен быть в центре внимания. Он должен был держаться в луче прожектора. Отвернувшись от двери в патио, он бросился в коридор, крича:

– Брет! Проклятье, вернись назад. Я не могу…

Потом – тишина. Гэвин попытался договорить за него фразу. «Я не могу тебя защитить» – это было чересчур заботливо для Паркера Эддисона. «Я не могу одурачить Брианну без тебя» – это было чересчур честно. Пытался ли Паркер одурачить Брианну? Все еще? У него был потрепанный вид даже в этом новеньком зеленом костюме, а его обычно взлохмаченные волосы стали почти гладкими, словно он вспотел. Он явно знал больше, чем говорил, но если он и сделал что-то с Шейном Ферриком в ту ночь вечеринки, он унесет эту тайну с собой в могилу.

Он всех их туда унесет.

– Мы сгорим, – сказала Руби, ее дыхание туманило стеклянную дверь. В своем длинном красном платье она была похожа на Джессику Рэббит. Только перчатки были другими. Джессика носила пурпурные, а Руби – красные, в тон туфелек.

Что это был за фильм?

Гэвин встряхнулся, но мысли его продолжали разбегаться. Ему отчаянно хотелось верить, что они участвуют в съемках какого-то фильма. Фильма стоимостью миллион долларов под названием «Кто подставил Шейна Феррика?», и голливудские режиссеры говорят ему, куда встать и что сказать. А когда съемка закончится, режиссер крикнет: «Снято», и актер, играющий Шейна, выскочит из-за декораций, помашет рукой и улыбнется.

А потом все они пойдут выпить.

В реальном мире Гэвин взглянул на свою кожу и еле сдержал тошноту. Шейн Феррик не сделал Руби ничего плохого. Он никому ничего не сделал, а они мучили его, они избили его так, что он почти ослеп. Да, если Гэвин будет честен с самим собой, то правда об этой ночи совершенно очевидна.

Они убили невиновного.

Может, они даже заслужили наказание. Но насколько суровое? Вот в чем вопрос, и вопрос сложный. Когда Брианна писала на его коже маркером, выражение «око за око» не внушало такого ужаса. Это было не так много. Правду сказать, было очень неприятно очнуться с гудящей головой и с телом, которым словно завладел пьяный кузен Бэнкси. Но Гэвин позволил бы исписать себя маркером, если бы дело этим ограничилось.

Чтобы расплатиться за то, что он тогда сделал.

Затем Джунипер чуть не утонула, а Руби упала с лестницы, и «око за око» приобрело пугающий смысл. Гэвин хотел это прекратить. Он хотел спасти девочек, и Брета тоже. Даже Паркера, если этот парень помолчит до утра. Каждый раз, когда он открывал рот, руки Гэвина сжимались в кулаки. Руби буквально начинала напевать «Redrum». Паркер тянул их вниз, и хотя Гэвин не одобрял идею сжечь этого парня, чем дольше они оставались вместе, тем больше был риск, что Паркер сам раздует пламя.

Ему нужно убрать отсюда Паркера, а потом он сможет сговориться с девочками. Поделиться с ними тем, что ему известно об этом доме. Поэтому он сделал то, что гарантировало уход Паркера из столовой.

– Нам необходимо оставаться на месте, – сказал Гэвин, и его голос заполнил комнату. Он звучал уверенно, мощно. Это должно было сильно разозлить Паркера. – Каждый раз, когда мы отправляемся куда-то в одиночку, Брианна наносит удар. Единственный способ обеспечить нам безопасность…

– Нет никакого способа обеспечить нам безопасность, – крикнул Паркер. – Она сожжет весь дом!

– Это был блеф! Она охотится за Бретом, и ты это знаешь. Она думает, что он что-то знает.

– Он ничего не знает.

– Тогда тебе не о чем беспокоиться, – рассудил Гэвин. – Я вам говорю, она зажжет этот огонь только в том случае, если у нее будет доказательство, что один из нас посадил ее брата в ту машину. Она собирается поступить с нами так же, как мы поступили с ним.

– Это… похоже на правду, – сказала Руби, стоящая у двери. Она даже не взглянула на Паркера. – Брианна добивается справедливости, поэтому она вытягивает из нас наши истории, одну за другой. Кое-что она, наверное, слышала в школе. До меня доходили всякие слухи. – Она быстро взглянула на Джунипер, и Джунипер поморщилась. – Но до сегодняшнего дня я точно не знала, что вы, ребята, тогда сделали. Думаю, ты прав. Думаю, теперь она охотится за Бретом, но она не нападет, пока не узнает, что произошло на самом деле.

– Вы все чокнутые. Она его выследит и… – Паркер не договорил, делая вид, будто задыхается. Гэвин понимал, что он сейчас притворяется. Паркер признавал свою вину только тогда, когда его уже разоблачили, и даже после этого он защищал себя.

Весь этот ужас, вся эта ложь, но он ни разу не попросил прощения.

Теперь, надев раскаяние, как маску, которую он может сбросить в любой момент, он сказал им:

– Она будет пытать Брета. Она собирается пытать человека, а вам на это наплевать. Все равно. Оставайтесь здесь и дрожите от страха. Я иду за ним.

С этими словами Паркер бросился к лестнице, топая ногами по твердому паркету. Дом содрогался от этого топота. А Гэвин, очень довольный собой, с улыбкой повернулся к девочкам.

– Ну? Вы готовы бежать отсюда ко всем чертям?

– О, Господи! Да! – Руби захлопала в ладоши. – Но как же мальчики? Брианна не пощадит Брета, если узнает, что он сделал.

– Знаю. – У Гэвина сжалось сердце, но он сказал себе, что может спасти их всех. И спасет. – Но если Брет запрется в комнате, Брианна не сразу до него доберется. А к тому времени…

– Нам придется вызвать полицию. Но как мы выйдем из дома? Есть только один выход.

– Насколько нам известно. – Он подошел к Руби и тихо сказал: – Но Брианна знает то, что нам неизвестно. Где она прятала тебя?

– Есть потайной коридор. Он ведет из кабинета в хозяйскую спальню наверху, – ответила Руби, играя веревкой. – Если она воспользовалась приставной лестницей, чтобы взобраться на балкон, она могла проникать в дом и выбираться из дома, когда…

– Какой балкон? Где?

Руби показала куда-то вверх. Выше патио. Тело Гэвина обдало жаром. А Джунипер задрожала, обхватив себя руками. Сердце его упало при мысли о том, что придется сделать, чтобы вывести ее из этого дома.

Он поспешно подошел к ней и обнял рукой за талию.

– Как ты, Бемби?

– Бемби? – спросила она чуть более твердым голосом, чем раньше.

– Ты знаешь, олененок на дрожащих ножках. Новорожденный.

– Забавно. – Она нахмурилась, но он знал, что она притворяется. Точно так же, как она знала, что его шутка рождена любовью. И еще отчаянным желанием не впасть в панику. Пока они способны шутить, они выживут.

– А ты как? – спросил он у Руби. – Ты в порядке?

– Я уж думала, ты никогда не спросишь, – фыркнула Руби, подражая заданному им легкомысленному тону. Потом помолчала, осматривая свои синяки. – Выживу.

– Хорошо. – Он протянул ей свободную руку. Руби взяла ее, и они втроем вернулись в коридор.

– Как ты думаешь, там есть камеры? – спросила Руби, ее щеки все еще горели после схватки с Паркером. У этой девушки опасный хук слева. – Господи, ты думаешь, он установил их для нее?

– Возможно, – с горечью пробормотал Гэвин. Нужно заставить ее не думать о Паркере. Нужно заставить себя не думать о нем, потому что каждый раз, когда он вспоминал о манипуляциях Паркера и о том, что он сделал с Ферриками, Гэвин ловил себя на сочувствии к Брианне.

А это было нехорошо.

– Послушайте, мы можем все это обдумать позже. – Он повел их к длинной, изогнутой лестнице. – Мы сможем все это проанализировать, когда будем сидеть в моей гостиной у камина. Это вычеркните, не у камина, – поправил он себя. – С горячим шоколадом и с одеялами.

Джунипер вздохнула. Ее волосы все еще были мокрыми после падения в бассейн, и Гэвину хотелось зайти в ванную комнату и взять для нее полотенце. Это была глупая мысль, учитывая то, куда он их ведет, но в тот момент ему захотелось для нее именно этого. Покоя. Тепла. Кроме того, были и практические причины отклониться от курса.

– Кто-нибудь еще хочет по-маленькому? Мы пробыли здесь сколько, часа два? Три? А если Брианна будет продолжать выскакивать из темноты… – Гэвин умолк, лукаво улыбаясь. – Ну, скажем просто, что нам не нужен несчастный случай вдобавок к неминуемой смерти.

– Это там. – Руби показала на дверь в конце коридора. – Я обнаружила его, когда искала кабинет. Боже мой, ребята, Брианна вышла прямо из стены! Я только вошла в кабинет, и тут вся книжная полка поехала вперед, и я почувствовала, как чьи-то пальцы щекочут мою шею. – Она сглотнула, явно вспоминая то, что случилось потом. Темную комнату. Веревку. Просто чудо, что ей удалось вырваться.

Они бесшумно и быстро прошли к ванной комнате. Проскользнули внутрь и осмотрелись – не притаилась ли в ней какая-то опасность. Но обнаружили только белый кафель с медной окантовкой и дверь, которая запиралась.

Они заперлись в ванной.

– Ну, – произнес Гэвин через минуту, – можно подумать, что мы уже сроднились после всего случившегося, но…

– Немного смущаешься? – поддразнила его Руби. Потом, чтобы показать, что ей все нипочем, она повернула кран в ванне и пустила шумную струю воды. Она даже вставила пробку в сливное отверстие, чтобы пар наполнил комнату.

Гэвин был ей за это благодарен. Дом был большой, старый, полный сквозняков. Вскоре он почувствовал, что начинает согреваться. Пока девочки занимались своими делами (конечно, им не приходилось стесняться друг друга), он поискал в шкафчиках полотенца. Нашел фен и щипцы для завивки волос, но ничего пушистого. Ничего мягкого. Комната продолжала наполняться паром, и после того, как все облегчились, они сгрудились возле ванны, слушая план Гэвина. Когда он закончил, Руби повернулась к Джунипер и спросила:

– Ты за?

Гэвин затаил дыхание.

Джунипер не заставила его ждать. У нее дрожали руки и ноги, волосы прилипли к лицу, но она ответила «Да». Сразу же ответила «Да». У него сжалось сердце. Вот что он любил в ней, вот что он всегда любил в Джунипер Торрес. Ее отвагу. Ее отказ сдаваться.

Может быть, после сегодняшней ночи он ей об этом скажет.

А пока он говорил о самом важном.

– Когда мы выйдем из этой комнаты, пути назад не будет, – сказал он, сбрасывая туфли. Девочки последовали его примеру, Джунипер отбросила свои туфли в другой конец комнаты. – Мы пойдем так быстро, как только сможем. А если она догадается, что мы задумали, и подожжет дом от отчаяния, для нас это станет испытанием…

– Испытанием смелости. – Руби подняла взгляд. – Все это похоже на цирк. На большое театральное шоу.

– Да, я знаю, – заметил Гэвин.

– Ну, как насчет этого? – Она вытащила из шкафа фен. И щипцы для завивки тоже. – Что, если ты и в самом деле станешь человеком-невидимкой?

– Зачем мне это? – спросил он, когда Руби воткнула в розетки парикмахерские инструменты.

– Всю ночь мы старались убежать от тех персонажей, которые она для нас придумала, но, может быть, они нужны нам, чтобы прекратить этот цирк. – Теперь, включив электроприборы, Руби повела их к месту недавнего совещания. K ванне. – Ты должен стать невидимым. Джунипер должна подружиться с глубиной.

– А ты? – Гэвин наклонил голову набок.

Взяв фен под мышку, Руби вытащила что-то из платья. Подобно танцовщице из салуна в старом вестерне, она сунула руку за вырез платья и достала карточку с надписью «Руби Валентайн». Развернула ее. Все трое прочли ее вместе.

– Гм. Погоди минутку, – сказал Гэвин, указывая на третий пункт. – У тебя есть револьвер?

– У меня был револьвер, и он не был заряжен. Теперь он пропал в потайном коридоре, вместе с моей сумочкой. Но давай сосредоточимся на четвертом пункте. Очевидно, я заставила исчезнуть человека.

– Шейна. – Джунипер прикусила губу. – Она винит тебя, как и всех остальных.

– Я должна была пойти на вечеринку. Я оставила его одного. А теперь… – Руби посмотрела вниз, на быстро наполняющуюся ванну, и ее красное платье отразилось в ее глазах. Красные глаза. Красные волосы. Красные перчатки. Она была похожа на одержимую. Подойдя к ванне, она подняла над водой электрические приборы. – Я заставлю весь этот цирк… исчезнуть.