20
Закон о патриотизме

Паркер уронил голову на руки и три раза судорожно глотнул воздух. Он не мог поверить, что делает это. Но у него не было другого выхода. Его сообщница толкнула его под автобус, и каждый раз, когда он закрывал глаза, он видел, как Джунипер падает на камни. Видел, как она погружается в воду, беспорядочно размахивая руками. Видел синяк на ее плече.

– Все должно было быть не так, – сказал он, поднимая голову. Сидящая на диване Джунипер смотрела на него. Гэвин стоял возле развлекательного центра. А Брет между ними смотрел на Паркера с незнакомым Паркеру холодным выражением лица. Слава богу, что здесь нет Руби и она этого не видит. Паркеру отчаянно хотелось отправиться ее искать, но сначала он должен убедить остальных сохранить его тайну.

Как бы ему ни было неприятно это признать, он нуждался в их помощи.

– Три месяца назад я получил электронное письмо от этой девочки, – начал он дрожащим голосом. – Ее звали Эбби Хендерсон, и она работала интерном в Центре психиатрии в Фоллен Оукс, – между прочим, это место реально существует. Я проверил. Я все проверил перед тем, как согласился с ней работать. Я следил за ее страницами в «Фейсбуке» и в «ЛинкедИне».

Сидящая на диване Джунипер фыркнула. Что-то нацарапав в своем маленьком блокноте, она показала написанное: «Следил. Ты, наконец, признаешь это».

Паркер нахмурился, но не парировал удар. Этого она и хотела: сделать из него «плохого парня», чтобы самой предстать героиней. Но Джунипер Торрес не была героиней этого сценария, и Гэвин не был его героем. И Брет тоже. Герой стоял перед ними и горячо умолял о помощи.

Паркер втянул воздух.

– Эбби работала с новой пациенткой, с девушкой, потерявшей брата-близнеца в трагической автомобильной аварии.

У Гэвина вырвался сдавленный звук, то ли ахнув, то ли задохнувшись, но Паркер поспешно продолжил, пока Гэвин не успел переключить внимание на себя.

– Эбби была всего лишь интерном, но ей не нравилось, как небрежно психиатр относится к заболеванию этой пациентки. Брианна страдала манией, она была убеждена, что ее брата убили. Ну, я знал, что это не так, но, хотите – верьте, хотите – нет, я ей сочувствовал. Конечно, она внушала некоторый страх, но ее брат был псих…

– Брианна не внушала никакого страха, – резко возразил Гэвин, дыхание вырывалось из его груди быстрыми, резкими толчками. – Я брал у нее интервью для газеты в прошлом году. Она самостоятельно устраивала школьный сбор одежды и пожертвовала кучу нарядов своей матери, хотя это явно было для нее тяжело.

– Прекрасно, она была святой, – махнул рукой Паркер. Что бы ни думали Гэвин и Джунипер, ему очень важно удержать на своей стороне Брета, от этого зависит, выживет ли он сегодня ночью. Паркер заглянул в его светло-карие глаза и продолжал:

– Когда Эбби пришла ко мне со своей идеей, я искренне счел, что это самый безопасный выход.

– Утопить Джунипер – это самый безопасный выход? – возмутился Гэвин, делая шаг вперед. – Накачать меня наркотиком…

– Я вам говорю, все должно было быть не так, – поднял руки Паркер. – Мы собирались устроить розыгрыши. Создать иллюзии. Используя мои деньги и креативность Эбби, мы собирались воссоздать ночь гибели Шейна Феррика и заставить Брианну пережить катарсис, в котором она нуждалась. Сначала ты вырубишься, а она напишет на тебе слова. Потом она толкнет Джунипер в бассейн. Всего один раз толкнет! – Он повернулся к Джунипер, впервые в жизни ища у нее поддержки. И он действительно чувствовал себя виноватым; поэтому сейчас и сознавался во всем. Он хороший парень, это Брианна злая, она манипулировала им, чтобы заставить помогать ей, а потом свалить вину на него.

– Почему ты не обратился к копам? – спросил Гэвин. – Как я слышал, отец Брианны перевел ее на домашнее обучение после той катастрофы. Если бы ты сообщил полицейским, что она планирует устроить нам пытку, они могли бы поехать к ней домой…

– Это бы ничего не дало, – воскликнул Паркер треснувшим голосом. – Ночью в тот день, когда Брианна призналась в своих темных фантазиях, кто-то проник в офис психиатра и уничтожил историю ее болезни. Все электронные записи и бумажную копию. Все. У Эбби не осталось доказательств, и если бы она обратилась к копам, Брианна солгала бы. Солгала бы, а потом… – В этом месте рассказа Паркера он услышал нечто, напоминающее икоту. Тихий звук в чьем-то горле, сжатом судорогой, потом еще один. Он обернулся и увидел, что Джунипер согнулась пополам и ловит ртом воздух.

«Наконец-то ее проняло», – подумал он, бросаясь к ней. Наверное, в такой момент будет здорово, если он встанет перед ней на колени? Обнимет ее рукой за плечи? Да, подумал Паркер, приближаясь к дивану, он вытрет слезы Джунипер, и все они поймут, что он о них заботится.

Но Джунипер не плакала. Она смеялась, насколько позволяли ей легкие, которые только что пострадали от воды. Она написала в своем блокноте и подняла вверх написанное: «Эбби не существует. Брианна тебя разыграла».

– Я проверил ее по компьютеру, – повторил Паркер, мгновенно переходя к обороне, но теперь качал головой Гэвин.

– Тот факт, что она существует, не означает, что именно она с тобой контактировала. Брианна могла использовать фальшивый электронный адрес, якобы принадлежащий Центру психиатрии. Может, Эбби действительно работала с ней, но все вот это? – Он показал на слова на своей коже, на воду, капающую с волос Джунипер. – Ни один профессионал не согласится на такое. Тебя разыграли.

Паркер медленно выдохнул воздух, у него стало горячо в груди. Он отказывался верить, что его перехитрили. Но Брианна уже оставила его в дураках, пообещала, что только толкнет Джунипер в бассейн, а после чуть не утопила ее до смерти. Он до сих пор помнил глухой звук удара, когда ее тело упало на дорожку. И еще он помнил слова, которые отправила ему Эбби на почту в ту ночь: «Никто не пострадает, – пообещала она. – Они только испугаются и сознаются в том, что сделали. Ты спасешь им жизнь».

Теперь он потер глаза и сказал:

– Я думал, Брианна собирается убить вас…

– Она до сих пор собирается убить нас, – пробормотал Брет. – Наверху, в моей спальне, она предложила…

– С нами все будет хорошо, – резко перебил Паркер, пока Брет не успел произнести ничего уличающего его… – Пока я руковожу этим спектаклем…

Его прервали звуки карандаша, царапающего бумагу.

Он медленно обернулся и увидел, что Джунипер показывает им еще одну записку. «Ты не Инспектор манежа. Ты козел отпущения. Инспектора манежа не существует».

Паркер стиснул зубы. Он возглавляет это шоу. Он! Эбби пообещала, и даже если «Эбби» действительно была Брианна, он удержит вожжи этого цирка в своих руках. Он завоюет звание Инспектора манежа, и он укротит этого льва.

– Ты права, – признал он, опуская голову. – Она воспользовалась моим страхом. Я не хотел, чтобы она навредила Руби, и я не хотел, чтобы она навредила Брету, поэтому я согласился помочь…

– Она тебе что-то предложила, – перебила его Джунипер. Несмотря на боль, она произнесла эти слова, а не написала их. Из Паркера словно выпустили воздух. На одно мгновение он взял в свои руки кнут, а Джунипер выхватила его у него.

– Она предложила пощадить ваши жизни. Вот и все!

– Ты лжешь, – возразил Гэвин. – Твой кадык дрожит, когда ты лжешь. Он тебя выдает. Нас всех что-нибудь выдает. Кроме Руби, возможно. Я ее не могу разгадать.

Брет втянул воздух.

– Руби, – повторил он, и Паркер поднял глаза.

– Что? – Он осторожно шагнул вперед, так охотник подкрадывается к оленю. – Ты считаешь, что нам нужно пойти и поискать ее?

Брет покачал головой.

– Она предложила тебе Руби.

– Нет, это неправда.

Брет кивнул головой, в его глазах загорелся странный огонек.

– Брианна хотела получить ответы. Ты хотел вернуть Руби. Поэтому вы заключили сделку, да? Ты нас напугаешь до полусмерти, и мы признаемся в том, что сделали в прошлом году. Мы признаемся, но ты ничего ей не скажешь.

Джунипер вскинула голову, услышав это. Гэвин тоже. А Брет продолжал говорить, выбалтывая секреты, которые не имел права разглашать.

– Правда должна была открыться. Большая ее часть открылась, и что потом? Ты валишь с ног Брианну, и она делает вид, что падает? А Руби всю оставшуюся жизнь будет думать, будто ты единственный, кто ее сможет защитить от опасности? Господи, Паркер, это блестящая идея.

– Лучше сказать – подлая. – Гэвин покачал головой. – Ты действуешь так, будто люди существуют для твоего удовольствия. Руби – твоя сексуальная игрушка, а Брет – твой бездумный приспешник, который расшвыривает людей, хотя они ни в чем не виноваты…

– Эй! – Брет шагнул к нему, сжав зубы. Паркер улыбнулся. Он быстро скрыл улыбку, но с нетерпением ждал, что сейчас Брет одним ударом швырнет Гэвина через всю комнату. Гэвин не был тщедушным, но Брет обладал силой стихии и, приложив должное усилие, мог впечатать Гэвина в стену.

Бум.

– В тот день, – заговорил Брет на удивление мягким голосом, – когда мы поехали кататься…

Гэвин фыркнул, и Паркер прищурил глаза. Они собираются это обсуждать сейчас? Разве у них нет более срочных дел?

Очевидно, нет. Гэвин расправил плечи и стал почти такого же роста, как Брет.

– Мы не поехали кататься. Ты бросил меня в багажник машины Паркера. Ты меня там запер на много часов. Парень, раньше я не страдал клаустрофобией, но сейчас? – Он жестом обвел просторную гостиную. – Эти стены смыкаются вокруг меня.

Джунипер пристально посмотрела на Брета и произнесла одними губами.

– Не может быть.

Брет с трудом сглотнул. Открыл рот, будто хотел оправдаться, потом снова повернулся к Гэвину.

– Ты написал ту статью о моей семье. «Крах семьи Кармайкл». Ты опубликовал это в школьной газете, а потом стоял рядом, пока все здорово веселились на мой счет. Ты считал, что это смешно? «О, посмотрите, отец Брета не может выиграть бой. О, посмотрите, его мать увезли…»

– Я тебе уже сказал, это не я написал, – сказал Гэвин, сжимая кулаки. Кажется, он даже вонзил ногти в ладони. – Ты знаешь, что я бы этого не сделал. Ты меня знаешь.

Паркер встал между ними, подняв руки. Меньше всего ему сейчас нужно было это притворно-жеманное напоминание о том, что эти парни прежде дружили. Да, он об этом знал. Особняк Паркера стоял на возвышенности над Фоллен Оукс, и сверху он мог видеть окрестности до самого леса. Он помнил то лето, когда Гэвин и Брет бегали тайком в лес кормить пару тощих птенцов. А когда эти птицы достаточно окрепли, чтобы летать, мальчики устроили безумную церемонию, во время которой Гэвин бренчал на крохотной гитаре, а Брет кружился вокруг гнезда.

Было трудно смотреть на это.

Потом мать Брета уехала, и смешливый кудрявый мальчишка изменился. Он стал мрачным. Он стал агрессивным. Гэвин не знал, как ему помочь, а Паркер знал. Он вмешался, предложил Брету дать то, что тот потерял. Роскошную спальню, которая стала его собственной. Обеды с любящей, заботливой семьей. Родители Паркера преисполнились восхищения его поступком, но у них больше не могло быть детей после него, и он знал, что это разбило им сердце. Они хотели иметь большую семью. И вот он привел в их дом еще одного мальчика, чтобы они его любили.

Все были счастливы.

Кроме Гэвина. Ему не нравилось то, как меняется Брет, и ко второму классу старшей школы он уже писал статьи об «опасностях увлечения боксом». О риске для здоровья. Об эмоциональных потерях. Паркер этого не понимал. Брет был талантливым бойцом, и, сделав карьеру в боксе, он бы смог жить такой обеспеченной жизнью, какой ему не могли дать родители. Он бы поступил в колледж. Построил для себя жизнь, а если это задевает чувства Гэвина, ну…

Паркер хотел вывести его из этого уравнения.

Поэтому, да, он напечатал статью о семье Брета и подписал ее именем Гэвина. Пробрался в комнату редакции после того, как все ушли. Провернул маленький подлог. Статья была не такой уж унизительной. Большую часть того, что он написал, все уже знали. Но Брета потрясло то, что он увидел тайны своей семьи, выложенные на первой странице, и он так и не смог пережить это предательство.

Ни тогда, ни сейчас.

– Послушай меня, – умолял Гэвин, заглядывая в глаза Брета. – Я не писал ту статью. Я весь первый год провел, делая снимки для газеты, только для того, чтобы мистер Келлер рассмотрел мою кандидатуру в качестве журналиста.

– И что? Ты любишь делать снимки, – произнес Паркер, махнув рукой.

– Нет. Не люблю. Просто люди думают, что я это люблю. Представить себе не могу почему.

– О, не смей. – Паркер фыркнул, вращая глазами. – Не смей выдумывать…

– Зачем мне было это делать? Чтобы ты мог назвать меня расистом и я буквально упал замертво от иронии? Нет, спасибо. Я лучше рискну с Брианной. – Гэвин покачал головой и опять повернулся к Брету. – Меня чуть не вышибли из газеты из-за этой статьи. Но знаешь что? Это пустяки по сравнению с тем, что ты со мной сделал.

Брет упорно смотрел на свои туфли. Его щеки горели, а голос был мягким как пух, когда он ответил.

– Ты – единственный, кто мог ее написать. Никто больше не знал, куда увезли мою мать…

– Кто-то знал, – возразил Гэвин, обводя взглядом комнату. – Тот же человек, который заманил тебя в этот дом, чтобы получить Руби…

Услышав имя Руби, Джунипер ахнула. Честно говоря, Паркеру начала надоедать эта театральная постановка. Но когда он вслед за ней посмотрел на развлекательный центр, то понял, что иногда театральные приемы уместны. Изображение на экране изменилось. Или, вернее, комната изменилась. И теперь он смотрел на темное помещение, где стоял единственный стул. Зрачки Паркера расширились, он уставился на девочку, сидящую на стуле. На любовь всей его жизни. На девочку, с которой он потерял девственность.

На Руби Валентайн, связанную веревками.

В тот момент, когда его пальцы прикоснулись к экрану, белое расплывчатое пятно возникло перед Руби, заслонив ее. Белые волосы, белое платье. Белое лицо в той расколотой маске, которая оставляла открытым ее рот. Брианна Феррик усмехнулась, приближаясь, пока ее улыбка не заняла весь экран.

– Привет, дорогуши. Мы готовы сознаться?

Минута ушла на то, чтобы понять, что она ждет от них ответа. Но если они могут ее видеть, то и она, наверное, их видит. Паркер знал, что она расставила камеры в основных комнатах дома – он сам дал ей деньги на это. Он заплатил за обстановку и за решетки на окнах. Для этого он запустил руку в свой трастовый фонд! Сейчас, глядя на экран, он нехотя кивнул. Гэвин и Джунипер тоже кивнули. Брет только сглотнул, глядя не на экран, а на Паркера.

Губы Брианны изогнулись в улыбке.

– Трое из четырех – это неплохо. Но не волнуйся, мой маленький Железный живот, потом я приду за тобой.

– Оставь его в покое, – резко бросил Паркер, ему не понравилось, как она разговаривает с его другом. Может быть, он все еще чувствовал потребность защищать его, хотя они и отдалились друг от друга. Или, может быть, он понимал, что если Брианна готова мучить Брета, то она готова мучить и Руби тоже.

Руби трогать не полагалось.

– Я тебе расскажу то, что ты хочешь знать, – сказал Паркер. Теперь он увидел маленький красный огонек, мигающий над телевизором, и говорил прямо в камеру. – Я был там в течение всей вечеринки.

– О, я бы очень хотела выслушать твой вариант событий, – ответила Брианна, опускаясь на колени рядом с Руби, – но, к сожалению, эта история начинается не с тебя.

– Я пришел на вечеринку рано! Я даже вложил маркер в руку Гэвина. Я полностью отвечаю за это. – Паркер поднял вверх руки ладонями вперед, сдаваясь, и почувствовал, как изменилась атмосфера в комнате. Взгляд Гэвина переместился на него. Взгляд Джунипер тоже. Они оба думали, что он падает грудью на меч, чтобы их защитить. Но история Дамокла давно была знакома Паркеру, и в тот момент он точно знал, где висит меч.

Он не позволит ему упасть.

– Я приехал на вечеринку около девяти часов. Я был один, и я хотел поговорить с Гэвином до того…

– Она начинается не с тебя, – произнес голос, и у Паркера быстрее забилось сердце. Этот голос был мелодичный, приятный. Знакомый. Руби смотрела прямо в камеру, ее идеальные губки бантиком дрожали. – Она начинается в предыдущую ночь, в моей спальне. Ты это знаешь. Она начинается с Шейна, веревки и…

– …с видео, которое он снял, – закончил Паркер, его щеки покраснели. – То видео, которое он показал всей школе. Я хотел его остановить!

– Знаю, что ты хотел. Ты, Джунипер, Гэвин и Брет. Вы вчетвером хотели спасти положение, спасти меня. Или, точнее сказать, навредить мне.

– Это несправедливо, – возразил Паркер. Джунипер казалась обиженной. Брет и Гэвин молчали, смотрели, слушали.

– Я просто говорю правду. Если бы Шейн не влез ко мне в окно ночью накануне вечеринки, никто из вас не сделал бы того, что вы сделали, правда? Вам хотелось отомстить за меня. Это все начинается с меня.

В комнате воцарилось молчание. Как Паркеру ни хотелось пропустить эту часть, полностью забыть ее, он понимал, что им это не удастся. Руби права. Все, что случилось на той вечеринке, произошло из-за нее. Ну, все произошло из-за Шейна, из-за того, что он сделал с Руби в ту ночь, в четверг. Двадцатого декабря.

Руби с дрожью вдохнула воздух, глядя на Брианну.

– Ночью накануне рождественской вечеринки у Далии Кейн твой брат залез ко мне в окно. У него была с собой веревка.