14

Для Алисы самое сложное было не уговорить полицию, чтобы позволили отнести раненого к ней в дом, а побороть сопротивление Дорис, которая никак не хотела его впускать. Алисе пришлось кричать на нее почти так же громко, как она завопила на Манфреда, чтобы он немедленно бежал искать помощь. В конце концов брат подчинился, а две горничные разогнали собравшихся в кружок зевак и внесли молодого человека в лифт.

- Фройляйн Алиса, вы же знаете, хозяин не терпит в доме посторонних, тем более, когда его нет дома. Я категорически против.

Угольщик безвольно и не приходя в сознание болтался между двумя служанками, которые были слишком стары, чтобы долго его тащить. Они находились на лестничной площадке, когда экономка преградила им путь.

- Мы не можем оставить его здесь, Дорис. Его нужно показать врачу.

- Это не наша забота.

- Дело в том, что в происшествии виноват Манфред, - сказала горничная, показывая на стоящего рядом побледневшего мальчика, который держал мяч так, чтобы он находился как можно дальше от тела, словно снова мог причинить кому-то увечья.

- А я говорю - нет. В конце концов, есть больницы для... специально для таких, как он.

- В этом доме за ним будет лучший уход.

Дорис смотрела на нее во все глаза, не веря своим ушам, а потом скривила губы в снисходительной улыбке. Она точно знала, какие слова больше всего разъярят хозяйскую дочь.

- Фройляйн, вы слишком молоды для того, чтобы...

"Так вот до чего дошло, - подумала Алиса, чувствуя, как ее лицо наливается кровью от гнева. - Но это у тебя не сработает".

- Дорис, ради всего святого, отойдите.

Она подошла к двери в квартиру и толкнула ее обеими руками. Экономка попыталась ее закрыть, но опоздала - дверь хлопнула ей по плечу. Она шлепнулась задом на ковер прихожей, беспомощно наблюдая, как брат и сестра ведут двух горничных внутрь. Служанки переглянулись, и Дорис была уверена, что они с трудом сдерживают смех.

- Имейте в виду, я этого так не оставлю, - заявила она в бешенстве. - Я обо всём сообщу вашему отцу.

- Можете не утруждаться, Дорис, - сказала Алиса, даже не посмотрев в ее сторону. - Когда он завтра вернется из Дахау, я скажу ему сама.

Хотя внутренне она была не настолько уверена, как прозвучали ее слова. Алиса знала, что с отцом возникнут проблемы, но в это мгновение не была расположена позволить экономке настоять на своем.

- Закройте глаза на минуточку. Мне бы не хотелось, чтобы в них попал йод. Вот так.

Алиса тихо вошла в гостевую комнату, стараясь не мешать врачу, который как раз протирал раненому лоб. Дорис с видом разъяренной фурии стояла в углу, переминаясь с ноги на ногу и многозначительно покашливая, выражая тем самым свое недовольство. Увидев Алису, она принялась демонстрировать его с удвоенной силой. Однако девушка упорно не замечала ее стараний и смотрела лишь на угольщика, лежавшего на кровати.

Покрывало было совершенно испорчено; Алиса с тоской думала об этом, когда ее глаза вдруг встретились с глазами раненого, и она тут же его узнала.

Ну конечно же! Тот официант на вечеринке! Нет, это не может быть он.

Но это был именно он, потому что она заметила, как он широко распахнул глаза и поднял брови. Прошло больше года, но она еще его помнила. Алиса вдруг поняла, чье лицо с белокурыми волосами завладело ее воображением, когда она пыталась представить себе Прескотта. Краем глаза она заметила, что Дорис не отрывает от нее взгляда, и потому изобразила зевок и открыла дверь комнаты. Используя ее в качестве ширмы между собой и экономкой, Алиса посмотрела на Пауля и приложила палец к губам.

- Ну что, как он? - спросила Алиса, когда врач вышел в коридор.

Это был тщедушный человечек с глазами навыкате, лечивший семью Танненбаумов еще до рождения Алисы. Сколько бессонных ночей она провела, проклиная этого человека, когда ее мать умерла от гриппа - проклиная за то, что он не смог ее спасти. Однако теперь его появление лишь заставило ее поежиться, словно от холода; казалось, от одного его взгляда по ее коже побежали мурашки.

- Левая рука сломана, но перелом, кажется, чистый. Я наложил шину и повязку, через шесть недель всё будет в порядке. Только проследите, чтобы он не двигал рукой.

- А что у него с головой?

- Все остальные раны поверхностные, должно быть, он получил их, ударившись о край ступеньки. Но кровоточили сильно. Я продезинфицировал рану на лбу, но ему необходимо принять ванну, и как можно скорее.

- Ему уже можно вернуться домой, доктор?

Врач повернул голову к Дорис, которая только что закрыла за ним дверь и явно хотела как можно скорее избавиться от раненого.

- Я бы посоветовал ему эту ночь провести здесь. Спокойной ночи, - ответил врач, надевая шляпу.

- Значит, так мы и поступим, доктор, - сказала Алиса, с вызовом глядя на Дорис.

Паулю было очень неудобно сидеть в ванне с горячей водой, скрючившись. Левую руку ему пришлось держать снаружи, чтобы не намочить только что наложенную шину. Малейшее движение причиняло боль покрытому ссадинами телу, которому никак не удавалось занять хоть сколько-нибудь удобное положение. С изумлением он глядел на окружающую его роскошь. Даже в особняке Шрёдеров, который по праву считался одним из самых роскошных в Мюнхене, не было таких удобств, как здесь - начиная с горячей воды, льющейся прямо из крана. Там приходилось таскать горячую воду из кухни ведрами, если кто-то желал принять ванну, что случалось каждый день.

Не говоря уже о ванной комнате в пансионе, где все удобства ограничивались тазом и кувшином.

И это ее дом. Он думал, что больше никогда ее не увидит.

"Наверное, она меня стыдится", - подумал он, с тоской вспоминая, как она велела ему молчать.

- Какая грязная вода!

Пауль удивленно поднял голову. Алиса стояла в дверях ванной комнаты с веселой улыбкой на губах. Несмотря на то, что бортики ванной доходили ему почти до плеч, а поверхность воды покрывала серая пена, молодой человек покраснел.

- Что ты здесь делаешь?

- Пытаюсь соблюсти баланс, - улыбнулась она, глядя как Пауль прикрывается единственной рукой. - Я тебе кое-что должна за то, что ты меня спас.

- Учитывая, что это мяч твоего брата сбросил меня с лестницы, я бы сказал, что да, кое-что должна.

Алиса не ответила. Она пристально посмотрела на него, задержав взгляд на плечах и мускулистых руках. Отмытая от угольной пыли кожа оказалась очень светлой.

"Интересно, нежная ли она. Похоже, что да", - подумала Алиса.

- В любом случае, спасибо, Алиса, - сказал Пауль, приняв ее молчание за немой укор.

- Ты помнишь мое имя.

Теперь замолчал Пауль. Блеск глаз Алисы его удивил, и ему пришлось отвести взгляд.

- Ты так возмужал за этот год, - продолжила она через какое-то время.

- Это всё корзины с углем. Такие тяжелые, что кого угодно сделают силачом.

- Как случилось, что ты стал таскать уголь?

- Это долгая история.

Она взяла стоящий на углу ванны табурет и села совсем рядом.

- У нас достаточно времени. Так что можешь рассказывать.

- А ты не боишься, что тебя здесь застанут?

- Полчаса назад я легла спать. Экономка лично в этом убедилась. Но мне не составило труда обвести ее вокруг пальца и прийти сюда.

Пауль взял кусок мыла и стал крутить его в руке. Пена постепенно исчезала.

- После той вечеринки мы с тетей очень серьезно повздорили.

- По вине твоего кузена?

- Нет, причина была в другом. Это случилось много лет назад и касается моего отца. Мать говорила, что он погиб при кораблекрушении, а в тот день выяснилось, что все эти годы она мне лгала.

- Взрослые всегда нас обманывают, - со вздохом сказала Алиса.

- Нас с матерью вышвырнули на улицу. И эта работа - самое лучшее, что я смог найти.

- Я думаю, что тебе повезло.

- Ты называешь это везением? - дернулся Пауль. - Работать от зари до заката, не имея ни гроша в кармане и никаких перспектив на будущее? Хорошо везение, ничего не скажешь!

- У тебя есть работа, независимость, самоуважение, наконец, - сказала она, все больше распаляясь.

- Если бы ты знала, с какой радостью я бы обменял все эти блага вот на это, - указал он вокруг.

- Ты и понятия не имеешь, о чем говоришь. Правда ведь, Пауль?

- Имею, и гораздо большее, чем тебе кажется, - не сдержался он. - Ты уродуешь свою красоту и ум под этим бунтарским фасадом и тратишь время впустую, жалуясь на роскошную жизнь и наблюдая за жизнью других, вместо того, чтобы рискнуть и бороться за то, чего ты на самом деле хочешь.

Он резко замолчал, осознав, что только что сказал, и увидел, как на нее нахлынули чувства, словно в камине раздули огонь. Пауль открыл было рот, чтобы извиниться, но решил, что это будет только хуже, и промолчал.

Алиса медленно поднялась с табурета. На мгновение Пауль решил, что она уходит, в грядущие годы он еще много раз неправильно поймет намерения девушки. Она же лишь приблизилась к ванной, встала на колени рядом, склонилась над водой и поцеловала его в губы. Поначалу Пауля словно парализовало, но потом он начал отвечать на поцелуй.

Алиса отодвинулась и пристально на него посмотрела. Пауль понял, в чем заключена красота этой женщины: в бесстрашном блеске ее глаз. Он подвинулся и тоже ее поцеловал, но на этот раз слегка приоткрыв губы. Алиса ответила ему языком, поначалу робко, а потом со страстью. Через некоторое время она вырвалась из его объятий.

Они снова посмотрели друг на друга, а затем она вдруг окунула руку в воду.

- Что ты делаешь? - хрипло спросил Пауль.

- Рискую.

Вода оказалась холоднее, чем она ожидала.

Рука коснулась его живота, который был упругим, гладким и твердым, словно доска. Она нежно провела рукой по напряженным мускулам, по-прежнему глядя ему в глаза и даже не замечая, что грязная вода намочила рукав ее платья. Затем рука опустилась ниже, взъерошила волосы на его лобке и вдруг наткнулась на пенис, отвердевший, как палка. Пауль прикрыл глаза и застонал.

- Я сделала тебе больно?

- Нет, - ответил он, сглотнув. - Всё в порядке.

Она обхватила пальцами его пенис. Он оказался намного толще, чем ей представлялось. Весь свой опыт она почерпнула из зачитанных журналов, которые отец держал у себя в столе. Иногда по ночам она выбиралась из своей комнаты и пробиралась в кабинет отца, чтобы их полистать. Они садилась возле окна и читала их при свете луны, и сердце ее при этом замирало от возбуждения и страха, что ее могут здесь застать. Сопровождающие эти картинки истории были написаны фривольным языком, который казался ей смешным и при этом возбуждающим, с экстравагантными сравнениями.

Но в эту минуту все былые чувства показались ей лишь бледной тенью по сравнению с тем, что она испытала, лаская Пауля. Ведь это происходило по-настоящему.

- Не останавливайся, - прохрипел он чужим, странным голосом.

"Никто не делал ему этого раньше", - подумала Алиса, счастливая и гордая.

Ей хотелось сбросить одежду и забраться в ванну к Паулю, ощутить его член внутри себя. Пользуясь тем, что его глаза по-прежнему были закрыты, она запустила руку себе под юбку и принялась медленно себя ласкать.

И тут она услышала, как дверь в ванную комнату открылась.