Глава 12
ЗВЕРИНЫЙ ВОЙ
— Волки? — Бран оглянулся.
Звери тянули тоскливую песню где-то далеко-далеко за нашими спинами.
— Может, и волки. — Я вскочил с коряги, уставившись на деревья, за которыми вдалеке слышался вой.
— Кто ж, как не они? — пожал плечами Бран. Предвестник потерял всякий интерес к волчьему вою.
Но волки ли там?
Проклятый пепел! Я вздрогнул, когда память вернула меня в ночь на дороге в Арнийском Сумеречье. Я стал невольным свидетелем жуткого пиршества. Стая похожих на волков существ рвала мертвых наемников вице-короля Загорья. Тогда, охваченный леденящим душу страхом, я не смел пошевелиться лишний раз. Чтоб не выдать себя!
Я был другим, и та ночь — как из прошлой жизни. Помыслилось о моих нынешних спутниках — высший вампир, предвестник конца времен и инквизитор, коему открыта магия давно умершего чернокнижника. А я — ключ дьявола к этому миру.
Рука чудовища в черной перчатке крепко стиснула рукоять сабли в ножнах.
Сейчас все иначе. Лучше гончим не оказаться на моем пути.
— Николас, — окликнула меня Ирма.
Она подошла, держа в руках черный орденский плащ.
— Это тебе, — улыбнулась вампирша, — подарок.
Ирменгрет протянула плащ.
— Мне холод нипочем, — сказал она, — а тебе пригодится.
— Спасибо. — Я был искренне благодарен и мигом накинул черную плотную накидку на плечи. Так гораздо лучше.
Глаза ее светились от удовольствия.
— Одним «спасибо» не отделаешься. — Ирменгрет вновь рассмеялась и шутливо подставила щеку для поцелуя.
Ирма настойчиво пытается быть ближе со мной. В прямом смысле слова. Я люблю Алису, а Ирменгрет нежить! Самый настоящий мертвец! Высший вампир!
Я поймал пронзающий насквозь взгляд инквизитора. Он смотрел на меня из-под капюшона рясы. Обвиняющий в смертном грехе взор левого ока вызвал в ответ только злость. Какой еще грех будет страшнее моих, Велдон?
Смех Брана вырвал из мрачных мыслей.
— Ирма! — воскликнул он. — Что-то наш Николас мнется! Давай-ка лучше я тебя обниму да поцелую!
Война подскочил ко мне и Ирменгрет с глумливой ухмылкой, распахнув для объятий руки.
— Отвали. — Вампирша отмахнулась от предвестника.
Показалось, что в ее голосе прозвучала досада. Я ожидал, что Ирма продолжит играть со мной, но она направилась к Томасу Велдону.
— Тебе тоже подарок, святой отец, — произнесла она. Удивительно, но вампирша говорила с монахом без обычной для себя колкости.
Что она затеяла?
Инквизитор поднялся и уставился на костер, глядя мимо нее.
— Мне от тебя ничего не нужно.
— Вот как? Даже там, на башне, ничего не было нужно?
Велдон молчал. Я заметил, как сжались его кулаки, которые затем спрятались в рукавах рясы. Инквизитор на дух не переносил Ирменгрет, не желал находиться с ней рядом. Готов был терпеть Войну, они даже сидели друг подле друга, и это не вызывало его гнева. С Ирмой все иначе, она для Томаса Велдона истинное исчадие ада.
— Воды в рот набрал, старик? — Тон вампирши сменился.
— Оставь его, Ирма, — вмешался Бран. — Он же исцелил тебя, и только потом ты вытащила нас с той проклятой башни.
— Знаю, и не мешай мне, — огрызнулась вампир и, порывшись в карманах, достала полоску черной ткани. — Это тебе, старик. Прежнюю повязку ты, видно, потерял.
Монах по-прежнему молчал и смотрел на огонь. Что у него на душе? Высший вампир, воплощение зла и тьмы, предлагает подарок!..
Остальные тоже не произносили ни слова. Безмолвие затягивалось. Я чувствовал, что монах закипает, что сейчас он взорвется. Ирма же внешне сохраняла полное спокойствие. Она стояла, протянув Томасу Велдону черную полоску.
Инквизитор медленно стащил с головы капюшон рясы. Безумное око Неакра, налитое злобой и ненавистью, уставилось на вампира одновременно со взглядом монаха, в котором вспыхнули костры инквизиции. Однако Ирменгрет была невозмутима, ее трудно смутить.
— Бойтесь даров их! — произнес Велдон и отвернулся.
Переступив через корягу, монах отошел от вампира на четыре шага, оглядывая серые стволы деревьев.
— Я просто хотела поблагодарить тебя, старик. — Ирма смяла повязку и бросила в костер.
— Твоя благодарность мне не нужна, — не оборачиваясь, произнес Велдон.
Глаза вампирши сузились. Что у нее на языке вертится? Кровь и песок! Они затевают новую перепалку. Я вздохнул, намереваясь вставить несколько слов, и, возможно, крепких слов, чтоб заткнуть и Ирму, и Велдона.
Волчий вой опередил меня, разом завладев нашими мыслями. Звери намного ближе. Значительно ближе. Мы все уставились на лес. Вой давил на нас. Даже на нас! Страха не было, но мы позабыли обо всем, кроме воя, и лишь смотрели на деревья несколько ударов сердца, пока не наступила тишина. С ее приходом странное оцепенение спало.
— Волки, — констатировал инквизитор.
Монах набросил на голову капюшон, спрятав обезображенную половину лица.
— Сдались вам эти волки, — буркнул Бран, — лучше скажите, что жрать будем и когда?
— Есть нечего, — ответила вампирша, — но я могу тебя обратить.
— Чем это поможет? — Предвестник враз помрачнел.
Меня тоже не обрадовало известие, что будем голодать.
— Станешь вампиром, — Ирма покосилась на Велдона, — вместе выпьем его кровь.
— Изыди!
Монах сплюнул, чем изрядно повеселил Ирменгрет, и отошел от нежити в облике рыжеволосой красавицы еще на несколько шагов.
— Нет, — покачал головой Бран, — сосать кровь — не по мне.
Ирменгрет вскинула подбородок, предвестник рассердил ее.
— Тогда жри монаха так! Без соли!
Война сложил на груди руки и покачал головой.
— Не сейчас, — произнес он. — В другой раз.
В какой другой? Что это значит? Бран в прошлом уже прикасался к человечине? В иной своей ипостаси? Проклятие! Я узнаю своих сотоварищей с новой, и нелучшей, стороны; и это еще мягко сказано.
Велдон, Ирма и Бран косо поглядывали друг на друга. Вампир и предвестник как будто обменялись шутками, но доля правды в них есть. Только ли доля? Мне не нравился этот разговор. Ирменгрет и Война опять намекают, что инквизитор здесь лишний.
Проклятый пепел! Если не брать в расчет Велдона, я не выбирал компаньонов по путешествию в эльфийских лесах после второго своего рождения. Но случилось, что случилось, и это по-настоящему страшит. Мы вместе. Бран и Ирма — истинные чудовища в людском обличье, и они для меня свои! Я буду сражаться за них, а они за меня. По меньшей мере, покуда мы в Запустении!
Как низко я пал! Как часто твердит о том Велдон, и насколько же он прав! Дьявол!.. О! Он тоже вспомнился, и я в его власти! Ныне вместе с другими его присными!
Волчий вой. Снова эти звери, опять ближе, чем в прежний раз!
Мы переглянулись.
— Они идут сюда, — молвил Велдон. — Они опасны.
— Не говори глупости, старик, — раздраженно сказала Ирма. — Мы им не по зубам.
Вампир попыталась расправить несуществующие юбки, но сейчас на ней солдатские штаны. Вой тревожит ее, хотя Ирма всячески старается показать обратное!
— Это не волки, — сказал я.
— Что же это? — Предвестник подкинул в костер толстых веток. Война хмурился. Издевки над монахом, конечно, развеселили его, но веселье быстро улетучилось.
— Дьявольские гончие. — И я рассказал, какими запомнил их.
Высокие волкообразные твари с изогнутыми колесом спинами. Поведал, как они безмолвно разрывали мертвых крысоловов и делились добычей с собратьями.
— Умные тварюги! — воскликнул Бран и непроизвольно посмотрел в сторону, откуда мы уже трижды слышали волчий вой.
— У них черные глаза, — добавил я.
— Нежить? — спросил инквизитор.
— Нет, живые. — Я покачал головой.
Одна из них согрела своим телом, дьявольская гончая напала на меня и вышибла дух. Я потерял сознание и был бы растерзан — так же, как наемники вице-короля, но Алиса убила тварь. Уложила меня подле нее. Остывая, жуткий хищник отдавал свое тепло, и я не замерз, пока не пришел в себя.
Делиться последним воспоминаниями я не стал.
— Гораздо хуже, что они могут обретать невидимость, — произнесла Ирма. Взор вампира бегал по деревьям.
— Сказывали, — продолжил я, — что гончие не трогают приспешников Низверженного. Но что с нами? И что с ними? Они ведь называются дьявольскими?
Это я услышал от Алисы, когда она открылась мне на стоянке Манрока. Там же она призналась в любви. Я вздохнул. Горько осознавать, как далеко сейчас моя любовь. Должно быть, она уверена, что Николас Гард мертв, потому что видела мою смерть собственными глазами.
— Что с ними? — вспылила Ирменгрет. — Пустое у них название! Ему они не служат!
Вампирша оскалила клыки.
— Спрашиваешь еще, что с нами? Хочешь проверить? Мы Возвратившемуся богу точно не служим!
— Не хочу, — я тоже повысил голос, — но не пора ли убраться отсюда? Ты говорила, что с нами для того, чтобы вывести из Запустения.
— Я здесь, — согласилась вампир, — чтоб вывести из проклятых лесов тебя и Войну, а старик…
— Старик идет со мной!
Ирма примирительно подняла руки. Длинные клыки исчезли.
— Как скажешь, Николас! — Вампирша улыбнулась, чтоб унять мою злость. Получилось у нее плохо.
— Так что? Валим? — Бран потянулся, хрустнув шейными позвонками.
Война был нарочито спокоен, даже слишком спокоен. Значит, ему тоже не по себе.
— Ирменгрет, — я смотрел на вампиршу, — мы уходим?
— Не медля ни мгновения! — Ирма направилась в лес. Она не оглядывалась, будто ей совершенно безразлично, последуем мы за ней или нет.
Взмахнув рукой, инквизитор погасил костер и вдруг замер над почерневшими дровами.
— Чего застыл? — проходя мимо, Война хлопнул его по плечу. — Ирма не будет ждать!
— Велдон! — Я напустился на инквизитора. — Что на тебя нашло? Давай! Идем!
Монах был растерян. Смотрел, казалось, на меня, но куда-то мимо.
— Идем же!
— Да, конечно!..
Он двинулся за нашим маленьким отрядом, ступая последним. Спросить, что поразило монаха? Да черт с ним! А еще с Браном и Ирмой! Я устал от них и шел, не проронив ни слова.
Остальные тоже, наверное, не горели желанием говорить. Ступали по снегу молча, погруженные в собственные мысли. Даже не спрашивали, куда Ирма ведет нас. Вампирша так и не обернулась ни разу. Она шла первая, за ней Бран, а после я и инквизитор.
Шли легко, лес не был чересчур густой. Конечно, порой приходилось и нагибаться, и отодвигать ветки, но в целом выбранный Ирмой маршрут не доставлял трудностей.
Окончательно рассвело… Я поднял взор к небу, затянутому серыми тучами. Тоска-то какая! Вместе с ночью ушел мороз. Меж деревьев стелился туман, скоро он съест тонкий слой помокревшего снега, и мы продолжим путь по грязи да по лужам.
— Магия! — подал голос монах. — Гард, ты слышишь меня?
Отвечать не хотелось, но он же не отстанет… Я неохотно обернулся; впрочем, отставать от Ирмы и Брана тоже не собирался. Мы будем говорить, не сбавляя шага.
— Ну? — буркнул я.
Велдон поравнялся со мной.
— Магия! — заговорил он. — Я потушил огонь магией Неакра. Черной магией!
— Что с того? Ты использовал черную магию не впервой.
— Конечно! И всякий раз я осознанно обращался к воспоминаниям Неакра, а затем к его магии. — Томас Велдон был взволнован. — Но сейчас погасил огонь проклятым колдовством, даже не подумав, что именно делал в тот миг.
— Это важно? — уставшим голосом спросил я.
Чего опять ему неймется?
— Ты совсем ничего не понимаешь? Я сжился с черной магией настолько, что она стала частью меня! Я колдовал, не думая, что делал в тот миг. Пусть это колдовство совершенно пустяшное. Но оно запретное! Черное! Дьявольское! И оно — часть меня! Я проклят!
— Мы все прокляты!
— Прокляты. Но наше проклятие — не предел. Мы падаем все ниже и ниже. Ты слышишь меня, Гард?
— Слышу. Ты твердил уже про грехопадение, — я вздохнул, — и не раз.
Как же он достал со своим нравоучением. Я… мы — те, кто есть, и те, кем стали. Мы шли на это ради своих целей. Простых в общем-то целей — спасти любимую и избавить от пленения дочь.
Томас Велдон верит в свет, но творит тьму. А я… Обо мне и говорить нечего. Я связал Орнор с сатаной и призвал всадников апокалипсиса. Скоро настанет конец нашего мира, и я тому виной. Однако вины мира в этом не меньше. Возможно, он заслужил свой конец. Я лишь маленькая песчинка, которая склонила чашу весов.
Кровь и песок! Я оправдываюсь! Но иначе сойду с ума!.. Я до крови закусил нижнюю губу. Боль помогла отвлечься от черных мыслей. Что несет инквизитор? Я перестал его слушать.
— …и черная магия Неакра давалась мне через боль, — продолжал Велдон. — Чем больше я брал силы, тем невыносимей она была. Боль едва не убила меня в Волчьем доме! А сейчас?
Церковник замолк. Мы шли, и он сверлил меня взглядом. Я не выдержал:
— Что сейчас?
— Я погасил огонь черной магией, даже не помыслив о ней. Походя! — Взгляд инквизитора, казалось, сейчас прожжет меня насквозь. — И я не почувствовал боли! Да! Да! Черная магия стала частью меня!
— Святой отец… — начал я, думая, как бы унять его. Он почти в истерике!
— Не называй меня так! — Монах разошелся. — Слышишь? Я уже просил об этом! Не называй! Никогда!
Я опешил от напора, с которым Велдон набросился на меня.
— Как скажешь, — произнес я и вздрогнул.
Звери завыли со всех сторон. Нас окружали десятки гончих. Животный страх, какой испытывают дикие звери перед хищником, охватил нас. Мы остановились, оглядываясь, и видели, что страшно всем. Мы люди или от рода людского. Ирменгрет и Бран тоже испытали подлинный страх.
Только он не завладел никем из нас полностью, лишая разума и воли.
— Велдон! — позвал я. — Быстро за мной!
Мы торопливо зашагали к Ирме, к которой уже подошел Война. Через миг мы были вместе. Позади тропинка из следов на белом снегу. Впереди в полусотне шагов деревья расступаются, и дальше — большая поляна.
Вой прекратился. Как будто гончие получили знак закрыть пасти. Не для того ли, чтобы напасть на нас сейчас?
— Бегом! — закричал я. — На середину прогалины!
Я побежал и слышал, как устремились за мной остальные. Они поняли, что я задумал. Да! Поняли! Потому как, добравшись до поляны, мы бежали след в след. Чтоб не истоптать чистый, не тронутый лапами зверей или птиц снег.
Мы быстро добрались до середины поляны. Я и Бран обнажили оружие.
— Глядим в оба! — Бран взмахнул перед собой шпагой. — Каждый перед собой!
Инквизитор стоял между мной и предвестником. Он тяжело дышал, возраст его не способствует быстрому бегу, но церковник не отстал от нас ни на шаг.
— Все в порядке, свят… Велдон? — спросил я, покосившись на инквизитора.
— В полном порядке, — сказал тот.
Кровь и песок! Держись, Велдон! Магия мертвого чернокнижника нам очень пригодится!
— Пока никого! — бросила через плечо Ирма.
Она стояла за монахом, спиной к нему, и наблюдала за той частью поляны, за которой не мог уследить я либо Бран. Мы смотрели на снег, следы на котором выдадут появление невидимых тварей, и это моя задумка, что оказалась понятной без слов. Всего лишь выбраться на середину прогалины, где заранее обнаружим гончих, да чтоб деревья не мешали нашим клинкам.
Страх покинул нас, хотя мы чувствовали, что он рядом. Мы замерли. Слуга Люцифера, то есть я. Монах-отступник, пользующий черную магию. Высший вампир и предвестник конца времен.
Мы приготовились к схватке с дьявольскими гончими, и они пришли. Они обретали видимость, выходя из-за деревьев. Как их много! Десятки! Я не пересчитывал их — в том не было нужды.
Высокие волкообразные чудовища с выгнутыми спинами. Гончие раскрывали пасти. Беззвучно, как будто они могли только выть или разрывать плоть большими желтыми клыками. Они смотрели на нас черными глазами и, вздергивая носами, ловили наш запах.
Запах добычи!
— Кто это?
Гончие были не одни. Из леса — там, где из него выскочили мы, — вышло нечто. В два человеческих роста, угловатое существо, с двумя ногами и руками. Облаченное в бесформенные черные лохмотья. Руки сжимали длинные палки и держали их так, словно схватили не сучковатые деревяшки, а мечи.
Руки были покрыты древесной корой! А вместо головы — олений череп с ветвистыми рогами. В глазницах черепа — сгустки тьмы, в которых сверкали фиолетовые искры.
— Хозяин леса… — сдавленно произнесла Ирменгрет. — Леший.
