Два из семи первоначальных изданий «Опыта…» были напечатаны за границей, оба — в саксонском Лейпциге. Вопрос «типографских превращений» актуален и для этих двух изданий.

1) Публикация в «Journal für Praktische Chemie».

Что эта публикация «Опыта…» была напечатана на основании французского листка, а не таблицы из «Основ химии», доказывается неопровержимо, лишний раз подтверждая нашу типографическую теорию. Хотя таблица перенабрана много ровнее, чем в русских изданиях, и прекрасным шрифтом, но и здесь обнаруживается «маркер» русского набора: тот же самый лишний пробел в указании атомного веса бериллия «Be= 9,4». Столь бережное отношение к авторским текстам, как мы видим, характерно вообще для всех редакторов: не слишком понимая идею Менделеева (которая по одной таблице без объяснения была не слишком очевидна), они поостереглись исправлять что-либо, допуская, что автор мог в каждую мелочь вложить свою сокровенную мысль. Написание же фамилии ученого ровно как во французском варианте «листка» (D. Mendeleeff, тогда как по-немецки она традиционно писалась D. Mendelejeff) ясно свидетельствует, что оригиналом для этой публикации послужил именно французский «печатный листок». Единственное, чего не поместили редакторы, так это даты по новому стилю «1.III.1869», которая напечатана в оригинале. Тем не менее эта публикация однозначно свидетельствует, что задуманная Менделеевым рассылка оттисков принесла результат, хотя бы и единожды.

Но много важнее для нас — установить максимально точную дату издания журнала, которая ранее ориентировочно относилась к марту 1869 года. Судя по тому, что журнал выходил дважды в месяц (24 номера в год), то 4-й номер должен был выйти в свет во второй половине февраля 1869-го нового стиля, то есть даже раньше, чем свершилось открытие. С другой стороны, первое упоминание в печати об этом номере журнала, совсем лаконичное, мы находим только в лондонском еженедельнике «The Chemical News» за 4 июня 1869 года, но с отдельными словами о таблице: «System of Elements, according to their Atomic Weights and Chemical Functions. — M[r]. D. Mendeleeff».

Однако существует иной способ установить точную дату. Для этого потребуется вспомнить завязку известной истории, когда в октябре 1870 года члены РХО А. М. Бутлеров, Н. Н. Зинин, Д. И. Менделеев и А. Н. Энгельгардт выступили с резкой критикой конфликта, возникшего между французскими и немецкими химиками в связи с началом Франко-прусской войны . Письмо по этому поводу было написано А. М. Бутлеровым и лишь подписано остальными, а затем поддержано в заседании РХО 8 октября. Речь шла о недопустимых для научного сообщества инвективах по адресу французской науки, которые появились почти синхронно в статьях двух немецких химиков: Я. Фольгарда «Основание химии Лавуазье» и А. Кольбе «О состоянии химии во Франции», которые оказались напечатаны в «Journal für Praktische Chemie». Обе статьи стали ответом на неосторожный комплимент А. Вюрца (француза), написанный в 1868 году по поводу гениального А. Лавуазье: «Химия — французская наука». В 1870 году этот комплимент приобрел яркую политическую окраску, и обе статьи в немецком журнале самыми ненаучными способами доказывали обратное, что химия, напротив, — наука немецкая. В нашем же случае интересно другое: существует и ответ Я. Фольгарда русским химикам, напечатанный в том же «Journal für Praktische Chemie», к которому присоединился и А. Кольбе как редактор журнала. В качестве своего оправдания Я. Фольгард приводит среди прочего то обстоятельство, что его статья была формально напечатана еще до фактического начала Франко-прусской войны и поступила к книгопродавцам в первых числах июля 1870 года, что он доказывает упоминанием даты закрытия номера на обложке (дословно «auf seinem Titelblatt deutlich die Bemerkung aufweist: „Geschlossen am 1. Juli“»).

Здесь мы вынуждены сделать некоторое отступление. Как можно судить по приведенной истории, в то время соперничество между двумя великими нациями порой выплескивалось в совершенно непривычных доселе формах. Как писали русские химики в указанном обращении, «даже в людях точной науки, принадлежащих к нациям, по справедливости считающимся наиболее цивилизованными, могут тускнеть хорошие человеческие чувства, когда страстное возбуждение овладевает их страною». Но напряженность эта не возникла внезапно, она нарастала исподволь и постепенно; да и нельзя сказать, что только между французскими и немецкими учеными разгоралось недружелюбие. В Петербурге ситуация была несколько иной, но существование и соревновательность в Петербургской Академии наук двух научно-административных «партий» — русской и немецкой — имело к тому времени за плечами более чем вековую историю, порой возмущаясь до серьезных контроверз. И в будущем именно Менделеев станет одной из жертв этой давней национально окрашенной борьбы: он никогда не будет избран академиком на своей родине.

И вот, весной 1869 года, в тот момент, когда борьба немецкой и французской науки, да и обеих наций, стоит почти на пороге войны (она начнется через год с небольшим), Менделеев делает свое открытие Периодического закона. Осознав его подлинное значение для естествознания, русский химик избирает для оповещения научного мира… нет, не немецкий язык, на котором издавалась львиная доля текущей периодики и на родине которого в то время были лучшие лаборатории и самые многочисленные научные силы. А выбирает французский язык, хотя и интернациональный, но не для естественных наук. Если предположить, что Менделеев хотел бы держаться языкового нейтралитета, то скорее выбор бы пал на латынь; но Менделеев избирает именно французский, родной язык не только для Ж. Б. Дюма, но и великого А. Лавуазье, во славу которого уже были сказаны роковые слова А. Вюрца (последний, кстати говоря, в 1873 году будет избран членом-корреспондентом Петербургской Академии наук).

Вернемся к дате издания журнала. Из приведенной цитаты становится ясно, что на обложках номеров этого журнала в то время выставлялась дата закрытия конкретного номера и отправки в типографию, после чего примерно через неделю или меньше номер выходил в свет. Эта практика не уникальна, но относительно «Journal für Praktische Chemie» с публикацией «Опыта…» такой вопрос ранее не поднимался. Кроме того, не могли об этом задуматься и мы: все просмотренные нами экземпляры не имели обложек вовсе, что имеет причину и даже традицию: обычно годовой комплект журнала, поступавшего к подписчикам в мягких издательских обложках, завершался присылкою последнего номера вместе с титульным листом и оглавлением ко всему годовому (полугодовому или же третному — в зависимости от томирования журнала) комплекту. После этого мягкие обложки с отдельных номеров срывались и комплект тома отправлялся к переплетчику, который вплетал титульный лист и оглавление перед первым номером: в таком виде том журнала вставал на библиотечную полку. Важно отметить, что в тексте конкретно этого журнала (как и «Zeitschift für Chemie») для экономии места начисто отсутствует какое-либо зрительное разделение по номерам, то есть пагинация тома сплошная, текст нового номера не начинался даже спуском полосы, и отделить один номер от другого можно, лишь изучая сигнатуры тетрадей.

Когда мы начали разыскивать экземпляры с уцелевшими мягкими издательскими обложками, то столкнулись с этой трагической закономерностью: практически все библиотеки Европы (а мы ради этого просмотрели многие государственные и университетские книгохранилища) имеют прекрасно переплетенные комплекты журнала, зачастую в богатых кожаных переплетах, но без сохранения печатных мягких обложек. Лишь в единичных случаях переплетчики оставляли мягкую печатную обложку первого номера (из восьми, составляющих треть годового комплекта), которая открывала том, что может нам помочь хотя бы примерно понять соотношение расписания журнала с реальным временем выхода номеров в свет. Путем сплошного просмотра экземпляров европейских библиотек нам удалось выявить экземпляры с обложками начальных номеров 106-го и 107-го томов журнала 1869 года (соответственно, это обложки 1-го и 9-го номеров), которые были нами найдены в экземплярах Библиотеки РАН (С.-Петербург; экземпляр пострадал при пожаре 1988 года, имеет следы огня), Bayerische Staatsbibliothek (Мюнхен) и Universiteitsbibliotheek (Гент, обложка только в т. 107).

1-й номер 1869 года де-факто вышел не в начале января, как бы следовало думать, а в начале марта^{н. ст.}: на печатной обложке дата закрытия номера «Geschlossen am 25. Februar 1869», и около недели номер печатался. Следующая дата — выход 9-го номера: на обложке дата закрытия номера «Geschlossen am 19. Juni 1869», то есть к подписчикам номер попал в 20-х числах июня^{н. ст.}. Благодаря этому мы смогли установить, что журнал выходил хотя и периодически, раз в две недели, но с опозданием на два месяца, а за все время выхода 106-го тома (№ 1–8) сократил свое опоздание лишь на неделю. То есть выход 4-го номера с публикацией «Опыта…» можно датировать ориентировочно второй половиной апреля 1869 года^{н. ст.}.

Поскольку мы до самого последнего времени не уставали искать экземпляр, где бы сохранилась и мягкая печатная обложка 4-го номера с точной датой, мы оставили окончательное решение вопроса до завершения поисков. Поиск же был уже не столь бессистемным: учитывая финансирование образования и науки, которое в деле сохранения экземпляров непереплетенными имеет обратный эффект (т. е. при недостатке денег институция, выбирая между покупкой лишней книги и тратой на переплетчика, предпочитает первое), нужно было искать книжные собрания, где бы во 2-й половине XIX века заведомо недоставало средств и с большой долей вероятности журнал мог сохраняться в печатных обложках. Именно таким образом был обнаружен искомый номер с сохраненной мягкой печатной обложкой: это экземпляр журнала из библиотеки Химического факультета МГУ; он относится к дореволюционным поступлениям Московского университета (и имеет владельческий штемпель Московского университета XIX века на обороте общего титульного листа тома), но переплетен он был уже в середине ХХ века, в самый простой картонажный переплет. Все мягкие печатные обложки номеров нетронуты и сохранены под переплетом каждая в своем месте. На обложке № 4 внизу указана дата закрытия номера: «Geschlossen am 12. April 1869» (табл. 13). То есть вышел он в свет через несколько дней, с учетом того, что 12 апреля^{н. ст.} приходится на пятницу, то около 17–19 апреля^{н. ст.}.

Установление точной даты выхода в свет немецкого варианта «Опыта…» — первой зарубежной публикации открытия Д. И. Менделеевым Периодического закона — оказывается в высшей степени отрадным. При этом необходимо попытаться проследить, как эта публикация хронологически соотносится с русским оригиналом и не входит ли установленная дата в противоречие с нашей сложившейся концепцией.

Итак, дата закрытия номера 12 апреля (пятница)^{н. ст.} = 31 марта (понедельник)^{ст. ст.}. Чтобы к этому времени французский листок «Опыта…» мог прибыть в Лейпциг, он должен быть оправлен из Петербурга по крайней мере за неделю, то есть в начале 20-х чисел марта^{ст. ст.}, что не противоречит установленному положению вещей.

Пришло время высказаться о том, какую роль в данном случае сыграла беловая рукопись «Опыта…». Представляется, что эта наборная рукопись не просто оригинал, но дважды оригинал. А именно: эта таблица сперва набиралась для «Основ химии», затем Д. И. Менделеев держал корректуры, вносил изменения, и в окончательном виде таблица вышла в свет 14/15 марта^{ст. ст.} 1869 года в составе «Основ химии». Второй же раз она понадобилась, когда Д. И. Менделеев возвратился 12 марта в Петербург и осознал необходимость печати отдельных листков для рассылки «русским и иностранным ученым». Именно тогда поверх наборной рукописи, которая уже была отработана для «Основ химии» и, по сути, нужна была лишь ради ориентира типографии, он написал на ней то, что надлежало набрать при переверстке и последующей печати отдельных листков.

Вопрос датировки уже рассмотренной надписи внизу листа: «Отдать в набор в Понедельник в 6 кв. корпус без шпон», требует особенного рассмотрения. Проще всего было бы рассуждать следующим образом: Менделеев вернулся в Петербург 12 марта, ближайший к этому понедельник (упомянутый в записи Флиге) — 17 марта, следовательно, через несколько дней после него был готов тираж русского и французского листков «Опыта…» и ученый мог приступить к рассылке.

Между тем версия эта ошибочна. Н. К. Флиге, которому мы атрибутируем строку внизу беловой рукописи, распорядился посредством своей надписи не о печатании листков, а о наборе таблицы, причем эти, как определяют их исследователи, «чисто типографические термины», вполне конкретны, хотя никто не потрудился их разъяснить. Флиге же указал необходимые для наборщика исходные данные именно применительно к таблице: ширину полосы набора («6 квадратов») и «корпус», что обозначает шрифт, но не шрифт вообще, а конкретный размер шрифта, которым был набран «Опыт…»: очко литеры равно 10 пунктам в высоту, согласно принятой тогда системе. Таким образом, надпись нужно отнести не к печати листков (там терминология была бы другой), а к моменту окончательной отделки предисловия «Основ химии». Очевидно, речь идет о наборе, назначенном на 20-е числа февраля (понедельник выпадал на 24 февраля^{ст. ст.}), — и тогда эта надпись вкупе с новыми данными легко укладывается в хронологию: таблица была передана в набор в последних числах февраля^{ст. ст.}, непосредственно перед отъездом Д. И. Менделеева из Петербурга (выше мы упоминали, что это, видимо, произошло 1 марта или же 1–2 днями позднее, как допускает Д. Н. Трифонов). Однако никто кроме Менделеева не мог держать ее корректуру, во время которой он к тому же внес в таблицу некоторые уточнения; ну а полная исправность «Опыта…» в предисловии к «Основам химии» лишний раз подтверждает это. Иначе мы не можем объяснить, почему для выхода из печати «Основ химии» нужно было бы дожидаться возвращения автора в Петербург (если бы это было не так, экземпляр выпуска был бы доставлен в Петербургский цензурный комитет в те числа, пока Менделеев был в отъезде, то есть около 5 марта: автор для этого был не нужен). Но типография не могла завершить печать «Основ химии» именно потому, что нужно было выправить последнюю корректуру — окончание предисловия и собственно «Опыт…». Сделать же это мог только Менделеев и только по возвращении (12 марта^{ст. ст.}), что он, по-видимому, и сделал, после чего была в один день напечатана давно ожидаемая половинка листа (т. е. 8 полос «выхода»: 1–2-я пóлосы — авантитул, 3–4-я пóлосы — титульный лист, 5–6–7 пóлосы — предисловие и 8-я полоса — «Опыт…»). Именно поэтому 2-й выпуск «Основ химии» мог быть полностью завершен только по возвращении Менделеева, а в пятницу 14 марта^{ст. ст.} или субботу 15 марта^{ст. ст.} обязательные экземпляры были доставлены в Петербургский цензурный комитет.

Примечательна фраза, начертанная Менделеевым на беловой рукописи, но относящаяся не к процедуре набора, а к печати оттисков: «Бумагу взять такую |по которой можно бы |писать, но тонкую, |чтобы было легко». Менделеева беспокоила заграничная рассылка, почему он отдельно и задумывается над выбором бумаги — «тонкую, чтоб было легко»; на основании этого пожелания типография, как мы знаем из приведенного выше счета, и взяла почтовую бумагу. К чему такая щепетильность? Пожелание легкой бумаги имело причину: Менделееву, человеку, умеющему считать деньги, требовалось, чтобы письмо не превышало минимального веса международных писем (15 граммов, с учетом веса конверта и, возможно, сопроводительной записки), поскольку за отправку даже одного такого письма в государства Германского Почтового Союза в самом дешевом варианте взималось 14 коп. серебром. Работа почты, особенно на международных направлениях, была весьма стабильна и предсказуема: отправка письма, адресованного в Лейпциг, обычно производилась на следующий день после подачи, но если привезти письмо на Варшавский вокзал до 11 утра, то оно отправлялось в тот же день с берлинским почтовым поездом, отходившим в это время; через 42,5 часа, то есть в 5.30 утра третьего дня, почтовый поезд прибывал в Берлин, откуда до Лейпцига письмо доходило уже к обеду. Таким образом, письмо от Петербурга до Лейпцига доходило за четыре — пять дней.

Следовательно, для того чтобы «Опыт…» успел добраться до Лейпцига к издателям «Journal für Praktische Chemie» до указанной даты закрытия номера (31 марта^{ст. ст.} = 12 апреля^{н. ст.} 1869 года), его достаточно было отправить из Петербурга не позже 25–26 марта. То есть установленные даты не входят в противоречие с действительностью.

По-видимому, именно в выборе бумаги состоит и причина того, что экземпляры отдельного листка не сохранились нигде, кроме как в архиве самого Менделеева. Использованная почтовая бумага была и тонкая, и удобная, и недорогая. Однако подобная бумага машинного производства, активно употребляемая в ту эпоху, оказалась не столь долговечной, особенно если это отдельный лист, а не книга, где листы помогают соседним сохраняться; то есть эта бумага уязвима для воздействий внешней среды. Все русские листки, которые сохранились среди бумаг Менделеева, долгие годы лежали бездвижно в одном конверте; французские же, которые лежали иначе — истлели в центральной части, и оставшиеся три листа сохранились чудом и ныне имеют утраты в центре листов.

2. Публикация в «Zeitschift für Chemie».

Это издание «Опыта…» представляет собой немецкий реферат статьи Д. И. Менделеева из «Журнала РХО», при котором была перепечатана и первоначальная таблица. Журнал этот важен еще и тем, что его соиздателем был петербургский химик Ф. Бейльштейн, один из учредителей и деятельнейших участников РХО: именно с его усилиями связаны публикации работ русских химиков в этом журнале. То обстоятельство, что Ф. Бейльштейн своевременно не поместил в журнале перепечатку «Опыта…», а дождался статьи в «Журнале РХО» с объяснением — несколько странно, особенно учитывая тот факт, что он был и в числе получавших в подарок от Менделеева «Основы химии».

При перепечатке таблицы здесь вновь возникли типографские отступления от канонического варианта.

Первое отличие — изменение в символе палладия, поскольку в этой таблице он имеет символ «Pd» в отличие от употребленного «Pl» во всех предыдущих шести вариантах «Опыта…». Эта перемена отражает вариативность символа палладия в XIX веке: первым символом Я. Берцелиус принял Pl (1814), однако поскольку палладий входит в платиновую группу, то возникала постоянная путаница с платиной (Pt), и по этой причине тот же Я. Берцелиус в 1819-м сменил символ на Pa, но путаница не прекратилась, почему в издании своего труда 1835 года он уже остановился на Pd, ныне общеупотребительном. Что касается Менделеева, то до 1869 года он чаще, практически всегда, употреблял Pl, однако вариативность, даже в рамках одной печатной работы, мы можем отметить еще в его магистерской диссертации «Удельные объемы» (1856); то же самое вышло и в «Основах химии», где мы видим Pl (в «Опыте…») и Pd (в тексте обеих частей, а также в таблице 1871 года), также Менделеев использует символ Pl в статье в «Журнале РХО». Из архаичных символов Менделеев употребляет Ur для урана (в таблице 1871 года он будет обозначен уже U). Таким образом, редакция «Zeitschift für Chemie» сменила символ палладия на общеупотребительный (не тронув, впрочем, символ урана); запятая в указании атомного веса палладия также стоит на своем месте, после целого.

Однако много важнее другая особенность набора этой публикации первенца таблицы Менделеева в «Zeitschift für Chemie»: в указании веса бериллия мы видим уже отмечавшийся нами ранее лишний пробел: «Be= 9,₄». И это, безусловно, доказывает, что таблица набиралась отнюдь не с публикации «Журнале РХО», которую формально (и, увы, с серьезными ошибками) реферировала «Zeitschift für Chemie», а по другому оригиналу, где была такая же особенность, то есть по варианту набора с ровно таким же лишним пробелом в указании атомного веса бериллия. Исходя из сказанного выше, таким оригиналом мог быть либо «Journal für Praktische Chemie», либо же отдельный французский листок; иным образом эту погрешность «подцепить» было негде. И здесь мы уже ограничимся предположением, что Ф. Бейльштейн получил своевременно французский листок «Опыта…», подготовил его для «Zeitschift für Chemie», но по каким-то основаниям не стал печатать, отложив дело до того, как Менделеев издаст и обоснование своего открытия.

Теперь рассмотрим вопрос о времени выхода этого издания в свет. «Zeitschift für Chemie» печатался ровно так же, как и предыдущий «Журнал практической химии»: по 24 номера в год, с единой пагинацией и текстом без спуска полос в начале номеров; но он был заметно тоньше — всего по 32 страницы in-8° (то есть по два печатных листа) в номере. Годовая подборка из 24 номеров составляла годовой том (один), причем 24-й номер состоял всецело из указателя. Исходя из этого и учитывая наличие в томе ровно 48 печатных листов, можно вычислить, что реферат статьи Менделеева из «Журнала РХО» с публикацией «Опыта…», расположенный на с. 405–406, находится на 26-м печатном листе, который входит в 13-й номер журнала. При своевременном выпуске этот номер должен был выйти в свет около 1 июля 1869 года^{н. ст.}. Для того чтобы понять, насколько журнал поспевал за своим расписанием, нужно опять же обратиться к мягким печатным обложкам отдельных книжек, точнее говоря, к поиску сохранивших эту обложку экземпляров. Уже получив необходимый опыт с поисками обложек и помня о традиции Баварской королевской библиотеки сохранять при переплете обложку первого номера журнала, мы начали поиски именно с Bayerische Staatsbibliothek, где действительно обнаружили искомый экземпляр с печатной обложкой. Поскольку том журнала состоит из 24 номеров, то мы сверили дату 1-го номера 5-го тома (1869) и 1-го номера 6-го тома (1870). По дате закрытия на мягкой обложке 1-го номера 1869 года — «Geschlossen am 19. December 1868» — мы видим, что этот журнал выходил точно в согласии с периодичностью и был у подписчиков в надлежащее время; проверив на этот же предмет обложку 1-го номера журнала за 1870 год, где мы читаем «Geschlossen am 12. December 1869», можно окончательно быть уверенным, что журнал выходил своевременно, даже, по-видимому, порой на несколько дней раньше намеченного. Таким образом, время выхода номера журнала с публикацией «Опыта…» следует датировать примерно 1 июля^{н. ст.} = 19 июня^{ст. ст.}.