Книга: Мера ноль
Назад: Глава 6. Ночь
Дальше: Глава 8. Пещера Правды

Глава 7. День

Скрипнула дверь, и мы с Адри повернули головы. Я непроизвольно прикрылся рукой. Вошла та самая седая женщина, и окинула нас строгим взглядом. Все в том же сером платье с зеленой вышивкой, волосы ее были убраны в хвост, а в руках она держала какой-то сверток.
— Что я там не видела, Ноль, — усмехнулась гостья, посмотрев на мое тело, – За полторы недели всего рассмотрела, пока травами пользовала.
Я не помню, когда краснел последний раз. Было это еще в школе, наверное, потом, уже во взрослой жизни, стыд как-то превратился во что-то абстрактное.
Но сейчас я покрылся краской, аж уши загорелись. И кажется, тут больше проблема в том теле, в котором я нахожусь. Этот проповедник был довольно скромным.
– С-спасибо, – выдавил я из себя.
– Адри, дряная ты первячка, — седая окинула недовольным взглядом девушку, — Не нагрелась еще? Уже два дня как здоров, а она все тут!
Адрианна вскочила, пряча глаза под шикарной копной, и я успел увидеть всю ее в еще более удобном ракурсе. Но она схватила лежащее рядом с лежаком платье и, быстро накинув его, прошмыгнула мимо гостьи к двери:
— Простите, госпожа Фрона.
— Стой!
Адрианна остановилась у приоткрытой двери, чуть повернулась, и я увидел под каштановыми волосами, что она тоже покраснела.
– На площади добавь силы в огонь павших, и в общинном доме камин этой ночью плохо грел. Посмотри.
– Хорошо, госпожа Фрона.
— Ступай, Адри.
Девушка стрельнула в меня глазками из-под пряди и исчезла за дверью, сверкнув пятками. Седая Фрона проводила ее взглядом, а потом повернулась ко мне.
– Вставай, Ноль, хватит валяться. Если сил хватает девок топтать, пора уже отрабатывать свое лечение, — и она бросила мне на грудь сверток.
Затем она подошла к столу, плеснула в кружку воды из кувшина и, поставив, подержала над ней ладонь. Взяла с полки один из мешочков, вытащила оттуда листочек, растерла ладонями и бросила в кружку. То же самое она проделала, сняв с полки еще пару мешков и банок. Помешав содержимое деревянной ложечкой, она сказала:
-- Выпьешь это, и выходи. Старый долго ждать не будет.
– Хорошо, – кивнул я.
Она сложила руки на груди и смерила меня взглядом. Через пару секунд я догадался и добавил:
– Госпожа зверь.
– Фрона… Госпожа Фрона, – она поморщилась и вдруг неожиданно пригладила волосы, – Зверь… это как-то не звучит, правда ведь?
Это у нее вышло так женственно, и я в очередной раз заметил, как теряется ее возраст. Ни морщинки, и глаза с молодой искоркой.
– Да, госпожа Фрона, – сказал я, – Вам так гораздо лучше.
Она усмехнулась.
– Ноль, на Адри не подумай плохого, она хорошая девушка. И стихия огня в ней сильная, а это редкость. Как там? И днем с огнем не найти стихушника с огнем.
Я так и лежал, прикрывшись рукой, и Фрона, снова окинув меня взглядом, подмигнула и вышла, притворив дверь. Я быстро вскочил, удивившись, что ничего не болит и нигде не тянет. В свертке обнаружились чистые рубаха и штаны из грубоватой ткани. Впрочем, когда я вспоминал то рванье, в котором был привязан к столбу, мне здесь все казалось брендовым качеством.
Я схватил кружку и, охнув, быстро поставил назад. Горячая, чуть не обжегся. Как так-то?
Уже осторожно, держа кончиками пальцев, я отпил. Ну, как чай, только с добавками. Обжигаясь и втягивая по чуть-чуть, я быстро допил снадобье.
***
Солнце поднялось уже достаточно высоко, но все еще грело по-утреннему. Тренировочная площадка была забита людьми. «То есть, зверьми», – быстро поправил я свои мысли.
Разгоряченные и потные, совсем молодые скорпионы с деревянными клинками носились между тренажерами, осыпая их градом ударов. Они отрабатывали десять ударов на тренажере, быстро перескакивали к следующему и снова тот же удар, но в другой плоскости. И так сменяли друг друга по кругу.
На площадке спарринговались сразу несколько скорпионов, и между ними ходили старшие воины. Они развешивали затрещины и кричали на молодняк, чтобы правильно «били, защищались, стояли, прыгали»…
– Ты куда, зверье пустое, блок поставил? Без рук остаться хочешь?
– Кто так бьет, двуха бестолковая?!?
– Куда прыгаешь, звереныш? Ноги не отрывать.
– А голову кому открыл? Лучше сразу отруби, и врагу отдай!
– Ну бляха-двуха! Ты куда задницу отклячил?
Эти крики сразу напомнили мне нашу подготовку во время службы. Ох, как любил наш сержант повыражаться на американский манер, зато мы его всегда пародировали смешно.
– А ты, ведро пустое, с нуля ли встал тут?!?
Я вздрогнул и повернулся.
Сбоку неслышно подошел Торбун. Зеленой краски на нем уже не было, обычный здоровенный мужик. Лысый, бородатый, и злой, как черт.
– Я… это… меня Старый искал, мастер зверь, – замявшись, сказал я.
– Обойдется твой Старый! Надо будет, найдет! – он грубо толкнул меня в сторону площадки, – Быстро клаву взял, и в хоровод встал!
– Клаву? – я растерянно посмотрел на площадку, пытаясь высмотреть хоть что-то, напоминающее эту самую клаву.
На мой скудный ум шла только клавиатура из современного мира, но ничего подобного я не наблюдал.
– Меч деревянный, нулья твоя башка! – рявкнул Торбун, – Пшел в хоровод, и смотри, что делают.
Я подбежал к стойке под насмешливыми взглядами потных сопляков. Старый мог хотя бы ночью намекнуть, как у них эти палки называются? В нашем мире в ходу только японское слово «боккэн», других аналогов я не знал.
Мимо стойки как раз пролегал маршрут хороводящих по тренажерам, и, когда я протянул руки к одной из «клав», мне по спине прилетел хлесткий удар. Меня кинуло прямо на стойку, ее опрокинуло, и деревянные мечи с грохотом осыпались на землю.
– Ты, – рявкнул один из старших воинов, ходивших по площадке, – Быстро собрал!
Я, едва разогнувшись, до того горела спина, кивнул и попытался встать. К счастью, тело послушалось с первого раза, и через миг я с кряхтением уперся, чтобы поднять конструкцию из брусьев. Стойка была охрененно тяжелая, и мой тощий дрищ никак не справлялся.
– Сно-о-о-ор! – послышался грозный окрик Торбуна, – Думаешь, я не видел? Быстро помог, или козлиное дерьмо будешь отскребать!
Я не успел удивиться, какое-такое козлиное дерьмо, и откуда отскребать, как рядом со мной возник здоровенный парень, два меня. Ну, как есть вторая мера! Черные волосы, заплетенные в косу, угловатое лицо с татуировкой на подбородке – и злющие глаза, прожигающие насквозь. Видимо, тот самый Снор. Он быстро присел на корточки и ухватился за брус, оттолкнув меня.
– Чтобы ты сдохло, говно нулячье! – прошипел он, и одной рукой быстро кинул стойку на место.
Бросившись собирать деревянные «клавы», я сунул в охапку сразу штук восемь. Побежал к стойке – и грохнулся со всего маху, с треском раскидав свой урожай и почувствовав резкую боль в подъеме стопы.
– Да он сам, я же не заметил, – послышался голос Снора, – Я как раз хотел клаву поднять, а он об нее…
Ох, и козел! И татуировка маленького жала у него очень походила на козлиную бородку. Будешь ты у меня козлом, зверь.
Я молча встал, собрал свои клавы, и, прихрамывая, подошел к стойке. Аккуратно расставил под хмурым взглядом Торбуна, стоявшего снаружи всего тренировочного комплекса. Когда я закончил и взял в руки подходящую клаву, он махнул головой, чтобы я встал в хоровод.
Кажется, в его взгляде я прочитал даже немножко уважения.
– Рубим сверху! – рявкнул Торбун.
Я внимательно посмотрел, что делает впереди идущий юнец. Держим оружие в обеих руках, короткий взмах вверх – и резко опускаем вниз. Цели, по которым надо было бить, находились под разными углами. Я стукнул пару раз по горизонтальному бревну, примеряясь к своему мечу. В руки отдавало ощутимо.
– Чего бьешь, как ноль? – крикнул старший.
– Так он и есть ноль, – раздался чей-то крик, и весь двор взорвался хохотом.
Я поджал губы.
– ТИХО! – рявкнул Торбун, и сразу воцарилась тишина.
– Мастер, а какого с нами занимается этот ноль? – спросил один из старших.
– Ну, стихушник если сильный, еще куда ни шло, там Небо шанс может дать, – сказал другой, – А ноль зачем?
Торбун вперил в меня взгляд, обещающий сжечь на месте, а потом спокойно ответил:
– Наказ Старого, – и тут же вскинул руку, прерывая поднявшийся ор, – И это не обсуждается!
Потом он подошел ко мне, выхватил меч из моих рук и крепко долбанул ей по бревну, аж послышался треск.
– Руки привыкнуть должны к боли, ты понял? – и он кинул клаву мне обратно, – Продолжаем.
Снор, как ни удивительно, почему-то оказался прямо за мной, и иногда мне приходилось чуть ли не прыжком отскакивать от тренажера. Этот придурок специально заканчивал комплекс как можно быстрее, чтобы перескочить вперед и толкнуть меня в спину:
– Пошевеливайся!
– Снор, не сбивай темп!
– Мастер, я ж не виноват, что он улитка сонная!
Я очень быстро понял, что ненавижу этого Снора еще сильнее, чем он меня.
Так мы и кружились полчаса по кругу, осыпая ударами бревна, жерди, брусья. По скошенным под углом целям я тоже должен был попадать со всей силы, а затем резко останавливать меч. Особой пользы от этого махача я не видел, но руки уже болели нещадно. И мозоли, и дикая отдача. А стоило только пару раз схалтурить, как старшие мигом оказывались рядом.
– Хочешь, я сам твоим рукам больно сделаю?
Я упрямо тряс головой, и дубасил дальше.
Неожиданно напал дикий голод, и в животе у меня обнажилась километровая яма. Урчание, наверное, было слышно во всей деревне. Тут, как назло, еще и слабость в руках дала о себе знать. Пару раз клава чуть не вылетела из рук.
– Ноль! – окликнули меня.
Я повернул голову, смахнув пот со лба. Торбун стоял все там же, снаружи комплекса, а чуть позади него я увидел Старого. Десятник кивком подозвал, и я, осторожно оглядываясь на Снора, пошел поставить клаву на стойку.
Снор как раз стоял возле бревен напротив, и, чтобы выйти, надо было его обойти по широкой дуге. Судя по взгляду Торбуна, я и так слишком долго копаюсь, поэтому я, недолго думая, все же пошел прямо за спиной жалобородого.
Я сразу догадался, что юный козел задумал пакость, поэтому был готов. Снор специально замахнулся так сильно, что его клава вылетела далеко за спину, дугой наметившись мне в голову.
Но я остановился чуть раньше, и просто схватил палку, когда Снор завершил идиотский замах. Я схватил и потянул на себя, приставив ногу к его пятке. Сил придурку было не занимать, но положение у него было сильно невыгодным – с руками, закинутыми за голову, и опорную ногу выставить он не успевал. Либо отпустить клаву, либо упасть.
Через миг меч оказался у меня в руке, а Снор крутанулся, смешно выкинул ногу вперед, и даже оперся о мое плечо. Воцарилась тишина. Он понял, что не упал только благодаря мне, отдернул руку и прожег меня взглядом. Он собирался что-то прошипеть, а я грубо сунул ему клаву:
– Потерял, господин зверь. Осторожней надо быть.
Его кулаки сжались, но он стрельнул глазами в сторону Торбуна. Тот внимательно смотрел на нас. Старый чуть посмеивался, поглаживая седую бороду.
– Ты труп, – тихо выдохнул Снор, потом повернулся и примерился к бревну.
Я благоразумно отошел, не желая больше попадать под его «нечаянные» удары. Но сзади вдруг раздался крик, и я, вздрогнув, резко повернулся, чтобы успеть защититься.
– НА-А-А! – и Снор в ярости рубанул клавой по бревну.
Меч свистнул и раздался треск. Я смотрел, не веря своим глазам – бревно надломилось. Вокруг стало тихо, слышно только сопение.
– Сила оружия! – с завистью выдохнули все юнцы на площадке.
Снор с дикой улыбкой глянул на меня, снова поднял меч над головой, и с таким же криком рубанул еще раз:
– НА-А-А!!!
И бревно разлетелось на две половинки, которые крутанулись на своих опорах.
– Молодец, Снор, – сказал один из старших, – Будешь так продолжать, второе жало твое.
Я отвернулся и пошел к Торбуну.
– Иди, Старый все-таки нашел тебя, – он кивнул на старика за спиной.
Тот сразу недовольно заворчал:
– Я же сказал, что ищу тебя. Почему я тебя здесь вижу?
Я оглянулся на Торбуна, но тот, гладя лысую макушку, беззаботно смотрел куда-то в сторону, будто он тут вообще не причем. Вот же зверье пустое!
– Простите, мастер зверь, я хотел научиться защищаться.
– Пошли быстро за мной, – Старый развернулся, – К учителю.
Я вздохнул и припустил следом – знахарь ходил быстро.
– А разве меня не показывали уже ему, мастер зверь?
– Ты в бреду был, при смерти считай. Сейчас в норме. Посмотрим, что скажет.
Мы прошли мимо нескольких домов, и я мог во всей красе рассмотреть деревню Скорпионов получше. Я думал, что арена с тренажерами это центр поселения, но выяснилось, что их было несколько, и все забиты юными и взрослыми воинами. Да и сама деревня оказалась намного больше, чем я думал.
А главной оказалась совсем другая площадь, не намного больше тренировочной. В центре был установлен высокий тотем из толстого бревна, по типу как у индейцев. Перед ним на подставке стоял круглый чан, из него поднималось ровное пламя. Сам столб был изрезан всевозможными узорами скорпионов, и, получается, состоял как бы из семи сегментов, разделенных перешейками.
Три нижние части были густо изрезаны рисунками, иероглифами, какими-то письменами. Четвертая была не так богата на узоры, а выше пятой все вообще было чисто.
– Семь ступеней меры, семь жал, – пояснил Старый, указав посохом на тотем.
– Почему всего четыре украшены? – спросил я.
Знахарь резко развернулся.
– Украшены? – он нахмурился, – Следи за языком, Ноль. Это имена и знаки наших павших воинов.
– Простите, мастер зверь.
Он двинулся дальше, поманив за собой.
– В роду Скорпионов не было зверей выше четвертого жала. Быть может, мой учитель получит пятое.
Я проводил взглядом расписанный тотем и чан с огнем. Наверное, это тот самый огонь, за которым следит Адри?
– Учитель совсем плох, – признался Старый, – Последние события подломили его, а когда Троргала не стало…
Он махнул рукой.
– Как не стало? – удивленно спросил я.
Я отлично помнил того брюнета, первым метнувшего в меня топор в той деревне, где я очнулся. Веселый был здоровяк.
– Он погиб в том нападении, почти две недели назад, – вздохнул Знахарь, – Это внук учителя. Сраные Клыки!
Дальше мы шли молча. Старый не особо горел желанием разговаривать, и я это чувствовал.
– Пришли.
Мы стояли перед одним из крайних домов деревни. За ним холм, на котором расположилось поселение, спускался вниз, и я понял, что ночью мы ходили совсем с другой стороны. Здесь долина упиралась в горные вершины уже через полкилометра.
Дом был небольшим, стареньким, но ухоженным, с соломенной крышей.
– Входи.
Я толкнул маленькую дверь, она скрипнула, и я оказался в небольшом помещении, типа того, в котором поселили меня. Кровати тут тоже не было, столик был намного ниже, зато сбоку обнаружился вход в другую комнату.
Учитель сидел в углу на лежаке в позе лотоса. Я застыл, уставившись на древнего старичка, с длинной бородой, достававшей ниже пояса. Весь высохший, такой же худой, как и я, и глаза уже подернуты мутной пеленой. Если бы кто спросил, как это описать, на ум шло только одно – древний, как говно мамонта.
Дверь за мной скрипнула, захлопываясь. Я обернулся – Старый остался снаружи.
– Иди сюда, Ноль, – голос старика был тихим, но довольно четким.
Я послушно подошел.
– Садись, – скрюченный палец указал на пол.
Я сел.
– Рассказывай.
– Что рассказывать, мастер зверь.
– Кто такой?
Этот вопрос поставил меня в тупик. Я пока что не планировал раскрывать все свои тайны, для этого мне нужно было посоветоваться хоть с кем-то заинтересованным. Оставалась только молчащая соседка в голове.
– Да нечего рассказывать, мастер зверь. Я просто ноль.
«Я тут».
Я обрадовался, как старому другу. Наконец-то узнаю об этом мире намного больше. Радость, видимо, отразилась на моем лице, и учитель задумчиво провел рукой по бороде.
– Старый почему-то думает, что тебе можно доверять, – сказал учитель.
«Я так рад, что ты очнулась».
«Удивительно, что ты еще жив».
– А вот я так не думаю, – продолжал старик, – Ты спас ему жизнь, и эмоции затмили ему разум.
«Что-то не нравится мне его тон».
– Пещера Правды нам поможет, – довольно улыбнувшись, закончил старик.
Назад: Глава 6. Ночь
Дальше: Глава 8. Пещера Правды