Глава 12

Обратный путь от Страйдза был долгим и тяжелым. Теперь, когда Харку пришлось грести в одиночку, управлять скифом стало куда труднее. Джелт лежал, завернувшись в одеяло, и молчал, с посеревшим лицом обхватив шар цвета слоновой кости.

Харк говорил и говорил, хотя не мог перевести дыхание. Молчание было холодной темной пещерой, которая затягивала, словно зыбкий песок, и где ты не мог дышать. Харк знал, что его болтовня раздражает. Он хотел, чтобы Джелт не выдержал наконец и велел ему заткнуться. Хотел, чтобы Джелт снова стал прежним озлобленным парнем. Но Джелт молчал. Время от времени Харк ощущал пульсацию шара. Теперь она была слабее и повторялась реже, но все же каждый раз Харк чувствовал себя струной, за которую дергают незнакомые пальцы.

Наконец Харк привел скиф в узкую бухточку, где Джелт оставлял судно накануне. Джелт даже не попытался выбраться из лодки. Вместо этого он схватился за влажные складки рубашки.

– Там что-то такое… – пробормотал он хрипло. – Я чувствую что-то…

Негнущимися пальцами он поднял рубашку и обнажил правый бок. По коже шла глубокая тускло-серая борозда. Когда Харк понял, что это рана, он похолодел. Длинная трещина, совершенно бескровная, словно кто-то разрезал кусок сырого пирога.

Харк вспомнил о пробоине в батисфере. «Должно быть, внутри нее был острый край, на который напоролся Джелт. Но в таком случае почему нет крови?» Такие раны иногда бывают у утопленников, чисто вымытые и бесцветные.

– Зу… зудит, – выдавил Джелт и стал чесать бледную, распухшую плоть рядом с раной.

Одна-единственная капля прозрачной воды выступила на ране и потекла по животу Джелта.

– Не надо, – посоветовал Харк, стараясь не думать о том, почему у Джелта морская вода вместо крови. – Нужно перевязать чем-то чистым.

Он судорожно сглотнул, убеждая самого себя, что это поможет.

– И тебе не следует выпускать это, – добавил он, постучав по шару в руке Джелта. – Оно поднимет тебя на ноги. А когда полегчает, сможешь его продать.

Он растянул губы в до боли широкой улыбке.

– Не забудь сохранить для меня половину денег.

Джелт моргнул медленно и болезненно, будто дневной свет был для него слишком ярким.

– Джелт!

Харку пришлось несколько раз окликнуть друга, прежде чем тот взглянул на него.

– Здесь ты будешь в порядке?

– Похоже, что я в порядке? – проворчал Джелт; выглядел он плохо.

– Послушай, Джелт…

– Ты уходишь, – упавшим голосом сказал Джелт.

И уставился на Харка пустым взглядом. Иногда так смотрят собаки, сомлевшие от жары и полубезумные от голода. Ненависти к тебе в них нет, зато есть острые зубы и полная бесчувственность, невозможно предсказать, что они сделают с тобой в следующую минуту.

Харк глянул на солнце. Прикусил губу, представив, как оно поднимается выше, пока он идет назад, к Несту. Он уже отсутствовал куда дольше, чем разрешенные три часа.

– У меня нет выхода, – в отчаянии пояснил Харк. – Если я не вернусь, за мной пошлют кого-нибудь. Нас не должны видеть вместе!

От взгляда Джелта ему стало плохо. Он почувствовал себя трусом и предателем, решившим бросить друга на пороге смерти, чтобы скорее побежать домой и пресмыкаться там перед новыми хозяевами… Он не спас Джелта. Джелт еще не был в безопасности. Он болен и слишком слаб, чтобы встать. Он будет лежать в лодке, пока не умрет. Но если даже Харк останется, как он ему поможет? Он не доктор. Он вообще никто.

– В хижине на соседнем пляже живет мусорщик, – вспомнил Харк, хватаясь за соломинку, словно утопающий. – Я могу добежать до него и попросить помощи.

– Мусорщик?

Джелт гневно уставился на него:

– Позовешь его, чтобы он зарезал меня и украл боготовар?

Данлин никогда не казался Харку способным на грабеж и убийство. Впрочем, неизвестно, как поведет себя человек, когда на кону стоит целое состояние в виде боготовара, а для того, чтобы его получить, достаточно протянуть руку.

– Что же мне сделать? – выпалил Харк.

– Дотащи меня до той пещеры, – выплюнул Джелт с усталостью и отвращением, слегка качнув головой, отчего Харк почувствовал, что это меньшее, чего ждал Джелт от друга. Самое малое.

Харк подавил свой порыв сбежать и помог Джелту выбраться из лодки. Они поплелись по берегу. Джелт шел с трудом, оскальзываясь на шероховатых камнях. Они добрели до пещеры, и Харк усадил Джелта на широкую плиту. Здесь он, по крайней мере, будет в тени и выше уровня прилива. Харк принес из скифа бутылку Джелта с водой и влажную одежду, развесив ее на камнях. Все это время Джелт наблюдал за ним тяжелым пристальным взглядом.

Что, если Джелт действительно не может двигаться? Что, если он так и будет лежать тут без еды, почти без воды, не в силах позвать на помощь?

– Послушай… я могу принести тебе бинты из Святилища. Может, и лекарство. Надеюсь, что сумею выбраться через день-другой.

– Какая от этого польза? – Голос Джелта был слабым, но сочился ядом. – День-другой? Не стоит беспокоиться! Именно это ты хочешь услышать?

Харк вдруг представил, как через пару дней пробирается к пещере, где находит труп Джелта с посеревшим лицом, и надул щеки, шумно выпустив воздух, взбешенный на себя, на свою жизнь и на Джелта.

– Попытаюсь улизнуть сегодня и вернуться сюда, – пообещал он, передернувшись от собственных слов. – Не могу дать слово, но постараюсь.

Харк поплелся в Святилище, промокший и уставший. Он понимал, что идеально было бы тайком проскользнуть на территорию и заняться делами в укромном уголке. Тогда можно будет сделать невинное лицо, если начнут допрашивать: «Я здесь уже давным-давно! Не знал, что должен доложить, когда вернусь!» Однако, подойдя ближе, он увидел Клая, стоявшего у единственного незапертого входа. Хуже того, он был не один.

– Ну отлично, – пробормотал Харк, узнав голубой мундир высокого человека, стоявшего рядом с надсмотрщиком.

Членов Лиги бдительности всегда было легко распознать. Даже их уличные проповедники-пустословы носили темно-синие куртки с поясами в горошек и шляпы с серебристыми лентами. Недавно те члены лиги, что были побогаче, начали носить более щегольские мундиры, похожие на те, что носили некоторые офицеры на континенте. Хотя официально Лига не была военным подразделением, кое-кто присваивал себе воинские звания.

«Капитан», который сейчас спорил с Клаем, был тем самым, кого Вайн и Харк называли между собой капитаном Свирепые Штаны. Он и его люди размещались в принадлежавшем Лиге аванпосте, что находился в северной части Неста. Обычно он появлялся на юге только для того, чтобы повидаться с доктором Вайн в ее башне, но иногда объявлялся и в Святилище, и его визиты всякий раз приводили Клая в худшее из всех возможных настроений.

– Все, чего я прошу, – возможность посмотреть своими глазами, – сказал капитан. – Если священников содержат в таких прекрасных условиях, как вы утверждаете, нет причин препятствовать мне.

У него были густые черные брови. Щеки подрагивали и шли складками, когда он раздражался, а раздражался он постоянно. Харк иногда задавался вопросом: может, гнев идет приложением к мундиру или он купил мундир, чтобы придать форму своему гневу?

– Здесь не зоопарк! – прорычал Клай. – Посторонним не позволяется шататься здесь и глазеть на священников с разинутым ртом!

– У меня для них подарки, – настаивал капитан, – и я хочу убедиться, что они все получат.

У его ног лежала стянутая кожаными ремнями коробка.

– Никому не нужны ваши книги и брошюры! Я здесь для того, чтобы здешних обитателей оставили в покое!

Легионеры и раньше приходили с подобными просьбами, но Клай всегда давал им отпор. Если верить сплетням, Лига давила на Вайн с требованием уволить его. До сих пор она, очевидно, защищала Клая, твердя, что он строго следовал ее приказам. Теперь капитан Лиги явился лично – вероятно, чтобы подлить масла в огонь.

Харк легко мог представить истинную причину гнева Клая. Большинство островов Мириеда населяла пестрая смесь людей, говорящих на разных диалектах, имеющих разный цвет кожи и стиль одежды. Не всегда можно было сразу определить, откуда родом тот или иной человек, но раньше или позже становилось ясно, кто уроженец Мириеда, а кто прибыл с одного из континентов. Жители континентов имели странные верования, делали смешные ошибки, не знали языка жестов и страдали от морской болезни. По мнению Харка, особого значения это не имело, просто лишний повод для шуток. Однако легионеры не считали приезд жителей континента забавным.

Когда Харк медленно приблизился, Клай ухватился за возможность сменить тему, схватил Харка за шиворот и поволок в сторону.

– Где, во имя треклятого солнца, ты шлялся? – зловеще спросил надсмотрщик; лицо его было темнее тучи. – И почему у тебя штаны насквозь мокрые?

– Я успевал к сроку! – стал оправдываться Харк. – Потом… споткнулся, упал в каменистый водоем и на минуту отключился.

Он догадывался, что весь в синяках и ссадинах, и уповал на то, что истории о падении в воду поверят.

– Упал, говоришь? – прошипел Клай, злобно глядя на него. – Считаешь меня дураком?

Во рту у Харка пересохло. Нет, Клай не дурак. Он приготовился к следующему вопросу: «Ты подрался»?

– Вот, значит, что бывает, когда я начинаю кому-то доверять? – свирепо продолжал Клай, тряся Харка за воротник. – Решил испытать удачу, да? – И отвесил Харку затрещину.

– Эй! – завопил капитан. – Оставьте мальчишку в покое! Он же все объяснил!

Харк больно прикусил губу, чтобы не выругаться. Не хватало еще, чтобы капитан Лиги встал на его сторону!

– Не твое дело! – ощетинился Клай.

– Это ведь тот кабальный парнишка, так? Уверен, доктор Вайн не похвалит тебя за то, что ты колотишь ее собственность.

Харк покраснел и скорчил Клаю страдальческую гримасу, словно желая сказать: «Я не виноват! Я не просил его вмешиваться!» Клай все верно понял и медленно отпустил воротник Харка.

– Так-то лучше, – бросил капитан, явно решив, что одержал небольшую победу.

– Иди переоденься в сухое, – велел Клай уже спокойнее. – Потом… помоги этому… джентльмену отнести его «подарки» обратно в лодку. Проследи, чтобы он «случайно» не забыл их здесь.

Харк поспешно бросился в Святилище, не совсем понимая, остался он в выигрыше или, наоборот, все усугубил, попав под перекрестный огонь двух мужчин. Хорошо хоть Клай еще не заметил его синяков. Может, они не так уж заметны?

Переодеваясь, Харк бегло осмотрел себя на предмет синяков. К его удивлению, он не нашел ни одного. Те места, куда Джелт пинал его, болели не так сильно, как ожидалось. Вспомнив острый металлический шип, оцарапавший его кожу под водой, Харк провел ладонью по тому месту, но пальцы нащупали лишь гладкую кожу и ни намека на царапины.

Напоследок Харк глянул на свое отражение в ведре с водой. Он выглядел бледным и потрясенным, но на виске, куда ударил Джелт, не было ни синяка, ни шишки. Очевидно, ему повезло. Сегодняшние злоключения, похоже, оставили его без видимых следов, которые пришлось бы объяснять.

Как и ожидал Харк, капитанская коробка с книгами и брошюрами все еще лежала у входа в Святилище, когда он вернулся. Но еще больше он удивился, увидев, что капитан тоже ждал. Харк боялся, что придется догонять капитана, тащить за собой коробку и буквально швырять ее в лодку, прежде чем капитан успеет отплыть. Но легионер не стал возражать, когда Харк поднял коробку.

– Поосторожнее с этим, – все, что он сказал, прежде чем повернуться и направиться к гавани.

Харк последовал за ним на некотором расстоянии. Легионер не произнес ни слова, пока они не отошли от Святилища на приличное расстояние, потом замедлил шаг. Теперь они шли бок о бок.

– Спасибо, что замолвили за меня словечко, – с ложной кротостью сказал Харк: вне всякого сомнения, капитан ожидал от него какой-то благодарности.

– Он не имеет права бить тебя. Ему нельзя давать власть над любым из вас.

«Ах вот в чем дело». Капитан, как обычно, не высказал вслух все, что было у него на уме, но смысл этих слов повис в воздухе, будто сильный запах.

– Ты дрожишь, – заметил капитан. – Боишься этого человека? Он часто тебя бьет?

– Нет, – честно ответил Харк. – Нечасто.

– Тебе необязательно его защищать. Верность сама по себе не добродетель. Самое главное – кому ты остаешься верен.

Капитан был чудаком, но, похоже, чудаком богатым и со связями. Он имел влияние и на доктора Вайн. Возможно, он был из тех, кому следует угождать и кого опасно выводить из себя. Если Харк продолжит защищать Клая, скорее всего, довольно быстро разозлит капитана.

– Любишь Мириед? – внезапно спросил капитан доверительным тоном.

Из тысяч островов Мириеда Харк побывал только на десятке. Он любил Ледиз-Крейв и жизнь у морских путей, на которые вместе с приливом приносило диковинные вещицы, пряности и истории с дальних островов…

– Конечно, – сказал он.

Они начали последний, крутой спуск к гавани. Капитан остановился, глядя вдаль, на воду.

– Взгляни на них, – призвал он. – Их дюжины.

– Вы о судах? – предположил Харк, понимая, что вряд ли капитан имеет в виду чаек.

– Что ты там видишь?

Харк приставил ладонь ко лбу, защищаясь от солнца.

– Множество рыбачьих лодок.

Грязные и маневренные, большинство с Ледиз-Крейва.

– Трехмачтовые клиперы – из тех, что перевозят чай, орхидеи или почту.

Изящные и быстрые, несмотря на размеры, они кренились так сильно, что, казалось, вот-вот поцелуют волны.

– Несколько больших торговых судов.

Все маняще толстобрюхие, полные тайн и предметов роскоши.

– Вон тот большой галеон – с восточного континента. У него есть пушечная палуба, скорее всего, он везет бревна из скатианских лесов. У них всегда есть пушки, чтобы защищаться от речных пиратов.

Капитан издал приглушенный звук, который можно было бы принять за смех, издай его какой-то другой человек.

– С каждым годом иностранные торговые суда становятся все огромнее, они вооружаются все большим количеством пушек, – пояснил легионер. – Заметил? Когда-нибудь задавался вопросом, что произойдет, если все эти пушки нацелят на наши порты? На нас?

– Но зачем им это? – Харк ошеломленно уставился на плывущий вдали галеон.

– Затем что тот, кто контролирует Мириед, контролирует морские торговые пути. В настоящий момент наши порты богатеют, за счет налогов мы получаем целое состояние, к тому же мы берем плату с каждого судна, которое швартуется в гавани. Что произойдет, если вдруг одна из стран континентов решит перехватить контроль над Мириедом? У нас даже нет флота, чтобы защищаться. Неужели ты действительно считаешь, что мирные торговые суда – единственное, что строят другие страны?

На мгновение Харк посмотрел на мир глазами капитана. Вспомнил все большие суда, стоящие на якоре в гавани его любимого Ледиз-Крейва, представил, как воображаемые пушечные ядра врезаются в деревянные пакгаузы и каменные фасады…

– Можешь говорить о богах что угодно, – продолжал капитан, – но пока они были живы, мы правили морем. Никто больше не смел плавать этими путями. И сейчас мы ведем себя так, словно по-прежнему находимся под их защитой. Хотя давно уже нет никакой защиты.

– Ну… мы ведь ничего не можем с этим поделать, верно? – спросил Харк, с трудом веря, что боги были защитниками.

– Мы можем быть бдительными, – ответил капитан. – Даже рядовые обыватели могут помочь защитить Мириед. Можно следить за жителями континентов, которых мы так гостеприимно принимаем, особенно если кто-то из них ухитрился занять важную должность…

«О! Так вот почему он хотел поговорить со мной!»

Вернувшись в Святилище, Харк тут же отыскал Клая.

– Этот капитан из Лиги хотел, чтобы я шпионил за вами, – сообщил он.

– Хм… – Судя по реакции, Клай не слишком удивился. – И что ты ответил?

– Пообещал, что помогу, – немедленно ответил Харк. – Вот только получу разрешение доктора Вайн.

– И как он к этому отнесся? – ухмыльнулся Клай.

– Как кошка, которую засунули в бочку с водой. Сказал не беспокоить ее и умчался в бешенстве.

Клай усмехнулся и потрепал волосы Харка. Очевидно, неприятности для Харка позади.

Он знал, что следовало согласиться с капитаном, но предложение легионера неожиданно ранило его. К своему удивлению, он обнаружил, что испытывает некую привязанность к Клаю. Порой чувствуешь некое единство с тем, с кем бок о бок месяцами сражаешься с одними и теми же проблемами и работой по хозяйству. Клай доверял Харку или, по крайней мере, хотел доверять.

Харку нравилось, когда Клай хвалил его, он всегда стремился заслужить его уважение. Значило ли это, что его приручили и дрессируют, как утверждал Джелт? «Верность – это главное, так? – говорил Джелт. – Это все, что у нас есть. Никому не позволяй лишить нас этого».

Джелт был лучшим другом Харка, роднее любого брата. Конечно, у него были все основания больше других требовать верности от Харка. Сейчас и всегда. «Если Клай доверяет мне, значит, он глупец», – твердо решил про себя Харк, воруя бинты и лекарства из кладовки Святилища.