Глава 10

Наутро беспощадно-яркое солнце боролось с тонким слоем облаков. Неутомимо дул ветер, и Харк с вершины утеса видел легкое кружево белых гребней, украшавших каждую волну на темном серебре моря. У пирамиды уже ждал Джелт.

– Выглядишь больным, – вместо привета сказал он. – Ну что, удалось освободить утро?

– Три часа, не больше.

Джелт улыбнулся и потрепал Харка по волосам.

– Я знал, что у тебя получится, – кивнул он.

Сердце Харка радостно екнуло, хотя он не понял, похвалил Джелт его ум или собственную проницательность.

– Это было нелегко, – резко ответил Харк. – И я не смогу отпроситься снова.

Но даже произнося эти слова, Харк понимал, что его наверняка попросят сделать это снова. И снова. И снова. Он ведь тогда сказал, что не сможет освободиться, и ошибся, не так ли? Далеко не впервые Харк делал эту ошибку – совершал невозможное по его просьбе.

– Поспешим, – сказал Джелт. – Ветер еще усилится. Нужно успеть доплыть туда и обратно.

– Ты нашел кран, с которого нас не заметят? – спросил Харк. – Уверен, что там не будет кого-то еще?

– Уверен, иначе бы не оставил там батисферу. Пойдем, я отведу тебя к лодке, – ответил Джелт и повел его к маленькой клиновидной бухте. На узком галечном пляже стоял старый скиф Джелта, изящный, красный челнок, воплощение порока.

Они сбросили обувь, столкнули скиф на мелководье и забрались на борт. Волна подхватила лодку. Харк невольно ощутил всплеск радости от ледяного щекочущего прикосновения воды, от легкого засасывания песка. Ему не хватало этого – режущего глаза блеска камней, покрытых морскими уточками, возможности отдаться на волю волн; взлеты и падения лодки кружили голову.

Оба схватились за весла и стали грести с легкостью, какая бывает только после долгой практики. Приходилось идти против наступавших волн. Они давно овладели искусством гребли. Все получалось так легко и правильно! Мышцы быстро привыкли к знакомым движениям. Харк ощущал под собой углубление в сиденье, образовавшееся за эти годы, знал идеальное место в днище, куда можно поставить ноги и не посадить занозу. Харк моргнул, впитывая солнце и соленый ветер, и поймал себя на том, что улыбается.

Когда они немного отошли от бухты, Джелт жестом велел Харку сушить весла и позволил течению некоторое время нести их. Пока что волны были невысокими, но их по-прежнему украшала зловещая белая пена, похожая на оборки женского платья.

– Дева плетет кружева, – сказал Харк и тут же испуганно усмехнулся.

Это была старая поговорка жителей Ледиз-Крейва. Так говорили, когда гребни волн были увенчаны пеной. Иногда старики употребляли ее, машинально повторяя то, что слышали в детстве, но тут же осекались, когда вспоминали, что никакой Сокрытой Девы больше нет.

Для него эта фраза была немногим больше, чем набор слов вроде старческих поговорок «Тугой, как узел на кошеле торговца» и «Хитрая птица всегда летит по ветру». Теперь он представлял бело-голубые пальцы, орудующие спицами или вытягивающие длинные петли колышущейся снежно-белой нити.

– Вспоминаешь детские стишки? – спросил Джелт, оглянувшись через плечо.

– Как по-твоему, люди правда думали, что она плетет кружева? – неожиданно спросил Харк. – Знаю, они верили в нее, но кружева…

Его мысли вернулись к осиротевшим поговоркам других островов.

– Как насчет «стиральной доски Собирателя Духов»? Это всего лишь неровная песчаная отмель, по которой шлепают охотники за устрицами. Неужели на Сайрене действительно думали, что Собиратель Духов крался по ночам на отмель со своим грязным бельем…

– Какая разница? – удивился Джелт, давая понять, что ему до этого нет никакого дела и Харку тоже быть не должно. Прямой намек на то, чтобы он заткнулся. И все же из противоречия Харк хотел поделиться мыслями с Джелтом.

– Не думаю, чтобы они верили в это. Боги, плетущие кружева? Стирающие носки?

Харк прищурился:

– Думаю, это была игра воображения. Люди на мгновение притворились, будто боги – это огромные, страшные соседи со своими домашними делами. Это было то, что они могли понять. И то, что могло понять их в ответ.

Конечно, боги не занимались никакими домашними делами. Но вот вопрос: что они вообще делали все эти века в мрачном холоде Подморья? Как проводили дни? Замечали ли они течение дней или жили в вечной ночи? Думали, планировали, мечтали, разговаривали? Или жили подобно акулам, быстрые, жуткие существа, озабоченные лишь вечными поисками пищи? Мысль была мрачной и холодной, и Харк понял, что у нее не было дна.

Вдруг ему в лицо ударили брызги ледяной воды, мгновенно выбив из головы все соображения. Джелт с ухмылкой следил за Харком, держа весло, которым он и вызвал всплеск.

– Очнулся? – спросил он, покачав головой. – Мне показалось, ты куда-то уплыл. Похоже, меня не было слишком долго. Стоит оставить тебя одного, и ты становишься вот таким. У тебя в голове, как сорняки, рождаются странные идеи. Куча времени уходит на то, чтобы их выполоть, только тогда ты начинаешь мыслить связно.

От слов Джелта Харку стало куда холоднее, чем от ледяной воды. День больше не казался таким ясным. «Это не сорняки, Джелт. Это мысли. Мои мысли». Неужели так и происходило? Разве у Харка появлялись собственные мысли, только когда Джелт отсутствовал? И Джелт планомерно избавлялся от них по возвращении?

Когда они снова принялись грести, Харк все пытался задушить настойчиво подававшую голос обиду на Джелта. «Тебе не позволено бывать там, куда он не может пробраться, – тихо произнес кто-то у него в голове. – Ты не должен иметь то, чего не может иметь он. Ты не смеешь даже думать о вещах, до которых не может додуматься он».

Впереди уже виднелась очертания Интрити-Бэрриер – линию выступавших из воды башен из кирпича и металла. С этой точки было видно, как неравномерно расположены башни и сколь разной была их высота. Некоторые воздвигнуты на маленьких островках, другие поднимались прямо из воды. Третьи полностью были скрыты под водой и запросто могли вспороть животы проходивших судов или субмарин. Между ними вилась легкая лента белой пены там, где волны разбивались о гигантскую подводную цепь, с которой свисала сеть.

На той стороне сети начинался Имбрейс. Неопытный глаз видел перед собой лишь открытое море. Но коренной житель Мириеда вроде Харка сразу распознавал признаки опасности, например темный, свинцовый цвет воды, над которой странные, извивающиеся пряди высоких облаков закручивались спиралями против ветра. Вдалеке сверкающий косяк летучих рыб скакал по поверхности. Должно быть, они спасались от хищника, но скорее всего, пытались ускользнуть от коварных капризов моря. Эти воды были не просто глубокими. Здесь уровень Подморья был необычайно высок, а морские воды особенно опасны.

– Правь вон к тем! – крикнул Джелт и кивком показал на две башни Интрити-Бэрриер, стоявшие на соседних островах близко друг к другу, словно заговорщики. От соседей их отделяли большие участки моря.

– Мы плывем к Страйдзу? – удивился Харк. – Но там никто не погружается!

Для этого были веские причины. Когда-то между башнями Страйдза был перекинут огромный железный мост, зловещий остов которого и сейчас виднелся под водой. Металлические перила и разрушенные шпили опасно высовывались наружу между полузатопленных валунов, в любой момент готовые разорвать плоть или проткнуть водолазный колокол. Течения и водовороты вокруг Страйдза тоже были непредсказуемы.

– Вот почему это лучшее место, – ответил Джелт с раздражающим спокойствием. – Никто не увидит батисферу и тебя, бегающего вокруг без поводка.

В его доводах была некая логика.

– Но там нет крана, – возразил Харк.

Тот кран, что побольше, во время Катаклизма был вырван с корнем и сейчас валялся, перегородив весь остров.

– Увидишь, – обронил Джелт.

Энергично работая веслами, они подвели скиф к тому острову из двух, что был побольше, к шлемообразной скале приблизительно пятидесяти футов в ширину. Джелт выбрался из лодки и полез по каменистому склону. Харк последовал за ним. Мокрые ноги скользили на гладких камнях. Когда они добрались до вершины, Харк огляделся, но не увидел и следа крана.

– Сюда! – позвал Джелт, устремившись к тому краю острова, который был ближе к соседней башне.

Харк подбежал к нему и посмотрел вниз с отвесного обрыва. Море жадно бурлило между островами, словно поглощая красные камни у их основания. Вот отхлынула свирепая волна – и в воде остались перья алого осадка. К скале над выступом было прикреплено ржавое железное кольцо с привязанным к нему, выцветшим от времени канатом.

– Поверь, тебе понравится.

Джелт обеими руками схватился за канат и стал спускаться по обрыву, ловко находя опору для ног в скользком камне. Вот он исчез из виду, потом сильно оттолкнулся, пропустил несколько футов каната сквозь пальцы, раскачался и… исчез в скале. Ниже послышался приглушенный, но отдавшийся эхом шлепок, словно удар мокрых подошв по камню. Должно быть, внизу есть тайная пещерка.

– Твоя очередь! – донесся тихий оклик Джелта.

Старый канат был изношенным и крошился, но ладони Харка давно загрубели, потому он не стер кожу, пока спускался. Пальцы на ногах были цепкими, подошвы и щиколотки – сильными от постоянного лазания по скалам. Он потихоньку скользил вниз, почему-то думая, что, если Джелт доверяет ему, значит, и он может доверять себе.

«Рядом с Джелтом я становлюсь старше, – пел голосок в голове Харка. – И лучше. Я делаю то, что в одиночку даже не попытался бы сделать». Он оттолкнулся, пропустил канат между ладонями, снова вцепился в канат и влетел в темноту выступа. Выпустил канат и приземлился на четвереньки. Джелт едва взглянул на него:

– Что-то ты не спешил. Иди сюда и посмотри.

Харк моргнул. Глаза наконец привыкли к темноте. Он понял, что выступ оказался крышей довольно большой пещеры. За спиной Джелта виднелась занимавшая половину пещеры неуклюжая конструкция, будто бы в щель засунули гигантского железного паука. Взгляд Харка сразу привлек большой темный шар, покоившийся на каменистом полу, рядом с устройством. Отраженный свет моря играл на его потускневшей зеленовато-коричневой поверхности. Он медленно подошел и положил на него ладонь.

Сфера оказалась меньше, чем он ожидал, – меньше его роста в диаметре. Круглая дверь люка едва ли была полтора фута в ширину, маленькие иллюминаторы – только шесть дюймов в поперечнике. Батисфера обросла блюдечками, стихия ее потрепала. Странно было ощупывать ладонями поверхность, не совсем теплую, но и не такую мертвенно-холодную, как у металла. Была в ней некая восковая гладкость, от которой волоски на затылке вставали дыбом. Харк чувствовал такое же покалывание, когда касался огромных панцирей в музее.

Харк осторожно толкнул батисферу, и та немедленно покачнулась. Квест оказался прав: старые батисферы были на удивление легкими.

– В ней так много боготовара, – прошептал он, невольно улыбаясь.

– Она прекрасна, да? – ухмыльнулся Джелт. – Взгляни на это! – Он показал на бурную воду между островами. – Идеально для пробного погружения. Море глубокое, но не настолько, как на той стороне.

Он показал в сторону заградительного барьера.

– Здесь еще и разрыв цепи, так что она в нас не ударит.

– Откуда тут кран? – спросил Харк; очевидно, что за два дня Джелт не успел бы его собрать.

– Какие-то водолазы, охотники за трофеем, наткнулись на остатки от старого крана года два назад и собрали его прямо здесь, чтобы спускать на дно водолазные колокола. Как-то мы выпивали с одним из них, и он сказал, что там, внизу, – настоящие сокровища, куча всего, вымытого из глубин Подморья.

– Так почему их здесь нет? – резонно спросил Харк.

– Сдались. Течение слишком сильное. И слишком много острых выступов. Колокола не выдерживают. Но в батисфере мы справимся.

Джелт постучал по поверхности батисферы, и она гулко зазвенела под костяшками его пальцев.

– Давай посмотрим на механизм, – предложил Харк, пытаясь скрыть свое замешательство.

Он намеревался показать Джелту, насколько опасен и невыполним его план, но теперь убедился, что спуск был не таким глубоким, как ожидалось, а кран и вовсе использовали последние два года. Перспектива спуска по-прежнему пугала его, но аргументов у него почти не осталось.

Он уставился на механизм. Ушло совсем немного времени, чтобы мысленно разобрать его. Перед ним была толстая мачта крана того типа, о котором говорил Квест, прикрепленная к полу и потолку пещеры большими цементными кляксами. Из нее торчали два крепких металлических рукава. К одному подвешена батисфера, к другому – жесткая металлическая сетка, наполненная камнями. «Противовес», – догадался Харк. Чтобы спустить батисферу, нужно намотать ту цепь на тот барабан, а это можно сделать, повернув ворот…

– Ну?! – не выдержал Джелт.

– Не вижу отсутствующих или сломанных частей, – неохотно выдавил наконец Харк. – Но я не знаю точно, как именно выглядит исправный механизм. Уж очень старый кран, Джелт.

– Да все в порядке! – отрезал Джелт. – Сам видишь. Послушай, нам некогда! Помнишь? Нужно спустить тебя и поднять, прежде чем ветер усилится, верно?

У Харка упало сердце. С момента их последней беседы намек на то, что спускаться будет Харк, превратился в ультиматум.

– Джелт…

– Мы же договорились, разве нет? Ты легче меня. Я сильнее. Ты просто объясни, как действуют эти вороты и все такое, мы справимся.

Вняв логике Джелта, Харк попытался втолковать ему, каким образом замедлить прохождение цепи через кран, чтобы батисфера не сорвалась вниз. Джелт нетерпеливо кивал и ошибался, повторяя сказанное. Он раздражался всякий раз, когда Харк пытался его поправлять. Наконец он вроде осмыслил, что от него требуется, и тут же начал вести себя так, словно давно знает, что делать:

– Я все понял! Остановись! Ты нарочно все затягиваешь! Слушай, это тебе нужно вернуться обратно до обеда. Чем раньше мы это сделаем, тем скорее ты вернешься в свое драгоценное Святилище.

Джелт постучал по ручке на внутренней стороне засова люка.

– Видишь? Если вдруг что-то случится, можешь отодвинуть это и всплыть.

Харк нагнулся и посмотрел в открытый люк. Внутри было почти пусто, если не считать маленького сиденья и кожаных ремней, которые, вероятно, должны были удерживать временного обитателя батисферы. Кожа не сгнила, внутри не было запаха сырости или моря, только странный слабый аромат благовоний и чего-то животного.

– Да успокойся ты!

Джелт поднял старый медный скафандр с воздушным шлангом и плавательным пузырем.

– Как только я спущу тебя, надену это, чтобы окунуться и убедиться, что все в порядке. Если что-то пойдет не так, я тебя вытащу.

Харк отмотал цепь ровно настолько, чтобы подцепить крюком батисферу. Потом, дрожа от страха, нырнул головой вперед в узкий люк и протиснулся внутрь. Пространство было тесным, достаточно высоким для того, чтобы стоять на коленях, но не во весь рост. Деревянное сиденье было сухим, без следов гнили, кожаные ремни – шероховатыми на ощупь. Харк просунул в них руки.

– Устроился?

Затемненное лицо Джелта на мгновение мелькнуло в люке. Потом маленькая круглая дверца закрылась, и свет сразу потускнел. Снаружи заскрипел металл: это Джелт сдвинул внешнюю рукоятку. Застарелые запахи, казалось, стали сильнее, теперь они были почти удушающими. Послышался лязг, и батисфера слегка покачнулась, отчего Харка сразу затошнило. Он почувствовал себя незащищенным.

Харк представил, как батисфера спускается во мрак, оставляя позади свет. Вспомнил, как боялся Квест, что видел небо в последний раз, и неожиданно его самого охватила та же жуткая паника. Он должен убедиться, сумеет ли при необходимости открыть люк. Харк схватил рукоятку обеими руками. Она не поддалась. Он потянул резче, стал дергать изо всех сил. Ничего. Его одолел новый приступ паники. Харк завопил и принялся колотить в дверь, а потом выбросил вперед ноги и стал пинать этот странный фальшивый металл в жуткой уверенности, что сейчас его поднимут наверх и бросят в море. Он продолжал брыкаться и бить в дверь, даже когда снова раздался скрип внешней рукоятки.

Люк открылся, Харк из последних сил протиснулся в отверстие и без сил выкатился на мокрый каменистый пол пещеры. Даже теперь ему, казалось, не хватало воздуха, а сердце бешено колотилось.

– Что с тобой? – недовольно спросил Джелт.

– Я… не мог…. повернуть… рукоятку, – прохрипел Харк.

– И это все?

Харк ответил злобным взглядом.

– Да, – пробормотал он, пытаясь отдышаться. – Я не смогу выбраться, если стану тонуть или застряну. Да, это все.

– Этого не случится! Возьми себя в руки! Поверить не могу, что ты струсил!

– Да, этого не случится, потому что я не буду спускаться!

Харк приподнялся. Чувство стыда вызвало в нем гнев. Наконец-то.

– Все это глупо, Джелт. Я не смогу спуститься. Не сейчас!

– Бьюсь об заклад, ты сможешь повернуть рукоятку, если тебя припрет, – безжалостно отрезал Джелт.

– Ты всегда так говоришь! «О, Харк сделает это, если его припрет». И всегда так получается, что мне ничего другого и не остается. Каждый раз я обнаруживаю, что у меня нет выхода. Что я стою на грани жизни и смерти, поэтому мне приходится выкручиваться из последних сил.

– Да, но я всегда оказываюсь прав, не так ли? – парировал Джелт. – Ты со всем справляешься. Иногда тебе просто нужен хороший пинок, чтобы привести нервы в порядок.

– Нет! – заорал Харк. – Ты не всегда прав! Я не смог разбить фонарь так быстро, как ты обещал Ригг, верно? На кону стояла моя шея, а я так и не смог!

– Наверняка смог бы, – ответил Джелт, не колеблясь. Взгляд его был жестким, зрачки потемнели. – Если бы постарался. Но полагаю, ты запаниковал, в точности как несколько минут назад. Ты пошел по карнизу медленнее, чтобы не упасть. Может, решил, что лучше попасть в руки стражи.

Харк уставился на него с раскрытым ртом, сердце выпрыгивало из груди.

– Иди поцелуй акулу, Джелт! – выпалил он.

У него было ровно одно мгновение, чтобы увидеть, как блеснули, став пустыми от ярости, глаза Джелта, прежде чем он получил мощный удар в висок, снова сбивший его на землю. Ребра ощутили пинок, и Харк инстинктивно свернулся клубочком и закрыл лицо.

– Не смей так со мной говорить! – прохрипел Джелт, стоя над ним. – Никогда не смей так со мной говорить! Я единственная причина, по которой ты еще жив!

Еще один сильный пинок в поясницу. Гнев Харка уступил место боли и удивлению. За все годы их дружбы Джелт всего раз десять набрасывался на Харка с кулаками. Харк научился ловко уворачиваться, но на этот раз не заметил тревожных звоночков. Возможно, гнев пожирал приятеля еще с момента ареста Харка, и теперь Джелт только ждал предлога, чтобы выплеснуть его.

– Тебе не уйти! – вопил Джелт все более несвязно, продолжая пинать Харка. – Ты не сделаешь этого! Они… они дрессируют тебя, Харк! Ты не смеешь говорить, как… – Особенно сильный пинок в голень. – Мы братья, Харк. Ты, маленький…

Харк продолжал лежать, свернувшись в комочек, сжав зубы, заслоняя лицо. И не пытался встать, по опыту зная, что Джелт прижмет его к скале и станет душить. «Переживи бурю, – уговаривал он себя. – Хотя бы он бьет туда, где не будет видно синяков». Гнев на мгновение, подобно угрю, высунул голову, но тут же снова спрятался глубоко внутри. Как всегда. В воде плавали акулы. Ярость Джелта была куда опаснее.

Когда пинки наконец перестали сыпаться, Харк некоторое время не менял позы, после чего осторожно отвел руки от лица. Джелт стоял спиной к Харку и разглядывал ярко-красную скалу на противоположном острове.

– Сейчас мне очень хочется расколотить твою голову, Харк, – пробормотал он и, повернувшись, бросил на приятеля злобный взгляд. – Похоже, ты обмочишься, если вернешься в батисферу, – вздохнул он. – В этот раз спущусь я, чтобы показать тебе, насколько это безопасно. Но потом твоя очередь.

С этими словами он подошел к батисфере и втиснулся туда через узкий люк. Харк пришел сюда, чтобы отговорить Джелта спускаться под воду, но теперь из него пинками выбили всякое желание это делать. Да и будет ли толк?

Он протянул руку, поколебался и закрыл дверь люка. Очень сложно было сладить с огромной рукоятью вертлюга, который поворачивал вал, но наконец батисфера повисла над водой. Харк начал медленно поворачивать ворот, чтобы опустить батисферу. Приходилось использовать зубчатую штангу, чтобы не дать колесу вертеться слишком быстро.

Батисфера покачнулась, вздрогнула и стала опускаться, волны игриво шлепали по ней. Наконец на виду остался только купол. Над зеленоватой поверхностью вскипала пена. Внезапно раздался треск. Харк развернулся и недоуменно уставился на механизм. Еще один слабый треск привлек его внимание к противовесу. Сеть затрещала под тяжестью камней. На его глазах вторая металлическая цепь, к которой крепился крюк, лопнула. Огромные булыжники посыпались из сети оглушающим каскадом.

Механизм судорожно дернулся, цепь загремела и с ужасной скоростью начала разматываться. Зубчатая штанга, призванная замедлить скорость, лежала у ног Харка и была теперь совершенно бесполезна.

Харк смотрел на все это, почти обезумев от паники. Что он мог предпринять? Схватиться за большую цепь? Она сдерет кожу с ладоней и утащит за собой в воду. Но тут ускользающая цепь резко замерла, перестав опускаться в воду. Несколько оборотов цепи остались на барабане. Далеко в глубине стремительно падавшая до этого батисфера неожиданно замерла. «Должно быть, ударилась обо что-то», – подумал Харк.