Глава 37. Новая жизнь

Вирна Мэйс

Вартас смотрит по сторонам: видно, что ему не по себе. Мне еще больше не по себе, но другого выхода из сложившейся ситуации я не вижу. Поэтому наблюдаю за ним, стоя у соседнего здания, в тени излома высотки, построенной как перекрестье двух линий. Долго стоять не получится, приходится сделать глубокий вдох и идти к нему. Быстро.

На меня смотрят.

На меня теперь все смотрят, хотя раньше я была невидимкой. Причина тому – новая одежда. Я одета как Дженна, или, может быть, как Лэйс – если бы у нее были деньги на такие шмотки. А еще у меня мой цвет волос. Ту длину, которая была совсем темной, как океанская глубина, восстановить было легче, и цвет на нее лег легко. Совсем светлые спасти не удалось, поэтому сейчас волосы у меня до талии. Заплетены в необычную косу, к которой я бы раньше даже подступиться не смогла. Стилист Дженны потратила на меня полдня, прежде чем у меня начало получаться что-то более-менее адекватное. Сейчас я могу сделать эту прическу, даже если меня разбудить посреди ночи.

Впрочем, меня никто не будит.

В том районе, где сейчас живу я – на Четвертом, в паре кварталов от «Бабочки», окна в квартире настолько глухие, что не слышно ничего, что происходит на улице. Звукоизоляция в самом доме тоже шикарная: от соседей не доносится ни звука.

У меня новая квартира, новая жизнь и новая цель.

Потому что от старой ничего не осталось.

Не уверена, что что-то осталось от старой меня.

Вартас как раз поворачивается ко мне спиной, и я делаю то, чего в принципе никогда не делала раньше. Просто подхожу и закрываю ему глаза руками.

– Вирна?! – Он оборачивается слишком резко, и в недоумении смотрит на меня.

Впрочем, я даже понять его могу: первые пару дней я смотрела на себя в точности так же, сейчас привыкла.

– Какого…

Я не даю ему договорить, почти касаюсь губами губ. Со стороны должно выглядеть так, будто и впрямь касаюсь.

– Пройдемся.

К счастью, он не собирается выяснять все на месте, просто предлагает мне руку, и я кладу ладонь на сгиб его локтя. Мы шагаем по улице как самая обычная пара, хотя ничего обычного в нас нет. И мы совершенно точно не пара.

– Вирна, что все это значит?! Куда ты пропала? Я не мог с тобой связаться…

– Я стану ныряльщицей.

Это перебивает поток вопросов сразу же: Вартас замолкает, а я делаю вид, что рассматриваю витрины и неоновые огни. Наверное, будь все иначе, я бы действительно их рассматривала. Несмотря на то, что вся моя жизнь прошла в Ландорхорне, этот мир – мир богатства, роскоши, всевозможного изобилия – для меня чужой. Новый. Непознанный.

– С ума сошла?! – резко выдыхает он, когда обретает дар речи.

– Не останавливайся, – отвечаю с милой улыбкой.

Временами мне кажется, что она ко мне приклеилась, и когда надо будет изобразить другую эмоцию, у меня просто не получится. К счастью, сейчас мне другие эмоции не нужны, а с улыбкой мне здорово помогла «Бабочка», я отточила ее на работе до совершенства, поэтому сейчас для меня это просто раз плюнуть.

– За нами наверняка следят, так что сделай вид, что ты мой парень. И лицо попроще.

Вартас вдыхает и выдыхает сквозь стиснутые зубы.

– Ты сошла с ума.

– Нет. Я просто хочу все изменить.

– Что – все? – Он смотрит мне в глаза. – Что – все, Вирна?

– Потом я тебе все расскажу.

– Почему не сейчас?

– Потому что это долгий разговор, и не уверена, что его стоит вести на улице.

Он снова вздыхает.

– Ладно. Зачем тогда ты меня позвала?

Я бросаю на него взгляд: достаточно короткий, чтобы он не показался пристальным, и достаточно долгий, чтобы изучить выражение его лица – напряженное, сосредоточенное. Разумеется, я не собираюсь втягивать его во все это, мне просто нужна его помощь. Мне нужно забрать сестер, а без него сделать это будет крайне проблематично. Нельзя, чтобы о Зорге и о его доме кто-то узнал, пусть даже это Дженна и Ригман. В том, что Н’эргес будет за мной следить, особенно первое время, я не сомневаюсь. Поэтому мне нужен кто-то, кто может помочь.

Кто-то, кто точно не проболтается.

И Вартас идеально подходит.

– Мне нужно оторваться от слежки, – говорю я. – Но я не представляю, как это сделать без твоей помощи.

– Я, если честно, не представляю, как это сделать с моей помощью. – С губ его срывается смешок. – Вирна, во что ты встряла?!

Я не отвечаю.

Первый порыв, когда я влетела в кабинет Дженны, уже прошел, осталась только холодная решимость. Я сразу сообщила им, что доступа к К’ярдам у меня нет и больше не будет, и что я хочу продолжить дело Лэйс. Удивительно, но они согласились, и теперь большая часть моего свободного времени проходит в бассейне. Мне это стоит немалых усилий, и меня начинает колотить, стоит мне оказаться под водой, тем не менее я не сдаюсь. Совсем скоро мы поедем к морю, за Пятнадцатым с моей стороны.

У нас будет, как выразилась Дженна, тестовое погружение.

– Придется придумать, – отвечаю я.

Рассказываю ему только самую суть, избегая всего, что касается нас с Лайтнером и Эн. Про Эн я вообще стараюсь не думать, равно как и про обещание, данное ему. Впрочем, я уже нарушила столько всего, что одно маленькое обещание ничего не изменит. Мне нельзя приближаться к Лайтнеру, и дело вовсе не в его отце. Дело в Дженне и в Н’эргесе, во всем, что нас разделяет.

Между нами целый мир, поделенный чертой между въерхами и людьми, и чем быстрее все случившееся останется в прошлом, тем лучше. Я не думаю о том, «осознал» ли он свою «ошибку» (как сказал его отец) или нет, по сути, это не так уж важно. Наверное. Вообще в том, что касается «нас», во мне все находится в глубокой заморозке, и пусть оно лучше так остается. По крайней мере, я могу спокойно ходить по улицам, а не лежать на кровати, подтянув колени к груди и уткнувшись в них лицом.

– Вирна, – произносит Вартас, когда я замолкаю. – А о них ты подумала? Что будет с ними, если ты исчезнешь – так же, как Лэйс?

– Я не исчезну.

– Уверена?! Думаешь, она собиралась исчезнуть?! – Он хватает меня за руку и разворачивает лицом к себе, но я стряхиваю его ладонь.

– Не кричи.

– Не кричи?! Да что с тобой происходит?!

Ничего.

Со мной не происходит ровным счетом ничего – с той самой минуты, как я проснулась у доктора в одиночестве. Хотя моя жизнь наполнена событиями, открытиями, действиями, со мной исключительно пустота, и эта пустота позволяет мне двигаться дальше.

– Ты мне поможешь? – спрашиваю я.

Наверное, с тем же успехом задать такой вопрос мог механический работник на особо опасном производстве. Я касаюсь его щек пальцами, но не чувствую ничего, и это по-своему хорошо.

– Вирна…

– Ты мне поможешь? – повторяю уже резче, глядя ему в глаза.

С губ Вартаса срывается ругательство, он отворачивается. На миг.

Потом перехватывает мои запястья и смотрит мне в глаза:

– Уверена, что с тобой им будет безопаснее?

– Уверена, – говорю я. – Мои сестры будут знать правду. Я не оставлю их в неведении. И я приму меры, чтобы с ними ничего не случилось.

– Надеюсь, ты знаешь, что делаешь, – цедит он, а потом выдыхает. – Да. Я тебе помогу.

– Вот и чудесно, – отвечаю я и беру его под руку. – Пойдем. Выпьем льяри.

Время шло, но для меня оно как будто застыло.

«Бабочка» – работа, улыбки, разнос еды и напитков, дом – опущенные жалюзи и сны без сновидений, бассейн – и новые попытки уйти под воду или держаться на ней, не испытывая дикого, всепоглощающего страха. Наверное, только в эти минуты я оживала, страх пробуждал во мне что-то настоящее, человеческое, не похожее на следование заданной программе. Впрочем, бассейн пробуждал кое-что еще.

Воспоминания о том, как меня учил плавать Лайтнер.

Как он ко мне прикасался.

И как я впитывала его прикосновения всей кожей.

Что произошло у меня дома, я не представляла, и представлять не хотела, но иногда мыслями все же возвращалась к тому странному случаю и к словам доктора о совершенно необычной реакции на силу въерха. Сила въерха.

Значит, она к нему все-таки вернулась?

Или это была реакция на силу его отца? Но почему тогда ее не было раньше?

Все эти вопросы больше не имели смысла, но они то и дело возникали в моей голове. Преимущественно после тренировок в бассейне. Дженна наняла для меня тренера, очаровательную девушку, которая спустя несколько дней перестала быть очаровательной, потому что считала меня безнадежной. В ее глазах это читалось явно, это, а еще то, что она не знает, как со мной быть, потому что я не поддавалась ни жесткому прессингу, ни аккуратным уговорам.

Точнее, я бы и рада была поплыть.

Но я не могла.

– Вирна, ну и лицо у тебя, – пробегая, шепнула Тимри. – Случилось что-то?

– Все нормально. – Я тут же вернулась в реальность.

Выпадения из нее допустимы дома, когда я лежу, широко распахнутыми глазами изучая потолок и считая на нем светильники (в тысячный раз), или даже в бассейне. Но не на работе.

У стойки я забрала заказы и, едва успела разнести, когда ко мне подскочил Сьерг Нихэм. С ним мы пересекались редко: он был заместителем Дженны и отвечал преимущественно за порядок в зале.

– Мэйс! – прошептал он. – Мэйс, тебя требуют в ВИП-ложу.

Я приподняла брови:

– Сьерг, обычно такое решается в самом начале вечера. У меня семь столиков, и отдых за ними идет полным ходом…

– Да, я знаю, это не по правилам, но девушка очень просила. Сказала, что хочет именно тебя, так что давай. Я раскидаю твои заказы по другим девочкам, а ты поднимайся.

– Погоди. Ты сказал девушка?

– Да, так и сказал. – На лице управляющего проступило раздражение. –  Ты в курсе, сколько они платят за ложу? Да не стой же столбом, Мэйс.

Он выдернул из моих рук поднос, а потом подтолкнул в сторону лестницы. В последнее время она перестала быть для меня чем-то особенным, я уже обслуживала ВИП-ложи, и ничего страшного там не случалось. В первом случае это была пожилая пара, которая задумала отдохнуть, чтобы им никто не мешал, во втором – представительный въерх, который больше общался по тапету, чем обращал внимание на меня.

Словом, девушка так девушка.

Я отметила, что с моего браслета исчезли номера столиков, которые начинали мигать желтым, когда гости собирались сделать заказ, и появилась надпись: ВИП-обслуживание. Да, в «Бабочке» все делается быстро.

Ступеньки, поворот направо, в шестую, дежурные улыбки охране.

Я оказалась внутри, но диванчик был пуст.

– Вирна!

От раздавшегося за спиной голоса я вздрогнула. Медленно обернулась:

– Кьяна?

Она стояла, нахмурившись, сложив руки на груди.

– Знаешь, то, что мне нужно покупать ВИП-ложу, чтобы с тобой поговорить – это ненормально.

– Может быть.

– Может быть?! Ты не отвечала на мои звонки! Ты мне вообще не отвечала!

– Зачем? Я все уже сказала Хару.

Кьяна приподняла брови.

– Думаешь, я в это поверю?

– Мне совершенно неважно, во что ты веришь, – ответила я. И тут же добавила: – Хочешь что-нибудь заказать?

– Да! Напиток для прочистки мозгов. Есть у вас такой? – Она шагнула ко мне. Это было настолько на нее непохоже – всегда уравновешенная и непробиваемая Кьяна сейчас разве что не искрилась.

– Занятная шутка.

– Ты… – Кьяна плотно сжала губы. – Ты… что он тебе сказал?

– Кто?

– Кто?! Диггхард К’ярд, разумеется!

– Предложил денег. Я согласилась. На этом все.

– Не все. Это на тебя непохоже.

– Что именно? – уточнила я. – Брать деньги, в которых я так нуждаюсь?

Теперь уже я вплотную приблизилась к ней.

– Или ты думаешь, что я встречалась с Лайтнером по большой любви?

Кьяна отшатнулась.

– Вирна! Что ты несешь?

– Правду. Правда не всегда бывает приятной, но тебе этого не понять.

Что ты несешь – это точно было про меня, и сейчас меня точно несло.

– Тебе не приходилось жить в продуваемом всеми ветрами домике и думать о том, что купить поесть – вчерашних булочек или сыра по распродаже. Не приходилось думать о том, что может хватить заплатить за свет, а может и нет – и тогда следующий месяц ты будешь коротать вечера, разгуливая везде с тапетом. Что молчишь? Думаешь, я родилась для этого, Кьяна? Нет. Я устала. Я хочу жить как вы. Хочу жить даже лучше. Диггхард К’ярд просто дал мне такую возможность.

Кьяна покачала головой.

– Я не представляю, что на самом деле случилось, но…

– Тебе и не надо этого представлять. Достаточно представить, что тебе все время хочется есть – утром, в обед, вечером. Даже ночью. Со временем ты к этому привыкаешь, и голод перестает быть для тебя выматывающим. Ты даже перестаешь его замечать.

Глаза ее потемнели, а потом вспыхнули еще ярче.

– Я все равно не поверю в то, что ты говоришь.

– Как я уже сказала, мне совершенно без разницы, во что ты веришь. – Я сложила руки на груди. – Ты будешь что-то заказывать? Если нет, тогда я пойду. Мне гораздо интереснее обслуживать столики, с которых мне капает процент, чем торчать тут с тобой.

Кьяна молчит и просто смотрит на меня. Выносить ее взгляд становится физически тяжело, поэтому я разворачиваюсь.

– Прощай, Кьяна. Не нужно больше сюда приходить.

Не успеваю сделать и шага, как она перехватывает меня за руку:

– Вирна, постой!

Меня ударяет так сильно, что темнеет перед глазами, и судя по тому, что девушка с криком отдергивает руку, ее тоже. На моем запястье горят следы от ее пальцев, на ее ладони – точно так же отпечатался след от него. Перед глазами проясняется, и в этот миг она растерянно смотрит на меня.

– Что… что это?

– Аллергия, – говорю я. – На въерхов.

И вылетаю из ложи.

Меня снова трясет, кожу жжет, как будто на нее накинули раскаленный браслет, перед глазами вспыхивают синие искры. Дышать становится трудно, и только внизу я понимаю, что почти бегу. Это заставляет остановиться, отдышаться и выйти в зал уже совершенно спокойно.

Насколько это возможно.

Доктор Э’рер говорил, что это моя реакция на въерхов, но судя по виду Кьяны, не только моя. Ее тоже ударило – я видела растерянность, словно она пыталась прийти в себя, как после сильной пощечины. И следы на ее ладони.

Это же не может быть совпадением, правда?

То есть… Это не может быть реакцией въерхов на меня? В смысле, на людей?

Или может?

Я решительно ничего не понимаю, поэтому как оглушенная подхожу к стойке. Следом к ней подлетает Сьерг.

– Мэйс, что случилось? Почему она передумала заказывать и уходит?! Что ты ей сказала?!

Я перевожу взгляд на него взгляд.

– Мэйс!

– Ее не устроил уровень цен. Девочка поняла, что не может себе такое позволить. Вы же видели, она слишком молоденькая.

Он смотрит недоверчиво, и без того маленькие глазки становятся совсем крохотными, лысина блестит от пота.

– Слушайте, переключите на меня мои столики. Мне нужно работать.

У Сьерга дергается бровь, тем не менее столики возвращаются ко мне. Я беру поднос и иду работать. А над тем, что случилось, подумаю позже.

Я чувствовала себя абсолютно разбитой, но заснуть не могла, как ни ворочалась с боку на бок. Обычно после смены в «Бабочке» я просто падала на постель и открывала глаза по будильнику, но сегодня сон не шел вовсе. Покрутившись на постели, которая превосходила мой диван по мягкости и удобству даже не представляю во сколько раз, я поднялась и подошла к окну. Подняла жалюзи, забралась на подоконник, и так и сидела, обхватив руками колени, глядя на безумную дневную жизнь Ландорхорна.

Раньше мне удавалось ее зацепить разве что краем глаза, проносясь в гусенице между станциями, но сейчас она предстала передо мной во всей красе. Вереницы эйрлатов, те же гусеницы, сверкающие на солнце высотки, кажется, впитавшие в себя всю его силу, потому что смотреть на них было почти больно.

Стоило, наверное, сделать льяри (да, у меня в квартире была машина, позволяющая загрузить в нее зерна, а на выходе получить напиток, и мне даже не нужно было беспокоиться об оплате счетов за электроэнергию, потому что все расходы взяла на себя Дженна), но я продолжала сидеть и смотреть на город. И думать о том, что в Кэйпдоре сейчас проходят занятия, и кажется, у нас по расписанию подводная зоология. Совместная с Лайтнером.

Точнее, у нас была бы подводная зоология.

И наверное, много чего могло бы быть, но уже не будет. Потому что если Мэйс – девчонке с Пятнадцатого, рядом с сыном правителя Ландорхорна было просто нечего делать, то Мэйс с Четвертого, которая скоро станет ныряльщицей – невозможно. Совсем скоро, если верить Дженне, мы окажемся по разные стороны. Совсем скоро я стану одной из тех, кто разрушит его мир, и кого он будет ненавидеть.

Когда силовая установка, контролирующая все побережье у Ландорхорна, будет отключена, когда мы представим доказательства ее существования миру, уже ничего не будет как прежде.

И все же разговор с Кьяной не шел у меня из головы. Ее взгляд, ее слова: «Я все равно не поверю в то, что ты мне говоришь». Равно как не шло из головы и случившееся: я потерла запястье, на котором до сих пор оставались красные пятна, и вздохнула. С чем бы это ни было связано, это очень и очень странно. Единственная возможность во всем разобраться – связаться с доктором Э’рером, но мир въерхов теперь для меня закрыт.

Я свою сторону выбрала.

Завибрировал лежащий на столе тапет, и я спрыгнула с подоконника.

«Вирна, сейчас, – сообщение было от Вартаса. – Приезжай. Срочно».

Чем, спрашивается, я думала, когда ставила тапет на беззвучку? Если бы меня вырубило, как обычно, я бы просто этого не услышала.

Как бы там ни было, собралась я в считанные секунды, и уже спустя десять минут была в гусенице. План Вартаса, в общем-то, был прост: один их клиент пригонял эйрлат на обслуживание с утра, а забирал вечером после работы. Поскольку брать заказной или оплачивать прокат по понятным причинам мы не могли, оставался только такой вариант. Ну, скажем… такой вариант, который еще и подразумевал, что за нами не будет слежки. Потому что я зайду на станцию, а вылетим мы на эйрлате.

На чужом.

И если нас остановят…

К счастью, у Вартаса есть разрешение на вождение, и водить он умеет – именно по той самой причине, где он работает. Иногда клиенты оставляют транспорт, а потом просят его подогнать к тому или иному месту.

Но…

Какие могут быть «но», если мне нужно забрать сестер, и нужно, чтобы об этом месте никто не узнал? Правильно, никаких. И их не будет, так же, как не будет никаких «но», связанных с тем, чем я собираюсь заниматься.

Когда я вхожу на станцию, на меня первым делом натыкается взглядом незнакомый парень. Сначала таращит глаза, потом присвистывает, а следом выходит Вартас.

– Джеки, уплывай.

Джеки показывает ему непристойный жест, потом вытирает руки о тряпку. До этого он копался во внутренностях эйрлата явно не первой свежести: краска у него на боках потертая, и сам он выглядит так, будто больше никуда и никогда не полетит.

– Должен будешь, – говорит Джеки. – И этой развалюхой станешь заниматься сам.

– Джеки в курсе? – интересуюсь я, когда парень скрывается из поля зрения.

– А ты как думаешь? Мне пришлось сказать, что у меня бурный роман, и что я хочу вывезти тебя на крутой тачке в город, чтобы произвести впечатление.

Я окидываю взглядом помещение: больше всего оно напоминает склад, хотя со стороны улицы выглядело просто как двухэтажное здание. На Шестом таких мало, но они есть, хотя преимущественно здесь однотипные коробки в двенадцать этажей. Вспомнилось, как Вартас сказал, что Лэйс вышла неподалеку на своих шпильках. Ну и что моя сестра забыла на Шестом?

– Вирна, нам надо торопиться.

Надо, поэтому я вытряхиваю себя из мыслей, и иду за ним к эйрлату, на который указал Вартас. Не такому красивому и легкому, как у Лайтнера, но явно дорогому и шикарному.

– Что будет, если владелец его хватится?

– Не хватится. Мы должны успеть.

– Сколько тебе пришлось заплатить Джеки?

– Ерунда.

– Не ерунда. Это мое дело.

– Вирна, потом.

Вартас кивает на сиденье, и я сажусь.

– Он точно тебя не сдаст?

– Точно. Я знаю его маленькие делишки, которые он проворачивает втайне от владельца – например, обслуживание без очереди и вне записи. Которые нигде не фиксируются.

Не то чтобы меня это успокаивает, хотя… да. Ненадолго становится спокойнее. Но только до той минуты, как Вартас затемняет стекла, и эйрлат выходит на улицу. Мне все время кажется, что сейчас тот, кого отправил Н’эргес, все поймет и последует за нами. Поэтому я неотрывно смотрю в зеркало заднего вида, как будто могу что-то там разглядеть. Когда Н’эргесу было надо, за мной следили, и я ничего не почувствовала.

– Вирна, расслабься! – говорит Вартас. – Лучше скажи мне, куда лететь.

– Пока что прямо до обводной.

Несмотря на то, что мы с Лайтнером были там всего один раз, дорога отпечаталась у меня в памяти. Я помню ее слишком хорошо, так что вполне могу изображать навигатор. Я и изображаю, командуя, где сойти с обводной, а потом как выйти на пустые земли за границей Ландорхорна.

Вартас изредка бросает на меня многозначительные взгляды, но я молчу.

– Не передумала? – все-таки спрашивает он спустя какое-то время.

– Нет.

– Ты еще можешь остаться в стороне.

– Я не хочу оставаться в стороне, – я смотрю ему в глаза. – Мои родители погибли, потому что верили в то, что могут изменить мир. Моя сестра пропала, потому что хотела его изменить.

– Ты не такая, как Лэйс.

– Это сейчас был комплимент или оскорбление?

– Это была констатация факта. В тебе нет ярости. И ненависти.

Да во мне сейчас ничего нет.

Я неосознанно потираю запястье, и взгляд Вартаса вонзается в красные следы.

– Что это?!

Я молчу.

– Что это, Вирна?!

– Аллергия на въерхов.

– Что?!

Мне приходится рассказать ему и об этом. На самом деле хорошо, что приходится, потому что чем ближе мы к домику Зорга, тем сильнее меня начинает потряхивать.

Когда я заканчиваю, молчит уже Вартас. Долго молчит. До той самой минуты, когда произносит:

– Вирна, ты понимаешь, во что ты лезешь?

– Более чем.

– Ты даже не знаешь, что с тобой происходит!

– Это вторично.

– Вторично?! То, что тебя шарахает от въерхов, как от оголенных проводов? Ты про такое когда-нибудь слышала?!

– Про такое не слышала, – говорю я. – Зато слышала про поцелуй со смертельным исходом. В легенде.

– В какой еще легенде?

– Про лиархов. Там парень вышел из моря и влюбился во въерху. Правда, прежде чем ему стало плохо, он достаточно долго жил на земле. По легенде он превратился в воду, когда ее поцеловал, хотя я не представляю, чем они занимались все время до этого, пока он жил у нее во дворце. Не за ручки же держались, честное слово.

Вартас вывернул рогатку: линия побережья изгибалась, открывая теперь уже полный вид на мыс Гор. Отсюда далекий, но не менее от этого прекрасный.

– Вот, кстати, она, – сказала я, указав на вонзающуюся в высокое небо скалу. – Ей тоже стало нехорошо.

– Да, Мэйс. Ты действительно сильно изменилась, – произнес Вартас, окинув меня пристальным взглядом.

– Ну так жизнь не стоит на месте.

Домик Зорга мы увидели сразу, и парень коснулся панели, снижая скорость, а заодно и заставляя эйрлат плавно снижаться. Я старалась не смотреть в сторону океана, но взглядом все равно цепляла сверкающую на солнце гладь, вспоротую белыми резцами зубов на рифах. Холодная пена ложилась на побережье, обманчиво подхватывая рассеянные в воде блики и заставляя вспоминать о том, как мы прилетали сюда с Лайтнером.

Так, все.

Сейчас я заберу сестер и забуду об этом месте.

Я повернулась, чтобы смотреть исключительно на домик Зорга, как раз в тот момент, когда его хозяин вышел на крыльцо. Сложив руки на груди, остановился, пристально глядя на нас – привычно непробиваемый и спокойный, как скала.

– Надеюсь, ты знаешь, что делаешь. – Вартас заглушил двигатель и разблокировал двери.

Вместо ответа я толкнула дверь и первой вышла на побережье.