Глава 18. Ненужные мысли

Вирна Мэйс

– Ты сегодня где? – спрашивает Тимри, когда смена заканчивается.

Я сегодня на берегу океана. Целуюсь с К’ярдом, снова и снова, падаю в его глаза, как в штормовой океан. По крайней мере, цветом они такие же, когда в них не горит сила въерха.

– Ну вот, опять, – она пихает меня локтем. – Может, расскажешь, кто он?

– С чего ты взяла, что это именно он?

– Она? – Тимри приподнимает брови.

Пламенно-рыжие, как огонь. В глазах К’ярда.

Ой все.

– Нет.

– Оно?

– Отстань, – теперь уже я смеюсь.

– Ба, Мэйс умеет улыбаться, – ухмыляется она, а потом добавляет: – И при этом не делает вид, что ее вот-вот стошнит.

Мы заходим в гримерную, где нам предстоит снимать макияж, и я складываю руки на груди.

– Ладно, я скажу, если ты скажешь, почему такой вид у тебя.

– Нормальный у меня вид.

– Да ты что?

Кто бы мог подумать, что мы с рыжей занозой будем нормально общаться, тем не менее мы нормально общаемся. За эти несколько дней я выяснила, что она не полная задница и, похоже, она то же самое выяснила обо мне. У Тимри младший брат и больной отец, матери давно нет, в «Бабочке» она работает, чтобы оплатить безумно дорогое лечение и кормить семью. А Лэйс… с Лэйс они постоянно делили первое место и доходы соответственно. Поэтому терпеть не могли друг друга. Об этом она мне сказала прямо, за что я ей искренне благодарна. Тимри вообще все говорит прямо, поэтому с ней лучше тоже напрямую.

Всегда.

– Короче, мне не нравится один тип.

– Тот, который постоянно приглашает тебя в ВИП-ку?

– Да.

Она проводит диском по щеке, и стирает косметику, как в рекламе дорогущего аппарата, устраняющего мимические морщины. Одно движение – и кожа выглядит по-другому.

– Он что-то говорит? Ну…

В общем-то, в «Бабочке» нельзя ничего такого, что посягает на неприкосновенность официантки, но запретить говорить не может никто. Из доказательств, если попытаешься намекнуть на непристойности, только твои слова против того, кто оплачивает счет и твою работу. И кормит твою семью (деньги за ВИП-обслуживание, не считая чаевых, существенно отличаются от тех, которые можно получить в общем зале).

– Ничего. Просто он мне не нравится. Я не первый день здесь работаю, и от таких потом бывают проблемы.

Тимри замолкает, потому что приходят другие девушки, и гримерная наполняется щебетанием. Голоса самые разные: у кого-то возбужденные, у кого-то усталые, но все однозначно счастливы, что сегодня выходной и можно поехать домой отоспаться. Работаю и учусь я здесь одна, но у большинства девушек семьи, и мужья по выходным дома, могут посидеть с ребенком или заняться делами. Что касается Тимри, отдых ей не светит, она приезжает и первым делом отпускает сиделку (оплачивать ее работу постоянно слишком дорого, особенно учитывая, сколько сжирают лекарства).

– Н’эргесу сказала? – спрашиваю я, когда мы идем по коридору к служебному выходу.

– Зачем? У него камеры и штат безопасников.

– Но твои подозрения…

– Мои подозрения хорошо оплачиваются, – говорит она и ругается, когда мы выходим на улицу: дождь хлещет такой, что даже зонт не спасает. – Вот это я ненавижу больше всего.

– Что?

– Вот это! – она машет ключом от эйрлата, жмет на кнопку несколько раз, пока срабатывает сигнализация. – Мой тебе совет, Мэйс. Купи себе такой же, пусть это развалюха, но летает же. Садись.

Первый порыв отказаться я заглушаю, когда в меня швыряет очередную порцию холодных хлестких ливневых струй. В салоне дребезжит старенькая печка, затертая панель, которая открывается от прикосновения, предъявляет еще более затертый карман для вещей, куда Тимри бросает ключи.

– До Пятнадцатого не обещаю, но до станции платформы на Тринадцатом довезу.

– Спасибо, – говорю я.

– Обращайся.

Музыка ревет, когда мы взлетаем, силовое поле у этой модели никакое, поэтому от ветра нас здорово потряхивает.

– Ты обещала рассказать про него.

– Да нечего тут рассказывать.

– Опять морозишься?

Я пожимаю плечами. В случае с К’ярдом все не так однозначно, и говорить об этом я не хочу, тем более что говорить не о чем.

– Я ни с кем не встречаюсь.

– А я разве говорила про «встречаться», подруга? – Тимри мне подмигивает, и в эту минуту я чувствую себя донельзя глупо. Впрочем, еще глупее звучит даже мысль о том, что я могла бы встречаться с К’ярдом.

Мы из разных миров, и этого не отменить.

Тем не менее сейчас я почему-то об этом думаю и злюсь. Нашла о чем думать!

Впрочем, не только думаю, этот поцелуй до сих пор обжигает. Я уже стерла с губ все, что можно, включая помаду, но все равно его чувствую. Поэтому так упорно не смотрю на тапет, где можно открыть чат и написать сообщение: «Все совсем не так». Поэтому когда прихожу домой, я вообще стираю всю переписку и удаляю контакт (теперь до запроса от него я ничего не смогу ему отправить). Но запроса не будет, я это знаю точно.

С этой мыслью падаю на диван и отключаюсь, едва успев завернуться в плед.

– Внимательнее! – сурово командует Вартас, когда я пропускаю очередной удар палкой, и тупой конец ударяет мне в плечо. – На моем месте может оказаться кто-то другой, и тогда…

– И тогда мне прилетит палкой, – говорю я. – Вообще-то я думала, что мы начнем постепенно, а драться будем потом.

– Те, кого ты опасаешься, тоже начинают постепенно?

Вообще-то он прав, поэтому приходится подобраться и внимательно следить за движениями, которые он показывает. Не думать о К’ярде и о том, что я со своим страхом воды его подвела. Но я действительно ничего не могу с собой поделать: при мысли о том, что придется шагнуть в воду, внутри все сжимается, и становится нечем дышать.

– Вирна! – рычит Вартас, когда я неправильно делаю выпад.

– Сейчас исправлю…

– В жизни тебе никто ничего не позволит исправить. – Он резко шагает ко мне. – Ты попросила меня о помощи, и теперь я несу за тебя ответственность.

– Не надо ее за меня нести, сама донесу.

Кажется, сарказма я тоже набралась от К’ярда, поэтому сейчас поспешно добавляю:

– Извини.

– За что? – интересуется Вартас. – За то, что не хочешь учиться?

– Я хочу!

– Ну да, заметно. – Он одним быстрым движением перехватывает палку у меня из рук. – А я ведь говорил тебе, всегда быть настороже.

– Ты что…

– Будь на моем месте брат, ты бы уже валялась на полу, – говорит он, а потом швыряет мне палку обратно в руки. – Учти, больше щадить не буду.

Учитывать приходится, потому что Вартас действительно больше не щадит. Короткие минуты отдыха сменяются быстрыми разминками для снятия напряжения с мышц, а потом возвращаются силовые выпады, отточенные движения, во время одной блокирующей атаки мне здорово прилетает под ребра, но едва оказавшись на мате, я принимаю протянутую мне руку и снова вливаюсь в тренировку. У нас действительно очень мало времени, а Ромина меня щадить не будет.

Не только Ромина, кстати. Те уроды, которые напали на меня в подворотне в ночь нашей первой с Вартасом встречи – тоже. Уметь за себя постоять – хорошо. Быть слабой – плохо. Это прописная истина Раверхарна, поэтому сейчас я выкладываюсь на полную. Как ни странно, у меня даже начинает получаться и в конце занятия я блокирую несколько серьезных ударов, а после перехожу в нападение.

Которое заканчивается очередным полетом на мат.

– Никогда не нападай, если не уверена в результате, – говорит он, протягивая мне руку.

– Угу, – говорю я, поднимаясь.

У меня здорово болят ягодицы: не только от растяжек, но и потому, что с полчаса назад мне прилетело по ним палкой. Подозреваю, что Вартас в этот момент блаженно улыбался, дорвавшись до воспитательных целей. Еще у меня слегка болят бедра, и совсем не слегка – плечи. Завтра будет болеть все остальное, особенно учитывая, что мне сегодня на каблуках ходить.

– Утром и вечером желательно делать разминку, – говорит он, и тут же добавляет: – по возможности. Минимальный разогрев, основные выпады, чтобы тело запоминало. Так будет быстрее.

Так я быстрее сдохну.

Вслух я этого не говорю, но сейчас мне именно так и кажется.

– В вар-до главное не нападение, а использование силы противника против него самого.

– Угу, – повторяю я.

– Давай провожу до дома.

– Вообще-то до дома я уже не успеваю.

Он пристально смотрит на меня.

– Сразу в «Бабочку»?

– Да.

Взгляд становится еще пристальнее.

– Пока что мне ничего не удалось узнать, но…

– Вирна, я искренне надеюсь, что тебе ничего не удастся узнать. – Он подбирает ненужные палки и ставит их к стене. – В это лучше не лезть.

Мне кажется, что я ослышалась.

– То есть ты предлагаешь мне просто бросить Лэйс?

– Я предлагаю тебе просто жить дальше. Какие бы у нее ни были причины исчезнуть, самой или с чьей-то помощью, уверен, они более чем серьезные.

– Я тоже. Уверена, – говорю я. – Но в отличие от тебя мне бы в голову не пришло просто оставить ее одну.

– Лэйс может сама о себе позаботиться.

– А я – нет? – складываю руки на груди.

– А ты пытаешься заботиться обо всех.

– Не обо всех. Только о своей семье.

– Кто будет о них заботиться, если исчезнешь ты?

Тогда, после того как Ромина чуть меня не утопила, я об этом почти не думала. Я вообще мало думала о том, каково это – просто исчезнуть. Наверное, ей не хотелось бы, чтобы я во все это лезла. Может быть, действительно не стоило туда лезть, просто чтобы не подставлять ее. Такая мысль впервые приходит мне в голову, но сейчас устраивается там слишком прочно, чтобы просто взять и от нее отмахнуться. Что, если Лэйс пришлось исчезнуть?

Не знаю, чего в этой мысли больше: трусости или благоразумия. Малодушного желания сдаться или желания не навредить еще больше. Я мало знаю большой мир и такие игры, в которые она ввязалась, для меня – нечто запредельное. Да что там, я не могу себе даже представить причину, по которой она во все это полезла.

Но я ведь тоже лезу.

– Ты никогда не спрашивал, как она решила этим заняться?

Он кивает. Обхватывает себя руками, футболка натягивается на плечах, на ней темнеют пятна пота.

– Спрашивал. Я много что спрашивал, но она не говорила. И знаешь, что я вынес изо всей этой истории, Вирна? Если кто-то, даже самый близкий, не хочет делиться с тобой чем-то, значит, так будет лучше для него.

«Какая же это близость?» – хочется спросить мне, но я молчу. Молчу, потому что ровным счетом ничего не знаю об отношениях, у меня даже нормального общения с К’ярдом не выходит, не говоря уже о чем-то большем.

За последнее мне хочется наподдать себе палкой по заднице самостоятельно (какое, к едхам, «что-то большее» с К’ярдом?!).

В общем, да. Я забыла о нем на целых несколько часов тренировки.

Вартас все еще хмурится, но меняет тему:

– Пойдем. Накормлю тебя ужином.

И я соглашаюсь. Потому что ужин точно лучше, чем мысли о К’ярде.