Глава 14. Потому что – это не причина

Вирна Мэйс

– Неплохо выглядишь, – заявляет Митри, когда приходит на кухню.

Сестра что-то жует и вообще настроена благодушно, а это значит, что вчера вечером у нас дома опять побывал Вартас. В общем-то, я уже смирилась с тем, что он проведывает сестер и иногда приносит еду: завтра у нас снова занятия по самозащите, и надеюсь, они пройдут лучше, чем в прошлый раз. Как показывает практика, если выспаться (сегодня я вернулась из «Бабочки» и дрыхла до обеда), настроение становится немного лучше, и я могу адекватно взаимодействовать с окружающим миром. А еще слышать большую часть из того, что мне говорят.

– Так, что у нас…

Я открываю шкафчик, и вижу, что Вартас у нас точно был: продуктов хватит на пару-тройку дней. Митри пожимает плечами, усаживается на стул и подгибает под себя ноги.

– У тебя стрелка неровная.

– Да?

– Ага.

Посмотреться в мутное стекло шкафчика – задача сложная, но мне это удается. Краситься я умею еще паршивее, чем драться, но этому меня учить некому.

– Вчера не только Вартас приходил, кстати, – говорит Митри, а я замираю вместе с хлебцами. – Еще какой-то мужик из социальной службы. Просили тебе передать, что о сестрах надо заботиться лучше.

Я оборачиваюсь.

– Митри, я тебе говорила – не открывать дверь посторонним?

– А я и не открывала. Он через дверь передал.

Через дверь? Социальщик?

– Что? Что конкретно он сказал?

Митри приподняла брови.

– Так и сказал: о сестрах надо заботиться лучше. Особенно когда живете на побережье.

Есть мне больше не хочется, равно как и выглядеть красивой. Первое, что я делаю, когда иду в ванную – стираю проклятые стрелки, а потом еще долго оттираю краску с нижних век. Мне нельзя ехать с К’ярдом, мне нужно вызвонить Вартаса и узнать, сможет ли он забрать девчонок на время, пока я буду в «Бабочке». Оставлять их здесь не вариант, даже с ним – Вартас крут, но…

Глядя в истертое царапинами зеркало, я понимаю, что у меня совсем не осталось времени. К’ярд предлагал за мной заехать, но я сказала, что встретимся в центре, а до центра мне надо еще добраться. Поэтому вылетаю в спальню, хватаю тапет и пишу ему сообщение: «У меня сегодня не получится. Прости».

Да, я знаю, как это выглядит, и представляю, что он может подумать, но мне сейчас не до этого. Объясню потом, или в Кэйпдоре после выходных. Может, у меня паранойя, но лучше перестраховаться, чем однажды вернуться домой и не обнаружить девчонок. Я думала, что у меня есть время, но судя по всему, его у меня нет.

Влетаю на кухню прямо с тапетом:

– Мит, когда он приходил?

– Вечером. Около двадцати одного.

Едха с два это паранойя, социальщики не ходят по домам в такое время. Да что там, они вообще по домам не ходят, с той минуты, как Лэйс оформила тройное опекунство, к нам ни разу никто не заглядывал. Пока что это просто предупреждение, но что будет дальше?

Набираю номер Вартаса, но он не отвечает.

Набираю снова – бесполезно.

– Эм… – Митри вскидывает брови. – Ничего не хочешь мне сказать?

– Ничего! – рявкаю я, но тут же глубоко вздыхаю. – Д’ерри выставляет все так, что она тут ни при чем. Она знает, что у меня есть вы, и я не хочу, чтобы с вами что-то случилось.

Митри приоткрывает рот.

– Ты… ты это сейчас серьезно? Ты не хочешь пойти к политари?

– С чем? С тем, что к нам приходил представитель социальной службы и советовал мне лучше о вас заботиться?

Швыряю тапет на стол так, что он чудом остается в живых, плотно сжимаю губы.

– Собери вещи. Свои и Тай, пока поживете у Вартаса.

– А школа?

Школа! Вот же хидрец!

– Я что-нибудь придумаю. Мит, просто послушай меня и просто собери вещи, хорошо?

Как ни странно, сестра больше не возражает. Поднимается тут же, разве что спрашивает:

– Что мне сказать Тай?

– Скажи, что это игра такая. Не знаю… что нам придется пожить у Вартаса, пока, какое-то время, и…

– Ладно. Я что-нибудь придумаю, – сестра касается моей руки, а потом уходит.

Я же снова набираю номер Вартаса и снова натыкаюсь на тишину. Засосало его там в разлом, что ли? Все, что мне остается – кусать губы. Ехать к нему просто так не вариант, если его нет дома, я застряну в центре с сестрами. Приходится сделать глубокий вдох, потом глубокий выдох.

Все хорошо, Вирна. Все будет хорошо.

До вечера еще уйма времени, Вартас объявится, и…

Зачем-то открываю чат с К’ярдом: сообщение прочитано, ответа нет. Сейчас совершенно не время об этом думать, но я почему-то думаю. О том, что совершенно по-идиотски хотела увидеть бабочку, и… ладно, будем честны, хотела увидеть его. Иначе не сидела бы сейчас как дура в платье Лэйс, подхваченном булавками изнутри. У Лэйс размер больше моего, но булавки в общем-то это неплохо маскируют, если подсобрать ткань в нужных местах.

Шить я умела исключительно потому, что на новые вещи не всегда были деньги, но шить, разумеется, было некогда, поэтому получилось так, как получилось. В общем, надо пойти переодеться.

Я стерла помаду ладонью, и тут же об этом пожалела: она размазалась по руке густым слоем. Выругавшись, поднялась и подпрыгнула: в дверь постучали с такой силой, с какой мог бы постучать ураганный ветер. Однажды во время шторма у нас сорвало ставни: с таким грохотом, от которого даже Лэйс подскочила. Потом мы в темноте (на время урагана электричество на Пятнадцатом вырубают) выясняли, что случилось, но пока я думала, что к нам кто-то ломится, успела несколько раз облиться холодным потом.

Сейчас, к слову, тоже.

Хотя вряд ли группа поддержки Ромины работает посреди бела дня. Эта мысль меня отрезвила и заставила подойти к двери и поинтересоваться:

– Кто?

– Едх в пальто, – донеслось рычащее с крыльца. – И если ты сейчас не откроешь, Мэйс, твоей двери хидрец.

Я так офигела от подобного заявления, что даже открыла дверь. К’ярд стоит на пороге: глаза сверкают, и в них клубится сила, та самая, которой он вроде как лишился, ага. На миг даже показалось, что меня просто в очередной раз бодренько развели, но потом я вспомнила его темный взгляд.

– Зачем ты здесь? – поинтересовалась я, выходя на крыльцо: для этого пришлось подтолкнуть К’ярда в грудь, и судя по всему, он прифигел не меньше меня. – Я, кажется, сказала, что не смогу с тобой поехать сегодня.

– Почему?

– Потому что, – ответила, надежно подпирая дверь спиной.

– Тебе никто не говорил, что «потому что» – это не причина?

– «Потому что» – вполне причина, когда не хочешь ничего объяснять.

– Да ну?

Прежде чем я успела что-то сказать, меня рывком отодвинули в сторону, как малька, после чего распахнули дверь и шагнули в дом.

– Эй! – крикнула я, врываясь следом за ним.

– А? – К’ярд обернулся, огонь в глазах разгорался все ярче. – Ты что-то сказала?

– Я сказала – вали из моего дома!

– Только после того, как ты мне все объяснишь.

Вместо объяснений я вцепилась в его руку, дернула к выходу, и тут же поняла, что сделала это зря. Освободился К’ярд легко, а я снова оказалась прижатой к двери, с той лишь разницей, что теперь меня прижимал он. Руки – по обе стороны от моих, настолько близко, что у меня потемнело перед глазами.

– Эм… я вам не мешаю? – голос Митри раздался издалека.

От его пальцев по коже расходился жар, я же застыла изваянием, понимая, что не могу вдохнуть.

– Не мешаешь. – Ступор сменился противной мелкой дрожью. – К’ярд уже уходит.

– Кто?!

– Отпусти, – прошипела я, вырываясь из его рук. Меня зацепило пристальным взглядом, на этом – все, я чувствовала себя как пьяная. Ноги внезапно стали слабыми, стена потянулась ввысь. То, что я падаю, я поняла, когда он меня подхватил.

– Ну знаешь ли… девчонки, конечно, падали к моим ногам, но не настолько эпично.

– Заткнись, – пробормотала я. – Просто заткнись, ладно?

– Куда ее положить? – поинтересовался он.

Митри ткнула в сторону открытой двери, и спустя несколько широких шагов я уже обнималась с родным пледом и подушкой, вцепившись в них ледяными пальцами. То прикосновение в эйрлате, видимо, было исключением, потому что близость К’ярда  выбила почву у меня из-под ног. Буквально. Но сообщать об этом ему я точно не собиралась.

– Перетрудилась, – прокомментировал К’ярд, приближаясь к окну и глядя на улицу. – На благо «Бабочки».

Прежде чем я успела ему сказать, куда он может пойти, в комнату заглянула Митри.

– А ты тот самый К’ярд?

– Она обо мне рассказывала? – он приподнял брови.

Спасибо, что говорите обо мне так, будто меня здесь нет.

– Нет. Я твоего папашу… отца видела в новостях.

Физиономию К’ярда в этот момент надо было видеть: ну да, бывают в жизни огорчения и разочарования, что ж поделать.

– Тебе никто не говорил, что вмешиваться в разговор взрослых неприлично?

Он в два шага пересек комнату и захлопнул дверь перед носом обалдевшей Мит.

– И не подслушивай.

– Ой, да больно надо, – донеслось из коридора.

– Ты издеваешься? – спросила я, когда парень снова нарисовался передо мной. – Я тебе ясно сказала – вали.

– Видимо, из солидарности свалилась сама, – хмыкнул он и подтянул ногой стул, усаживаясь на него.

– Ха-ха.

– Да, я в курсе, что у тебя проблемы с чувством юмора. Что произошло, Мэйс?

Я смотрю на него, с трудом справляясь с головокружением. Все это кажется настолько нереальным, я имею в виду нереальным кажется К’ярд в своих брендовых шмотках, сидящий на стуле, который вот-вот развалится, в комнате, которую пересекает за пару-тройку шагов. Хотя то, что случилось в «Бабочке», было не более реальным, только тогда он валялся на диване, а я сидела рядом, не представляя, что делать.

С губ срывается смешок.

– Что смешного?

– Не у одной меня проблемы с чувством юмора?

– В данном случае я вижу проблему с логикой.

– А-а-а… – Я приподнимаюсь и сажусь, все-таки так мне гораздо привычнее и удобнее общаться. Особенно с ним. – Уходи.

– Нет. Пока не скажешь, в чем дело.

Он смотрит на меня, сложив руки, в глазах – ни тени насмешки. Длинная прядь падает ему на лоб и на щеку, и я вдруг ловлю себя на мысли, что он выглядит стильно. Да, стильно – это то, что ему подходит, а мне подходит – хидрец. В платье Лэйс, с размазанной по руке помадой я, наверное, просто красотка.

– Хорошо, – неожиданно говорю я. – Скажу. Если ты скажешь, зачем я тебе понадобилась.

– Я уже говорил, Мэйс…

– Ага. Говорил, десять раз. Но до этого ты не спешил никого с ней знакомить. Или с ним.

– С чего ты взяла?

– Может, с того, что иначе ты сейчас не говорил бы со мной? – Я складываю руки на груди, пытаясь отзеркалить его позу. Еще мне отчаянно хочется подогнуть под себя ноги, я не привыкла ходить в платьях, я их терпеть не могу, но… он смотрит на меня, и я остаюсь неподвижна.

– Я лишился силы, – говорит он.

– Это я уже слышала.

– Отец вливает в меня свою, но мне нельзя приближаться к океану, пока резерв не восстановится…

Что?!

– А Эндар ранен, и ему нужна помощь. Точнее, сейчас ему просто нужен кто-то, кто покажет, что он не один. Раг’аэны умирают от тоски в одиночестве.

Я моргаю, потому что пытаюсь осмыслить то, что он сказал до этого. И еще то, что сказал после.

– Что значит – умирают?

– То и значит, – К’ярд пожимает плечами. – Умирают, когда не могут никому помочь. Умирают, когда чувствуют себя ненужными. Перестают есть. Уходят на дно – и все. Для него я такого не хочу, Мэйс. Он меня спас.

– Он и меня спас, – говорю я.

– Вот именно.

Какое-то время мы молча смотрим друг другу в глаза, и я собираюсь с силами. Непросто взять и вот так открыться, особенно перед тем, кто… кто в общем-то только что сказал мне о том, что не может приближаться к океану. Фактически, о своей слабости.

– У меня… – чтобы вытолкнуть это из себя, мне приходится глубоко вздохнуть, и только потом продолжить, глядя ему в глаза. Цепляясь за отражающуюся в них нестабильную (теперь я это отчетливо вижу, неровные всполохи огня, темные штрихи, которые то и дело приглушают привычный цвет) силу. – Мне нужно спрятать сестер.