– Так что же делаем? – спросил наш старший унтер-офицер.

Часы тикали, и каждая секунда была на счету. Хороших вариантов не было. Каждый из них мог понести за собой смертельные последствия. Но мне нужно было принять решение.

Будучи «морскими котиками», мы часто защищали войска на улицах с помощью наших снайперов и пулеметчиков в таком типе операций, которые мы называли «снайперский дозор». Занимая позиции в зданиях и располагая снайперов там, где они могли бы лучше всего наблюдать и вступать в бой с вражескими боевиками, готовящимися атаковать, мы могли бы устранить угрозу и сорвать атаки боевиков, прежде чем они смогут полностью реализовать их. Это помогло снизить существенные риски для американских и иракских войск, патрулирующих улицы, и позволило им более безопасно выполнять свою миссию – соответственно большее число американских солдат и пехотинцев вернутся живыми домой к своим семьям.

Бригада боевой группы первой готовности армии США (1-я бронетанковая дивизия) приняла радикальную и инновационную стратегию, чтобы вернуть Рамади из злобных когтей боевиков: не отпускай, зачисти, захвати и созидай. Она призывала американские войска проникать в наиболее опасные районы, удерживаемые врагом, оттеснять боевиков и строить постоянные американские аванпосты, с которых можно было бы базировать последующие операции. Для участия в этих операциях привлекали иракских солдат. Как только на вражеской территории был установлен опорный пункт, следующий шаг требовал демонстрации силы в контролируемых противником районах и взаимодействия с иракским населением, находящимся по соседству. Хотя вокруг бушевали сражения, сотни тысяч мирных жителей жили в городе и просто пытались выжить. Обеспечение безопасности людей и защита их от жестоких бойцов джихада, которые прятались среди них, были ключом к победе. Неотъемлемой частью успеха этой стратегии было оцепление и поисковые операции – зачистка городских кварталов дом за домом. Часто выполняемые в светлое время суток, эти операции могли быть рискованными для солдат армии США, морских пехотинцев и иракских войск, поскольку они оцепляли районы (или секторы) и перемещались с улицы на улицу, от здания к зданию через некоторые из самых жестоких районов города.

В ходе одной из таких операций команда «Бульдог» (армейский отряд «Браво», 1-й батальон 37-го бронетанкового полка) планировала провести крупное оцепление и поисковую операцию в особо опасном районе на юге Рамади, охватывающем несколько кварталов от их базы, расположенной в самом сердце вражеской территории, – боевого аванпоста КНП (команда наблюдательного пункта) «Сокол». Для такой операции требовалось около сотни солдат на местности, подкрепленных бронетехникой – основными боевыми танками М1А2 «Абрамс» и боевыми машинами М2 «Брэдли», – с ее значительной боевой мощью. Для усиления команды «Бульдог» были привлечены дополнительные силы батальона.

Проведя десятки опасных боевых операций, мы построили прекрасные рабочие отношения с американскими солдатами и танкистами команды «Бульдог». Командир «Бульдога» был одним из лучших боевых командиров, которых я когда-либо знал. Он и его солдаты были исключительными воинами. Наши «морские котики» заслужили огромное уважение и восхищение своей храбростью и боевым духом, поскольку каждый день жили под угрозой настоящего нападения, то есть прямо в сердце опасной вражеской территории. Наши спецгруппы SEAL сработались с КНП «Сокол» и оттуда еще глубже продвинулись в боевое пространство «Аль-Каиды». Когда мы подвергались яростным атакам боевиков, которые происходили часто, командир команды «Бульдог» лично садился в танк, собирал свои войска и ради нас вызывал грохот из главных орудий танков М1А2 «Абрамс». Он и его солдаты были выдающейся группой, стремившейся сблизиться с врагом и уничтожить его, и за это мы любили их.

В ходе одной из операций по оцеплению и поиску наши «морские котики» из взвода «Чарли» и оперативного отряда «Громила» будут обеспечивать снайперское наблюдение, в то время как наши боевые советники морских пехотинцев станут управлять взводом иракских солдат, участвующих в разминировании территории. Джоко объединился с оперативным штабом армейского батальона, который должен был помочь организовать разминирование, в то время как он обеспечит командование и контроль, а также координирование наших силовых подразделений, поддерживающих операцию.

При планировании мы решили создать две отдельные позиции снайперского дозора «морских котиков» в нескольких сотнях метров друг от друга, чтобы прикрыть оцепление армии США и иракской армии и поисковой группы, когда они будут входить в здания квартал за кварталом по всему сектору. Первая снайперская позиция «морских котиков», СП1, возглавляемая помощником командира взвода «Чарли», должна была занять позицию в большом четырехэтажном жилом доме примерно в 300 м к востоку от КНП «Сокол» для защиты северного фланга оцепления и поисковых групп. Я возглавил бы вторую снайперскую позицию «морских котиков», СП2, состоящую из восьми наших бойцов и семи иракских солдат. Мы планировали занять позицию примерно в километре к юго-востоку от КНП «Сокол» вдоль южного фланга оцепления и поисковых отрядов. Район был сильно заминирован.

В 2:00 по местному времени (или 2 часа ночи) те из нас, кто был в СП2, вышли пешим патрулем из КНП «Сокол» на темные и опасные улицы Рамади. В такое время все казалось тихим и безлюдным. Но в этом районе вражеские боевики могли поджидать за каждым углом. Другая группа снайперского наблюдения «морских котиков», СП1, отправится сюда через час, так как их позиция была очень близка к нашему боевому аванпосту, и она была им знакома, поскольку они использовали ее раньше. Моей команде СП2 предстояло пройти гораздо больше, и, поскольку мы не были ни в одном из зданий в непосредственной близости, нам потребуется больше времени, чтобы занять хорошую позицию. Во время патрулирования я выполнял роль командира, занимая позицию спереди, сразу за ведущим разведчиком. Мы передвигались по улицам как можно тише, держа оружие наготове, за каждым углом высматривая врага и всегда готовые к контакту. Мы очень старались избегать мусора, такого как мусорные кучи на улице или другие подозрительные предметы, осматриваться, следить куда мы наступаем, поскольку угроза от СВУ была вполне реальна. Каждый был нагружен оружием, боеприпасами и водой в ожидании того, что, как мы знали, может быть большой и продолжительный бой на рассвете.

Эта городская зона военных действий была будто из голливудской декорации для фильма о Второй мировой войне, прямо как те, которые мы смотрели в детстве: стены, изрешеченные пулевыми отверстиями, сгоревшие автомобили на улицах, разрушенные здания и воронки от бомб. Это было сюрреалистично – находиться в месте, наполненном таким насилием и разрушением. Мы продолжили наше патрулирование вниз по пыльным, заваленным мусором улицам с оружием, ощетинившимся во всех направлениях. Наш патруль пробирался по переулкам, избегая редко работающих уличных фонарей (большинство из них были выбиты или не подпитаны электричеством), и маневрировал изо всех сил вокруг стаи паршивых уличных собак, чей лай мог выдать наше местоположение. Мы планировали использовать двухэтажный дом в качестве нашей наблюдательной позиции СП2 и думали, что он обеспечит четкий обзор для прикрытия южного фланга оцепления и поисковых групп.

После 20-минутного патрулирования без происшествий мы прибыли на место. Сразу же за пределами окруженного стеной здания вся спецгруппа заняла позиции охранения вокруг ворот. Прикрываясь оружием, мы перебросили через стену пару иракских солдат. Они быстро открыли ворота изнутри, а затем впустили остальных. Снайперы «морских котиков» и иракские солдаты быстро, но бесшумно ворвались в здание и двинулись к парадной двери дома. Иракские солдаты постучали и попросили семью, находившуюся внутри, открыть дверь. Сбитый с толку иракец подчинился и открыл дверь. «Морские котики» быстро очистили здание, проверяя каждую комнату, балкон второго этажа, крышу и внутренний двор на наличие угрозы. Как только все проверили, мы установили позиции безопасности.

Из дома открывался неплохой вид в одном направлении вдоль главной дороги. Однако с другой стороны он представлял собой лишь небольшую точку обзора, если не считать открытого балкона. Кроме того, было трудно разместить ключевые позиции безопасности, не подвергая военнослужащих нападению из окружающих зданий. Наши снайперы СП2 донесли эту серьезную обеспокоенность до меня и старшего унтер-офицера нашего взвода – одного из самых моих доверенных руководителей. Мы оказались в безвыходном положении.

– Мы могли бы занять соседнее здание и оставаться там с людьми, обеспечивающими безопасность, – предложил старший унтер-офицер. Это было отличной идеей, и мы решили воспользоваться данным вариантом.

Оставив команду на месте, мы отправили группу разминирования в соседнее здание. Но то, что они обнаружили, не обнадеживало: наблюдать оттуда было не лучше. Размещение сил безопасности в двух разных зданиях привело бы к тому, что мы были бы крайне уязвимы, особенно в таком опасном районе, кишащем хорошо вооруженными моджахедами. Поскольку этот вариант не был практичным, я обсудил его со старшим унтер-офицером. Было все еще темно, но рассвет был не за горами, и первый призыв к молитве скоро отразится эхом от минаретов мечетей и разбудит город. На то, чтобы занять позиции, времени почти не оставалось, особенно учитывая, что оцепление и поисковые группы армейских солдат, наши группы советников «морских котиков» и иракские солдаты начнут свою операцию в ближайшее время в зависимости от нашей команды снайперского дозора, готовой прикрывать их.

– Никакие варианты не годятся, – пожаловался я. – Но наименее худший вариант – вернуть всех в наше первоначальное здание и как можно лучше укрепить позицию. Старший унтер-офицер согласился и немедленно приступил к выполнению плана. Мы знали, что эта позиция имеет существенные уязвимые места, но должны были сделать все возможное, чтобы уменьшить такие риски. Наши снайперы из «морских котиков» заняли позиции, чтобы лучше защищать войска на территории, а потом мы разместили остальную часть нашей команды на позициях, где они защищали бы снайперов, один из которых был очень просматриваем на балконе. Когда мы установили позицию, радист – «морской котик» СП2 связался с нашим другим наблюдающим снайпером SEAL из СП1, сообщив о нашей позиции. Затем мы проверили связь с командой «Бульдог» и передали наше местоположение Джоко, который был с ними «Бульдог» на КНП «Сокол», чтобы он мог координировать свои действия с другими войсками на территории.

«Аааааллааааахууууу Акбар…» – эхом отозвался первый призыв к молитве из громкоговорителей минаретов мечетей по всему городу, возвещая о наступлении рассвета. Вскоре первые лучи солнца осветили восточный горизонт, и юг Рамади начал свое пробуждение. Даже в этом разрушенном войной городе продолжалось какое-то подобие нормальной жизни. Люди выходили из своих домов. Легковые и грузовые автомобили съезжали с подъездных дорожек и двигались по улицам города. Мальчики-пастухи гнали стада овец вниз по дороге, чтобы пасти их вдоль плодородных берегов реки Евфрат. Солнце поднималось, неся обжигающую жару, которая в полдень должна была перейти в испепеляющую температуру свыше 46 °C.

По рации солдаты команды «Бульдог» дали сигнал: оцепление и поисковая операция шли полным ходом. Десятки солдат (в том числе советник «морских котиков» и группа по разминированию из иракских солдат) выдвинулись из КНП «Сокол» в сопровождении бронированной огневой мощи танков «Абрамс» и автомобилей «Брэдли». С нашей позиции в сотнях метров от СП2 был слышен тяжелый скрежет гусеничных танков по асфальту и рев их мощных газотурбинных двигателей. Когда Джоко выехал вместе с оцеплением и поисковой группой, я связался с ним по рации. Все шло по плану.

В таком скверном районе вражеским боевикам не потребовалось много времени на то, чтобы начать атаку. Первые попытки были сделаны с севера. На СП2 могли слышать ответ больших винтовок, когда снайперы «морских котиков» СП1 забили пару вооруженных боевиков, собирающихся атаковать. Вскоре снайперы СП2 заметили трех вражеских боевиков с АК-47 и РПГ, маневрировавших по улицам в направлении к группам разминирования. Снайперы SEAL начали стрелять по двум из трех боевиков, отправив третьего в укрытие. Из-за этих выстрелов противник хорошо знал, где мы находились. Не прошло и часа, как над головами двух «морских котиков», стоявших на балконе, раздались первые залпы пулеметов муджи. Это было только начало, так как противник периодически атаковал наше здание и прощупывал наши позиции. Мы знали, что их атаки, без сомнения, станут смелее, когда они точно определят нашу позицию в течение дня.

Оцепление и поисковая операция продолжались спорадической перестрелкой и несколькими предупредительными выстрелами. Позиции наблюдающего снайпера «морских котиков» были способны помешать любым крупным атакам, прежде чем они могли материализоваться. Бдительная команда солдат «Бульдог» с танками наготове также была существенным сдерживающим фактором. Примерно через два часа после восхода солнца армейские солдаты вместе с Джоко и небольшой группой военных советников «морских котиков» вместе с иракскими солдатами очистили все здания в секторе. Выполнив свою миссию, они благополучно вернулись в КНП «Сокол». Это была относительно гладкая операция, которая в таком опасном районе, расположенном прямо в сердце юга Рамади, была в некотором роде чудом. Ни один американский или иракский солдат не был ранен или убит. Это также было свидетельством хорошего планирования и исполнения со стороны задействованных американских сил и данью уважения эффективности снайперских наблюдающих команд «морских котиков».

Когда оцепление и поисковая группа вернулись в КНП «Сокол», обе группы наблюдения «морских котиков» – СП1 и СП2 – выполнили свои задачи. Наша стандартная операционная процедура (СОП) диктовала нам оставаться на месте до наступления темноты, а затем делать обход, возвращаясь на базу под покровом темноты, когда мы сможем не так рискуя перемещаться по опасным улицам. Небольшая спецгруппа, патрулирующая средь бела дня на вражеской территории, могла столкнуться с серьезной опасностью почти неизбежного контакта. Они могли умереть от вражеских пулеметов, ручных гранатометов РПГ-7 и СВУ. Но для СП-2 сохранение нашего нынешнего положения также представляло большие риски. Здание, которое мы удерживали, имело существенные тактические уязвимости. Враг знал, где мы находимся, и была большая вероятность того, что через некоторое время вражеские боевики совершат серьезное нападение. Если бы они это сделали, мы вполне могли понести значительные потери и даже обнаружить, что наши позиции захвачены решительными вражескими бойцами с близкого расстояния.

Это представляло собой довольно сложную дилемму для руководства. И снова я обсудил варианты с моим доверенным старшим унтер-офицером:

– Мы можем остаться здесь же и ждать наступления темноты. Или можем быстро вырваться отсюда и пешим патрулем вернуться в КНП «Сокол». Или можем вызвать «Брэдли», хотя это займет время.

Боевые машины «Брэдли» обеспечивали защиту от огня из стрелкового оружия благодаря своей броне, и они привезли бы серьезные средства защиты с 25-мм цепной пушкой и 7,62-мм спаренным пулеметом. Но им бы потребовалось некоторое время, чтобы скоординироваться – проинструктировать команды и выехать на нашу позицию. «Брэдли» были очень громкими, и враги могли услышать их издалека. Этот вариант также подвергнет американских солдат, которые управляли транспортными средствами, существенной угрозе от СВУ, поскольку дороги в непосредственной близости от нашей позиции были чрезвычайно опасны – они не были очищены группами разминирования. Это вполне могло привести к взрыву самодельного взрывного устройства – смертоносного взрывчатого вещества, заложенного на дороге, которое могло убить или серьезно ранить солдат, находящихся в машине. Если бы это произошло, то потребовалось бы направить еще больше машин и войск в опасном направлении, чтобы спасти пострадавших и подорванные машины.

Вызов автомобилей «Брэдли» подразумевал ожидание, возможно, еще в течение получаса, что представляло бы для солдат команды «Бульдог» серьезную опасность. Это также поставило бы под угрозу наше передвижение на машинах по сильно заминированным улицам. Если бы мы оставались на позиции до наступления темноты в соответствии с СОП, нам почти наверняка пришлось бы отбиваться от все более ожесточенных атак противника еще в течение 8—10 часов. Если атакующие воспользуются существенными слабостями нашей стороны, нас могут прижать к земле и мы не сможем отступить, не вызвав массовую огневую поддержку и не подвергнув еще большему риску дополнительные силы, которые придут нам на помощь.

Если бы мы немедленно вышли пешком и быстро направились обратно к КНП «Сокол», то нас, вероятно, подстрелили бы. Но, скорее всего, это будет поспешная атака, которую муджи не успеют скоординировать для достижения максимальной эффективности. Мы могли бы помочь снизить этот риск, двигаясь быстро и используя неверное направление на улицах и в переулках, чтобы помешать врагу определить наш точный маршрут к КНП «Сокол» и устроить нам засаду. Тем не менее любое огнестрельное оружие, которое применялось в нашу сторону, независимо от того, насколько поспешно, несомненно, могло убить или сильно ранить любого из нас.

Никакой из вариантов не годился. Нам нужно было выбрать наименее худший из них.

– Так что будем делать, лейтенант? – спросил старший унтер-офицер. Время было ограниченно.

Мне пришлось принять решение.

– Мы уходим, – решил я. Это был наименее плохой вариант. – Давайте срочно соберемся и выберемся отсюда поскорее, как только сможем.

– Вас понял, – сказал старший унтер-офицер. Он передал это остальным членам СП2, и все быстро собрали свое снаряжение и дважды проверили, убедившись, что ничего не оставили. Наш радист СП2 связался с СП1, другой снайперской группой наблюдения, чтобы сообщить о том, что мы возвращаемся пешком к боевому аванпосту. Также мы уведомили об этом солдат команды «Бульдог» в КНП «Сокол», куда вернулись Джоко и несколько наших «морских котиков» с группой разминирования.

У бойцов СП1, которые находились всего лишь в 300-метровом патруле от КНП «Сокол», не было дилеммы насчет того, что нужно делать. У них был легкий пеший патруль в сторону КНП «Сокол», прикрываемый ближайшими танками и пулеметами на всем пути. Радист СП1 сообщил по рации нам, в СП2, что они тоже уходят. Но в СП1 допустили ошибку, не сказав об этом Джоко, и это означало, что он не мог координировать движение.

– Вас понял, – ответил наш радист СП2 на вызов СП1. Он передал эту информацию старшему унтер-офицеру и мне. Поскольку мы полностью сосредоточились на том, чтобы заставить СП2 двигаться в спешке, то мало об этом думали. Каждая прошедшая минута давала вражеским боевикам больше времени на то, чтобы обрушить атакующий удар на нашу позицию. Через несколько минут все были готовы. Мы быстро проинформировали команду и подчеркнули, что нам нужно двигаться быстро.

– Давайте сделаем это, – было решено единодушно. Каждый знал, что мы, скорее всего, попадем в перестрелку. Но мы хотели, чтобы эта перестрелка была на наших условиях, а не на условиях врага.

Когда все было готово, мы вышли из здания на улицу, направляя оружие во все стороны и готовые к бою. Быстро перемещаясь по улицам, прикрывая друг друга и действуя как команда, мы двигались мимо иракских граждан, которые смотрели на нас с некоторым удивлением. Когда агрессивные люди направляли на них свое оружие, местные жители знали, что нужно держаться на расстоянии. Любой, кто мешал вооруженному отряду «морских котиков», определенно искал неприятностей. Мы быстро пробирались мимо припаркованных машин и груды мусора. В этой городской среде угроза была повсюду. Каждая калитка, дверь и переулок, которые мы миновали, дальние перекрестки внизу улицы на уровне земли, а также каждая крыша, балкон и окна верхнего этажа – все это представляло собой возможности для хорошо вооруженных бойцов муджи, готовых нанести нам ужасные ранения или убить нас.

Нашу тактику, которой мы обучались, которую практиковали и использовали, мы назвали «прикрывайте и двигайтесь», она была фундаментальной. В нашем отряде СП2 были четыре спецгруппы из небольших команд. Одна команда занималась прикрытием, их оружие было нацелено на угрозу, в то время как другая команда двигалась дальше. Затем эти команды менялись ролями. Таким образом, команды передвигались по очереди, постоянно используя данную тактику, чтобы убедиться, что, маневрируя по улицам, они были готовы отразить атаку.

Примерно 500 м СП2 двигалась вперед, возвращаясь к КНП «Сокол». А потом начался настоящий ад. С тыла патруля раздались выстрелы из автоматического оружия. Боевики преследовали нас и мощно атаковали из автоматов АК-47 и ПК с ленточными питанием, а пули бились о близлежащие стены и поднимали пыль на улице прямо у наших ног.

Тотчас же мы ответили им испепеляющим огнем наших орудий. Пулеметчики – «морские котики» представляли собой потрясающее зрелище, бесстрашно открывая огонь с убийственной точностью, даже когда вражеские снаряды попадали во все вокруг них. Как хорошо смазанное оружие, мы выполняли маневр «центровой корки»: скоординированную тактику, когда две колонны систематически чередуют стрельбу по врагу и уходят в безопасном направлении, пока не смогут разорвать контакт. Я бросил несколько 40-мм гранат над головами нашего патруля на вражеские позиции, чтобы они не высовывались, пока мы отскочим назад. Наш подавляющий огонь быстро отразил атаку противника, и мы, торопливо двигаясь к КНП «Сокол», продолжили движение к углу улицы, который обеспечивал дополнительную защиту. Эти отважные пулеметчики – «морские котики» обеспечили нам прикрытие, позволившее безопасно пройти через вихрь огня. Через несколько минут наша группа преодолела оставшееся расстояние до «Сокола» и прошла мимо танка «Абрамс», охранявшего вход. Бойцы протиснулись мимо колючей проволоки и бетонных заграждений в относительно безопасное место боевого аванпоста армии США. Мы тяжело дышали после бега и стрельбы в позднюю утреннюю жару с тяжелым снаряжением. Но все выжили и остались без единой царапины. Мы со старшим унтер-офицером улыбались и смеялись. Наши «морские котики» только что ввязались в настоящую перестрелку на улице, подавили врага и вернулись все невредимыми. Это было потрясающе. Мы были в полном восторге. Но вернувшись в КНП «Сокол», увидели там нашего командира взвода. Он держался с оцеплением и поисковой группой и вернулся раньше вместе с Джоко и нашей небольшой командой SEAL и иракскими солдатами. Командир был недоволен. Он оттащил меня в сторону.

– Какого черта вы там делали, ребята? – сурово спросил он.

– Что вы имеете в виду? – спросил я, сразу же заняв оборонительную позицию.

Командир был замечательным полевым лидером – экстраординарным в перестрелке. Благодаря долгой карьере почти в 20 лет он был самым опытным «морским котиком» в оперативном отряде, и мы высоко ценили его руководство и наставничество. Никогда не уклоняясь от боя, он был отважен и всегда стремился сблизиться с врагом и уничтожить его. Так почему же теперь он нас критиковал, а именно мое лидерство на поле боя?

– О чем вы говорите? – задал я еще один вопрос.

– Почему вы не оставили другую снайперскую позицию – СП1 – на месте, чтобы она могла прикрыть вас по пути сюда, в КНП «Сокол»? – спросил командир.

Я на мгновение задумался об этом. Моя первоначальная защитная реакция ушла. Он был прав.

– Причины нет, – ответил я, понимая, что его логика абсолютно верна. Я осознал свою ошибку: – Я был так сосредоточен на дилемме нашей команды, что не подумал о координировании действий с другой командой, СП1, для выполнения совместной работы. Мы определенно должны были это сделать. – Это было первым правилом в законах ведения боевых действий Джоко: прикрывайте и двигайтесь. Я нарушил его. Использовав прикрытие и движение внутри моей непосредственной команды СП2, я забыл о другой команде и доступной поддержке. Мы действовали независимо, не имея возможности поддержать друг друга. Если бы мы оставили СП1 на местности, у нее был бы отличный обзор с высоты и она могла бы прикрывать нас бо́льшую часть пути, пока мы продвигались по опасным улицам обратно до КНП «Сокол». Оказавшись в КНП, мы (СП2) могли бы обеспечить дополнительное прикрытие для СП1 при их возвращении в КНП.

Было глупо не работать совместно. Хотя, работая в небольших командах на малой дистанции между нами, мы не были сами по себе. Мы все пытались выполнить одну и ту же миссию. Враг ополчился против нас – всех нас. Было очень важно, чтобы мы поддерживали друг друга и действовали сообща. Одна спецгруппа должна была прикрывать так, чтобы другая спецгруппа продолжала движение. На этот раз нашей СП2 повезло, чертовски повезло. Но мой командир знал, и теперь и я это понял, что мы пошли на ненужный и глупый риск. Мы должны были использовать все возможные силы и тактические преимущества против безжалостных врагов, оккупировавших Рамади. Самое важное тактическое преимущество, которое у нас было, – это работать вместе как команда, всегда поддерживая друг друга.

Это было для меня резким пробуждением. Я настолько углубился в детали, пункты принятия решений и непосредственные задачи моей команды, что забыл о другой команде, о том, что они могут сделать для нас и как мы можем помочь им.

В дальнейшем я никогда не забывал наставления моего командира. Мы использовали принцип «прикрывайте и двигайтесь» в каждой операции: все команды работали вместе, поддерживая друг друга. Это осознание и усвоенный урок, несомненно, спасли жизни, значительно сократили потери и позволили нам более эффективно выполнить нашу миссию и победить.

«Прикрывайте и двигайтесь» – это самая основополагающая тактика, возможно, единственно верная тактика. Проще говоря, она подразумевает командную работу. Все спецгруппы внутри большой группы важны и должны работать вместе для выполнения миссии, взаимно поддерживая друг друга ради достижения этой единственной цели. Отделы и группы внутри команды должны преодолевать изолированность, зависеть друг от друга и понимать, кто зависит от них самих. Если они откажутся от этого принципа и будут действовать независимо друг от друга или работать друг против друга, результаты могут оказаться катастрофическими для результативности всей команды в целом.

Внутри любой команды могут возникать разногласия. Зачастую, когда небольшие команды внутри общей команды так сосредоточены на своих непосредственных задачах, они забывают о том, что делают другие или как они зависят от других команд. Они могут начать соперничать друг с другом, а когда возникают препятствия, могут развиться враждебность и чувство вины. Это порождает трения, которые тормозят общую производительность команды. Лидерам приходится постоянно держать в поле зрения стратегическую миссию и напоминать своим командам, что они являются частью большой команды, а стратегическая миссия имеет первостепенное значение.

Каждый член команды важен для успеха, хотя основные и вспомогательные усилия должны быть четко определены. Если вся команда терпит неудачу, то все терпят неудачу, даже если конкретный член команды или спецгруппа внутри команды успешно выполнили свою работу. Указывать пальцем и возлагать вину на других означает способствовать дальнейшим разногласиям между командами и отдельными людьми. Вместо этого и люди, и команды должны найти способ работать вместе, общаться и взаимно поддерживать друг друга. Основное внимание всегда должно быть сосредоточено на том, как лучше всего завершить миссию.

Однако когда команда добивается успеха, все, кто находятся в этой команде и поддерживает ее, добиваются успеха. Каждый человек и каждая команда внутри большей команды получает возможность разделить успех. Выполнение стратегической миссии является наивысшим приоритетом. Члены команды, отделов и вспомогательные силы всегда должны «прикрывать и двигаться» – помогать друг другу, работать вместе и поддерживать друг друга на пути к победе. Этот принцип является неотъемлемым для достижения победы любой командой.

– Эти ребята просто ужасны, – сказал менеджер по производству. Он охарактеризовал дочернюю компанию, принадлежащую их материнской корпорации, от которой зависела транспортировка продукции его командой. – Они не могут выполнить свою работу в установленные сроки. И это мешает нам делать работу.

Ясно, что между его полевыми лидерами – передовыми силами его команды – и теми, кто входил в состав дочерней компании, существовали серьезные разногласия.

Мы с Джоко стояли перед классом из дюжины менеджеров среднего звена, сидевших за столами, образующими U-образную форму в конференц-зале штаб-квартиры компании. Во время второй сессии 12-месячной программы обучения лидерству наше присутствие и обсуждение были обусловлены объяснением законов ведения боевых действий. Мы спросили у каждого из присутствующих в классе о конкретных проблемах лидерства, с которыми они в настоящее время сталкиваются. Я и Джоко решили помочь им решить эти проблемы с помощью применения принципов боевого лидерства «морских котиков», о которых они только что узнали.

Менеджер по производству объяснил, что его команда пыталась свести к минимуму время простоя на производстве – время, когда они должны были прекратить производство продукта. Эти сбои происходили по разным причинам, но они не позволяли продукту выйти на рынок, а каждый час и день простоя дорого обходились компании и существенно влияли на конечный результат. В его команде, которая только что влилась в работу, была крутая кривая обучения. Команда менеджера по производству поддерживала среднее время простоя, которое было намного хуже, чем отраслевой стандарт. Такое вопиющее несоответствие являлось главным ущербом для прибыли компании. В результате менеджер по производству оказался под пристальным вниманием и интенсивным давлением, чтобы сократить время простоя. Главным козлом отпущения стала дочерняя компания, от которой зависела его производственная компания.

– Мы потратили много времени, ожидая их [дочернюю компанию], и это привело к большим проблемам и задержкам, – сказал менеджер по производству. – Эти задержки влияют на производство и обходятся нашей компании очень дорого.

– Как вы можете помочь этой компании? – спросил я менеджера по производству.

– Я не могу! – ответил он. – Они на меня не работают. Мы не работаем на одно и то же начальство. Это совершенно другая компания. – Хотя он был прав в том, что это была другая компания, обе компании были под руководством одной и той же материнской корпорации. – Кроме того, – добавил он с негодованием, – это не моя проблема. У меня есть своя команда, о которой нужно заботиться.

– Похоже, они и есть ваша проблема, – ответил я.

– В этом смысле, – согласился он, – полагаю, что да.

– И что еще хуже, – продолжил менеджер по производству, уже вовсю громя дочернюю компанию, – поскольку они принадлежат корпорации, мы вынуждены пользоваться их услугами.

– То, что вы только что назвали худшей частью, должно стать лучшей частью, – ответил Джоко. – Вы оба принадлежите к одной и той же корпорации, поэтому у вас одна и та же миссия. И именно об этом здесь идет речь – об общей миссии, общей команде. Не только ваша отдельная команда, но и общая команда; вся корпорация – все отделы внутри вашей компании, все дочерние компании под руководством корпорации, внешние подрядчики, все предприятие в целом. Вы должны работать вместе и поддерживать друг друга как одна команда.

– Враг где-то там, – сказал я, указывая на мир за пределами окна. – Враг – это все другие конкурирующие компании в вашей отрасли, которые соперничают за ваших клиентов. Враг не здесь, не в стенах этой корпорации. Отделы внутри и дочерние компании, которые попадают под одну и ту же структуру руководства – вы все в одной команде. Вам придется отказаться от образа мышления «мы против всех» и начать работать вместе, взаимно поддерживая друг друга.

Так же, как я на поле битвы в Рамади много лет назад, менеджер по производству теперь был настолько сосредоточен на своем отделе и его ближайших задачах, что не мог видеть, как его миссия соотносится с остальной частью работы корпорации и вспомогательными силами, стремящимися выполнить ту же самую стратегическую миссию. Как сделал и я после некоторых конструктивных указаний моего командира, менеджер по производству теперь должен был сделать шаг назад и посмотреть, как миссия его производственной команды вписывается в общий план.

– Речь идет о более крупной, стратегической миссии, – сказал я. – Как вы можете помочь этой дочерней компании более эффективно выполнять свою работу, чтобы она могла помочь вам выполнить вашу миссию, и вы вместе смогли бы выиграть в данной ситуации? – Менеджер по производству задумался над этим. Он все еще был настроен скептически.

– Займитесь ими, – обратился к нему Джоко. – Постройте с ними личные отношения. Объясните, что вам от них нужно и почему, и спросите их о том, что можно сделать, чтобы помочь им и получить то, что вам нужно. Сделайте их частью вашей команды, а не причиной для ваших плохих показателей. Помните истории, которые мы с Лейфом рассказывали вам о том, как полагаться на помощь других отрядов? Те части армии и морской пехоты, с которыми мы работали, не были под нашим контролем. У нас были разные командиры. Но мы зависели от них, а они от нас. Таким образом, мы сформировали отношения с ними и работали вместе, чтобы выполнить общую миссию по обеспечению безопасности Рамади. Это тактика – «прикрывайте и двигайтесь». Вам нужно сделать то же самое – работать вместе во имя победы.

Менеджер по производству был энергичным лидером, который хотел, чтобы его команда работала на самом высоком уровне. Теперь он начал понимать, что такое настоящая командная работа. В его голове загорелась пресловутая лампочка, и его отношение полностью изменилось: если бы он не стал работать вместе с этой дочерней компанией, тогда подвел бы свою команду.

В течение следующих недель и месяцев менеджер по производству прилагал все усилия для того, чтобы позитивно взаимодействовать с дочерней компанией, общаться с ее сотрудниками и налаживать лучшие рабочие отношения. Он достаточно полно понял, какие бесчисленные проблемы влияют на временны́е рамки и вызывают задержки и что он может сделать со своей стороны, чтобы помочь уладить эти проблемы. Не то чтобы они были «ужасными», как он изначально предположил. Они были связаны с ограниченными ресурсами и рабочей силой. Как только он принял, что они не собираются саботировать его команду, он осознал, что есть шаги, которые он и его команда могли бы предпринять, чтобы помочь дочерней компании стать более эффективной и заполнить пробелы, которые вызывали задержки. Вместо того чтобы работать как две отдельные сущности друг против друга, они начали действовать сообща.

С учетом этого сдвига в мышлении поддержка менеджера по производству позволила его полевым лидерам увидеть сотрудников дочерней компании в ином свете: не как противников, а как критически важные ресурсы, входящие в одну большую команду. Более того, производственная команда начала работать с полевой командой дочерней компании. В течение нескольких месяцев руководители производственной группы призывали ключевых сотрудников дочерней компании участвовать в их организационных собраниях. Очень скоро образ мышления «мы против всех» практически исчез. Они прорвались через границы и больше не работали друг против друга. Время простоя производственной команды радикально улучшилось до ведущих уровней в отрасли. Теперь они работали вместе как одна команда – «прикрывайте и двигайтесь».

Братья по оружию: иракские солдаты и советники американской военной инструкторской команды, «морские котики» из оперативного отряда «Громила» и солдаты армии США 1/506-го полка 101-й воздушно-десантной дивизии (оперативная группа «Красный Куррахи») используют дымовые гранаты, чтобы скрыть свое передвижение от вражеских стрелков во время патрулирования в Рамади.