Глава двадцать первая
10:44–10:46
Клер
Больше ничего не имеет значения, только молчание на другом конце линии.
Когда Мэтту исполнилось шесть лет, мы переделали старый трехколесный велосипед в космический корабль. Отец вырезал детали из картона, а мы с Трейси выкрасили их в цвета по выбору Мэтта – красный с искрами синего, фиолетовый в зеленый горошек, с черными полосами и белыми звездами. Ничего особенного, но Мэтт был счастлив. Картонный корабль положил начало его увлечению крыльями – такому страстному, что отец однажды пообещал записать его на курсы летчиков, а не водителей. От такой идеи Мэтт пребывал в восторге несколько дней.
Крис протягивает мне бумажный стаканчик с водой, но мне не хочется пить. Я ничего не чувствую. Я жду, чтобы Мэтт закашлял, задышал, но понимаю, что этого не будет. Я знаю.
Когда Мэтту было двенадцать, мы поехали на побережье, чтобы он увидел океан – ну хотя бы залив. Это был наш единственный отпуск с момента его рождения, но лето выдалось особенным. Отец получил новую работу. Трейси записалась в армию и осенью собиралась уезжать.
Мы ужинали и гуляли по пляжу на закате. И все мы помогали Мэтту, когда его костыли увязали в мокром песке. Когда спускалась ночь, вода начинала мерцать. Песок был повсюду – в наших туфлях, одежде, волосах, ушах. Мы лежали на спине и смотрели на появляющиеся звезды. Мы с Трейси держали Мэтта за руки, а он рассказывал нам о созвездиях над головой.
– Мне нравится, что небо бесконечно, – говорил он. – Мне не полететь в космос, но я могу изучать звезды. Вы знаете, что их свет шел к нам бесконечно долго? Сейчас мы смотрим в далекое прошлое.
– Значит, мы в будущем? – рассмеялась Трейси.
– Нет, мы именно в нужном месте и в нужное время.
Сегодня все было не так. Крис забирает у меня телефон. Я сую руки в карманы и начинаю ходить из стороны в сторону. По другую сторону оцепления люди обнимаются и плачут, пожимают руки и молятся, шепчут друг другу слова поддержки. Так много людей, и Крис со мной – но я никогда еще не чувствовала себя такой одинокой. Если бы со мной были родители…
Заметив шерифа Ли, я трогаю его за руку и отвожу в тихое место.
– Чем мы можем помочь?
– Ты же знаешь, Клер, это невозможно.
– Совсем ничем?
Шериф качает головой. Мы тоже жертвы, наши имена записаны в свидетельских показаниях.
Но мне нужно что-то сделать.
– Пожалуйста…
Он отмахивается, но я настаиваю:
– Пожалуйста. Что угодно…
Что угодно, лишь бы не сойти с ума. Лишь бы избавиться от чувства, что я всех подвела.
Крис берет меня за руку и повторяет мои слова. Шериф Ли ведет нас в медицинскую палатку.
– Если хотите помочь, поговорите с напуганными людьми. Им будет спокойнее в окружении знакомых лиц. Наши сотрудники запишут их имена и показания. Вам не придется ничего делать. Просто помогите им успокоиться.
Проявление доброты. Но это именно то, что нам нужно.
– Когда учеников зарегистрируют и осмотрят медики, наши люди отвезут их в город. Там они встретятся с родными. – Шериф медлит, словно не знает, хорошая ли это идея. – Если будет слишком тяжело, скажите. Вы тоже должны ждать своих родных.
– Школа – наша семья, – отвечаю я. – Мы умеем слушать.
Крис сжимает мою руку. После всего случившегося я уже не знаю, кто я. Я – сестра – была сестрой – нет, сестра!
Я надеюсь.
Группа учеников направляется к нам, и я выпрямляюсь, хотя руки мои дрожат. Девушка отрывается от группы и идет ко мне.
