Глава девятнадцатая
- Спасибо вам, Птолемей.
- Не стоит благодарностей, - ответил хирург Бэнкс, густо покраснев, когда Лизетт спрыгнула с седла и подмигнув ей.
- Чего не сделаешь ради прекрасной женщины.
Лизетт оставила Бэнкса в большом доме, который он намеревался приспособить под лазарет. Пожелав ей удачи, он даже осмелился слегка потрепать её по спине.
Теперь она бежала вниз по Хай-Стрит через Нбю-Брентфрод, оставив позади баррикаду Брука, а перед ней у поворота дороги показалась колонна роялистов. Она обходила отряды отступающих красномундирников, отдельно бредущих раненых и штабных офицеров, носившихся с донесениями. Один такой офицер, желторотый юнец на вороном жеребце, откликнулся на её приветствие, осадив лошадь рядом..
- Вы заблудились, мадам? - окликнул он её, его лицо было забрызгано грязью и потом. - Советую вам вернуться. На этой дороге вас поджидают одни неприятности.
Лизетт вздохнула.
- У меня донесение для капитана Тайнтона, - она продолжила говорить, прежде чем юнец открыл рот. - Меня послал лорд Брук,- она указала на здание напротив с распахнутой настежь дверью; его обитатели уже давно покинули его перед лицом надвигающегося наступления роялистов. Лизетт подошла ближе к всаднику, ее глаза горели. - Капитан Тайнтон немедленно должен сюда явиться. Передайте ему, дело касается капитана Страйкера.
Юнец уставился на нее.
Лизетт смерила его презрительным взглядом.
- Вы полагаете у нас есть время на раздумья? Я вовсе не горю желанием докладывать о вашей некомпетентности лорду Бруку!
Её настойчивость, похоже, побудила его к действиям.
- Конечно, я доложу капитану Тайнтону, - Офицер уже было пнул жеребца каблуками, как вдруг натянул поводья, остановив лошадь. Сомнения исказили его озадаченно-нахмуренное лицо. - Погодите! А кто вы?
Но Лизетт уже исчезла.
- Что ж, - раздался знакомый бас в заброшенном здании. - Мне сообщили, что лорд Брук имеет сведения касательно моих пленников.
Лизетт прождала несколько минут, прежде чем появился Тайнтон. Здание, должно быть, служило мастерской кораблестроителю, в ней еще лежали инструменты, древесные опилки и большая бочка с дёгтем, который, судя по небольшим струйкам пара, до сих пор хранил тепло. Квадратное помещение с низким потолком было опустошено, и притом весьма поспешно, судя по распахнутой двери и оброненным вещам, и теперь выглядел просторным и голым.
Вошел капитан Тайнтон, с палашом в ножнах на боку и шлемом в руке, и грубо окликнул стоящего посреди помещения человека в капюшоне.
- Ну, сэр, - произнес он. - Лучше, чтобы ваше дело и правда оказалось важным. Чего вам надо? Не тяните, люди короля у порога!
Лизетт откинула капюшон.
- Вы знаете, что мне надо, капитан.
***
Роялистская армия рвалась через Нью-Брентфорд. Их текущую позицию у поворота дороги от моста отделяло несколько сотен шагов, но для атакующих это расстояние представлялось ярко прочерченной линией, Рубиконом, который необходимо перейти. Теперь они находились на восточном берегу Брента, наводнив мятежный город солдатами, лошадьми и оружием. Брентфорд склонялся к ногам короля. Через несколько дней за ним последует столица, и мятежников сбросят в воды Ла-Манша, где они сгинут в яростной пучине, наказанные за предательство короны.
Они шли мимо больших кирпичных домов - жилищ местных мелких дворян и торговцев, мимо небольших ветхих лачуг простонародья, которые служили домом дубильщикам, кузнецам, пекарям и бочарам. Прошли солдаты и мимо тени большой церкви Святого Лаврентия, почувствовав Божью благодать.
Страйкер и его люди шагали вместе с мушкетерской ротой, и взор капитана перебегал слева направо, осматривая дома на предмет таящейся опасности. По крайней мере, с облегчением подметил он, кавалерия Виверса и Тайнтона прекратила свои непрекращающиеся набеги, заставлявшие колонну ползти со скоростью улитки. Для отражения этих атак тут следовало находиться кавалерии роялистов, но прошел слух, что она застряла у Брентфорд-Энда.
- Чертова кавалерия! - проворчал Скеллен. - Мародерствуют, пока мы делаем всю тяжелую работу.
Сразу за поворотом у церкви Святого Лаврентия дорога уходила вверх к старому городу. Взгляд Страйкера пробежался по пологому подъёму, добравшись до вершины.
- Взгляни, - произнёс он.
Форрестер проследовал за взглядом Страйкера.
- Да?
- Люди Брука.
Очередная баррикада. Завал протянулся поперек улицы, вплотную к домам по бокам, чтобы армия роялистов не смогла его обойти. Баррикада выглядела внушительней и более грозной, чем укрепления на мосту. Тут было больше заостренных пик, больше спрессованных тюков, больше бочек. И больше людей. Пехотинцы полка лорда Брука стояли во всеоружии, выделяясь своими фиолетовыми мундирами. Они столпились за баррикадой, высоко занеся пики, готовые к сражению. Вдоль строя слышались приказы офицеров, а солдаты выкрикивали угрозы приближающимся королевским войскам.
- Рота! Стой! - пронесся приказ вдоль всей огромной колонны роялистов, повторенный сержантами и капитанами, когда настал черёд их рот остановиться. Барабаны пробили сигнал: "Внимание, враг". Они выступят поротно, сохраняя строй.
Офицер остановил лошадь неподалёку, и Страйкер окликнул его. Всадник кивнул в сторону баррикады.
- Идём напролом, сэр.
- А мы не можем обойти их с флангов? - поинтересовался Форрестер.
Офицер с удрученным выражением лица покачал головой.
- Хотел бы я, чтобы это было возможным, сэр. Но между домами и рекой на нашем правом фланге почти нет пространства. Проход там гораздо уже, чем на чертовой дороге, - он перевел взгляд на левый фланг. - А туда они стянули тьму мушкетов и пик. Дьявольски сложный прорыв. Займет уйму времени. Кроме того, граф желает преподать им урок.
- Показать силу, - произнес Страйкер.
- Именно, сэр. Другими словами, он хочет сломать их. Выступим поротно. Выдвинемся вперед, дадим залп и отбросим ублюдков. Проще некуда. А наша кавалерия обойдет их с правого фланга. Ей придется сделать порядочный крюк, но справится она получше пехоты.
- Кто возглавит атаку на баррикаду, лейтенант? - спросил Страйкер.
- Осмелюсь сказать, что ребятам Солсбери нужна передышка, так что жребий пал на людей графа Риверса.
Страйкер перевел взгляд на поджидавшую их баррикаду.
- Чертовски большая баррикада. Она выше, глубже и укреплена свежими войсками. Придётся поднапрячься, чтобы выкурить их оттуда.
- Вы не ошиблись, сэр. Выглядит как огромный клещ, - буркнул он. - Что ж, - продолжил он, бросив взгляд на пехотинцев, - полагаю, Джерард перехватит эстафету в случае провала Риверса, а лорду Молиньё выступать третьим. Хотя, честно говоря, не совсем в этом уверен.
- Сэр! - грубый голос Скеллена звучал тревожно. - Справа от баррикады, сэр, - он указывал вверх по склону, на то место, где баррикада подходила к домам. - Парой домов вниз. Что вы об этом думаете?
Страйкер и Форрестер перевели взгляд в указанном Скелленом направлении, на дом возле вершины подъёма. В нём не было ничего примечательного, за исключением пары фигур, стоявших снаружи и разглядывающих приближавшуюся массу роялистов.
- Возможно, я ошибаюсь, - произнёс Скеллен, - но один поддерживает другого.
***
- Удивлены меня увидеть? - спросила Лизетт.
Они с Тайнтоном стояли посреди брошенной корабельной мастерской; снаружи доносились звуки сражения.
Тайнтон кивнул.
- Признаюсь, мадам, не ожидал увидеть вас вновь.
Они молча оценивали друг друга. Тайнтон был вооружен до зубов. Его тело было облачено в роскошный черный нагрудник с золотыми заклепками, левую руку предохраняла стальная рукавица. С перевязи, крест-накрест обхватывающей его грудь, с левой стороны свисал палаш, а с правой - изыскано инкрустированный, но разряженный карабин.
Лизетт подобрала брошенный на дороге палаш, но огнестрельного оружия и другой защиты при себе не имела. Её голубые глаза метнулись к ножнам кавалериста. Резким движением Тайнтон опустил правую руку вниз, его пальцы поигрывали на навершии стальной рукояти.
- Верните шкатулку, капитан, - потребовала Лизетт.
Тайнтон улыбнулся.
- Шкатулку? Неужели вы думаете, что я буду таскать её с собой в сражение?
- Тогда рубин.
- Рубин? Вы ради этого пришли? - он покачал головой. - Тогда вы действительно не более чем обычная воровка.
Француженка заметила, как рука Тайнтона потянулась к воротнику. Спустя мгновение показались пальцы, держащие толстую веревку, обхватывающую шею. Он стянул ее через голову, и его глаза сузились, когда кожаный мешочек закачался в его руке, как маятник.
- Что вы хотите этим сказать? - тревожно спросила Лизетт.
Тайнтон натянуло хохотнул.
- Рубин чудесен. Стоит целое состояние. Но он лишь пылинка в великих замыслах Бога. Хотя простой воровке этого не понять.
Лизетт смотрела на соблазнительно раскачивающийся мешочек. Она не понимала его насмешек, но теперь это не имело никакого значения. Она подняла клинок.
- Отдайте мне его.
Тайнтон повторил её движение.
- Только через мой труп, папистская шлюха, - прошипел он.
Лизетт не сдвинулась с места.
- А вам придется убить меня, если желаете добраться до своей лошади, сэр.
Наступающий полк роялистов перешел на бег, поскольку с каждым шагом становился всё уязвимей для огня обороняющихся мушкетеров. Последние подступы к баррикаде преграждал большой кирпичный дом, и солдаты приготовились к ливню огня, который вскоре на них обрушится. Но атаку встретил не треск мушкетов. Вместо этого воздух взорвал гром кошмарной зимней грозы, от которого задрожала земля и затряслись дома и лавки.
- Пушка! - взревел сержант, хотя его предостережение было излишним. Каждый солдат на дороге понимал значение этого звука.
Круглоголовые подтянули артиллерию. Два орудия, установленные по краям баррикады, зловеще выставили темные дула в сторону наступающей колонны. Пехота роялистов бросилась во все стороны в поисках укрытия в дверных проемах домов и лавок. К их радости тяжелое ядро пролетело между ними, лишь волей случая разминувшись с людьми, пронеслось, подпрыгивая, по грязной дороге и зарылось в стену рыбной лавки.
Второе орудие навели гораздо хуже, и снаряд пролетел на почтительном расстоянии от скучившейся пехоты. Яростный рев прокатился по рядам роялистов. Начали его офицеры, а подхватили сержанты с их грозными алебардами. Они осознали, что орудия стали беспомощными, и добраться до баррикады они успеют до того, как расчеты перезарядят дымящихся чугунных монстров. Офицеры и сержанты подбадривали, капралы кричали и подгоняли, и солдаты устремились вперед плотным построением.
В битве на открытой местности атакующие, возможно, предпочли бы размеренную стрельбу, когда каждый взвод дает залп и затем отходит назад для перезарядки. Но сегодняшняя стратегия сводилась к стремительности и внесению замешательства в ряды врага. Роялисты подбежали на расстояние в сто шагов, с которого их оружие окажется разрушительным для плотной массы тел, сгрудившихся за изгородью, и залпом разрядили мушкеты. Послеполуденный воздух вновь всколыхнулся, когда вспыхнули сотни пороховых полок, послав смертельные заряды в сторонников парламента.
- Вперед! Вперед! Вперед! - закричали офицеры, и военная машина короля - собранная в Ноттингеме, но закалившаяся у холма под названием Эджхилл - внезапно устремилась вперед, выставив пики и размахивая мушкетами, словно палицами.
С обеих сторон баррикады схлестнулись пики, острия пронзали полуденный воздух, ясеневые древки переплелись, как лоза в корзине. В некоторых местах пикинеры роялистов не стояли плотно плечу к плечу, и эти бреши заполнили мушкетеры, навалившиеся на баррикаду и ее защитников. Сражение выдалось свирепым, но почти бескровным. Стоило только сблизиться с пикинерами, как их грозное оружие оказалось бесполезным. Схватка превратилась в толкотню, противостояние силы и воли. Подобным же образом и мушкеты, столь смертоносные в заряженном состоянии, стали не более чем тяжелыми палицами, когда противники схватились врукопашную. разделяющая их баррикада держала противников на расстоянии вытянутой руки друг от друга, и сражение сузилось до масштабов уличной потасовки. Она едва ли была более смертельное, чем ежегодная игра в мяч, ставшая в Брентфорде традиционной.
Но малое число смертей отнюдь не было обусловлено недостатком свирепости. Люди по обе стороны баррикады крушили друг друга прикладами и пинали дымящимися металлическими стволами. Пикинеры завязли в отчаянной попытке оттеснить врага. Они застряли в плотной массе тел из-за своего громоздкого оружия. Задние ряды рвались вперед, упирались каблуками в скользкую землю, стараясь не потерять равновесие. А передние ряды зависли на краю баррикады, чувствуя зловонное дыхание врагов.
Они обнажили клинки в этом тесном, зловонном и удушливом клубке и, перегнувшись через фашины и бочонки, кололи противника. Пространства для мощных ударов и сильных замахов не было. Клинки с завидным постоянством вяло молотили по целям, оставляя небольшие царапины на нагрудниках, или вонзались в фашины и бревна баррикады, которая прикрывала нижнюю часть тел врагов.
Со временем интенсивность сражения пошла на спад. Солдаты выдохлись. У пикинерских рот пропало желание налегать на пики, а действия мушкетеров становились вялыми и неэффективными. Становилось всё очевидней, что схватка зашла в тупик.
Загремели барабаны роялистов и пробили отход. Как огромный, пробудившийся от спячки зверь, масса людей постепенно пришла в движение. Выход из рукопашной ознаменовался отрывочными ударами прикладов и взмахами клинков, но солдаты с обеих сторон ужасно вымотались и просто хотели отдохнуть.
Роялисты отступили, отойдя к востоку, вниз по пологой дороге. Над головами свистали случайные мушкетные пули, но к счастью, никого не зацепили. Солдаты в фиолетовых мундирах возле баррикады улюлюкали вслед. Они радостно вопили, выкрикивали угрозы, осмеивали и вызывали врагов на бой, крича, что сегодня королевским войскам не продвинуться вперед. Они стояли, как неодолимый выступ древней скалы, о который разбились волны короля Якова.
Они не знали, что надвигается очередная волна.
Подхватить почин роялистов прислали солдат сэра Гилберта Джерарда. Они перешли на ускоренный марш, пока вымотанные солдаты Риверса потоком струились по обеим сторонам дороги, чтобы воссоединиться с главными силами. Достигнув подъёма, люди Джерарда перешли на бег. Офицеры прекрасно понимали угрозу, которую несли две пушки Так неудачно наведенные при первом залпе, они уже почти наверняка будут готовы отбросить вторую волну атакующих.
Страйкер находился на фланге головной колонны роялистов, готовясь к атаке. Вообще-то у него было особого желания бросаться без оглядки на полного решимости врага и неодолимую баррикаду. Вот только он знал, где прячутся Илай Мейкпис с сэром Рэндальфом Мокскрофтом. Он видел, как Мейкпис, подхватив под мышки старого шпиона, исчез вместе с ним между двумя домами возле баррикады.
Но сейчас ему необходимо было сосредоточиться на предстоящей схватке. Страйкер смотрел, как подразделение Джерарда рванулось вперед, сближаясь с противником, и интуитивно догадался, что они двигаются слишком медленно. С минуты на минуту рванут пушки, и от храбрых ребят сэра Гилберта останется мокрое место.
Повернувшись к Скеллену, он кивнул в сторону артиллерийских расчетов.
- Нам надо от них избавиться.
Покусывая внутреннюю сторону рта, Скеллен проследовал за его взглядом.
- Их не так уж мало, сэр. По четверо на каждое орудие.
Страйкер кивнул. Четыре артиллериста на каждое орудие - довольно внушительное препятствие. Он уже было собрался предложить альтернативный план, когда раздалось фырканье Ланселота Форрестера.
- Нас ведь трое, старик. Бьюсь о заклад, им не выстоять.
Спокойствие Форрестера оказалось заразительным. У них было лишь три мушкета. Однако, если им удастся снять командиров расчетов, это может отбить у остальных охоту стрелять.
Тройка разделилась. Скеллен и Форрестер остались на правом фланге, Страйкер отправился налево. Они отделились от колонны и побежали вдоль обочины, стараясь держаться в тени лавок и домов.
На ходу они занимались привычной рутиной - заряжанием мушкетов. Фальконетные расчеты мятежников уже показались на расстоянии выстрела. Расчеты трудились в поте лица, отлично понимая важность артиллерии в сегодняшнем сражении. Они лихорадочно готовили свои чугунные орудия, чтобы те могли изрыгнуть адское пламя вниз по склону.
Командир каждого расчета держал в руке пальник. На конце курился пропитанный селитрой фитиль; кончик его грозно светился.
Пехотный полк сэра Гилберта Джерарда не сбавлял шага. Но когда солдаты заскользили по грязной дороге, их осенила ужасная догадка: пушки будут заряжены до того, как они доберутся до баррикады. На них обрушится адский ливень.
- Вперед! - закричали офицеры, отступать уже было поздно. Они продолжили бежать, машинально пригнув головы. Лишь только оказавшись в менее чем в пятидесяти шагах от баррикады, они осознали, что одолели грозную артиллерию. Спустя мгновение офицеры приказали остановиться. Со стороны солдат в фиолетовых мундирах посыпались отрывочные выстрелы, но пехота Джерарда не дрогнула и приготовилась дать мощный залп.
Вспыхнули выстрелы. В сером свете дня ярко полыхнули полки и дула мушкетов. Несколько солдат Брука рухнули на землю. Бойцы же Джерарда продолжили наступление еще до того, как упали раненые. Спустя мгновение они уже добрались до баррикады. Если до этого воздух прорезал треск мушкетов, то теперь он наполнился криками и проклятиями, когда в действие вступили пикинеры. Бойцы пехотного полка сэра Гилберта Джерарда благодарили Бога за его своевременное вмешательство. Казалось, сам небесный владыка заставил пушки замолчать.
Тем временем в хвосте головной колонны роялистов Страйкер, Форрестер и Скеллен поздравляли друг друга. Стволы их мушкетов еще дымились.
Когда солдаты Джерарда выдохлись, барабаны отозвали их назад. Они отступили, передав эстафету пехоте лорда Молиньё. Солдаты хлынули вперед, ускоренным броском одолев расстояние до баррикады. Стало понятно, что пехотинцы Брука вымотались. Они истощены, истекают кровью и устали. Они вновь стойко сражались, затупив о баррикаду клинки свежих сил роялистов, но поняли, что теперь место Риверса и Джерарда займет подразделение Молиньё. Рутвен будет использовать свои обширные людские резервы, попеременно посылая их в бой и давая передышку, пока грозная баррикада не падёт.
А неподалеку развернулась совсем иная дуэль.
Роджер Тайнтон и Лизетт Гайяр обменивались ударами в корабельной мастерской. Им не было никакого дела ни до кричащих и умирающих на дороге людей, ни до грохота пушечной стрельбы, выбившей стекла ближних домов. Каждый сосредоточил свое внимание на противнике и клинке перед собой.
И англичанин, и француженка были искусными мастерами рукопашной и ни в чем не уступали друг другу. На стороне Тайнтона было преимущество в силе. Лизетт же отличалась хитростью, проворством и опытом. Кавалериста защищал дорогой нагрудник, выкованный в оружейных мастерских Милана. Под длинным плащом его златовласой противницы скрывались лишь дублет и бриджи.
Лизетт сделала выпад, как с десяток раз до этого, направив клинок Тайнтону в лицо. Его облаченная в шлем голова представляла для Лизетт заманчивую цель. Но Тайнтон, махнув рукой, отвел угрозу и нанес свирепый удар наотмашь, нацелившись в открытое горло Лизетт. Девушка была вынуждена нырнуть под клинок и отступить. И вновь они принялись кружить. Лизетт сделала выпад Тайнтон отбил его и сам нанес удар снизу. Француженке пришлось опустить клинок, чтобы его отразить.
Время от времени она осмеливалась заглянуть Тайнтону за спину. Именно там он бросил чехольчик, втянув её в смертельную игру за него. Каждый раз, когда Тайнтон замечал её взгляд, брошенный в сторону чехла, он широко ухмылялся.
- Вы ведь даже не знаете ради чего деретесь, правда? - спросил кавалерист. - Вы никогда этого не видели. Не понимали. Вас заботит лишь рубин, безделушка, на которую вы просто положили глаз.
Лизетт не обратила внимания на его слова. Ей приказали найти и доставить шкатулку вместе с содержимым. Это всё, что ей надо было знать.
Лизетт рубанула клинком, метя Тайнтону в шею. С каждым мгновением она всё больше отчаивалась. Тайнтон оказался отличным бойцом, классическим фехтовальщиком. Он намного лучше действовал клинком, чем большинство мужчин, с которыми довелось сражаться Лизетт.
Лизетт высоко занесла тук, избрав своей целью надменное лицо Тайнтона. Её облаченный в черные доспехи противник был вынужден поднять клинок, чтобы парировать удар. Они подступили друг к другу, скрестив оружие над головой.
- Вам меня не одолеть, дорогая, - прохрипел Тайнтон; их лица почти касались друг друга. - Вы держитесь неплохо, отдаю вам должное, но этого недостаточно. Содержимое чехла останется при мне и поможет выиграть эту войну!
Тайнтон был намного сильней и с легкостью отбивал все удары Лизетт. Но она нападала снова и снова. Когда они в третий раз скрестили клинки, Лизетт уже решила, что наконец-то добивается преимущества. Но тут раздался тошнотворный треск. Рука Лизетт болезненно дрогнула, и она поняла, что случилось немыслимое. Её клинок сломался почти у самой рукояти.
Тайнтон зловеще ухмыльнулся, Лизетт стояла достаточно близко, чтобы заметить блеск его белоснежных зубов. Она машинально набрала как можно больше слюны в своем пересохшем рту и выплюнула клейкую жидкость в лицо кавалеристу.
Слюна попала Тайнтону в глаза и вязкими нитями повисла на кончике носа. Она не ослепила его, а лишь отвлекла на мгновение, в которое Лизетт вонзила рукоять сломанного тука в высокомерное лицо Тайнтона. Его прямой и красивый нос словно взорвался. Тайнтон отшатнулся в брызгах крови, слизи и сухожилий. Клинка он из рук не выпустил, но удар оглушил и подкосил его. Лизетт оглядела мастерскую в поисках другого оружия, пока Тайнтон не пришел в себя.
Когда взгляд Тайнтона прояснился, он заметил Лизетт в нескольких шагах от себя. Она, нагнувшись, рылась в густом слое опилок. Подняв палаш, он, пошатываясь, устремился вперед и приготовился нанести тяжелый смертельный удар.
Когда Лизетт поднялась, в руке она держала молоток. Он был коротким и прочным, не чета длинному палашу Тайнтона. Но рефлексы последнего притупились от удара в нос. Тайнтон не ожидал, что Лизетт поднимется от опилок с такой скоростью и неистовством. Она набросилась на него, и несмотря на то, что Тайнтон обрушил на её голову палаш, молоток попал в цель еще до того, как клинок завершил дугу.
Удар оказался не смертельным. Молоток был увесистым, но слишком тупым орудием и занесен по прямой. Лизетт только намеревалась отбросить Тайнтона на несколько шагов назад и выиграть время, пока она найдет другое, действительно смертельное оружие. Молоток угодил Тайнтону в грудь. Удар заставил и без того оглушенного кавалериста отшатнуться, его палаш с грохотом упал на пол. Беспорядочно размахивая руками, Тайнтон отчаянно пытался сохранить равновесие, но тяжелые доспехи и помутненный от удара в нос рассудок влекли его вниз. Наконец, он перестал шататься, обо что-то споткнувшись. Бешено вращая глазами, он завалился навзничь, его лицо превратилось в маску неподдельного ужаса, когда он осознал, что происходит. Со сдавленным криком и гортанным бульканьем он рухнул спиной в бочку с дёгтем.
***
Полки Молиньё и Блэгга закончили свою попытку атаки на баррикаду роялистов. Их с готовностью подменили солдаты сэра Томаса Лансфорда и сэра Эдвадра Фиттона.
В рядах пехоты Фиттона оказалось три лишних солдата. Капитаны Страйкер и Форрестер в сопровождении сержанта Уилла Скеллена находились на правом фланге. Они были вооружены дирками и мушкетами. Дымились фитили, стволы были заряжены, а на полки подсыпан порох.
Когда показалась баррикада, человек в нескольких шагах слева от Страйкера упал на землю, сраженный парой пуль, раздробивших ему плечо и бедро. Страйкер прекрасно знал, что даже не смертельные раны через день-два могли привести к мучительной смерти, когда ранения воспалятся из-за сплющенной и деформированной пули. Он невольно вздрогнул.
Пятьдесят шагов. Страйкер, Форрестер, Скеллен и остальные мушкетеры в цепи вскинули оружие, прижав приклады к плечам. Незамедлительно последовал приказ стрелять, и они обрушили свинцовый ливень на баррикаду, тут же погрузившись в удушливое облако горького дыма, от которого ручьем потекли слезы.
Тут мушкетеры остановились, потому что из дыма вырвались многочисленные отряды их товарищей с ощетинившимися, как гигантские ежи, пиками.
Двадцать шагов. Обе противоборствующие стороны подняли пики; солдаты ругались и кричали, многие обмочились.
Пять шагов. Терции противников нанесли удар, схлестнувшись в мешанине, полной рёва и криков, брызг слюны и крови.
И тогда к побоищу присоединились мушкетеры, размахивающие своим оружием, как полуметаллическими палицами, и крушащие руки, лица и черепа, как яичную скорлупу. Бой выдался кровопролитным.
Страйкер находился у фашин, круша лица прикладом мушкета, оглушая и ослепляя любого, кто осмеливался встать у него на пути. Он рычал, как само воплощение смерти и ярости. Его длинные волосы растрепались, обрамляя изувеченное лицо, скалившееся и изрыгавшее проклятья, из-под потрескавшихся кровавых губ сверкали зубы, как у акулы. На лице ярко горел единственный глаз, выискивающий очередную цель и сообщавший жертвам о сотне способов, которыми они могли умереть. Люди дрожали в страхе, когда над ними нависала тень Страйкера.
Они пятились, но упирались в стоящих позади солдат. Так что им приходилось вставать и биться до тех пор, пока Страйкер не сражал каждого с безжалостной сноровкой и скоростью. Радость битвы всегда охватывала Страйкера, когда дело доходило до рукопашной. Он становился мушкетом, клинком, фальконетом. Он был самой схваткой и упивался ею. Да, он находился на волосок от смерти, но сражение делало его живее всех смертных.
Теперь солдаты Брука устали, вымотались достаточно, чтобы побросать оружие. Роялисты почувствовали это и воспрянули духом, понимая, что обороняющиеся уже сыты по горло смертельной схваткой. С удвоенной энергией роялисты ринулись вперед, растаскивая фашины и тюки. Тамбурмажор в щепы разнес бревна баррикады алебардой. Лейтенант подбадривал своих солдат, которые небольшими группами ринулись на до сих пор стойко державшуюся баррикаду.
Внезапно посреди хаоса рукопашной схватки раздался крик со стороны фиолетовых мундиров; наполенный смертельным страхом, панический вопль, который заставил всех обернуться.
- Кавалерия! Кавалерия! - вопил солдат, и его товарищи, проследив за взглядом оцепеневшего солдата, увидели картину ада. Рядом с домами на правом фланге, по северной части Хай-Стрит, петляла кавалерия. Судя по ее выкрикам, алым перевязям и множеству штандартов, можно было догадаться, что это конница короля. Всадники Руперта обогнули город и пробрались за баррикаду, промчавшись с севера через Олд-Брентфорд в нижнюю часть города.
Людей Брука перехитрили и обошли.
А потом послышался треск дерева, и фашины вместе с толстыми кольями и всей мебелью, отнятой у горожанам, рухнули. Подобно саранче, наводнившей библейский Египет, ликующие солдаты роялистов десятками врывались в бреши. Круглоголовые ударились в бегство. Баррикада пала.
Позади огромной баррикады, на задворках дома, который был заперт на засовы не пожелавшими уйти жителями, Илай Мейкпис и сэр Рэндальф Мокскрофт обнаружили убежище.
Им оказался небольшой сарай, деревянное строение позади одного из больших домов, выходивших на дорогу. Но толстая дубовая дверь не поддалась ударам сапога Мейкписа. Оставив сарай, Мейкпис и Мокскрофт переключили свое внимание на ближайшее здание. Они отчаянно стремились укрыться до того, как здесь появятся победоносные кавалеры. Но следующий дом выглядел столь же крепким и надежно запертым. Илай Мейкпис понял, что им придется довольствоваться садами.
- Что если баррикада падет? - спросил сэр Рэндальф Мокскрофт, пока Илай Мейкпис тащил его вокруг дома.
- Когда она падет, - поправил его Мейкпис. - Им долго не сдержать такую прорву войск. Они лишь выигрывают время. Вот и всё. Если повстанцам удастся не позволить королю достигнуть окраин столицы до наступления темноты, то ему придется ждать до утра, чтобы продолжить наступление. К этому времени парламент узнает новости о Брентфорде, приправит их толикой кровавых подробностей и поднимет ополчение и горожан. Если каждый встанет на защиту города, то, может, у них и появится шанс.
- А что станет с нами?
- Мы, сэр Рэндальф, спрячемся. Одному Господу ведомо, что приключилось с Бейном, но раз Страйкер выбрался из погреба невредимым, я полагаю, что ничего хорошего. Так что нас осталось двое. Не имея средств передвижения, мы заперты в этом Богом забытом городе. Поэтому мы будет прятаться, пока люди короля или увязнут в этой баррикаде, в чем я сомневаюсь, или пока не снесут ее, направившись в Лондон. Естественно, они оставят тут гарнизон, но мы прикинемся добропорядочными жителями Брентфорда и, возможно, что и улизнем.
Мейкпис чуть не обмочился, когда его взгляд остановился на склоне. Он знал, что роялисты перейдут мост и вскоре окажутся в Нью-Брентфорде. Но это знание не умерило его ужаса, когда он обнаружил так близко плотные ряды пехоты. Когда ближние ряды врага показались и-за поворота у подножия склона, он понял, что их с Мокскрофтом просто подомнут.
До широкой баррикады, находившейся на вершине склона, в том месте, где новый город переходил в старый, было почти рукой подать, но с калекой на спине он никогда вовремя не доберется до спасительных рядов фиолетовых мундиров Брука. Его подмывало бросить свою ношу и помчаться к полям или даже прыгнуть сломя голову в Темзу, но он помнил о своем хозяине. Может, ему и удастся сегодня скрыться от Страйкера, но хозяин, как пить дать, выследит его и предаст участи гораздо хуже, чем смерть.
Так что перебежчик и шпион направились к домам, стоявшим справа от дороги, неподалеку от спасительной баррикады. Они обнаружили сарай с хворостом, приберегаемым в сухости для холодных зимних месяцев. Мейкпис раскидал толстые дубовые ветки, пока не высвободилось место для двоих мужчин. Сперва он помог забраться туда Мокскрофту, согнув неподвижные ноги последнего таким образом, чтобы осталось место и для него. Там они и спрятались.
Лизетт Гайяр нашла гнедого жеребца Тайнтона привязанным к столбу перед корабельной мастерской. Сперва лошади не совсем пришлась по вкусу новая хозяйка, но Лизетт была умелой наездницей и быстро присмирила её. Она промчалась рысью вниз по переулку между корабельной и кожевенной мастерской, добравшись до задних дворов.
Оказавшись в безопасности, вдали от гущи сражения, она спрыгнула с седла, увязнув ногами в студеной грязи переулка. Запустив руку в мешочек, она достала камень. Он оказался таким, каким она его себе представляла - большим и искрящимся, переливающимся в ладони густыми темно-алыми красками. Но Лизетт не забыла решительных слов Тайнтона о том, что рубин - лишь песчинка в сравнении с истинными намерениями Господа. Сперва она приняла его речь за обычную набожность, за напыщенность еретика-пуританина. Но что-то в его насмешках ее смущало.
Она вновь запустила руку в кошель и достала кольцо с надписью и брошь. Они оказались в точности такими, как их описывала Генриетта-Мария - хорошего качества, отлично сработанные изделия, достойные королевы Англии, но ничего выдающегося. В очередной раз порывшись в сумке, она нащупала хрупкий квадратик пергамента, тщательно сложенный и невзрачный. Она вынула его и осторожно раскрыла пожелтевший листок, чтобы прочесть содержимое. От прочитанного у нее подкосились ноги. Чтобы не упасть, ей пришлось схватиться за дерево, стоявшее рядом с корытом. Она вновь и вновь перечитывала пергамент.
- Mon Dieu, - прошептала она. - Mon Dieu .
Лизетт взобралась в седло. Она должна была проехать вниз по склону к повороту дороги и, свернув налево, проскакать по прилегающим к церкви Святого Лаврентия полям. За церковью была спрятана её рыбацкая лодка. Если она сможет добраться до нее, то ей удастся выбраться из этого города и вырвать рубин вместе со свитком из лап врага, при этой мысли сердце ее забилось сильней.
Она обернулась, чтобы проверить, свободен ли путь. Лизетт открылся прекрасный вид на сады и дворы всего квартала. И тут она заметила то, на что, как она знала, захочется взглянуть Страйкеру.
Она помчалась вверх по Хай-Стрит в сторону баррикады. Даже с нескольких сот шагов она видела, что солдаты короля прорвались, хлынув между многочисленными предметами, наваленными, чтобы создать искусственную преграду. Само сражение не интересовало Лизетт, ей нужен был Страйкер. Несмотря на восторг, который она испытывала, повергнув Тайнтона, и облегчение от того, то ее миссия почти подошла к концу, она не могла бросить человека, которому была обязана столь многим.
Ряды сторонников парламента пришли в полное замешательство. Даже самые оптимистично настроенные солдаты начали день, опасаясь, что баррикада падет под натиском роялистов. Но отбив атаки пяти подразделений, они не могли удержаться от мысли, что чудо возможно. Держи они артиллерию нацеленной на солдат у подножия склона, то, может, в это сумрачный день чудо и случилось бы. Но стрелки, укрывшиеся в дверях лавки мясника, сразили артиллерийские расчеты и заставили пушки замолчать. Шестой полк, выступивший, чтобы обрушить на них пики, оказался не по зубам осажденным полкам Дензила Холлса и лорд Брука. Теперь солдатам, чьи ряды дрогнули, а дисциплина растворилась, придётся встать и сражаться с мстительными ордами короля.
Страйкер пробился за баррикаду в первые же мгновения после прорыва. Шум стоял невообразимый. Грохочущая и громоподобная смесь криков и ругательств, грохота барабанов и лязга железа, взрывов, стонов и выворачивающихся желудков.
Человек, которого он первым наметил своей целью, похоже, растерял все остатки храбрости, Он опустил оружие, наверное, с тщетной надеждой сдаться. Страйкер разделался с ним, почти не замешкавшись, разбив физиономию прикладом разряженного мушкета.
К нему незамедлительно подскочил второй солдат, и Страйкер пренебрежительно отбил в сторону занесенный тук. Дешевое оружие царапнуло приклад мушкета. Страйкер схватил круглоголового за воротник и подтянув к себе, разбив последнему нос свирепым ударом головой. Противник отшатнулся, кровь залила глаза, и Страйкер ударом приклада отбросил его в сторону. Он слышал, как хрустнула рука пехотинца под тяжестью удара, но не обратил внимания на вопли и двинулся дальше.
Неподалеку от разбитых остатков баррикады плотными рядами стояли дома Олд-Брентфорда. Солдаты Брука отступали вдоль дороги, а охваченные паникой жители города метались среди домов и лавок.
Чувство вины захлестнуло Страйкера, когда он заметил ужас на лицах горожан при виде наступающих роялистов. Это их город, все эти строения - их дом, а жителям не остается лишь прятаться, пережидать побоище и молить Господа о защите.
Колющее чувство вины сменилось холодным уколом стали. Страйкер почувствовал, как по его ребрам прошелся дирк. Он выронил мушкет и ругнулся, когда жгучая боль волной прошла по диафрагме. Браня себя за неосмотрительность, он обернулся и увидев солдата в фиолетовом мундире, который держал в руке оружие нападения. Удар вышел отчаянным и небрежным, потому что солдат был ранен и едва держался на ногах. Страйкер пнул его в грудь, куда, по всей видимости, угодила пуля, и круглоголовый, дернувшись, завалился. Изо рта его хлынула кровь.
Страйкер оглянулся, пытаясь высмотреть посреди хаоса своих друзей. Пока он рассматривал тела, как живые, так и неподвижные, его взгляд наткнулся на мускулистую фигуру Уилла Скеллена. Сержант вершил правосудие алебардой со сверкающим лезвием, без устали размахивая ею от плеча к плечу и срубая всё на своем пути. Ему противостояли множество солдат, но высокий поджарый боец с южного побережья крошил их с безмятежность фермера, косящего пшеницу огромной косой.
Впереди него находился капитан Форрестер. С раскрасневшимся лицом и вспотевшими щеками, он свирепо вопил на одного из людей Брука. Парировав тяжелый замах длинного клинка, он сам нанес укол, проведя клинок вдоль палаша противника. Выпад, произведенный со скоростью броска змеи, отскочил от гарды противника и поразил того в предплечье. Пронзительно завопив, круглоголовый увидел, что его бицепс пронзен, и в ужасе уставился на зияющую рану. Пальцы его ослабли, и он выронил клинок. Все закончилось прежде, чем он оторвал взгляд от пронзенной плоти. Форрестер с проворством перешел к другому солдату, который оценивал свои шансы.
- Капитан! - раздался предостерегающий крик из-за спины Страйкера. Обернувшись, он заметил пикинера круглоголовых, который набросился на него с перекошенным желтозубым оскалом и держа в правой руке высоко занесенный топор на короткой рукоятке.
Страйкер заметил атаку и едва сумел отскочить, когда из-за головы нападавшего вниз обрушился топор. Острый клинок на волосок разминулся с лицом Страйкера. Он почувствовал дуновение на щеке, но удар оказался неточен. Круглоголовый попытался ударить топором наотмашь, но Страйкер подступил к нему и пнул локтем в горло. Нападавший покачнулся, задыхаясь от ярости и боли, на его губах выступила пена.
Страйкер двинулся вперед, но обернувшись заметил, что капрал в синем мундире, один из солдат Риверса, завяз в отчаянной схватке. Он потерял свой тук и был зажат в тисках здоровяка в красном мундире полка Холлса.
Здоровый круглоголовый внезапно обмяк; воздух с шипением вырвался из его легких, как из огромных кузнечных мехов. Страйкер выдернул клинок, провернув его, чтобы высвободить, и кивнул капралу.
- Спасибо за предупреждение, - произнес он. - Считайте, что долг уплачен.
Капрал ухмыльнулся.
- Капитан! Капитан! - сквозь рой мыслей Страйкера прорвался голос Скеллена. - Дома! Они вошли в один из этих домов!
Черный жеребец Патрика Рутвена нервно шарахался, пробираясь по городу.
Отданный кавалерии Руперта приказ выступить прозвучал погребальным звоном для храброго полка лорда Брука. Его солдаты отступили перед лицом победоносной пехоты роялистов, но стойко сражались в маленьких тупиках у дороги на Лондон. Кавалерия положила этому конец, поскольку продолжавшие сопротивление сторонники парламента не смогли выстоять против кавалерийской атаки. Рутвен распорядился очистить город от мятежников, и приказ был выполнен.
Теперь Рутвен, граф Форт, главнокомандующий армией короля, поведет оставшуюся часть своего двенадцатитысячного воинства и закрепит победу. Они выйдут на лондонскую дорогу и продолжат сокрушительное наступление, прорвавшись сквозь Чизвик, затем Хаммерсмит, пока не достигнут ворот Лондона. Он нарисовал в воображении, как подводит к королю коня под приветственные крики верноподданных.
Брентфорд сделал это возможным.
- Славно поработали, Маркус! - окликнул Рутвен ближайшего адъютанта.
Тот повернулся в седле, встретившись взглядом с графом, и рассудительно кивнул.
- Так точно, милорд. Господь крайне милостив к нам.
Рутвен рассмеялся.
- Господи, Маркус, ну и набожный же вы подлец! Слава Богу, вы на нашей стороне!
Один из адъютантов принца Руперта примчался из-за полей за восточной окраиной Олд-Брентфорда.
- С наилучшими пожеланиями от его королевского величества, милорд, - запыхавшись произнес курьер.
- Ну? Выкладывай, парень! - рявкнул граф.
- Поле битвы осталось за нашей кавалерией, милорд. Правый фланг противника рассеялся в полях на севере. Мы окружили и вырезали их, сэр. Левый фланг наголову разбит. Большинство из них бросилось в Темзу.
Рутвен удовлетворенно кивнул. Десятки, возможно, сотни, умрут, пытаясь переправиться через смертельно студеную реку.
- Что ж, прекрасно, - он похлопал своего жеребца по мускулистой шее, успокаиваясь при виде мускулистого и сильного животного. Спустя мгновение он бросил взгляд на всадника. - Мы можем подойти к городским воротам, прежде чем Эссекс стянет полевую армию, - он повысил голос, чтобы все штабные офицеры могли его расслышать. - Это ключ ко всей кампании, господа! Необходимо добраться до Лондона, прежде чем мятежники сумеют стянуть все свои силы.
- И ополчение, сэр, - добавил стоящий рядом майор.
- Да, - согласился Рутвен. - Ополчение Скиппона добавляет несколько тысяч к их общим силам. Мы должны достичь города, прежде чем они сумеют организовать оборону.
Адъютант нервно откашлялся.
- В этом и заключается вторая часть донесения, милорд. Зеленые мундиры. Полк Хэмпдена. Они преграждают дорогу.
Плечи Рутвена опустились.
- День еще не закончился, - тихо произнес он. - Где?
- В полях за городом, сэр. Возле Тёрнем-Грина.
