Глава 9. Закатившееся солнце Испании

Истории «ресурсного проклятия» бывают иногда настолько прямолинейными, что кажется будто их сочинили для учебника, и остается только удивляться, как великие правители и мудрые советники не понимали, что происходит со страной. Здесь можно вспомнить наши первые главы: возможно, они и понимали, но вряд ли могли что-то сделать, тем более что в Средние века ресурсные циклы развивались медленно, и каждый правитель мог более или менее уверенно сказать: «На наш век хватит». Рано или поздно хватать переставало. Вот и Испанская империя, над которой в XVI веке не заходило солнце, стала жертвой собственного величия и самого банального ресурса – золота и серебра.

До самого конца XV века Испании как единого государства не существовало. На севере ее будущей территории располагалось несколько романских католических королевств феодального типа. Огромное значение в жизни королевств играли так называемые кортесы – региональные сословно-представительные собрания, в которые входили наиболее влиятельные жители городов. Кортесы оказывали значительное влияние на политику монархов, порой серьезно препятствуя тем или иным их решениям и действиям, но их основной функцией было согласование взимаемых с населения налогов. Через кортесы также направлялись петиции, а в Арагоне и Каталонии были даже разрешены жалобы кортесов на королевскую бюрократию. Королям приходилось утверждать свой будущий бюджет исходя из позиций экономически активного населения, выражаемых кортесами.

Видимо, по этой причине испанские короли традиционно вели достаточно скромный образ жизни. Испанские монархи, разумеется, планомерно снижали роль этих органов, но функции согласования налоговой нагрузки за ними сохранялись. Такой «баланс интересов» ограничивал нагрузку на экономику страны и позволял Испании сравнительно быстро развиваться.

На юге полуострова располагались многочисленные эмираты (небольшие мусульманские государства, возглавляемые монархом-эмиром) арабов-мусульман, с которыми католики вели ожесточенную борьбу за отнятые ими когда-то земли. Эта борьба, длившаяся многие века, известна как Реконкиста («отвоевывание»), и завершилась она лишь к 1492 году, когда под натиском испанцев пал последний оплот арабов – Гранадский эмират.

За двадцать три года до этого на Иберийском полуострове произошло значимое событие: был заключен династический брак между наследниками престолов двух могущественных романских королевств – Изабеллой I Кастильской (королевство Кастилии и Леона) и Фердинандом II Арагонским (королевство Арагон). После смерти отца Фердинанда, короля Хуана II, тот стал правителем обоих королевств, которые слились воедино, и таким образом было положено начало единой Испании.

Победа над мусульманами и централизация власти двух крупнейших королевств полуострова способствовали усилению королевской вертикали. Медленно редуцируя самоуправление и роль кортесов в жизни страны, Фердинанд и Изабелла стремились использовать самоорганизацию дворян и их финансовые и военные возможности для решения внешнеполитических задач – ведения многочисленных войн, защиты и распространения католицизма, присоединения новых земель. Многочисленные испанские идальго (потомственные дворяне средней руки, не имевшие в «старой» системе шансов использовать «социальные лифты») получали в войнах возможности для осуществления своих амбиций, и впоследствии именно благодаря этой прослойке испанского общества были захвачены огромные территории в Новом Свете.

В 1492 году Христофор Колумб отправился в свое знаменитое путешествие. Он пытался найти альтернативный португальскому путь в Индию, но в ходе своего плавания, открыв ряд островов в Карибском море, попал в Новый Свет. Начался процесс создания новых колоний: сначала были захвачены многочисленные острова Карибского моря, а чуть позже испанцы проникли и на сам американский континент. Открытые испанскими мореплавателями земли в Америке оказались богаты различными ресурсами, самым важным из которых стали драгоценные металлы – в первую очередь, золото и серебро, которые местные жители ценили совсем не так сильно, как европейцы.

Благодаря сочетанию хитрости и жестокости испанцам удавалось успешно продвигаться внутрь континента. Они осваивали Новый Свет, а испанская корона активно поощряла переселение в колонии. В колонии отправлялись как маргиналы и преступники, так и жаждущие подвигов и наживы представители дворянства. Для идальго экспедиция в Новый Свет могла стать источником несметных богатств. Они могли заполучить землю на новых континентах, рабов из числа индейцев и ввозимых из Африки негров и, если повезет, прииски благородных металлов.

Постепенно во владение испанской короны попали огромные по размеру территории в Северной, Центральной и Южной Америке, которые были несказанно богаты золотом и серебром, ставших главными источниками доходов страны.

Сразу же после того, как испанские короли осознали масштаб богатств, которые можно было «добыть» в колониях, во избежание их расхищения и для пресечения любых попыток самоуправства наместников в Америку были отправлены многочисленные королевские чиновники, ведшие тщательный учет добываемых в колониях драгоценных металлов.

Испанская корона различными способами «выжимала» драгоценные металлы из своих колоний. Первоначально действовал закон «кинто» (исп. quinto, что означает «пятая часть»), по которому пятая часть любой военной добычи или обнаруженных запасов драгоценных металлов отходила в пользу испанского короля . Со временем роль военной добычи, отнимаемой у индейцев, отошла на второй план, и основным источником драгоценных металлов стали рудники, приносившие баснословные доходы короне. Так, например, один только рудник Потоси, расположенный в одноименном боливийском городе, приносил более миллиона песо (серебряных монет) в год, что равнялось 250 тоннам серебра .

Потекшие в метрополию богатства стимулировали амбиции до того стесненных экономическими обстоятельствами и решениями кортесов властей Испании. Карл I, внук Фердинанда, захотел стать императором Священной Римской империи. Чтобы подкупить немецких герцогов и королей, обладавших правом избрания императора, ему были необходимы средства. Жесткое противостояние по поводу бюджета и сборов с населения с кортесами и в целом испанским обществом, вылившееся даже в восстание комунерос («сообществ»), поднятое рядом кастильских городов во главе с Толедо в 1520 году, закончилось «ничьей». Карл получил свои бюджетные возможности в основном за счет денег из колоний, но роли кортесов в противостоянии не забыл и параллельно стал стремиться ограничить возможности кортесов и максимально милитаризовать страну. Это отвечало как его геополитическим амбициям, так и необходимости «занять» дворян и создать мощный механизм подавления внутренней оппозиции.

В 1519 году Карл таки был избран императором Священной Римской империи и собрал под своей властью огромные территории. Ни один из королей в истории Европы не имел столько титулов – только королевских корон у него было 17! Милитаризированная страна не могла не воевать, и Карл вел бесконечные войны – в первую очередь с Францией, являвшейся главным геополитическим соперником Габсбургского дома. Он вел войны против Османской империи, обосновывая их защитой католицизма в Европе, и активно боролся с протестантизмом, набиравшим обороты в его германских владениях .

Драгоценные металлы, завозимые из Нового Света, стали источником средств для того, чтобы снабжать всем необходимым постоянно ведущую войны огромную армию и разросшийся бюрократический аппарат, а также обеспечивать непомерно (вернее – пропорционально росту доходов) растущие потребности королевского двора. Независимость финансирования двора и армии от внутренних поступлений лишала кортесы политической силы, и их роль в государстве стремительно сокращалась не только из-за нелюбви императора: общество переставало видеть в них необходимый противовес королевской власти, скорее, наоборот, они уже представлялись тормозом на пути Испании к успеху. Да даже если и противовес, зачем он при таком росте благосостояния, низких податях, военных успехах?

Между тем сверхдоходы делали свое дело. Американское серебро резко повысило спрос на товары конечного потребления в метрополии. На протяжении XVI века это даже способствовало активизации существовавших секторов экономики. Благодаря появлению новых рынков сбыта в колониях испанская промышленность и ремесла динамично развивались в начале XVI века. Осваивающие Новый Свет конкистадоры нуждались в продовольствии, оружии, одежде и прочих необходимых для жизни товарах и были готовы щедро платить за них американским золотом и серебром. Главной отраслью промышленности стало производство сукна, поскольку в Испании было очень распространено овцеводство. Кроме того, Испания экспортировала продукты питания (вина, фрукты и оливковое масло), металлы, а также изделия из кожи. Однако абсолютизм, непредсказуемость государственной политики, разобщенность испанских регионов, феодальные отношения тормозили развитие собственного производства. Неожиданно оказалось, что можно закупать все товары в других странах (в том числе в неиспанских владениях императора) и продавать на внутреннем рынке. Единственным реальным стимулом к развитию был доход от сбыта товаров в колониях, на торговлю в которых корона имела монополию. Однако и туда можно было направлять импортные товары, маржа всё равно была очень высока.

Качество испанской продукции, разумеется, оставляло желать лучшего – попытка «быстрой индустриализации» в условиях местного протекционизма, так же как спустя 400 лет в Аргентине, привела к отсутствию кадров, технологий, опыта – все компенсировалось растущими доходами. Даже в самое благоприятное для экономики страны время – во вторую половину XVI века, объем импорта значительно превышал объем экспорта, и товары из Англии, Франции и Нидерландов пользовались на внутреннем рынке значительно большим спросом. Закупалась даже, казалось бы, в изобилии имеющаяся в стране шерсть.

Период европейской экспансии длился дольше, чем власть первого императора. Борьба Карла с протестантизмом в своих германских владениях закончилась провалом, он отрекся от престола императора, ушел жить в монастырь и поделил свои владения между своим братом Фердинандом, ставшим следующим императором, и сыном Филиппом, получившим испанскую корону и американские колонии, а также Нидерланды, Франш-Конте (ныне регион Франции) и испанские владения в Италии. Король Филипп II (годы правления: 1556–1598) объявил о беспощадной борьбе с Реформацией и продолжил активную военную экспансию предшественников.

В 1581 году он, воспользовавшись династическим кризисом в Португалии, посредством Иберийской унии добился включения страны (вместе с огромными колониальными владениями) в состав Испании. Таким образом, Испания стала не только европейским, но и мировым гегемоном.

К концу XVI века Габсбургская Испания вела ряд изнурительных и невероятно дорогостоящих войн. Изобилие средств и отсутствие достойных соперников (более сильных, чем индейцы или повстанцы на периферии) быстро привели к полной остановке развития вооружений и военной стратегии. А самовластие короля и щедрость короны к военным чинам вывели на командные высоты в европейской армии самых лояльных, но далеко не самых умных. К тому же европейская Испания теряла тысячи самых предприимчивых, профессиональных, отважных идальго в год – те перебирались в колонии. Борьба Филиппа с протестантизмом вызвала масштабное народное восстание в Нидерландах, которое вылилось в кровопролитную многолетнюю войну. Положение усугублялось тем, что восставшим стала помогать Англия. Попытка монарха в 1588 году остановить Англию окончилась провалом. Огромный, но несовременный и плохо управляемый испанский флот, названный «Непобедимой армадой», был наголову разбит, и Испания начала терять статус «владычицы морей», уступая его Англии и де-факто независимым Нидерландам. Пираты и каперы на службе этих держав начали активно захватывать нагруженные драгоценными металлами испанские галеоны, атаковать испанские порты в Новом Свете, блокировать транспортные пути, что сказывалось на финансовом положении страны не лучшим образом. Борьба с Османской империей и лояльными ей североафриканскими пиратами за Средиземное море тоже давалась испанскому флоту очень тяжело, хотя на этом фронте Испания еще сохраняла инициативу. Неудачей закончилось и вмешательство Филиппа в гражданскую войну во Франции: протестанты-гугеноты в 1594 году одержали верх над испанской армией, изгнав ее из Парижа.

В середине XVI века на войну уходило до 80 % бюджета страны . Планомерное вливание на рынок огромного количества золота и серебра из колоний оставалось единственным средством поддержания уровня расходов. Однако прогресс не стоял на месте – к середине XVI века в Европе появляются новые технологии добычи серебра из бедных руд и рудники Восточной Европы начинают выдавать на рынки в 7–8 раз больше серебра, чем раньше. Испания к середине XVI века завозит в Европу в 60 раз больше серебра, чем в конце XV века ,,. Вместе с колониальными драгоценными металлами восточноевропейское серебро создает на рынке Европы (на котором действует бивалютный стандарт) «количественное смягчение» такого масштаба, что цены на основные товары за несколько десятилетий вырастают в 4 раза.

Испанская промышленность, казалось бы, начавшая рост в середине века, к концу XVI – началу XVII века впадает в кризис – никому не нужны дорогие и некачественные товары. Производство сукна и других тканей, являющееся основной ее отраслью, фактически сошло на нет, уступив рынок импортной продукции, которая оказалась дешевле испанской. То же самое происходило и в других сферах производства. Сельское хозяйство Испании также находилось в глубочайшем упадке, а высокие таможенные пошлины и состояние войны едва ли не со всем миром убивали торговлю.

Пока испанские короли воевали, колонии организовывали свою жизнь, которая требовала всё больше ресурсов, а правители колоний и местная знать становились всё более изощренными в методах обогащения и учились жить в реальности постоянной войны их патронов со всеми теми странами, с которыми им было бы куда выгоднее торговать.

К концу XVI века контроль над морскими путями между Новым Светом и Испанией уже не принадлежал короне. Более того, атаки британцев и французов на прибрежные города Южной Америки стали постоянными (они останутся таковыми до XIX века). Испанцы часто теряли галеоны, груженые золотыми и серебряными слитками, но не реже, по-видимому, тонули, атакованные неприятелем, галеоны, до верху заполненные булыжником или свинцовыми чушками. Предприимчивые местные губернаторы сообщали об отправке драгоценного груза пиратам, сам же груз тайно прятали, заменяя его балластом – в итоге золото и серебро оставалось им, а официально числилось «утраченным в море».

К середине XVII века начался спад притока драгметаллов в Испанию – помимо морских потерь и жульничества на это влияло оскудение рудников. В последнее десятилетие XVI века наблюдался пик импорта драгоценных металлов – Испания получила серебра на 5,3 млн песо. До 1620 года он еще удерживался на близком уровне, но уже к десятилетию 1651–1660 он упал до 1 млн песо . Иссякающий внешний источник доходов вызвал спад потребления, и этот спад добил местную промышленность.

Постоянно ведущиеся войны и сокращение добычи драгоценных металлов вынуждали испанских королей увеличивать налоги, что вызывало крайнее недовольство населения – уже к началу XVII века начались крупные народные волнения, не утихавшие до самого конца Габсбургской Испании. Кроме того, желая изыскать деньги на продолжение войн, монархи стали прибегать к займам у итальянских и немецких банкиров, постепенно отдавая им на откуп важнейшие сферы экономики. Параллельно короли перешли к прямому грабежу своего населения: в начале XVII века королем Филиппом III (1598–1621) было санкционировано изгнание морисков (принявших христианство мусульман) в Северную Африку, в ходе которого у них было изъято всё имущество и финансы. Естественно, такие акции вызвали резкое сокращение «иностранных инвестиций», отказ многих банкирских домов ссужать деньги и новые волны оттока предприимчивых испанцев в колонии.

Все добытые деньги монархи отправляли в основном на финансирование военных кампаний. От бесконечных войн, изгнания морисков и вызванных экономическим кризисом массовой эмиграции в колонии и падения рождаемости страна обезлюдела: для поддержания жизнеспособности и без того дышащей на ладан экономики страны пришлось обращаться к иностранным работникам и специалистам, что тоже обходилось крайне дорого.

Система власти в Испании постепенно менялась: монархи Филипп III и Филипп IV (годы правления: 1621–1665) практически отстранились от управления страной. Кортесы уже не оказывали на управления никакого влияния, и у власти де-факто оказались чиновники и фавориты, чьей специализацией были интриги и казнокрадство.

Агрессивная политика Испании (как и иных стран, где правили Габсбурги) привела к Тридцатилетней войне (1618–1648), в ходе которой истощенная страна окончательно потеряла статус ведущей европейской державы, уступив его Франции. В 1640 году от Испании отделилась Португалия со всеми ее колониями. В 1648 году по итогам войны Испания признала независимость Голландии, которая стала стремительно набирать политический вес, осваивать колонии и торговые пути, лишая испанцев инициативы. Могущественная империя стремительно теряла территории.

До самого конца династии испанских Габсбургов в 1700 году упадок только усиливался. Обезлюдевшая страна с нищим населением и уничтоженной экономикой уже никак не напоминала могучую империю.

Сын Филиппа IV, Карл II, страдавший слабоумием и многочисленными дефектами тела, причиной которых стали близкородственные браки в династиях Габсбургов, никак не мог самостоятельно управлять страной, став очередной марионеткой придворной знати. Не оставив наследников, он умер в 1700 году, и династия прервалась. Сразу после его смерти встал вопрос о том, как быть с огромным «Испанским наследством» – территориями и колониями некогда могучей империи. Крупнейшие европейские державы начали яростную войну за право владения многочисленными испанскими территориями, и в ходе этого конфликта, продлившегося 14 лет, в Испании воцарилась династия Бурбонов, плотно связав страну с интересами Франции.

Пример Испании демонстрирует, что может случиться с обладающей огромным потенциалом страной, когда она получает в распоряжение легко централизуемый властью избыточный денежный ресурс. Независимые от экономики страны и ее основных агентов властители зачастую ставят перед государствами ложные цели – типа усиления военной мощи и достижения максимального влияния на мировую политику с позиции силы, но при этом игнорируют формирующиеся внутренние социальные и экономические проблемы – их так легко до поры до времени заливать деньгами или забивать дубинками. Но военная экспансия и защита «дружественных режимов» не приносит никакой пользы гражданам ни тогда, ни сейчас, а пассионарная доктрина «мирового влияния» быстро превращается в источник обогащения для задействованной в силовом и управленческом аппарате элиты и средство удовлетворения имперских амбиций правителей.

В то же время экономика приходит в упадок, поскольку получаемые от ресурса средства вызывают «голландскую болезнь» – свои товары становятся дороже импортных, целые отрасли умирают из-за потери конкурентоспособности. Этому только помогает истощение человеческих ресурсов – они уходят на «геополитику», а раздувающийся контрольно-управленческий аппарат контролирует добычу того самого ресурса (в случае Испании – в колониях).

Характерной особенностью ресурсных периодов является очевидный по Испании регресс системы управления – в данном случае от зачатков сбалансированной системы власти времен позднего феодализма к абсолютизму (в других случаях это может быть регресс от ранней демократии к авторитаризму, от развитой демократии к гибридной системе и пр.). Из-за такого регресса Испания сильно отстала от остальных европейских стран, в которых система управления быстро развивалась – достаточно вспомнить распространение Магдебургского права, рост роли Парламента в Англии после гражданской войны, демократические системы правления в Швейцарии и Голландии, образовавшихся в середине XVII века. Ресурс имеет свойство заканчиваться – и экономические проблемы приводят к упадку не только промышленности, торговли и сельского хозяйства, но и к ослаблению армии и государственных институтов, распаду и без того ослабленной системы управления страной и хаосу. Испании ее «ресурсное проклятие» стоило независимости и места в первом ряду Европейских держав – места, которое она не вернула себе и спустя 200 лет.