Возможно, следующие сценарии покажутся вам знакомыми.

Жена пытается разобраться в своих запутанных чувствах. Она злится на мужа, который требует от их дочери учиться только на пятерки. Но имеет ли она право злиться из-за подобного?

На ее предположение, что он требует невозможного, учитывая способности дочери, муж отвечает: «Любой хороший родитель хочет, чтобы его ребенок преуспевал и многого добился в жизни. Разве я не прав?» Его слова заставляют жену ощутить себя черствой и бездушной. И такое происходит после каждой стычки с ним. Жена без видимой причины сама ощущает себя плохим человеком.

На новое предположение, что у их дочери могли возникнуть и другие проблемы и поэтому им не помешает консультация специалиста, муж обиженно заявляет: «Хочешь сказать, что я не в себе и мне нужен психиатр?» Отчего жена чувствует себя виноватой еще и за то, что затронула эту тему. И подобное происходит каждый раз, когда она пытается отстаивать свою точку зрения. В конце концов она просто уступает мужу.

Иногда она думает, что проблема в нем самом, что он ведет себя слишком эгоистично и требовательно, а его стремление все контролировать даже пугает. Но ведь при этом он – верный муж, хороший кормилец и уважаемый член общества. Значит, по всем правилам она не должна обижаться на него. Так почему она все-таки обижается? Возможно, это с ней что-то не так?

А вот другой сценарий.

Мать отчаянно пытается понять поведение своей дочери. Ни одна молодая девушка, считает она, не угрожает уйти из дома, не говорит такие вещи, как «все меня ненавидят» и «лучше бы я никогда не рождалась», если не чувствует себя очень неуверенной, испуганной или вообще находится в депрессии. Отчасти дочь для нее все тот же ребенок, который раньше задерживал дыхание, пока не посинеет, или закатывал истерики всякий раз, когда желал добиться своего. Матери кажется, тут все осталось по-прежнему, и дочь так говорит и делает только тогда, когда боится наказания или пытается получить то, что хочет. И в то же время мать сомневается. «А что, если дочь действительно верит в то, что говорит? – думает она. – А что, если я и правда причинила ей боль и просто не осознаю этого?» Мать не желает оказаться «запуганной» угрозами и эмоциональными проявлениями своей дочери, но она не может рисковать. А что если ее дочь действительно может пострадать? Дети не ведут себя подобным образом, если действительно не чувствуют себя в опасности или неуверенно. Разве не так?

Ни одна из жертв, описанных в этих сценариях, не доверяла своему внутреннему чутью. Подсознательно они понимали, что защищаются, но сознательно не воспринимали манипулятора как угрозу, как человека, идущего в наступление. С одной стороны, они чувствовали, что другой человек пытается взять над ними верх. С другой стороны, они не видели никаких объективных доказательств своих «внутренних» интуитивных ощущений. И потому в конце концов они стали считать себя сумасшедшими.

Но они не сумасшедшие. Дело в том, что люди сражаются почти все время. А способы, какими пользуются в таких сражениях манипулятивные люди, слишком искусны и хитроумны. В большинстве случаев, когда они пытаются овладеть преимуществом или одержать верх, вы даже не заметите, что вступили в схватку, пока не окажетесь на пути к поражению. Когда манипулятор борется с вами за положение, преимущество или выгоду, он делает это неуловимо, невидимо и скрытно. Именно скрытая агрессия лежит в основе большинства манипуляций.

Живущий в каждом из нас инстинкт борьбы – близкий родственник инстинкта самосохранения [1].

Все мы ведем непрерывное «сражение» за выживание и процветание, но большая часть нашей борьбы не является ни физически жестокой, ни саморазрушительной. Только тогда, по мнению некоторых специалистов, когда инстинкту самосохранения что-то серьезно угрожает, наша агрессивная энергия перерастает в насилие [2]. Но существует и другое мнение. Заключается оно в том, что определенные личности предрасположены к агрессии – в том числе к выраженной агрессии, – даже несмотря на самые благоприятные условия. Однако большинство специалистов сходятся в одном. Что бы ни лежало в основе насильственной агрессии: непривычная, враждебная обстановка, генетическая предрасположенность, чрезмерное давление обстоятельств или любая комбинация этих факторов, – агрессия сама по себе и разрушительное физическое насилие не являются синонимами. И потому в этой книге под термином «агрессия» подразумевается именно та мощная энергия, которую все мы тратим на ежедневные попытки выжить, преуспеть, устранить препятствия на пути к нашим целям и сохранить и защитить то, что мы любим и во что верим.

Люди почти непрерывно сражаются в своей повседневной жизни, даже если не признают этого. Стремление к борьбе – неосознанно и всеобъемлюще. Любой, кто отрицает инстинктивную природу агрессии, либо никогда не видел двух малышей, дерущихся за одну игрушку, либо просто позабыл эту классическую сцену. Борьба – это важная часть нашей культуры. Она вплетена в нашу социальную природу. Мы наблюдаем ее и в ожесточенных партийных спорах за представительскую власть, и во внутренней конкуренции корпоративной среды, и в состязательной системе правосудия. Мы судимся друг с другом, разводимся, конфликтуем из-за наших детей, соперничаем за рабочие места, отстаиваем собственные цели и ценности, убеждения и идеалы. Много лет назад теоретик психодинамики Альфред Адлер заметил, что мы настойчиво стремимся укрепить чувство своего социального превосходства [3]. Сражаясь за личную и социальную выгоду, мы соревнуемся друг с другом за власть, престиж и комфорт. Наша жизнь напоминает бесконечное сражение, и я думаю, будет справедливо сказать: когда люди не занимаются любовью, они, скорее всего, ведут какую-то войну.

В нашей борьбе нет ничего неправильного или вредоносного. Открытая и честная схватка – вполне конструктивный и зачастую необходимый способ отстоять свои законные права. Если мы боремся за то, что нам действительно необходимо, при этом уважая права и потребности остальных и не причиняя им ненужного вреда, наше поведение правильнее назвать ответственностью, уверенностью в себе или ассертивностью. А ассертивное поведение – это одно из самых здоровых и необходимых человеческих поведений. Это замечательно, когда мы способны постоять за себя, когда не зависим от других людей и обстоятельств, когда самостоятельны, самодостаточны и в состоянии добиться желаемого. Но когда мы сражаемся без всякой необходимости или мало беспокоимся о том, как это отразится на окружающих, наше поведение становится агрессивным. В цивилизованном мире бесконтрольная борьба (агрессия) почти всегда превращается в проблему. И пусть человек по сути своей вид агрессивный, но это не делает нас однозначно ущербными или плохими. Исходя из точки зрения, которую активно отстаивал Карл Юнг [4], я осмелюсь утверждать, что причиной зла, которое влечет за собой агрессивное поведение той или иной личности, является ее неспособность контролировать живущий в каждом из нас основополагающий природный инстинкт.

В первую очередь мы рассмотрим две наиболее значимые разновидности борьбы – открытую и скрытую агрессию (другие разновидности, такие как реактивная и хищническая или инструментальная агрессия будут рассмотрены позже). Если вы настроены добиться своего или получить преимущество, но при этом действуете прямолинейно, честно и прозрачно, ваше поведение правильнее называть открыто-агрессивным. Если вы стремитесь одержать верх или взять все под контроль, но при этом достаточно хитры, коварны, изворотливы и желаете скрыть свои истинные намерения, ваше поведение уже следует называть скрыто-агрессивным. Замаскировать явные проявления агрессии и одновременно запугать других людей, чтобы заставить их отказаться от задуманного, сдаться или уступить – это очень мощный манипулятивный маневр. Вот почему для межличностного манипулирования чаще всего используется именно скрытая агрессия.

Я часто слышу, как люди говорят о ком-то, что он ведет себя «пассивно-агрессивно», на самом деле пытаясь описать скрыто-агрессивное поведение. Соглашусь, и скрытая, и пассивная агрессия – непрямые способы агрессии. Но они точно не одно и то же. Пассивная агрессия, как видно из названия, подразумевает бездействие. Ее яркие примеры – разнообразные способы эмоционального давления, когда вы в отместку другому человеку отказываетесь сотрудничать, устраиваете «бойкот», дуетесь или ноете, якобы случайно забываете выполнить поручение, потому что обижены или на самом деле не чувствуете себя обязанными и т. д. Скрытая агрессия, напротив, очень активна, хотя и умело завуалирована. Скрыто-агрессивный человек, когда желает заполучить то, что он хочет, или манипулировать реакцией других, действует крайне расчетливо и хитроумно и при этом старается сохранить свои намерения в тайне.

Любой из нас время от времени ведет себя скрыто-агрессивно, но это не обязательно делает его скрыто-агрессивной или манипулятивной личностью. Личность человека определяется тем, как он обычно воспринимает других людей и мир в целом, как относится к ним и взаимодействует с ними [5]. Это индивидуальный «стиль поведения» или привычный, укоренившийся способ действия, которым человек пользуется постоянно, справляясь с самыми разнообразными ситуациями и добиваясь от жизни необходимого. Некоторые личности могут быть очень жестоки в отношениях с другими людьми, умело скрывая свой агрессивный характер или даже убедительно демонстрируя внешнее обаяние. Они способны добиться от вас, чего хотят, но при этом не выдать себя, до конца выглядеть вполне дружелюбными и добродушными. Скрыто-агрессивные личности различаются по уровню жестокости и степени отклонений в поведении. Лучше всего нам расскажут о манипуляциях в целом яркие конкретные примеры, поэтому в книге пристальное внимание будет уделено некоторым наиболее проблемным скрыто-агрессивным личностям.

Долгое время меня беспокоил вопрос, почему жертвы манипуляций плохо понимают, что на самом деле происходит в манипулятивных взаимодействиях. Поначалу мне так и хотелось обвинить их самих. Но со временем я осознал, что у них есть веские причины оказаться обманутыми:

1. Агрессия манипулятора не очевидна. Мы можем интуитивно почувствовать, что нас пытаются подавить, получить над нами власть или добиться своего, и потому испытываем бессознательный страх. Но поскольку мы не в состоянии четко и ясно доказать, что на нас нападают, то продолжаем сомневаться в правильности наших ощущений.

2. В арсенале у манипулятора – мощные методы обмана, в которых трудно распознать хитрую уловку. Используя нас, он легко создает впечатление, что поддерживает, сочувствует, заботится, защищает – да любое другое, но при этом тщательно скрывает, что на самом деле пытается заполучить преимущество над нами. Его доводы всегда достаточно разумны, чтобы ввести в заблуждение, внушить другому неуверенность в собственных ощущениях. Тактика манипулятора мешает человеку осознать и ясно увидеть, что с ним борются за власть, и одновременно заставляет жертву занять оборонительную позицию. С подобными методами манипулятору достаточно одного-двух рассчитанных ударов – и нужный эффект уже достигнут. Трудно ясно мыслить, когда вас с силой раскачивают на эмоциональных качелях, и потому слишком мала вероятность распознать манипулятора и вывести его на чистую воду.

3. У каждого из нас есть слабые и уязвимые места, на которые способен надавить умелый манипулятор. Иногда мы осознаем эти слабости и даже понимаем, как можно ими воспользоваться, чтобы управлять нами. Например, мне не раз приходилось слышать, как родители честно признают: «Да, я знаю, насколько легко сыграть на моем чувстве вины». Но когда их ребенок-манипулятор деловито нажимает на эту болезненную «кнопку», они просто упускают из виду, что происходит на самом деле. Однако проблема еще и в том, что мы не всегда осознаем свои самые большие слабости. Порой манипуляторы знают нас лучше, чем мы сами. Они прекрасно видят, на какие «кнопки» нажимать, когда это делать и с какой силой. Чем меньше мы понимаем, что происходит, тем легче нами воспользоваться.

4. То, что наша интуиция говорит нам о манипуляторе, зачастую противоречит нашим представлениям о человеческой природе. Психологические воззрения, которые нам всегда внушались, заставляют нас считать проблемную личность перепуганной, закомплексованной или увязшей в сомнениях – хотя бы в небольшой степени. В то время как наше чутье подсказывает, что мы имеем дело с безжалостным интриганом, наш разум убеждает, что, вполне вероятно, человек действительно боится, испытывает боль или не уверен в себе. Мы отказываем себе в праве резко или негативно судить о других людях. Мы даем им преимущество, утешая себя надеждой, будто на самом деле они не вынашивают тех коварных планов, в которых мы их подозреваем. Мы скорее станем обвинять себя в предвзятости и непорядочности, чем осмелимся поверить нашему внутреннему голосу, который буквально кричит о том, что рядом с нами находится манипулятор.

Человек всегда борется за то, что хочет получить. Это его основополагающее качество. И признать это – значит поверить в существование всех тех скрытых интриг и хитроумных способов добиться нужного результата, которые люди используют в своей повседневной жизни. При помощи подобных знаний мы расширяем сознание. Умения распознавать чужие агрессивные действия и стойко держаться в любых испытаниях, которые подкидывает реальность, – вот наиважнейшее достижение жертв манипуляций, с которыми я работал, и самый вдохновляющий опыт. Именно благодаря ему они в конце концов освободились от давления и контроля со стороны манипулятора и получили столь необходимый толчок к развитию чувства собственного достоинства. Чрезвычайно важно признать изначальную агрессивность манипулятивного поведения и четко разглядеть те хитрые, скрытые уловки, которыми искусно владеют манипуляторы, когда проявляют агрессию. Не распознав и не обозначив точно их неуловимо агрессивные ходы, большинство людей ошибочно интерпретируют поведение манипуляторов и, следовательно, не реагируют на него соответствующим образом. Умение увидеть, когда и как именно манипулятор нападает на вас, и есть то самое необходимое, что поможет вам избежать любого взаимодействия с ним.

К сожалению, и профессионалы в области психического здоровья, и непрофессионалы не всегда в состоянии распознать агрессивные планы и действия других людей. В основном подобное происходит потому, что нас заранее запрограммировали верить, будто проблемы с поведением у людей возникают только под давлением внутренних или внешних конфликтов. Еще нас учили, что люди агрессивны только тогда, когда им что-то угрожает. Именно потому, даже когда наше чутье сигнализирует о том, что на нас беспричинно нападают или пытаются нас одолеть, мы не торопимся в это поверить. Мы теряемся и недоумеваем, у нас не получается понять, что движет таким человеком. Мы даже задаемся вопросом: а вдруг дело в нас, и это мы представляем для него угрозу? Конечно, можно хоть до самой смерти анализировать ситуацию. Но не лучше ли ответить на атаку? Мы как обычно упускаем из вида, что человек просто стремится любым способом добиться нужного ему результата, что он пытается воспользоваться нами или одержать верх. И когда мы замечаем, что чужие действия приносят нам вред, мы почему-то пробуем понять их мотивы, а не позаботиться о себе.

У нас не только не получается легко и быстро распознать чужое агрессивное поведение, порой мы даже не в состоянии разглядеть отчетливо агрессивный характер некоторых личностей. И большая часть ответственности за это лежит на Зигмунде Фрейде.

Теории Фрейда и его последователей длительное время оказывали сильное влияние на психологию и связанные с ней социальные науки. Основные положения этих классических (психодинамических) теорий и их ключевое понятие «невроз» довольно хорошо укоренились в общественном сознании, многие психодинамические термины вошли в широкий обиход. Эти теории рассматривают каждого человека, как невротика, хотя бы отчасти. Невротические личности – это люди, которые чувствуют себя крайне угнетенными и страдают от беспричинной тревожности (т. е. неспецифического страха), чувства вины и стыда, если их основные инстинкты оказываются под сторонним воздействием или им требуется удовлетворить основные потребности и нужды. Излишняя обобщенность выводов Фрейда, сделанных на основе наблюдений за небольшой группой чрезмерно подавляемых личностей, пагубно отразилась на общепринятых представлениях о причинах психологических расстройств у разных людей [6]. Эти взгляды прижились в нашем понимании человеческой природы, и особенно в теории личности. Поэтому в большинстве случаев, когда мы пытаемся проанализировать чей-то характер, у нас уже автоматически возникают мысли о том, какие страхи за ним скрываются, какие виды «защиты» данный человек использует и с какой психологической угрозой ему приходится сражаться.

Классические теории личности разрабатывались в чрезвычайно консервативные времена. Если бы существовал девиз Викторианской эпохи, он звучал бы так: «Даже не думай об этом!» Такие времена очень благоприятны для развития всяческих неврозов. Фрейд лечил людей, которые были настолько угнетены насквозь пропитавшими их чувствами вины и стыда, что предпочли бы ослепить себя, лишь бы не осквернить похотливым взором объекты своего желания. Но с тех пор многое изменилось. Сегодняшний социальный климат гораздо более либерален. Девизом нашего времени вполне могла бы стать строчка некогда популярной телерекламы: «Просто сделай это!» Многие проблемы, на которые обращают внимание специалисты в области психического здоровья в наши дни, вызваны не столько общими необоснованными страхами и ограничениями, сколько, напротив, являются последствиями личной несдержанности, которые человек проявляет в отношении своих основных инстинктов. Проще говоря, психотерапевтам все чаще приходится работать с людьми, страдающими от мелких неврозов, и у них все меньше пациентов с ярко выраженными серьезными отклонениями. В результате классические теории личности и следующие из них методы восстановления и укрепления психологического здоровья становятся все менее действенными и актуальными при работе со многими современными проблемами.

Некоторым специалистам в области психического здоровья придется преодолеть значительные предубеждения, чтобы научиться легче распознавать агрессивное или скрыто-агрессивное поведение и справляться с ним. Если рассматривать любой вид агрессии не как отдельную проблему, а как «симптом», лежащий в основе неадекватности, неуверенности или бессознательного страха, возникает опасность чересчур сосредоточиться на предполагаемом «внутреннем конфликте» пациента и упустить из виду агрессивное поведение, которое и является основной причиной возникших трудностей. Привитая при обучении чрезмерная вера в теорию невроза заставляет психотерапевтов реагировать стереотипно, внушает им неверное представление о проблемах. Они могут, например, предположить, что человек, который всю свою жизнь настойчиво стремился к независимости, сопротивлялся привязанностям и только брал от отношений необходимое, ничего не отдавая взамен, просто «компенсирует» свой «страх» близости. Другими словами, они будут смотреть на закаленного, жестокого бойца как на перепуганного дезертира, тем самым неверно понимая суть реальной ситуации.

Стремление чрезмерно обобщать характеристики невротических личностей – далеко не лучший способ их описать и понять. А главные страхи и способы защиты от них – не самый определяющий показатель для каждого конкретного индивида. Нам нужна совершенно другая теоретическая основа, если мы действительно хотим понимать агрессивно настроенных по отношению к нам людей и справляться с ними. При этом мы не должны воспринимать их, как тех, кто чересчур сильно «избегает» или «прячется». Именно об этом я расскажу в главе 1. Я покажу вам несколько агрессивных типов личности, психология которых радикально отличается от психологии личностей, страдающих по-настоящему серьезными неврозами. Именно подобный подход позволит вам лучше понять как природу характеропатий в целом, так и отличительные признаки манипулятивных людей, которых я называю скрыто-агрессивными личностями. Я надеюсь, предложенная мною новая теория не только будет легко понятной и полезной широкому кругу заинтересованных читателей, столкнувшихся с манипуляциями и желающими в них разобраться, но и окажется хорошим подспорьем в работе для практикующих специалистов в области психического здоровья.