Книга: Земля бизонов
Назад: 5
Дальше: 7

6  

 

Очень скоро Сьенфуэгос пришел к выводу, что дальше двигаться на север попросту невозможно; ни один человек не сумел бы пройти невредимым сквозь гигантское стадо громадных «коров». Даже если они и не станут атаковать, то попросту раздавят его своей массой, превратив в кровавое месиво, на радость волкам и койотам.
Оставаться на месте, дожидаясь, пока стадо доберется до него, тоже было опасно, а потому после долгих раздумий и не менее долгих наблюдений за передвижениями травоядных он решил двинуться на северо-запад, что давало определенные шансы избежать встречи со стадом.
Канарец продвигался чуть ли не на четвереньках, лишь изредка поднимая голову, чтобы определить, куда же все-таки движется грандиозная лавина; он не решался даже подняться во весь рост, поскольку не представлял, как отреагируют животные, если обнаружат его присутствие.
Конечно, логика подсказывала, что едва ли травоядным пришло бы в голову напасть. Скорее всего, они вообще бы не обратили на него внимания, но все же осторожность никогда не бывает лишней. И теперь осторожность твердила, что не стоит искушать судьбу.
Вскоре он в очередной раз убедился, что осторожность — его лучший друг в странствиях, поскольку помимо бизонов, которые могли его обнаружить, оказалось, что ему может грозить еще более серьезная опасность.
В одну из тех редких минут, когда он поднял голову, чтобы осмотреться и проверить, насколько удалился от стада, Сьенфуэгос с удивлением обнаружил, что он не единственный человек на равнине.
Два десятка воинов с тяжелыми двухметровыми копьями неслышно, словно тени, скользили между деревьями по берегам небольшого озера, подбираясь к многотысячному стаду животных, не подозревавших о грозящей опасности.
Индейцы находились спиной к Сьенфуэгосу и сосредоточили всё внимание на стаде, никому из них и в голову не пришло оглянуться, так что канарец наблюдал за ними без опаски.
Насколько он мог судить с такого расстояния, воины были больше похожи на тех людей, чье селение ему встретилось на берегу, чем на островитян Карибского моря. Они были значительно выше ростом, сильнее, с более светлой кожей, хоть она и имела красноватый оттенок.
Одеты они были в штаны из оленьей кожи и широкие плащи из кожи бизона, а двое еще и украсили себя бизоньими рогами, как будто пытались притвориться этими травоядными.
Канарец, конечно, еще не мог знать, что воины принадлежали к могучему племени дакотов, одной из многих ветвей семьи сиу, и с давних времен считали себя истинными хозяевами этих безбрежных равнин, простиравшихся от левого берега Миссисипи на востоке до Скалистых гор на западе, от Великих озер на севере почти до самого морского побережья на юге.
Стада бизонов, гуляющие по прериям, подобно косякам сардин в океане, были для этих людей основой существования, благодаря своему превосходному мясу и толстым шкурам, из которых индейцы шили одежду и строили жилища.
Дакоты-кочевники большую часть года проводили в пути, следуя за стадами и зорко охраняя их, отстреливая бизонов лишь по мере необходимости, поскольку прекрасно знали, что если убить животное без нужды, то на ближайшие годы они лишатся целого десятка новых бизонов.
Их суровые законы запрещали убивать самок, если только людям не грозила голодная смерть. Они были знакомы с некоторыми приемами земледелия и ценили кукурузу, но не имели ни малейшего желания распахивать прерии и растить зерно, а использовали громадные территории лишь как пастбища для бизонов. Таким образом, получая от бизонов все необходимое для жизни, они поневоле вынуждены были относиться к стадам с большим уважением.
Кроме того, индейцы по опыту знали, что если потревожить землю, она отомстит, а северный ветер сгонит их с насиженного места.
Бизоны только подъедали верхнюю часть травы, оставляя корни нетронутыми, и уже через месяц даже самый зоркий глаз не смог бы понять, что совсем недавно здесь паслись миллионы голодных травоядных, чей навоз щедро удобрял землю и помогал прорастать новым семенам.
Таким образом, это был идеальный жизненный цикл, не менявшийся на протяжении тысячелетий, благодаря которому растения, животные и люди существовали в полной гармонии друг с другом.
Зная, в каком направлении движется стадо, и учитывая, что в безлесной прерии негде спрятаться и очень легко попасться на глаза туземцам, Сьенфуэгос решил набраться терпения и переждать, пока охотники завладеют добычей и уберутся восвояси.
Когда спустя пару часов он снова рискнул выглянуть из-за высокой травы, то обнаружил, что последние животные удаляются в южном направлении, а шестеро охотников следуют за ними, скользя, словно змеи, лишь легкое колыхание трав выдавало их присутствие.
Вскоре из прибрежных зарослей послышалось кряканье, и по этому сигналу все шестеро натянули луки, выпустили по две стрелы в ближайших самцов и спрятались, прежде чем стрелы достигли цели.
Почти в ту же секунду три бизона с ревом рухнули.
К величайшему удивлению Сьенфуэгоса, остальные животные даже ухом не повели, словно не замечая, как трое их товарищей бьют копытами в предсмертной агонии.
Со временем он узнал, что бизоны не видят связи между прилетевшей издалека стрелой и смертельной опасностью.
Единственное, чего они действительно боятся — это огня; еще их может встревожить запах стаи волков, угрожающей молодняку.
Но пока они не чувствуют подозрительных запахов и не видят приближения посторонних, им кажется, что все в порядке.
Прекрасно зная об этой особенности, охотники старались подобраться к стаду как можно незаметнее, а свой запах скрывали шкурами тех же бизонов.
Ждать пришлось долго. Солнце почти достигло зенита, когда стадо медленно удалилось, и лишь после этого четверо дакотов решили приблизиться к своим жертвам. Один из них ловко перерезал горло единственному животному, подававшему признаки жизни, после чего охотники принялись с удивительной ловкостью свежевать и разделывать туши убитых бизонов.
Лишь теперь, поскольку раньше он видел их лишь со спины, Сьенфуэгос заметил у одного из них длинную бороду.
— Слава Богу! — не сумел он сдержать радостного возгласа. — Христианин!
Христианин или нет, но кожа бородача действительно была намного светлее, чем у остальных. По всей видимости, это был пленник, поскольку на шее у него болталась веревка, конец которой держал в руке один из воинов.
Это удивительное открытие повергло канарца в ужас. Худшие его подозрения оказались реальностью: уроженцы бескрайних равнин были далеко не столь миролюбивы, как жители Гуанахани, Кубы или Эспаньолы, они захватывали чужеземцев в плен и превращали их в рабов, подобно свирепым антильским каннибалам.
— Спаси меня Боже! — прошептал он.
Что же ему делать — одинокому, заплутавшему на просторах огромной и неизведанной вселенной, если ее обитатели будут настроены враждебно?
И кто укажет ему дорогу домой?
Ему уже пришлось противостоять силам природы и диким зверям; теперь же главная опасность грозила со стороны тех, кто превратит его в раба.
Он тут же вспомнил кровавую битву в форте Рождества. Тогда пало столько народу, что при воспоминании о резне, развернувшейся перед его глазами, он проклинал Господа. Хотя, возможно, виноваты в этом были не воспоминания, а опасение, что он повторит судьбу тех несчастных: либо умрет, либо попадет в руки дикарей, и они будут использоваться его вместо вьючного мула.
Именно так они обращались с этим несчастным, которому привязали на спину половину головы бизона, и кровь залила его лицо и тело — поистине жалкая сцена. Кроме того, раба стегали кнутом, погоняя, хотя он пошатывался под огромным весом.
Нагруженные добычей охотники медленно двинулись на запад, оставляя за собой кровавый след.
Сьенфуэгос долго размышлял, глядя то на удаляющихся бизонов, то на несчастного христианина, которого два десятка туземцев использовали как вьючного мула.
Так что же теперь делать?
Решение, несомненно, было трудным — даже для человека, которому доводилось оказываться и в более сложных передрягах.
Осторожность — воистину святое слово! — советовала ему остаться на месте, а затем отправляться дальше на север, пусть даже он ни малейшего понятия не имеет, что ждет впереди.
Был еще другой путь: вернуться обратно по своим следам, к берегу моря; но здесь он снова оказался бы в безвыходном положении: ведь у него больше не было лодки.
И, наконец, оставался третий, самый опасный путь: отправиться вслед за индейцами и попытаться выяснить, не томятся ли у них в плену другие христиане.
— Вот бы хоть иногда приходилось выбирать между плохим и хорошим, — в который раз повторил он одну из любимых фраз. — Так нет же, вечно нужно выбирать между плохим и очень плохим.
Но что в этой ситуации считать плохим, а что — очень плохим?
Рассудок подсказывал, что «очень плохое» в данном случае — отправиться вслед за дикарями, но сердце говорило иначе.
А канарец прекрасно знал: когда сердце и рассудок тянут в разные стороны, ничем хорошим это не кончается.
В конце концов, стоит ли беспокоиться о судьбе идиота, готового рисковать собственной жизнью, пустившись на поиски мифического источника вечной молодости, якобы находящегося на каком-то затерянном острове неизвестно где?
А значит, он получил по заслугам и пусть будет доволен, что стал всего лишь вьючным животным, а не зловонным трупом, как его приятель Дорантес.
И тут Сьенфуэгос вспомнил далекие дни, проведенные в рабстве у свирепых антильских каннибалов, и как он тогда молил Бога, чтобы хоть кто-нибудь пришел на помощь.
Быть может, сейчас он сам может стать тем чудом, на которое так надеялся тот несчастный?
«А вдруг я и впрямь — одно из тех чудес, какие творит Пресвятая Дева? В таком случае мне будет нетрудно ему помочь, она все сделает за меня, — с улыбкой подумал он. — Вот только боюсь, чтобы спасти этого кретина, одного старого арбалета недостаточно, понадобится целая армия».
«А как бы поступил на моем месте Алонсо де Охеда?» — возразил он самому себе.
Отважный капитан Алонсо де Охеда был образцом для всех тех покорителей Нового Света, примером мужества, находчивости и, прежде всего, честности и благородства. Пусть он явился причиной множества смертей, правда также и то, что он искренне старался избежать убийств, честно предупреждая противников, почти ежедневно бросавших ему вызов, что владеет шпагой с поистине дьявольским мастерством и к нему не следует приближаться даже на милю.
Однако навязчивая идея победить с оружием в руках самого великого Охеду одолевала слишком многих, кто стремился стяжать себе славу на Эспаньоле, а потому, хоть тот всеми силами старался избегать столкновений, не обращая внимание на насмешки, время от времени все же был вынужден обнажать клинок, вновь и вновь доказывая очередному глупцу, что за безрассудную жажду славы платить приходится слишком дорого.
Ходили сотни легенд о десятках бесшабашных бретеров, воображающих, будто им известен особо хитрый удар и они смогут одолеть в поединке легендарного Охеду, и тогда весь багаж его блистательной славы и удивительных подвигов тут же станет их достоянием, а благородство и доблесть, которые он являл на протяжении всей своей жизни, полной невероятных приключений, тоже перейдут к ним.
Большинство отправились на тот свет, не успев даже пожалеть о совершенной ошибке, другим повезло больше: им удалось отделаться лишь глубокими шрамами.
Сьенфуэгос от души восхищался Алонсо де Охедой, о котором рассказывали, будто бы он, не достигнув еще и пятнадцати лет, первым вошел в осажденную Гранаду, а затем, желая привлечь внимание королевы, поднялся на вершину башни Хиральды, взобрался на парапет и прошелся по нему с такой невозмутимостью, будто прогуливался по Соборной площади.
По поводу его знаменитого хладнокровия даже ходила шутка: «Если напиток покажется вам слишком горячим, попросите Охеду окунуть в него палец, и питье тут же превратится в лед».
Также рассказывали, будто бы несколько поединков он провел, держа в левой руке книгу, а один и вовсе выиграл, не вставая с табуретки.
— Чертов Охеда! — воскликнул Сьенфуэгос. — Ну, почему тебя здесь? Будь ты рядом, я бы не задумываясь бросился на помощь этому бедняге!
Да, весьма печально, что Охеды здесь не было, несомненно, тот без колебаний бросился бы на помощь несчастному.
Но канарец не мог не признать, что Охеда — это Охеда, а все остальные, включая его самого — обычные люди.
Пока он, борясь с сомнениями, вел нескончаемый диалог со своей совестью, за спиной вдруг послышался ужасающий рев. Обернувшись, он разинул рот от изумления.
Это был смерч — но не обычный смерч, который нередко можно наблюдать в море или на пустынном берегу, нет, это был чудовищный торнадо, почти в целую милю диаметром, сметающий все на своем пути. Ветер подхватывал волков и бизонов и кружил их, словно сухие листья.
— Вот ведь мать его за ногу! — выругался он. — Только этого еще не хватало!
Словно мало было одиночества, растерянности, громадных равнин, волков, змей, бизонов, дикарей и пленного христианина, так нет же, неуемная капризница-судьба послала новый подарок в виде жуткого явления природы, чья сила, хоть и была сосредоточена в довольно узком пространстве, но не уступала силе урагана, который много лет назад разрушил злополучный Форт Рождества на Эспаньоле.
Сьенфуэгос до сих пор помнил выражение безграничного ужаса на лице прекрасной Синалинги, когда она сообщила ему о кошмарном Ур-а-кане, короле ветров, воплощенном духе зла, который приближался с юго-востока, уничтожая все на своем пути.
— Ветер? — изумился он тогда. — Но я не чувствую ни малейшего ветерка.
— Правильно, не чувствуешь, потому что все маленькие ветерки бегут в ужасе, чувствуя приближение великого короля ветров, — ответила она. — Завтра он будет здесь.
Так оно и случилось!
А после урагана не осталось ничего, кроме развалин.
Чудовищный ветер по бревнышку разметал форт, разрушил хижины индейцев, вырвал с корнем вековые деревья, а сам Сьенфуэгос уцелел лишь потому, что укрылся в глубокой пещере.
Но сейчас поблизости не было укромной пещеры, где он мог бы укрыться от ревущего чудовища, что двигалось прямо на него.
Очертя голову бросился он в сторону реки — туда, где видел охотников; выбрав самое большое и крепкое с виду дерево, привязал себя к его стволу толстой веревкой, всегда висящей на поясе.
Через пять минут пришлось закрыть глаза, потому что поднятые смерчем тучи пыли грозили его ослепить, и зажать уши, чтобы не оглохнуть от страшного рева.
Казалась, гигантская рука пытается вырвать дерево из земли; толстые веревки натянулись, грозя разрезать Сьенфуэгоса. Уже простившись с жизнью, он вдруг почувствовал, что чудовищный ветер стих и веревки ослабли. Открыв глаза, он обнаружил, что почти все деревья вокруг исчезли, их унес чудовищный смерч.
Сьенфуэгос был с ног до головы в пыли, пришлось десять минут плескаться в воде, чтобы вернуть себе прежний вид.
К счастью, ветер настолько напугал аллигаторов, что они потеряли аппетит.

 

Назад: 5
Дальше: 7

Stacysoync
войти в 1хбет найти зеркало в пин ап пин ап официальный сайт казино mostbet indir 1 икс бет ставки на спорт мостбет зеркало ред 1xbet как заполнить личные данные зарегистрироваться на 1 xbet как проходит идентификация в mostbet мостбет скачать ред
JesseKer
slottica 20 slottica logowanie slottica aplikacja slottica 18 slottica kasyno slottica bonus bez depozytu slottica pl slottica wyplata slottica wypЕ‚ata slottica darmowe spiny slottica 23 slottica zaloguj slottica casino slottica slottica free spins slottica kasyno slottica wypЕ‚ata slottica pl slottica wyplata slottica 23 slottica darmowe spiny slottica 20 slottica wyplata slottica kasyno slottica wyplata slottica bonus bez depozytu 2021 slottica casino slottica slottica 20 slottica kasyno slottica zaloguj slottica bonus slottica 18 slottica wyplata slottica darmowe spiny slottica 18 slottica 18 slottica 18 slottica pl slottica logowanie slottica opinie slottica pl slottica 20 slottica opinie slottica wyplata slottica bonus bez depozytu 2021 slottica logowanie slottica darmowe spiny slottica 20 slottica