55
Дороти
Дороти сидела в комнате Романа наедине с темнотой, льнувшей к ней, точно старый друг. Сколько сейчас времени – она не знала, только видела за окном черное, беззвездное небо. На прикроватном столике стояла свеча, а рядом лежал коробок со спичками, но Дороти никак не могла себя заставить зажечь огонь. Раз уж ей даже сидеть в этом номере тяжело – что же будет, когда она увидит вещи Романа? Стоило крепко зажмуриться – и получалось даже поверить, что он рядом. Постельное белье пахло им, а стены, казалось, еще хранили эхо его голоса.
Ей вспомнилось, как она спросила Романа в их первую встречу: «Хочешь сказать, ты видишь будущее?»
И как он ответил: «Может, и так. Может, я и твое видел».
К горлу подступил ком, а дыхание перехватило. Дороти душили рыдания, и она на мгновенье даже задумалась, а не дать ли слезам волю. Тогда, наверное, станет легче. Но все же крепко зажмурилась и до боли стиснула кулаки, лежащие на коленях.
У двери стояли стражи – судя по голосам, их было по меньшей мере трое. Она сказала им, что ей нужно кое-что забрать из комнаты Романа, и они согласились пустить ее сюда на пару минут, прежде чем она отправится на поиски Эша.
Вот только Дороти солгала. Из вещей ей здесь ничего не было нужно. Она просто хотела попрощаться и теперь, осуществив задуманное, собралась уходить.
Она обвела комнату взглядом, выискивая какую-нибудь вещицу, которую можно было бы прихватить с собой, чтобы стража ничего не заподозрила. Взгляд остановился на прикроватном столике. Верхний ящик был слегка выдвинут, а внутри что-то поблескивало.
Дороти выдвинула ящик и увидела на его дне кинжал.
Дыхание перехватило. Свое оружие она оставила в будущем, как и тело Романа, но ее кинжалы были длинными и тонкими, изготовленными специально, чтобы причинять невыносимую боль, почти не оставляя следов.
Этот же нож был другим. Перво-наперво, он был гораздо тяжелее. Лезвие было широким – почти как ее запястье. Дороти взвесила оружие в руке, с интересом разглядывая его. Такое могло бы перерубить кости и плоть точно сливочное масло.
Под кинжалом белел сложенный вдвое лист бумаги. Дороти узнала почерк Романа.
Затаив дыхание, она взяла записку.
«Дорогая Дороти!
Забавно, как долго мне не хватало духа обо всем тебе рассказать. Может, дело в том, что я не хотел признавать, что уже пора. Наверное, так всегда и бывает с теми, кто точно знает день и обстоятельства своей смерти. С одной стороны, у тебя есть не один месяц на то, чтобы воплотить в жизнь все свои планы, а с другой – когда назначенный час настает, с этим очень сложно смириться. Удивительно, но, даже если знаешь о своей смерти все, встречать ее от этого ничуть не легче.
Наверное, надо объяснить. С нашего с тобой первого путешествия в прошлое меня преследуют воспоминания о моей гибели. Я точно знаю, как это произойдет, и примерно понимаю, когда это будет.
Мы полетим в будущее. Там мы с Эшем повздорим, а потом меня застрелят. Я истеку кровью и умру в руинах нашего погибшего мира. Последним, что я увижу в своей жизни, будет черное, бессолнечное небо.
Мы ведь с тобой так хотели спасти этот самый мир вдвоем. Единственное, о чем я жалею, – что не увижу, как он спасется. Другое дело ты, Дороти. У тебя еще вся жизнь впереди.
Не потрать ее впустую.
Роман».
Дороти закрыла глаза. Слезы все-таки хлынули. Но рыдания не обессилили ее, как она боялась. Наоборот, укрепили.
Теперь она точно знала, что делать.
И, утерев щеки тыльной стороной ладони, поднялась на ноги, покрепче сжав рукоять кинжала Романа.
Вряд ли он оставил его в ящике с расчетом на то, что она его заберет, но Дороти все равно решила взять его. Тем более что ей в голову уже пришел план по спасению мира, для исполнения которого как нельзя лучше подойдет этот самый кинжал.
Время пришло.
