Эш рухнул на землю. Пальцы защипало, а рот тут же наполнился песком и грязью. Черные острые камни царапнули его по щекам, осколки битого стекла вонзились в кожу.

Он закашлялся и попробовал было подняться, но Роман навалился на него сзади, придушив его крепким захватом.

Послышался щелчок, похожий на звук взведенного курка – вероятно, это он и был, – и в затылок Эшу уперлась холодная сталь пистолета.

Он зажмурился. Внутри все замерло.

Прошла секунда, затем другая. Роман ругнулся вполголоса. Но так и не выстрелил.

Эша била дрожь, на коже выступила испарина, мысли путались. Глаза заволокло кровавой пеленой, а в ушах стоял шум.

Почему же он не стреляет?

Ответом ему стало воспоминание, тотчас же вспыхнувшее перед глазами: мальчик, стоящий на коленях посреди грязной поляны, со всех сторон окруженной черными палатками. Маленькая девочка у него на руках, ее безжизненно раскинутые руки и ноги, пустой, стеклянный взгляд…

Эшу казалось, что он по-прежнему стоит у края той поляны. Дождь барабанит по плечам, ботинки вязнут в грязи, а он сам неотрывно смотрит, как умирает сестренка Романа.

– Почему же ты мне о ней не рассказывал? – глухим голосом спросил он. Тогда, в 2074-м, на поляне он задал Роману тот же вопрос, который до сих пор не давал ему покоя. – Неужели ты и впрямь думаешь, что я бы тебя не понял?

Роман тяжело дышал.

– Не смей со мной заговаривать о Кассии, – процедил он.

– Ты был мне лучшим другом, – продолжил Эш. Перед глазами встало другое воспоминание, вытеснив страшную картину смерти Кассии.

Утром после предательства Романа Эш проснулся и обнаружил, что его пистолет пропал, а на его месте кто-то оставил скомканную бумажку: косым почерком Романа, который он тут же узнал, на ней было написано: «До встречи, дружище».

Эш весь день проходил, сжимая в кулаке эту записку, и все с тревогой вглядывался в черные воды, дожидаясь возвращения Романа. Тогда он готов был простить ему все на свете. Но друг так и не вернулся.

Роман крепко зажмурился. Рука, в которой он держал пистолет, задрожала.

– Не начинай.

Сколько же он живет с этой нескончаемой болью, подумалось вдруг Эшу. Со смерти Кассии прошло два года, а с побега к циркачам – год. И все это время Роман строил планы по спасению сестренки.

– Я бы тебе помог, – заверил его Эш, нисколько не покривив душой. Он охотно и безо всяких вопросов исполнил бы любую просьбу Романа, как и Чандры, Уиллиса или Зоры. – Если бы ты только поделился со мной своими замыслами, я бы обязательно тебе помог! Мы бы вместе попробовали ее спасти!

– Лжешь, – едва слышно ответил Роман. – Все сложилось бы иначе.

– Давай я тебе помогу хотя бы сейчас, – проговорил Эш и, помедлив пару секунд, подался вперед и осторожно, не сводя глаз с Романа, положил свой пистолет на землю между ними. – К чему нам с тобой воевать? Не лучше ли объединиться против Мака?

На лице Романа не осталось и тени гнева. В глазах читались лишь боль и тоска.

«Слишком много всего случилось», – с отчаянием подумал Эш. Их дружбы уже не вернешь. И все же ему хотелось донести до Романа, что он ему не враг. Что он не винит его во всем том, на что тому пришлось пойти.

– Я видел это мгновенье, – проговорил Роман. – Я всегда знал, что ровно так все и случится.

Он опустил пистолет и протянул Эшу руку.

Тот хотел было ответить на рукопожатие, но тут в воздухе просвистела пуля.