Дороти выпрямилась, судорожно дыша, и в нерешительности поднесла руку к лицу. На губах еще остался вкус губ Эша, а на теле – тепло его рук.

Он позвал ее с собой! Он видел, во что она превратилась, – но это его не остановило!

Но почему же она отказалась?

Дороти зажмурилась. Еще мгновенье назад все ее мысли были об Эше, но теперь к ним примешались другие. Ей вдруг вспомнилась «Вторая звезда» – его машина времени. Вспомнились Зора, Уиллис, Чандра и то удивительное чувство, которое она испытала рядом с ними.

Ей казалось, что она в их кругу своя. Никогда прежде – ни до, ни после – с ней такого не случалось. В те минуты ее не оставляла уверенность, что она наконец нашла свое место и оно рядом с Эшем и его друзьями. Она ни капли не сомневалась, что наконец обрела дом.

Но тут в памяти всколыхнулись другие, более свежие воспоминания.

Вот она стоит на сцене бального зала в отеле «Фейрмонт», а горожане разразились аплодисментами.

Роман своим уверенным и звучным голосом рассказывает собравшимся о планах Цирка по спасению города.

То, о чем она когда-то читала в учебниках истории, становится явью, и ее вдруг охватывает ощущение собственной силы.

Завтра ей предстоит изменить мир. И почему Эш позвал ее только сейчас? Когда уже слишком поздно?

В оцепенении она открыла дверь.

На пороге стоял Роман в элегантном черном смокинге и белом галстуке-бабочке. Дороти вспомнила, что этот самый наряд носил на съемках фильма «Кейн и Мейбл» в далеком 1936-м Кларк Гейбл. Роман украл его из гримерки актера, как только съемки завершились.

Дороти вспомнилось, каким Роман был год назад – совсем еще мальчишкой, худым и голодным, с куцей бородкой и бегающим взглядом – и ее охватила гордость за него. Год назад смокинг смотрелся бы на нем нелепо, но сейчас Роман выглядел сногсшибательно. Истинный властитель душ и спаситель Нового Сиэтла!

Но минута гордости быстро закончилась. Роман оказался не один. Рядом с ним стоял Мак Мерфи – приземистый, тучный мужчина в костюме не по размеру и пышном галстуке. За ухо у него была заткнута незажженная сигарета. Он опирался на костыли, а на бедре у него белела плотная белая повязка, на которой обозначилось коричневатое пятно крови.

При виде его Дороти с трудом спрятала улыбку. Судя по пятну, рана была огнестрельной. Дороти и сама не раз с удовольствием представляла, как стреляет в Мака, и ей сразу стало очень любопытно, кому посчастливилось нажать на курок в реальности.

– Мак! – воскликнула она, силясь скрыть ликование. – Какая честь! Чем обязана?

Мак подался вперед, нагло вторгнувшись в ее личное пространство. Дороти захотелось отступить на пару шагов, но она испугалась, что он воспримет это как приглашение войти, а ей меньше всего на свете хотелось тесниться в крохотной уборной с Маком Мерфи.

Поэтому она осталась стоять, где стояла. Мак был так близко, что они почти соприкасались. В нос ей ударил запах дешевого одеколона, но она не шелохнулась. Мак неуклюже схватил ее за руку и мазнул своими мясистыми, потрескавшимися губами по ее костяшкам. Роман содрогнулся от отвращения.

«Скажи спасибо, что тебя он целовать не захотел», – чуть было не съязвила Дороти, но прикусила язык.

– Вы, как всегда, чудесно выглядите, мисс Фокс! – сказал Мак, одарив ее жуткой улыбкой.

– Взаимно, – отозвалась она, с деланой неспешностью отнимая руку от его губ, чтобы он не догадался, до чего ей противен.

Роман поправил бабочку, слегка ослабив узел на шее. Ему явно было не по себе.

– Мак хотел кое-что с нами обсудить.

– Серьезно? – Дороти перевела взгляд на Мака. – Мира дала нам понять, что вы пришлете своих головорезов, если мы не уплатим всю сумму.

– Не глупи, детка, – Мак небрежно махнул рукой, а Дороти невольно ощетинилась на «детку». – Что мне эти несколько долларов. Я слишком ценю наши отношения, чтобы обращать внимание на мелочь.

Дороти старательно сохраняла невозмутимость, но от мысли о каких бы то ни было отношениях с Маком на нее нахлынуло омерзение.

– Тогда зачем вы здесь?

– У вас проблемы с деньгами, милая, – заметил он, и в его глазах вспыхнул голодный блеск. Дороти открыла было рот, чтобы ответить, но он жестом остановил ее. – Не утруждай себя враньем. Я в курсе, что вы задолжали не только мне. Еще Грэму Харви и Чедвику Бруннеру, причем несколько сотен, – проговорил он и сделал небольшую паузу, разглядывая свои ногти.

Роман нахмурился и посмотрел на Дороти. Она рассчитывала на то, что в худшем случае циркачи смогут отстоять отель силой, но до сих пор делать этого им не приходилось. И глупо было бы устраивать проверку на прочность сейчас, когда столь многое на кону.

– И что вы предлагаете? – осторожно спросила она, подняв взгляд на Мака.

Он хищно осклабился.

– Проспонсировать вашу экспедицию.

– Зачем вам это? – с недоумением спросил Роман.

– Решил, знаете ли, сделать свой вклад в благотворительность. Предлагаю вот что: я прощаю вам долги и помогаю откупиться от Чедвика с Грэмом. Может, даже накину немного сверху, чтобы вам было на что жить дальше. – Мак оперся на один из костылей и выудил из кармана полупустой коробок спичек. – Этих ваших Фигляров ведь кормить нужно, правда? Да и содержание машины времени наверняка недешево.

Он достал сигарету из-за уха, зажал в зубах и ухмыльнулся. Не дождавшись ответа, он зажег спичку и покачал головой.

– Послушайте, я прекрасно знаю, что вы живете, обчищая старых леди на улицах. Но как вы продержались на этих грошах целый год – не представляю. Чедвик с Грэмом уже давно нашептывают мне о своих планах выжить вас из отеля, но это стыд и позор, как по мне, – сказал он, театрально прижав ладонь к сердцу. На его жабьем лице проступило сочувственное выражение. – Вам нужен кредитор, дорогуша. Человек с пухлым кошельком и властью, способный защитить вас от крыс, которые того и гляди сюда понабегут.

Мак поднес спичку к сигарете и затянулся, раздув ноздри. Дороти большого труда стоило не проявить отвращение. Запах сигаретного дыма она терпеть не могла.

Увы, Мак был прав. Циркачи последнее время едва сводили концы с концами, и денежная помощь сейчас была бы очень кстати. К тому же если принять предложение Мака, то, во-первых, будет на что прокормить членов банды, а во-вторых, не придется снова грабить людей на улице и марать репутацию спасительницы, которую Дороти с таким трудом выстраивала.

Вот только вступать с Маком в официальные партнерские отношения было как-то… мерзко. Точно в грязи изваляться.

– Чего вы хотите взамен? – спросила она.

– Взамен? Это что, шутка? Вы же пообещали спасти мой город! – Мак потряс рукой, загасив спичку. – Чего еще можно желать?

Он глубоко затянулся, а Роман вскинул брови, не проронив ни слова. Он безупречно владел искусством гнетущего, затяжного молчания, от которого собеседникам зачастую становилось не по себе. Настолько, что они в конце концов, сами того не желая, выпаливали то, о чем не собирались распространяться.

Мак окинул Романа взглядом и улыбнулся.

– Ну ладно, ладно. Вы меня раскусили. Одно условие все же есть, – проговорил он, опустив взгляд на пунцовый кончик сигареты. При этом на его лице проступило любопытство, точно он в жизни ничего подобного не видел. Наконец он пожал плечами и поинтересовался: – Вы в будущем когда-нибудь бывали?

Дороти нахмурилась. Нет, путешествий в грядущее она еще ни разу не предпринимала, но часто грезила о них, и в ее грезах мечты и реальность переплетались до того тесно, что она начинала в них путаться. Но иногда она забывала, что ее машина времени может летать в обоих направлениях.

– Будущее совсем не похоже на прошлое, – ответил Роман, прервав ее размышления. – Оно еще не случилось и потому не стабильно. Бесчисленное множество версий грядущих событий сосуществуют бок о бок, и заранее просчитать, в какой из них ты окажешься, попросту невозможно.

– Так, значит, вы там все же бывали! – воскликнул Мак. – И как далеко забрались? На несколько дней вперед? На год?

– Я несколько раз летал в будущее, когда работал с Профессором, – продолжил Роман. – Но оно постоянно меняется, и потому невозможно гарантировать, что увиденное нами хотя бы в чем-то совпадет с тем, что нас и впрямь ждет в реальности.

Мак со вздохом подался вперед и постучал почерневшими пальцами по сигарете, чтобы стряхнуть пепел.

– И насколько сильно все может перемениться?

– Сильно. Вы даже не представляете, насколько, – ответил Роман. Его голос, как и всегда, был ровным и невозмутимым, но по напряженно сжатым губам было заметно, что он чего-то недоговаривает.

Дороти сдвинула брови. Как странно. Когда Роман рассказывал ей о своих вояжах, он был совершенно спокоен.

Мак кинул сигарету на плиточный пол и затушил ее наконечником костыля.

– Вы слыхали о том, чем занималась моя семья до землетрясения? – спросил он, остановив на Дороти пытливый взгляд. Та не ответила, и тогда он продолжил: – Если взглянуть на мое семейное древо, то вы обнаружите там одних мафиози, сутенеров, преступников, шулеров и так далее. Да, я не из славного рода, но моя семья пережила все войны, кризисы и природные катастрофы, что только знавала история, а все потому, что со смекалкой у нас все в порядке, – поведал он, выразительно постучав пальцем по виску. – Мой дед любил сравнивать нас с тараканами. Если завтра грянет даже ядерный холокост, мы все равно изловчимся и выживем.

Сравнение с тараканами было чересчур уж честно – такого Дороти от Мака не ожидала, – но язвить на эту тему она не стала.

– Не буду долго ходить вокруг да около, – продолжил сутенер. – Я всеми руками за эти ваши вылазки в прошлое, спасение Нового Сиэтла и так далее. Но мне хочется увидеть свое будущее. Назревают, понимаете ли, некоторые вопросики, которые надо разумно решить. Скажем так, я задумал пару делишек, и очень хотелось бы заранее знать, выгорят ли они, – поведал он и нахмурился, почесав подбородок. – Ну что, могу я рассчитывать на вашу помощь?

«Пару делишек». Дороти живо представила, какие они могут быть. Она подняла взгляд на Мака, но, к ее изумлению, привычной волны отвращения внутри не всколыхнулось.

Впрочем, ну что такое несколько полетов в будущее? Сущие пустяки.

– В общем, подумайте над моим предложением, – сказал Мак, прервав ее мысли, и, неуклюже развернувшись на костылях, заковылял по коридору. – Скоро вернемся к этому разговору.

Когда он отошел на приличное расстояние, Дороти открыла было рот, но Роман вскинул руку, давая знак, что говорить еще не время. Только когда Мак исчез за углом в самом конце коридора, Роман метнулся в уборную и с тихим щелчком захлопнул дверь.

– Что… – начала было Дороти, но Роман скользнул мимо нее, рыща взглядом по потрескавшимся раковинам, тусклым оконцам, кабинкам, изрисованным граффити. В его движениях была какая-то странная нервозность, казалось, он с огромным трудом скрывает злость.

Дороти нахмурилась.

– Что с тобой?

– Он ушел? – поинтересовался Роман спокойным, но заметно похолодевшим тоном и вскинул брови. На лице не было и тени улыбки. – Или ты его в одной из кабинок спрятала?

– Кого? – спросила Дороти, и Роман пригвоздил ее к месту ледяным взглядом, недобро раздув ноздри.

– Давай без фокусов, – рявкнул он, и Дороти вдруг охватила злость.

Надо же, какой оскорбленный тон! Мало ли с кем она прячется по уборным! Можно подумать, он вправе ее судить! Он, человек, который не раз выползал из бара под утро, приобняв какую-нибудь красотку, и ни разу не получивший за это от Дороти ни единого упрека! Уж у нее-то хватает совести не лезть в чужие дела, взял бы с нее пример!

Она расправила плечи и выдержала его взгляд.

– Ты что, следил за мной?

Короткий, невеселый смешок.

– Еще чего не хватало.

– Тогда с какой стати…

Роман шумно прочистил горло.

– Я заметил его в толпе. И не постыдился ведь притащиться ко мне в отель. Ни грамма совести.

– То есть ты следил за Эшем.

– И был немало удивлен, когда обнаружил вас вместе.

Решимость Дороти вдруг поколебалась. Нет, она по-прежнему не считала, что обязана извиниться за случившееся, но теперь понимала, что для Романа это было чистой воды предательство. Дело не в том, что она заперлась в уборной с другим парнем, а в том, что этим парнем был Эш.

– Можно подумать, ты нас голыми застал, – сказала она. – Ничего такого не было. Мы просто поговорили.

Роман не сводил с нее ледяного взгляда.

– Он предлагал уйти вместе с ним?

Так его испугало, что она может променять его на агентов защиты хронологии!

– Предлагал, – осторожно подтвердила она. Роман презрительно скривился, и Дороти поспешно добавила: – Но я отказалась. Само собой.

Повисла мучительная тишина. А потом Роман опустил напряженные плечи. Казалось, злость его наконец оставила.

– Ты же их совсем не знаешь, – сказал он, потирая глаза. – Ты ведь не застала мегаземлетрясения. Все тогда почитали Профессора за гения. Но когда случилась беда, он наплевал с высокой колокольни на то, что люди кругом гибнут. И отказался помогать городу.

– Я все это знаю, – кивнула Дороти.

– Не все, – Роман поднял на нее измученный взгляд. – К примеру, ты слышала, что Профессор, когда его жена погибла, начал регулярно летать в прошлое, чтобы ее спасти? Эти полеты продолжались несколько месяцев, но когда я его попросил…

Он тряхнул головой, плотно сжав губы.

Дороти эти слова зацепили. За год знакомства Роман ни разу не рассказывал ей о своей жизни до землетрясений, как будто жизнь вообще началась лишь в тот день, когда Профессор назначил его своим помощником.

– О чем попросил? – уточнила она, шагнув к Роману.

Он пропустил этот вопрос мимо ушей.

– Знаю, ты считаешь Эша и его приятелей хорошими людьми, но, пойми, они ведь всегда были на стороне Профессора, всегда его защищали! И сегодня Эш заявился к нам только для того, чтобы помешать нашим полетам в прошлое. Они там, в этом своем агентстве, по-прежнему думают, что, кроме них, этим никто заниматься не вправе.

– Об этом не переживай. Эш ушел.

– В самом деле? – холодно переспросил Роман.

Дороти обвела его изучающим взглядом. Поразительно, но на мгновенье – на долю секунды – на его лице проступило чувство, подозрительно похожее на разочарование. А следом вернулось раздражение. Ни за что не подумаешь, что несколько мгновений назад этого человека захлестывали печаль и боль. Но Дороти успела их заметить.

– Роман… – позвала она и потянулась к нему.

Он шумно сглотнул и отвернулся.

– Если ты не против, я пойду. Хочу сегодня лечь пораньше, – проговорил он, тщательно взвешивая каждое слово, точно опасаясь разоблачения. – Завтра важный и непростой день.

Он пулей выскочил в коридор и ушел.