Глава 22. Перемена погоды и разворот волны
И завертелось.
То, что еле-еле ползло, испытывая мое терпение и крепость нервов, вдруг понеслось прыжками и с головокружительной скоростью.
Я едва успевала следить за происходящим, осознавая себя пунктирно, в отдельные моменты: вот я разговариваю с Полиной, жалуюсь ей на превратности судьбы, подложившей мне такую свинью, как пагубный скандал в СМИ, и красивое лицо моей старой знакомой выражает сочувствие и понимание, а в глазах ее мерцают искорки торжества.
Вот я присутствую на занятии, битых два часа добросовестно восхваляя Великого Гуру.
Вот Полина приводит меня на персональную встречу с психологом, душевной женщиной с приятными манерами, и я не просто плачусь ей в жилетку – я рыдаю, делая это, кстати, совершенно искренне.
Так долго сдерживалась, не давая волю чувствам, и наконец получила возможность выплеснуть их на того, кого не жалко!
Психологу я выложила все про наши рухнувшие отношения с Говоровым, в итоге, кажется, создав себе образ избыточно эмоциональной и крайне неуравновешенной особы.
Видимо, это было самое то: меня пожалели, обнадежили обещанием скорых перемен к лучшему и вкрадчиво предложили в ознаменование начала новой жизни оплатить пару полезных курсов.
Я наступила на горло собственной жабе и раскошелилась.
– Рассматривай это как инвестиции в свое светлое будущее, – утешила меня Натка.
Сама-то она от своего куратора Ульяны виртуозно пряталась, поскольку вкладываться в сомнительное будущее «Эйч Джи Сикрет» не собиралась, но и на неприятности напрашиваться не хотела.
И вот наступил решающий момент.
В этот день мне снова следовало предстать перед комиссией ВККС, и я надеялась, что очередное слушание не пройдет впустую, потому что накануне – поздним вечером мне сообщила об этом довольная Машка – с далеких островов прилетел Диманди, и его помощница твердо гарантировала: как только рэпер отоспится после долгого перелета, он скажет свое веское слово.
А утром добрые вести посыпались на меня, как конфетти на елочку: в медиамире произошла разительная перемена погоды, и Интернет запестрил публикациями о том, какая я хорошая.
– Вы видели?! – возбужденно горланил в телефонную трубку юный спец по манипулятивным СМИ Данила. – Я на одной этой истории половину диссертации сделаю! Как они поменяли курс, а? Прям круто развернулись, а скорость и слаженность действий все такие же высокие, не каждый дирижер так своим оркестром руководит!
Сумасшедшее выдалось утро… Свистел оставленный на огне чайник, обугливались гренки, а Сашка, забыв про завтрак, азартно шарила в Сети, выуживая все новые публикации.
Отдельные фразы она мне зачитывала, а ссылки собирала в кучку для дальнейшего изучения. Данила, видимо, делал то же самое, потому что уже к десяти утра я получила наскоро слепленную презентацию с профессиональным анализом информационного пространства.
Внимательно изучить ее я не успевала, но пролистала и уловила суть. Все те же дрессированные СМИ с цирковой ловкостью сделали кувырок назад и теперь пылко защищали меня от поклепов и наветов.
Концепция, надо признать, вырисовывалась стройная: наше общество, мол, предвзято относится к женщинам, профессионально действующим на традиционно мужском поприще. Женщина-хирург, женщина-пилот, женщина-судья вызывают недоверие и априори находятся под подозрением, потому как принято считать, будто «слабый» пол недостаточно серьезен. Женская логика, девичья память, дамские истерики – эти и другие стереотипы работают. Женщинам труднее сделать карьеру и сохранить репутацию – вот и уважаемая судья Елена Владимировна Кузнецова стала жертвой несправедливых нападок.
Те же самые СМИ, которые прежде ругали меня, грудью встали на мою защиту, и это было довольно забавно, потому что о своем собственном участии в имевшей место травле ни одно издание не упоминало. Зато сразу несколько наиболее рейтинговых СМИ написали, что провели собственное расследование, подтвердившее, что я белая и пушистая. Доказательства не приводились – зачем? Подразумевалось, что веского печатного слова достаточно.
Так или иначе, ВККС должна была принять во внимание такой крутой поворот. К тому же председателем комиссии была дама, и ее тема дискриминации по половому признаку не могла не заинтересовать.
Об этом не принято говорить, в наших кругах это табу, но что правда, то правда: женщина-юрист многими воспринимается как специалист второго сорта.
Да уж, организованными «Эйч Джи Сикрет» кампаниями в СМИ руководил кто-то очень неглупый.
Приехала Машка – она специально отпросилась с работы, чтобы свозить меня на коллегию. Не то чтобы мне нужен был водитель, просто дружеская поддержка не помешала бы: я чувствовала, что все вот-вот решится, и сильно нервничала. А у Машки среди членов коллегии еще и хороший знакомый нашелся, бывший однокурсник – инсайдерский источник оперативной информации, если что.
Мы ехали на коллегию, а телефон все пищал: Сашка с Наткой присылали мне новые ссылки. Потом проснулся Диманди и сразу же, как было обещано, вышел в эфир в Инстаграме, чтобы заявить, что его приход на праздник моей дочки был не пошлой заказухой, а бескорыстным порывом чуткой рэперской души.
Артист был очень эмоционален и, надо признать, убедителен. Члены коллегии, просмотрев его видеозапись, зашушукались.
А потом вдруг дверь распахнулась, пропуская нежданного гостя.
ВККС – это не открытое судебное заседание, а довольно камерное мероприятие, на котором нет публики и представителей СМИ. Что называется, тут «только свои»… И вот этот новый участник присоединился к нашей небольшой компании так спокойно и уверенно, как однозначно свой. Хотя, если судить по недоумению на лицах присутствующих, своим он все же не был.
Я вовремя поймала отвисающую челюсть, узнав во вновь прибывшем того самого любителя блинков со сметаной – Ивана Петровича, который от Павла Викторовича. А он вежливо поздоровался, подошел к даме-председателю и вручил ей большой бумажный конверт. Шепнул что-то на ухо – Ольга Викторовна посмотрела на него исподлобья, достала из конверта лист бумаги и некоторое время молча изучала его. Опять посмотрела на Ивана Петровича – тот выдержал этот взгляд совершенно невозмутимо, кивнула, положила бумагу и прихлопнула по ней ладонью.
Иван Петрович тоже кивнул, повернулся и удалился… незаметно подмигнув мне!
Мягко стукнула дверная створка. Ольга Викторовна, провожавшая уходящего Ивана Петровича неотрывным взглядом, еще пару секунд гипнотизировала закрывшуюся дверь, потом кашлянула, перевела взгляд на меня и укоризненно произнесла:
– Ну что же вы, Елена Владимировна! Я все понимаю, секретность… но можно же было как-то дать понять, намекнуть… Сколько времени потеряли… – И она зашуршала бумагами, сокрушенно покачивая головой. Подняла голову, поправила очки: – Давайте-ка прервемся…
Я вышла из кабинета, надеясь, что Иван Петрович еще не ушел и хоть что-то мне объяснит, но в предбаннике ждала одна Машка.
– Ну? Что? – Она подскочила. – Все? И как?
– Я ничего не поняла, – ответила я честно и выглянула в коридор. – Слушай, а мужик тут проходил, он где?
– Что за мужик, кстати, кто такой, почему я не знаю? – пуще прежнего оживилась Машка и огладила себя по бокам. – Прошел такой – добрый день, Мария Николаевна! – а я и не в курсе, кто таков. Интере-э-э-эсный…
– Интересный – не то слово, – согласилась я. – Мань, он какую-то бумагу принес. Ольга Викторовна, председатель коллегии, по-моему, в шоке. Упрекнула меня – почему я молчала, не пришлось бы время тратить… Я ничего не понимаю!
– Так, стой здесь, я Вадьку поймаю и все у него выпытаю! – Подруга подхватилась и унеслась в кулуары – ловить и пытать друга юности.
Я налила себе водички из кулера, вышла в коридор, нашла окно и встала под открытой форточкой – подышать. И увидела на улице загадочного Ивана Петровича – он как раз садился в машину.
– Иван Петрович! – позвала я в форточку, привстав на цыпочки.
– Елена Владимировна! – отозвался он и шутливо козырнул мне. Потом показал большой палец, сел в свою машину и уехал.
И вот что это было?!
– Ты как тут? В общем, все прекрасно! – вернулась раскрасневшаяся улыбающаяся Машка. – Вопрос фактически решен, тот мужик принес волшебную бумажку.
Я с хрустом смяла пустой стаканчик.
– Спокойно, все хорошо! – Смеющаяся Машка потрясла меня за плечи. – Ой, Ленка! Да ты у нас героиня, оказывается!
– Мань, объясни все толком!
– Толком не получится, я сама ту бумагу не видела, могу только в Вадькином восторженном пересказе. – Машка прислонила меня к подоконнику. – Ты стой, не падай. Короче, ведомство генерала Усольцева официальную благодарность тебе прислало, все чин-чином, с печатью и за подписью самого Павла Викторовича. Ты, Лена, содействовала и оказала неоценимую помощь. При этом рисковала собой и своей репутацией, во как! – Машка не сдержалась и восторженно взвизгнула. – Ой, как в кино! Ты, выходит, типа спецагент под прикрытием! Благодаря тебе раскрыта опасная секта! Фух-х-х, теперь можно не беспокоиться за решение коллегии…
Подруга еще что-то говорила, а я уже тянула из кармана мобильник, чтобы позвонить бесценной Тамаре Тимофеевне.
Вот это помощь! И скорая, и всеобъемлющая! Я-то надеялась лишь на то, что генерал Усольцев со товарищи возьмут в оборот Хатуева с его компанией, а они мимоходом и меня из трясины вытянули.
Но Тамара Тимофеевна трубку не взяла, а через минуту прислала СМС: «Не могу говорить, за рулем. Еду Толю забирать».
– Маш, ты знаешь, в какой больнице наш Плевакин лежит? – спросила я подругу. – Можешь меня подвезти туда, когда тут все закончится? Кажется, уже совсем недолго осталось.
