Глава 6

Проснулся Птица далеко за полдень. Тело после вчерашних переходов ныло и болело. Лишь к обеду он почувствовал себя значительно лучше.

Умял в столовой две порции, не торопясь выпил чаю и вышел покурить в сад.

Дождя не было. Солнце ласково пригревало, и чистое небо над головой поднимало настроение. Здесь его и отыскал Сашко.

– Здоров! – Мангуст бухнулся на скамейку и вытянул ноги. – Погодка-то! Самое оно! – Электрик прищурился на осеннее солнце, а потом подвинул к Сергею объемистый пакет.

– Тут все по заказу, как ты просил. – Он достал из кармана свернутые деньги и положил рядом. – Сдача. Свои, на магарыч, я уже взял, так что не беспокойся.

Птица поблагодарил и спрятал деньги.

– А чего тогда трезвый такой? – В шутку спросил он электрика.

– Не, – засмеялся тот. – Я вечерком, после работы, тяпну. А пока рано еще. Хотя, есть, конечно, и такие, – продолжил Манга, – кто с утра шары заливает. Повод-то всегда есть, причем железный! – Он глубокомысленно поднял вверх палец и достал семечки.

– Это какой же? – полюбопытствовал Сергей.

– Радиация, конечно! – Сашко ловко расщелкивал скорлупу зубами и сплевывал шелуху в сторону. – Те, которые непосредственно в Зоне промышляют, постоянно хлещут. Кто с горя, кто со страха. Стресс снимают. Ну а есть и такие, что уже пьют просто по привычке.

Сокольских соскреб щепкой грязь с ботинка и спросил:

– А что, нынче кто-то в Зоне промышляет? Сталкеры, что ли?

– Ну почему – сталкеры? Строители хотя бы… – Сашко потряс кульком с семечками. – В основном на вояк пашут. Те там строят чего-то, деньги шальные платят. Вот только желающих все меньше.

– Отчего ж так? – спросил Сергей.

Мангуст помолчал и произнес:

– А хренотень там какая-то творится. Оно, конечно, и раньше всякое было, но не так. А теперь что ни день, то чудеса новые. Нехорошие, надо сказать, чудеса-то. Вот у народа крыша и едет. Кто пьет до потери памяти, кто учудит чего.

Электрик вздохнул, почесал затылок и задумчиво посмотрел на Сокольских, который выпустил три колечка дыма так, что каждое последующее пролетело сквозь предыдущие.

– Недавно вот случай был, – продолжил монтер. – Работал у них там бульдозерист один. Работал хорошо, да пил много. Однажды наклюкался и решил в одиночку по Зоне прогуляться, уж не знаю, как они это клювами прощелкали. Вернулся никакой. Сел за рычаги бульдозера и поехал оттуда прочь. В смысле, в противоположную от Зоны сторону. Вояки сначала не сообразили, а когда хватились, он уж до второго кольца докатил. Там его, конечно, уже ждали и дорогу заблокировали. Ну а он в сторону свернул, отвал бульдозера над кабиной поднял, чтоб они его, значит, пулею не сняли, и аккурат по минному полю их объехал.

«Так вот откуда там «тротуар-колея», – тотчас смекнул Сергей.

– Конечно, они могли этого дурака шлепнуть, да не стали. Просто дождались, пока он до опушки допыхтит. Там и вытащили его из кабины под белы рученьки.

– И что? – Птица заинтересованно смотрел на Мангу, ожидая продолжения.

– Да то, что он уже совсем никакой был. Слюною изошел, бредить начал, конец света предсказывать. В общем, полным психом сделался. Говорят, до сих пор галоперидол в «дурке» глотает.

– А с минным полем-то что? – Сокольских вернул электрика в интересующее его, Сергея, русло.

– Дык бульдозеру-то что от противопехоток будет? Проредила машина минное поле без всяких для себя последствий. Но вояки обещали скоро пару противотанковых положить. Дурной пример, говорят, заразителен.

– Ну а у самих вояк крыша не едет? – Птица вытащил из пакета банку тушенки и покрутил ее в руках.

– Да вроде нет. Может, таблетки какие-то жрут. Сейчас столько химии всякой развелось. Наверное, придумали что-то, – ответил Сашко и широко зевнул.

– Хорошо, а что же сталкеры? – не унимался Сергей, желая вытащить из собеседника побольше информации.

– Дались тебе эти сталкеры? Чего ты ими так интересуешься-то? – В голосе электрика звучало неодобрение.

– Ну а как же! Столько о них слышал. Дескать, едут со всех концов света, а я до сих пор ни одного не видел! – Птица подбросил банку в воздух, поймал и положил в пакет.

Сашко внимательно посмотрел на собеседника, а потом сказал:

– То, что прутся сюда разные, – это факт. Ты вот, может, и вправду червяков копать приехал, а другие… Да не верти ты головой, не увидишь. Дачи тут давно стоят, но с восемьдесят шестого о них позабыли. А вот в последнее время эти дома скупать кто-то стал. Причем за немалые деньги. Кто они, эти новые хозяева? Или поселки брошенные вдруг стали оживать. За каким хреном сюда народ потянуло? – Сашко мрачно сплюнул. – Нынче здесь места недобрые. Ночью лучше не ходи, всякое случается. Если хочешь знать, все мы тут по-своему «сталкеры». Все, кто раньше здесь обитал, после аварии на АЭС в Зону ходили: посмотреть, поживиться. Кто сгинул, кто разбогател, разное было.

– И ты туда ходил? – Сергей и раньше догадывался, что электрик неоднократно был в Зоне, но сейчас впервые слышал об этом из его уст.

– Да что там, я так… Далеко не заходил, из любопытства только. Провод, там, бесхозный собрать, цветной металл какой. Говорю же, все там были, даже мент наш, Припятко, и тот был. Выходит, что и он сталкер.

В это самое время на аллее показался участковый. Он неторопливо шагал, задумчиво разглядывая деревья в парке, но держал курс точно на их скамейку.

– О-о-о! Вспомнишь, как говорится… вот и оно. – Сашко скомкал в руке кулек с семечками и встал. – Ладно, бывай. Похоже, он к тебе. – Шустро свернув на боковую дорожку, электрик скрылся в глубине аллеи.

«Сталкер» Припятко не спеша приблизился. Кивнул на «Доброго дня» и, усевшись на скамью, спросил:

– Вы не возражаете?

– Отчего же? – Птица придвинул к себе поближе пакет с припасами.

– Скажите, а почему вы сегодня в номере не ночевали? – сняв фуражку и вытерев лоб, задал вопрос участковый.

«Администраторша настучала», – сообразил Сергей, но вслух произнес:

– Видите ли, я был так увлечен работой, что, когда спохватился, было уже поздно. Я решил не тревожить понапрасну персонал пансионата и заночевал в лесу.

– Вы сегодня принимали душ? – неожиданно спросил милиционер.

– Э-э-э, нет. А почему вы спрашиваете? – Птица пытался уловить подвох в вопросах Припятко.

– Да так. Просто небольшая странность. По вашим словам, вы ночевали в лесу. Но ведь сейчас уже довольно холодно. Однако костром от вас совсем не пахнет. Как же вы грелись? Гм?

«Выветрилось», – хотел было брякнуть Сергей, но, спохватившись, произнес:

– Ну, во-первых, какой там костер, дрова все в лесу сырые. Во-вторых, у меня были с собой теплые вещи. И потом, я засомневался в легитимности разведения кострищ в заповедной зоне. – В уме Сергей подивился милицейской хватке.

Припятко покивал и задал вопрос, который, видимо, и был основным:

– Сергей Александрович…

«Надо же! Отчество запомнил!» – неприятно отметил про себя Птица.

– Вы в карантин через КПП попали?

«Вот оно что! Теперь ясно, куда он, зараза, разговор клонит».

– Безусловно! – Сокольских попытался изобразить невозмутимость.

– А почему же ваших данных нет в книге записи учета на КПП?

Припятко так буднично задавал эти каверзные вопросы, словно бы ответы его вовсе не интересовали. Он лишь покручивал блестящую пуговицу на мундире и смотрел куда-то в сторону.

– Как вам сказать, товарищ старший лейтенант. Народу было много. Очень мне не хотелось в очереди стоять. Ну, я в обход нее денег и сунул. Вот так, собственно, мне пропуск и выдали. А уж записали или нет, я не смотрел. Похоже, все-таки не записали…

– То есть вы дали взятку? – уточнил участковый, продолжая крутить пуговицу.

– Нуу… не то чтобы взятку, скорее вознаграждение. – Сергей очень натурально вздохнул.

– Скажите, Сокольских, а когда именно вы прибыли в город? – Припятко неодобрительно рассматривал мыски форменных ботинок. На одном из них подсохли коричневые брызги лужи.

– Да в тот же день. Как с поезда сошел, так сразу и на КПП.

– А разве в субботу утром был поезд из России? – Участковый сорвал оранжевый лист клена и стал протирать обувь.

– А как же? – наигранно удивился Птица. – На чем же я тогда приехал?

– Действительно, – покачал головой старлей и посмотрел на Сергея. – А не сохранился ли у вас билет случайно?

– Увы, нет. Дождь был, билет намок, я его выкинул. Ну не таскать же эту кашу в одежде!

– Действительно, – повторил Припятко и понимающе улыбнулся.

Они синхронно вздохнули и немного помолчали. Со стороны все происходившее напоминало театр абсурда: два взрослых человека откровенно валяли дурака. Причем оба понимали всю фальшь происходившей беседы. Участковый встал, поправил мундир и официальным голосом резюмировал:

– В таком случае, Сергей Александрович, должен вас поставить в известность! Вы грубейшим образом нарушили порядок пребывания в карантинной зоне и в данное время находитесь здесь незаконно. А также, с ваших слов, вы совершили уголовно наказуемое деяние посредством дачи взятки должностному лицу при исполнении служебных обязанностей.

Сергей выслушал все это, посмотрел на участкового и кинул потухшую сигарету в залитую дождем урну. Он уже давно понял, что будь все настолько серьезно, будь у милиционера какие-то веские основания, то разговаривал бы с ним сейчас не старший лейтенант Припятко, а, пожалуй, бойцы какого-нибудь «Беркута», причем уложив лицом в траву и надевая наручники. По мнению Птицы, участковый преследовал иную цель. И Сергей ее озвучил:

– Я готов оплатить штраф. У меня еще много работы. Не хотелось бы ее прерывать в столь ответственный для науки момент.

Он достал бумажник, отложил ровно половину от оставшихся денег и протянул Припятко. Сумма была довольно неплохая, так что, помявшись для виду, участковый деньги взял.

– Собственно, несмотря на то что сотрудник правопорядка во всем должен следовать букве закона… Кхм-м-м… Ничто человеческое нам не чуждо. И мы с вами, Сергей Александрович, пожалуй, не будем разводить бюрократию. Работайте на здоровье. И на благо науки, конечно. Только уж постарайтесь больше ничего не нарушать. – Старший лейтенант козырнул и бодрой походкой покинул парк.

Сергей не питал ложных иллюзий по поводу всеобщего и повального мздоимства в органах МВД. Сохранились еще довольно цепкие и «правильные» менты. Встреча с одним из таких не закончилась бы так же, как с предприимчивым участковым. Птица взял пакет и зашагал к своему корпусу. На лестнице его уже ждал Гена-сиделец.

– Ну как там наш Припятко поживает? – Блатной, облокотившись о перила, разминал пальцами гильзу беломорины.

– Привет тебе передает. – Сергей не останавливаясь поднялся наверх.

– Шутник, да? – вслед ему неприятно загоготал Генка.

К предстоящему походу Сокольских был готов. Он тщательно отобрал снаряжение, извлек из тайника пистолет и около шести часов вечера спустился в холл.

– Я отлучусь по работе. Возможно, пару суток меня не будет. Необходимо взять пробы воды и провести несколько экспериментов. Вещи я оставил в номере, так что в любом случае за ними вернусь.

Сергей сдал ключ и вышел на улицу. В отражении стеклянной двери он заметил, как женщина что-то записала на клочке бумаги и спрятала в ящик стола, пристально посмотрев постояльцу в спину.

«Н-да… Похоже, они тут в хорошей связке работают: Припятко, администратор пансионата и, возможно, кто-то еще. Не потому ли большинство сталкеров из тех, что выжили и обогатились, так и не доехали до дома, пропав без вести? Быть может, смертоносность Зоны – это миф? А самый страшный зверь вот он – человек? С другой стороны, сталкеры на своем пути в Зону уже давно не посещают этот пансионат. Для этого есть другие, более надежные пути. Впрочем, надежные ли? Это еще предстоит проверить. Так что пользоваться ими мы пока повременим» – так решил для себя Сергей Сокольских.

Прошагав немного по аллее и убедившись, что вокруг нет любопытных глаз, он свернул в сторону блокпоста. Несмотря на раннюю темноту, Птица легко ориентировался, двигаясь вдоль шоссе, чуть в стороне от дороги. В начавшемся моросящем дожде асфальт отчетливо блестел лунной дорожкой, по которой изредка проносились желтые всполохи фар.

Свет прожектора он увидел еще издали. А когда спустился к минному полю, было уже около полуночи. Сергей полежал немного, разогрел мышцы и лишь после этого, подтаскивая за собой рюкзак, осторожно пополз вперед.

Впрочем, он отметил, что поле стало для него несколько более привычным и останавливаться почти не приходилось. Лишь один раз, когда прожектор слишком надолго замер на одном месте, метрах в пяти от нарушителя, Сергей почувствовал предательскую дрожь в теле. Уткнувшись лицом в сырую землю, он несколько минут лежал не шелохнувшись.

Наконец Птица преодолел злосчастное расстояние до леса. Встал и, переводя на ходу дыхание, поспешно удалился от второго периметра. Как все оказалось просто! Пожалуй, даже слишком. Как гласит народная мудрость: «Если все идет хорошо, значит, вы чего-то не замечаете». Отогнав дурные мысли, он устроился на ночлег. Будильник должен был разбудить его через три часа. Нужно было успеть добраться до последнего кольца обороны и на рассвете проскочить периметр.

Однако разбудил его не мерзкий писк электронных часов, а звонкий собачий лай. Где-то не слишком далеко злобно брехала псина. Птица рывком вскочил, пытаясь определить местоположение собаки и ее вероятного проводника. Быстро собрав вещи и определив ориентир движения, Сергей двинулся к Зоне по темному еще в столь ранний час лесу. Лай удалялся. Дождь то прекращался, то вновь наполнял воздух мелкой водяной хмарью.

«В дождливую погоду и снегопад служебно-разыскные собаки работают очень плохо», – вспомнил он прописную пограничную истину. К тому же, судя по характеру лая, пса держали на поводке, не давая развить инициативу. А в такую погоду взять чей-либо след особенно затруднительно. Да и, откровенно говоря, Сергей не был уверен, что это по его душу лает четвероногий друг. Ну да, как говорится, береженого Бог бережет.

И Птица продолжил старательно мерить шагами местность в выбранном направлении. Идти по ночному лесу было очень тяжело, поэтому пришлось включить фонарь с синим светофильтром.

В половине шестого Сокольских увидел огни последнего опорного пункта. Освещенный со всех сторон, контрольно-пропускной пост тем не менее выглядел заброшенным и безлюдным. В воздухе висела тягучая тишина, прерываемая лишь скрипом деревьев и шелестом дождя.

Сергей выключил фонарь. На миг почудилось, что, подойди он вплотную, его взору откроется страшная картина: лежащие повсюду окровавленные трупы с застывшими на лицах гримасами страха и ужаса. И что-то неведомое сквозь паутину мокрых искрящихся строчек протянет к нему руки…

Но нет. Внезапно в амбразуре бетонных блоков вспыхнул огонек «неуставной» сигареты. Где-то в недрах ангара стукнула крышка люка. Чьи-то шаги гулко пробарабанили по металлической броне. Блокпост жил своей жизнью. А до рассвета оставалась всего пара часов.

Птица, старясь не высовываться и внимательно смотря под ноги, аккуратно передвигался от кустарника к кочкам, от кочек – к низким корявым деревцам. Вскоре он достиг забора.

Обычный, даже не бетонный, дощатый забор из длинных неошкуренных досок. Краска давно облезла. Колючая проволока, шедшая поверху, проржавела и висела плетьми. Повсюду торчали куцые огрызки выломанных досок.

Сергей, еще не веря в происходящее, прикоснулся к шершавой деревянной поверхности. Холодная и насквозь сырая доска бездушно догнивала здесь уже второй десяток лет. Очень медленно, держа руки перед собой, Сокольских шагнул в дыру ограды. Воздух был все тем же. Дождь все так же орошал землю. Стебли травы привычно колыхались по ветру. Вот она – Зона!

Сергей пристроил поудобнее рюкзак за плечами и, наступая прямо в лужи, чтобы не оставлять видимых следов вокруг, перебежал проселочную дорогу. Спустя двадцать минут, по широкой дуге обогнув блокпост, он скрылся в темнеющем лесу. Птица вошел в Зону.

Шли вторые сутки пребывания Птицы в Зоне. Все это время он уверенно продвигался в глубь запретной территории. Деревья, поля, заросшие кустарником, овраги и полынь. И ни следа́ активной человеческой деятельности.

Ближе к вечеру он вышел к поселку. Мертвые дома, когда-то в спешке оставленные хозяевами, а потом разграбленные мародерами, являли собой унылое зрелище. Они походили на родительский погост, давно заброшенный, заросший лебедой, крапивой и мхом.

Изучив поселок издали, Сокольских рискнул приблизиться. Осторожно походив вокруг построек, замерив уровень радиации, он аккуратно сковырнул пару досок в окне первого попавшегося дома и залез внутрь.

Ничего. Деревянное перекрытие пола сгнило, сквозь него пробивалась трава. Потолок местами обвалился, отчего дождевая влага уходила прямо в землю, подпитывая прущие сквозь доски лопухи и молодое деревце. Все, что было ценного и не очень, из помещения давно вынесли. Даже проводка в выцветшей бумажной оплетке была с силой выдернута из стен. Глупо было надеяться здесь что-то найти.

В принципе, не знай Сергей, что находится в Чернобыльской зоне, то весь окружающий его унылый пейзаж вполне сгодился бы для любой провинциальной глубинки. Как в России, так и на Украине. Сначала в отдаленных поселках закрывали магазины и почту. Потом отключали свет и водоснабжение. После этого люди, за исключением стариков, уезжали кто куда. Когда же доживали свой век последние старожилы, в домах заколачивали окна и двери, и поселок, тихо скорбя по своим прошлым обитателям, умирал.

Сперва Птица не собирался оставаться здесь на ночь, но на улице быстро стемнело. Вдобавок хлынул ливень. Поэтому Сергей, уставший от нервного напряжения и переходов, решил заночевать в доме. Закрыв большим куском фанеры огонек пламени, он приготовил нехитрый ужин, а потом, расположившись в сухом углу комнаты, уснул.