Глава 20

На следующий день в Октябрьский вернулся Саня Мангуст.

Кузов его уазика был под завязку набит спутниковой и телевизионной аппаратурой. Помимо этого, с «головастиком» Мангуста прибыла легковая машина технического персонала. Разгрузившись и получив деньги, электрик Сашко ушел отмечать удачно выполненную работу.

До обеда техники собирали в доме оборудование для телемоста. Время начала пресс-конференции было все ближе.

Едва монтаж был закончен, как пришли Ерема и Мангуст. Выглядели они взволнованными и хмурыми.

Слово взял Ерема:

– Мы тут с Саней к вам заглянуть решили, чтобы предупредить.

Шмидт и Сокольских, предчувствуя недоброе, переглянулись.

Мангуст отодвинул занавеску и быстро посмотрел на улицу. Потом сказал:

– Есть две новости. Плохая и очень плохая. С какой начать?

– Без разницы. Что стряслось-то? – нахмурился Шмидт.

– Кажется, от самого города за нами был «хвост». Две машины, японские внедорожники. Я несколько раз перепроверялся. Сначала думал, показалось! А тут, перед самым Октябрьским, смотрю, снова сзади едут.

– И что, ты их прямо сюда притащил? – спросил Шмидт.

– А куда мне, блин, деваться было? У меня полный кузов дорогой телеаппаратуры. В поле, что ли, с ними разговаривать: «Вы, хлопцы, зачем за мною тащитесь?» Здесь хоть люди есть, кое-кто с оружием даже. Если, думаю, обычные бандюганы, то хрен им тут обломится.

– Так с тобой же машина техников была?

– А толку от них? Думаешь, они станут в наши проблемы вмешиваться? Не, думаю, надо уже на месте разбираться, кто это и зачем за нами тащились.

– Разобрались? Это и была очень плохая новость? – спросил Птица.

– Нет, это была просто плохая. А очень плохая в том, что наши преследователи сейчас шарятся по поселку и показывают всем вот это.

Мангуст выложил ориентировки на всех членов научной группы. И отдельно – два фоторобота Птицы и Шмидта. Причем, если рыжий сталкер был отмечен как «неизвестный», то о Сергее так и писали: «Сокольских Сергей Александрович».

«Это меня Припятко, сука, сдал, – мрачно отметил про себя Птица. – Успел-таки».

– Где ты их взял? – разглядывая собственный фоторобот, спросил Шмидт.

– Возле клуба висели, – пояснил Ерема и добавил: – Я не смогу ручаться, что прямо сейчас кто-нибудь в поселке не укажет им на этот дом. Даже если таковых не найдется, «гости» пойдут по дворам. Чтобы через каждый забор заглянуть, много времени не нужно.

– Что же ты сразу не сказал, что за вами кто-то притащился? – хмуро спросил Шмидт, кладя рядом автомат.

– Так едва мы в поселок въехали, те два внедорожника к клубу свернули. Ну, как будто бы вовсе и не за нами ехали. Я и решил: может, просто совпадение? Извините, что так вышло.

– Ладно, а нам-то что теперь делать?

– Либо бросайте все и уходите, либо начинайте свою телепередачу прямо сейчас. – Ерема посмотрел на часы. – Счет на минуты идет.

– И на том спасибо, мужики, – сказал Птица. – Вас в это дело не втягиваем, понимаем, чем тут скоро запахнет.

– Удачи, надеемся, у вас все обойдется. – Ерема и Мангуст вышли.

Выслушав сталкеров, Ямпольский быстро понял всю серьезность новых обстоятельств. Техники заторопились, начали подключение. Фыркнув, заработал дизель-генератор, развернулась спутниковая антенна. Профессор, созвонившись с Киевом, обратился к сталкерам:

– Придется начинать раньше времени. Но если у нас будет еще хотя бы полчаса, мы справимся. Ребята, я знаю, что не могу просить вас об этом. Но тем не менее прошу. Вы сможете сделать так, чтобы эти тридцать минут у нас были?

– А что будет после? – спросил Сергей.

– Как только вся информация окажется обнародованной, у наших оппонентов пропадет резон нас убивать.

Ямпольский сел на табурет. Казалось, что за последние сутки профессор сильно постарел. Он скрестил руки на груди и добавил:

– После публикации материалов это уже будет ни к чему.

Сталкеры задумались. Им предлагали принять бой, который, с большой вероятностью, мог стать последним.

– Ну, по крайней мере, бегать по лесам больше не придется, – произнес Шмидт. – Да и далеко ли мы успеем отсюда убежать? Все одно вертолетами, как волков, загонят. Нет, надо порешать это сейчас – раз и навсегда. Что ж, профессор, будь по-вашему.

– Значит, вы их задержите? – в глазах Ямпольского загорелась надежда.

– «Мухтар постарается», – ответил фразой из старого фильма Птица. – Не теряйте времени, профессор.

Гости показались на дороге довольно скоро. Два внедорожника медленно катили по сельской колее, словно никуда не спешили.

Не доезжая пары домов, машины остановились и заглушили двигатели. Синхронно хлопнули дверцы. Из автомобилей без лишней суеты вышли несколько человек в штатском. Двое прихватили из салона короткие автоматы, остальные извлекли пистолеты.

В полнейшей тишине делегация сразу же направилась к дому, где укрывались научники.

– К бою! – сказал Шмидт, вооружаясь одним из трофейных автоматов. Сокольских подхватил второй «калаш», цепляя на ходу подсумок с боеприпасами.

Группа незнакомцев разделилась. Трое пошли к калитке, а четверо двинулись в обход, надеясь обойти дом сзади. Для этого им нужно было спуститься к оврагу, а потом подняться по его довольно крутому склону. Еще двое остались дежурить возле машин.

– Держи калитку, а я займусь тылами. – Шмидт быстро распихал по карманам запасные магазины.

– Погоди, – придержал его Сергей. – Главное-то чуть не забыли.

– Что? – удивился рыжий сталкер.

– Раз пошла такая пляска, не пора ли окончательно определить условия сотрудничества? Я считаю, должно быть пятьдесят на пятьдесят.

– Ты о чем?

– О трофеях, конечно, – усмехнулся Птица, и Шмидт наконец понял. Шутку он оценил.

– Твоя взяла. Весь свинец, который нам от щедрот сейчас насыплют, пополам.

– Другой разговор! – Парни пожали друг другу руки.

– Если что, ори! – Рыжий спешно пересек двор и скрылся за сараем.

Как понял Сергей, прибывшие не были уверены на сто процентов, что найдут здесь группу Ямпольского. В этом случае все происходило бы иначе: с привлечением бо́льшего количества спецов и военной техники.

Текущая ситуация походила на то, что группа оперативников СБУ просто отрабатывала «сигнал». Вероятно, гэбисты выследили кого-то из друзей Ямпольского в Киеве. Того, кто снабдил Мангуста оборудованием и машиной с техниками. Сев ему «на хвост», оперативные сотрудники решили проверить, кому именно в Октябрьском понадобилась столь специфичная аппаратура. Если же это действительно оказалась бы группа Ямпольского, то особого сопротивления от нее, видимо, не ждали. Что взять с научных сотрудников и двух сталкеров? Вот в этом и была главная ошибка прибывших.

Сергей залег у фундамента так, чтобы хорошо видеть калитку и при этом укрыться за кирпичами. Земля была холодной и тотчас начала вытягивать человеческое тепло. Из стоящего рядом ведра с подгнившими яблоками пахло поздней осенью.

Троица «гостей» остановилась у забора. В глубине двора они увидели и, безусловно, узнали машину техников. Один из оперов, длинный мужик в вязаной шапке, достал рацию и доложил обстановку. Рация немного помолчала, а потом коротко прохрипела ответ.

Сергей прицелился и задержал дыхание.

Длинный по-хозяйски сунул руку через калитку, потянувшись к задвижке.

Треснул выстрел, и автоматная пуля пробила ладонь самонадеянного опера насквозь. Стоявшие с ним рядом коллеги кубарем откатились в стороны, открыв ответный огонь. Длинный орал от боли; упав на землю и зажав простреленную конечность под мышкой, он пытался здоровой рукой вытащить из поясной кобуры пистолет. Выпавшая рация лежала в луже, хрипя и хрюкая на все лады.

В ту же секунду в той стороне, где держал рубежи Шмидт, вскипел бой. Треск автоматных очередей и пистолетные хлопки слились в одну яростную какофонию.

Длинный таки сумел извлечь оружие и, привстав на колено, даже успел пару раз выстрелить. Но несколько ответных пуль тюкнули его в грудь, и он, завалившись на спину, мертвым взором уставился в пасмурное небо.

Потом у Сергея и атакующих возник некоторый паритет. Те не могли подняться от хлипкого заборчика, прижимаемые Серегиным автоматным огнем. А Птица не мог ни зацепить их, ни сменить позицию. За спиной же шла самая настоящая мясорубка. Шмидт патронов не жалел, и противники ему попались под стать. Крики, грохот стрельбы и свист шальных пуль не стихали ни на мгновение.

Едва Сергей сменил второй магазин, как оперативники у забора предприняли попытку прорыва. Они вскочили и одновременно рванули в сторону – так, что Птица чуть было не прозевал их. «Калаш» задергался в руках, как живой, стреляные гильзы веером сыпались на жухлую листву.

Один из бегущих дернулся, споткнулся и, подволакивая ногу, укрылся за бетонным основанием телеграфного столба. Второй, не добежав десятка метров до угла дома, бросился на землю. Участь его была незавидна, одна из последующих автоматных очередей непременно бы его накрыла. Но тут в схватку вступили двое оперов, оставшихся возле машин.

Оценив рекогносцировку, они хоть и запоздало, но весьма эффективно открыли огонь на подавление. Не позволяя Сергею высунуться, стрелки дали возможность своим товарищам уйти из-под обстрела. И те времени не теряли. Оба сразу же скрылись из области поражения, пропав в «мертвой», невидимой зоне. Теперь в любую минуту они могли охватить Птицу с флангов.

Сергей схватил стоявшее у крыльца ведро с яблоками и швырнул его подальше в кусты, создавая иллюзию движения. Несколько пуль тотчас же свистнули туда, срубая ветки над несчастным ведром.

Сокольских резко высунулся и дал по стрелкам очередь. Однако один из противников не купился на Серегин трюк. Едва Птица открылся, как его сразу встретил свинец.

Пули зацокали по кирпичной кладке, и один из острых осколков располосовал лоб Сокольских. В голове одуряюще загудело, что-то горячее и липкое потекло по лицу. Зажав рану ладонью, Сергей вдруг понял, что с той стороны, которую держал Шмидт, уже никто не стреляет.

– Все готово? – Ямпольский машинально пригладил волосы и посмотрел в объектив телекамеры.

– Да, по моей команде начинаем прямой эфир, – ответил техник. В тот же миг одна из шальных пуль с улицы расколотила стекло в соседней комнате. Оператор непроизвольно вжал голову в плечи. Потом, собравшись, отсчитал: – Три, два, один, начали! – и махнул рукой, запуская трансляцию.

Профессор выпрямил плечи и представился:

– Меня зовут Валерий Семенович Ямпольский. Я руководитель научной группы, работавшей в Зоне отчуждения. Информация, которую я хочу сейчас обнародовать, является настолько ценной, что из-за нее отдали приказ о моей ликвидации. Только для того, чтобы скрыть происходящее в Чернобыльской Зоне. Вы слышите за мой спиной выстрелы. Прямо сейчас люди отдают свои жизни, чтобы у меня были эти драгоценные минуты в прямом эфире. Минуты, за которые я должен успеть рассказать вам правду. Настоящую правду о Зоне.

Сквозь заливающую глаза кровь Птица увидел, как на улице появилась знакомая машина. «Головастик» Мангуста, взяв неплохой разгон, с маху ударил в корму ближайший внедорожник. Железо вздыбилось, пошло гармошкой, вылетело стекло.

Сергей не мог рассмотреть, что стало с Мангустом, но водителю УАЗа определенно не поздоровилось. Однако и чужая «японка» дернулась вперед так, словно ей дали хорошего пинка. Те двое стрелков, что стояли перед капотом, отлетели в стороны поломанными куклами.

Из-за угла дома на Сергея выскочил один из оперов. Сокольских машинально выстрелил короткой очередью. Магазин опустел.

Все руки и одежда были в крови. Кто-то прыгнул сбоку, повалил Сергея в траву, выкручивая из рук пустой автомат. Перед глазами – чья-то налитая ненавистью рожа. Вцепившись друг в друга, противники покатились по земле. Из последних сил выхватив нож, Птица ударил им соперника под ребро. А тот, словно не чувствуя этого, обрушил на голову Сереги его же автомат. И прежде чем мир погас, в сознании Птицы мелькнул последний немой вопрос: «Почему же со стороны Шмидта больше никто не стреляет?»