Глава 14
Собрались быстро. Распределили между собой купленные припасы, проверили обувь, вещи. Шмидт договорился насчет транспорта. На этот раз до леспромхоза их взялся доставить водитель старенького грузовика-автокрана.
– Вещи свои сюда кидайте. – Коренастый мужик с полным ртом железных зубов открыл приваренный к раме ящик. Попинав скаты, водитель закурил папиросу и, не вынимая ее изо рта, тщательно пересчитал деньги за проезд.
Попыхивая табачным дымом, хозяин грузовика критически осмотрел своих пассажиров.
Неудовлетворенный их видом, заставил надеть засаленные оранжевые жилеты – из тех, что носят дорожные рабочие. Для полноты образа на Шмидта нахлобучили белую строительную каску, а на Сергея подшлемник сварщика.
– В кабине сидите тихо. Если патруль нас остановит, ни в коем случае рот не разевайте, говорить буду я. Это ясно?
Напарники кивнули и полезли в кабину.
* * *
Ехали долго. Накрапывающий с утра дождь превратился в ливень. Он быстро размыл глинистую, разбитую грузовиками и тяжелой техникой колею.
Старичок ЗИЛ громко завывал мотором и, словно катер на волнах, переваливался с боку на бок в глянцево блестевшей грязи.
Перед заливаемым дождем стеклом, подобно пулеметным сошкам, торчала рама крепления крановой стрелы. За ней, мечтая вырваться из своего плена, то и дело мелькал закрепленный трос с крюком.
Водитель отрешенно молчал, казалось, позабыв и о своих пассажирах, и о цели поездки, и о бушевавшей за стеклом непогоде. Изредка он доставал бутылку темного стекла и делал несколько глотков. После этого в кабине к запаху дешевого табака примешивался едва уловимый запах алкоголя.
Постепенно дождь закончился. Стало хорошо видно лес, черневший на фоне светло-серого неба, неубранное поле с овсом и редкую цепочку телеграфных столбов без проводов.
Через полчаса впереди предупреждающе вспыхнули фары и матово блеснула броня. Водитель ругнулся и сбросил скорость.
На дороге стоял бронетранспортер с надписью «Зона» по борту. С брони попрыгала группа бойцов-автоматчиков, возглавляемых командиром в звании прапорщика.
Поднимая полы надетой поверх формы плащ-палатки, прапорщик осторожно выбирал, куда поставить ногу. Казенные сапоги по край голенища утопали в глинистой каше. Пока он добрался до кабины грузовика, на его ногах собрался изрядный пласт жирной грязи.
Солдаты бегло осмотрели машину, поднялись на платформу, заглянули в кабину крана и расположились рядом с командиром, держа автоматы на изготовку.
Прапорщик бегло изучил путевой лист и вскинул глаза на шофера.
– У тебя какая конечная точка маршрута? Вы что тут вообще делаете?
Хмуро уставившись на него, водитель с вызовом заявил:
– В леспромхоз еду.
Прапор начал заводиться:
– Да? А вы не охренели ли часом? Вам для чего выдают путевые листы строгой отчетности? Чтобы вы забили на маршрут и шкандыбали по окрестностям, халтуря днями напролет?
– А ты чего так жопу рвешь за социалистическую собственность? Или хочешь, чтобы я тебе на карман «оттаксовал»? Ну так хрен тебе. И не надо в меня так люто глазками стрелять, я тебя не боюсь. Хочешь меня с рейса снять? Валяй. Только своему командиру, майору Головко, ты сам будешь по вечерам бревна для бани разгружать. Умеешь на кране работать?
При упоминании непосредственного начальства и его взаимоотношений с шабашниками прапор как-то сразу приуныл. Но и отступить, вот так, сразу, не мог. Гордость не позволяла. Поэтому, учуяв что-то, он шумно втянул носом воздух и с подозрением спросил шофера:
– Ты пил, что ли?
– Да, я пил. И сейчас пьян, и дальше буду пить. Это проблема? – с вызовом спросил водила. – Или ты мне скажешь, что от цирроза печени я умру быстрее, чем от дозы, которую тут ежегодно получаю?
– Ты в аварии скорее погибнешь. Да, впрочем, что с тобой говорить. – Прапор сплюнул и с силой захлопнул водительскую дверь.
Проваливаясь сапогами в грязь, пошел в сторону бронетранспортера. Бойцы закинули оружие на ремень и, как утята за мамой-уткой, двинулись за командиром.
До леспромхоза дальше ехали без происшествий. Прибыв на место, водитель забрал у пассажиров свой реквизит, выдав взамен их собственные вещи. Сказал: «Бывайте» и, не оглядываясь, полез в кабину. На том и расстались.
* * *
С Цербером Шмидт действительно все уладил очень быстро. О чем они говорили, Сергей не слышал. Но старик просто провел их до «калитки» и открыл дверь.
– Ну, и куда махнем? – спросил Птица, едва они поднялись в коровник.
– Есть у меня одно место на примете. Для себя держал, вот и пригодилось, выходит. Про МТС слышал что-то?
– Это ты про мобильного оператора? – удивился Сергей.
– Я так и думал, – усмехнулся Шмидт. – Нет, МТС – это машинно-тракторные станции. Важные объекты в звене сельских предприятий почившего Союза. На них выстраивались материально-технические базы колхозов. Все, что касалось снабжения и ремонта сельхозтехники, когда-то решалось с помощью МТС.
– Так, ну теперь я примерно представляю. И ты думаешь, это хороший вариант?
– Абсолютно. Сходим, пошукаем вдумчиво. Если до нас еще все не выскребли, может, и вытянем что-нибудь.
Первая часть маршрута в точности повторяла прошлый выход Птицы в составе артели Сухого. Точно так же Шмидт вывел их к лесной избушке, за тем исключением, что в этот раз их никто не встречал. Перекусив и отдохнув, они выдвинулись в путь. Шмидт снова вооружился ружьем и в этот раз выступал проводником.
Дождь давно кончился, сквозь тучи выглянуло солнце, и даже начало немного пригревать. Обходя ямы со стоячей водой, Шмидт и Птица то и дело углублялись в густые заросли. Когда кто-то из них случайно задевал ветки деревьев, сверху тотчас же сверкающим каскадом обрушивались капли воды. За несколько часов напарники не сделали ни одного привала и за счет этого уже покрыли приличное расстояние.
Наконец они достигли своей цели. Перед ними раскинулось то, что раньше было машинно-тракторной станцией.
Весь периметр, насколько хватало взора, был огорожен порыжевшей сеткой-рабицей. Где-то она заросла деревьями, в иных местах целыми секциями рухнула наземь. Столбами для этого забора служили бетонные шпалы. Врытые в землю еще в прошлом веке, они, подобно часовым, по-прежнему несли свою сторожевую вахту.
Ворота, сваренные из железных уголков и арматурных прутьев, встречали гостей широко распахнутыми створками. Бурые от ржавчины, храня следы недавнего дождя, они влажно поблескивали в лучах солнца.
Территория станции была покрыта асфальтобетонным покрытием. В отсутствие ухода и под неумолимым напором времени оно утратило былую монолитность. Из сотен причудливо змеящихся трещин буйной порослью лезла трава.
Сергей обратил внимание, что коробки всех построек сложены из кирпича, крыши подсобных помещений покрыты серым ломким рубероидом, а фронтоны внахлест обшиты горбылем.
Всюду были разбросаны фрагменты сельскохозяйственной техники. Что любопытно, не было ни одного целого экземпляра. Во множестве лежали части сеялок, молотилок, громоздились ковши и плуги, моторы тракторов, кабины комбайнов.
– Близко к ним не подходи, – напомнил Шмидт. – Все это железо фонит страшно.
Заглянули в пару вспомогательных ангаров. Это были длинные одноэтажные коробки простой конструкции: бетонные или сложенные из кирпича столбы выполняли несущую функцию, вокруг них – сварной каркас, наискось перехваченный для крепости стальными уголками и профилем; все это дело было обшито шифером и профлистом. Ничего интересного внутри не нашлось.
– Давай заглянем в ремонтный цех. – Шмидт, казалось, не унывал.
В цеху царила разруха. По центру располагалась ремонтная яма, заботливо накрытая кусками жести и шифера. Кирпичное крошево вперемешку с битым стеклом густо устилало пол. Пустые ящики, гниющие картонные коробки, сорванные дверцы немногочисленной мебели. Птица перешагнул опрокинутый стеллаж и разочарованно пнул пустую стеклянную бутылку.
* * *
Ямпольский едва не прозевал момент, когда ворвавшийся в помещение монстр прыгнул на Кобзаря.
Тварь уже почти физически ощутила, как ее когти рвут нежную податливую плоть жертвы, как из разорванного клокочущего горла бьет опьяняюще горячая кровь. Однако что-то пошло не так. Сбоку мелькнул продолговатый предмет и, попав в летящее тело хищника, изменил траекторию его прыжка. Совсем чуть-чуть, но этого хватило, чтобы когти разминулись с горлом жертвы, располосовав только плечо.
Хищник сбил стрелка с ног, но и сам растянулся на полу. Монстр вскочил было, нависая над жертвой, но торчавший между ребер топор поубавил нападавшему прыти. Задние конечности заскользили, и тварь, не удержав равновесия, повалилась на лабораторный шкаф. Вниз обрушились полки и все их содержимое: банки, колбы, пробирки. Выбраться оттуда зверь уже не смог: один за другим, три последовавших выстрела пригвоздили его к стене.
Тем временем тварь, забиравшаяся в помещение через окно, почти достигла успеха. Несмотря на окровавленную голову, похожую на раздавленную сырую картофелину, хищник каким-то чудом сохранял силы и целеустремленность. Едва он полностью ввалился внутрь, Вика Шибина, оттолкнув коллегу с огнетушителем, подскочила к непрошеному гостю и от души плеснула в звериную морду кислоты из банки. Тварь взвыла и закрутилась волчком. Вмиг потеряв зрение и нюх, она наугад пыталась достать когтями ненавистного человека.
– В сторону! – крикнул Кобзарь. Волков и Шибина наконец сообразили, что закрывают ему сектор стрельбы.
Едва они оказались на безопасном расстоянии, Марк Витальевич тщательно прицелился и потянул спуск.
Последняя пуля с отчетливым влажным стуком снесла хищнику половину головы. На стену брызнули кровавые ошметки. Мутант, словно из него махом выдернули батарейку, рухнул на пол и замер неподвижной кучей мяса.
– Славный выстрел, – вытирая пот с лица, похвалил коллегу Ямпольский.
– Ваш бросок тоже был хорош, – кивнул на топор Кобзарь. – Спасибо, Валерий Семенович, я вам обязан. Обещаю, до конца жизни не забуду этого.
– Ах, дружище, давайте оставим все клятвы на потом. Очень бы хотелось знать три вещи. Во-первых, есть ли поблизости другие твари? Вы, кстати, Марк Витальевич, ружье-то перезарядите! Во-вторых, что это вообще за персонажи и откуда они тут взялись? А в-третьих, где наша охрана?
Судьба солдат выяснилась довольно быстро. Выглянув из модуля, научники увидели страшную картину. Дверь жилого солдатского вагончика была распахнута настежь, стены испачканы кровью, а на откидной лесенке лежал растерзанный труп контрактника.
– А где остальные? – тихо спросил Волков.
– Полагаю, что их постигла та же участь, – ответил Ямпольский. – Не понимаю, как мутантам удалось застать нашу охрану врасплох.
– И тем не менее, если бы не солдаты, твари бы уже пировали здесь. Не выстрели кто-то из них, не подними шума, мы бы и дверь закрыть не успели.
– Надо бы пойти посмотреть, вдруг кто-то из них еще жив, – осторожно предложила Шибина.
– Разумеется! Марк Витальевич, прикройте нас, – согласился профессор.
Но дойти до солдатского вагона они не успели. На пороге Волков встал как вкопанный.
– Господи, а это еще что такое? – Его широко раскрытые глаза были обращены к небу.
Ямпольский проследил за его взглядом и оторопел. Профессору хватило нескольких секунд, чтобы принять решение.
– Назад! Все в дом! Спускайтесь в подвал, живее!
Однако прежде чем спуститься самому, он сгреб со стола все материалы своих исследований и прихватил ноутбук с презентацией.
* * *
Административное здание машинно-тракторной станции было относительно цело. Последние пятнадцать минут сталкеры изучали содержимое кабинетов второго этажа.
Шмидт меланхолично наблюдал, как Сергей вытаскивал одну за другой пыльные ведомости, читал названия, откладывал обратно.
– Эй! – вдруг окликнул его напарник. – Ты ничего не слышишь?
Птица прислушался. Вроде бы ничего необычного, только в левом ухе звенело.
– Нет, как будто бы ничего, – сказал Сергей и различил вдруг очень отдаленный гул.
Переглянувшись, сталкеры бросились к окну. Небо на востоке сворачивалось в горизонтальную спираль. Это было похоже на работу двух титанов, решивших выжать атмосферный купол, будто мокрое полотенце. Облака чернели на глазах, сталкивались, разряжались друг в друга тысячами колючих молний. Вал тяжелой, иссиня-черной массы рос и ширился, поднимаясь над землей все выше и выше.
– Японский городовой… – оторопело выдохнул Шмидт. – Это что за срань такая?
Одновременно с тем, как росло и менялось небо, рокотавший гул становился все громче. В комнате начали мелко вибрировать уцелевшие стекла.
– Посмотри. – Птица нервно дернул напарника за рукав. – Мне кажется или вся эта жуть действительно движется в нашу сторону?
Стена тяжелых скрученных облаков, непрерывно мерцавшая вспышками молний, быстро приближалась.
– Я думаю, это, короче… валить нам надо! – с трудом выталкивая слова непослушным языком, произнес Шмидт. – Не выдержит этот сарай такой силищи.
– Есть варианты? – Птица быстро обежал взором территорию МТС. – Тут же нет ни хрена – ни бомбоубежища, ни подвала даже.
– Так, так, так, – лихорадочно стал что-то перебирать в уме Шмидт. – Нам бы сейчас хоть в какую-нибудь щель забиться.
Гул превратился в нараставший грохот, стекла в рамах тонко забренчали.
Серега хлопнул себя по лбу, что-то вспомнив:
– А ну давай за мной! Есть одна идея. Бог даст, выгорит!
Похватав вещи, они спешно бросились к лестнице.
В опустевшей комнате с мелко подрагивавшей полки скатилась пожелтевшая керамическая кружка: почти стертый золотой ободок, рисунок древнерусской ладьи с поднятым парусом и надпись «Кострома». Упав на пол, кружка разбилась вдребезги.
Расшифровка переговоров экипажа самолета А320 и авиадиспетчера.
Пилот: Говорит борт 2303, на связи капитан воздушного судна.
Диспетчер: Что у вас происходит?
Пилот: Проходим воздушную трассу в районе Чернобыля. Сильная болтанка. Наблюдаю стремительно нарастающий атмосферный фронт.
Диспетчер: Принято. Да, вижу, с метеостанций начали поступать данные. Переходите к маневру уклонения.
Пилот: Проклятье! Фронт катится слишком быстро! Святые угодники, я никогда такого не видел!
Диспетчер: Что у вас там происходит? Как слышите меня?
Пилот: Приборы сходят с ума. Они показывают, что мы стремительно падаем. Но визуально высота прежняя. А вот то, что сейчас несется нам навстречу, выглядит как разверзнувшиеся врата ада. У меня на борту 223 пассажира и семь членов экипажа. Надеюсь на вас.
Диспетчер: Немедленно переходите к маневру уклонения!
Пилот: Пытаемся выжать из машины все возможное.
Диспетчер: Вы пропадаете с радаров! Борт 2303, вы слышите меня?
Пилот: Этот фронт расползается по всему видимому пространству. Пытаюсь маневрировать. Помпаж. Сильный крен влево…
Автоинформатор: Terrain ahead! Terrain ahead! PULL UP! Terrain ahead!
Пилот: О Господи, нет-нет-нет…
* * *
Потолок подвала выносного исследовательского поста немилосердно трясло. С металлических швеллеров, служивших перекрытиями, тонкой струйкой сыпался песок. Даже сквозь плотно прикрытый люк был слышен тяжелый рокочущий грохот.
На улице бушевал шторм. С неба на землю словно беспрерывно обрушивалась гигантская кувалда. После каждого ее удара подвал вздрагивал, как живой, а лампа под потолком мигала и раскачивалась.
Люди сидели на пыльных ящиках и закрывали головы руками. Казалось, еще чуть-чуть, и перекрытия не выдержат доверенной им ноши, лопнут, и все содержимое дома обрушится на головы ученых.
* * *
Птица выплюнул землю из рта и ошалело помотал головой. Он не помнил, когда и зачем снял противогаз, но сейчас в волосах, носу и ушах было полно песка и глины.
В последний момент они со Шмидтом успели заскочить в ремонтный цех. Уже сидя в смотровой яме и сдвигая над головой жестяные листы, напарники сквозь дыры в крыше увидели, как небо озарилось нестерпимой вспышкой. Желтое зарево превратилось в обжигающий белый свет, затапливающий собой все обозримое пространство.
Рев и грохот вытеснили все прочие звуки. Шмидт что-то орал, но Сергей уже его не слышал. Лишь когда тот натянул противогаз, Сокольских догадался сделать то же самое.
А над головой уже рвались и гнулись листы жести, принимая на себя бетонные обломки опорных колонн. Последнее, что видел Сергей сквозь защитное стекло, это как начинают сходиться друг с другом стены их траншеи, осыпаясь кафельной плиткой.
Засыпало их капитально. Сначала Птице самому пришлось долго выбираться из плотной мешанины земли и кирпичного мусора. А потом откапывать Шмидта.
К счастью, и напарник, и сам Сергей отделались только ссадинами и ушибами. Едва товарищ пришел в себя, Птица дал ему воды. Собственная фляжка рыжего сталкера осталась где-то под завалом.
– Ух, хорошо, – сказал Шмидт, вдоволь напившись.
– То, что живы остались, – да. А вообще, ты посмотри, во что все превратилось. – Сергей обвел вокруг руками.
От станции МТС мало что уцелело. Будто гигантский веник прошелся по территории тракторной станции, небрежно выметая следы человеческой деятельности. Остались торчать лишь несколько кирпичных стен, да еще уцелело несколько опорных железобетонных колонн одного из ангаров. Все прочее смахнуло фантастическим штормом, разбросало и развеяло по округе. В ремонтном цеху сохранился только угол стены, остальное рухнуло и развалилось. Административный флигель выглядел особенно жалко. Сложившись пополам, он был похож на кукольный домик, раздавленный тяжелым ботинком пьяного грузчика.
– Что это было? – Шмидт недоуменно вертел головой. – Торнадо? Землетрясение?
– Ты меня спрашиваешь? – Птица наконец выдернул из мусорного плена свой рюкзак. – Я вообще не представлял, что в средней полосе такое бывает.
– Ладно, придется смириться. Что бы это ни было, а как ни крути, теперь надо топать домой. И, похоже, что ружья у меня тоже больше нет. – Шмидт кивнул на раздавленный, перекрученный кусок металла, бывший ранее его оружием.
– Будет тебе о ружье жалеть. Хорошо хоть, что голова на месте.
– Это да. Повезло, что ты об этом укрытии вспомнил. Страшно представить, что бы с нами было, – согласился Шмидт.
– Вот видишь! Польза от меня есть. А ты мне жалкие тридцать процентов от общей добычи положил.
– Ну, ты, жук, нашел о чем вспомнить. Ладно, считай теперь твои сорок. Если что-нибудь найдем, конечно.
Птица кивнул:
– Ну тогда двинули, что ли.
* * *
– Знаете, Валерий Семенович, я не тому удивляюсь, что после бури перед нами незнакомая местность, – почесал затылок Кобзарь, – меня больше смущает, что я не вижу дороги из желтого кирпича.
– Очень смешно, Марк Витальевич. – Ямпольский раскладывал на грязном лабораторном халате спасенные ранее материалы. – По-вашему, это был тот же ураган, что перенес домик Элли из Канзаса в Волшебную страну?
– У вас есть иное объяснение? Я уже, грешным делом, подумал, что всем нам конец, особенно когда лампочка в светильнике взорвалась.
– Смотрите, вот тут вагон армейцев стоял, – крикнул Волков, бродивший рядом с остатками ВИПа.
– С чего вы это взяли, коллега? – недоверчиво сощурился Кобзарь.
– Да вот же следы от протектора. Вот и «башмак», которым колеса подпирали.
– И все-таки я склонен верить в путешествие в пространстве, – покачал головой Марк Витальевич.
– Перестаньте молоть чепуху, – миролюбиво возразил Ямпольский. – Да, ландшафт немного изменился. Но так это из-за того, что часть деревьев повыдирало с корнем, а кустарник окончательно лишился листвы.
– Вон тех двух воронок с водой не было, – упрямился Кобзарь. – Глядите, какие огромные, ух!
– Согласен. И вот эта клейкая паутина повсюду мне не нравится. Понятия не имею, что это и откуда взялось. Зато дорога на месте. С этим вы спорить не будете?
– Дорога действительно похожа, – согласился Кобзарь, – но, может быть, это просто параллельная вселенная? Если нет, то объясните мне, где труппы монстров, убитых накануне? Где тела солдат и где все-таки их фургон?
– Там же, где и останки нашего дома. – Ямпольский принялся распихивать документацию и жесткие диски по карманам. – Раскиданы по окрестностям.
– Валерий Семенович, – спросила наблюдавшая за сборами Шибина. – А что вы делаете?
– Собираюсь в дорогу, Вика. Нечего нам тут рассиживаться. Спуститесь с Волковым в подвал и проверьте, нет ли там чего, что бы могло нам пригодиться в пути. Может быть, какие-то припасы, вода?
– Гм, разумно ли это, профессор? – Кобзарь с сомнением взглянул на шефа. – Быть может, нам лучше остаться здесь? Руководство наверняка уже знает о случившемся. Да, никакой связи нет, но автоматическое оборудование не могло не передать данные. Да и наших охранников быстро хватятся, у военных с этим очень строго.
– Вы правы. Только не учитываете одного.
– И чего же?
– Возможного масштаба катастрофы. Вспомните поздний СССР, Армению, город Степанакерт. Вы должны помнить ту катастрофу.
– Ну как же, помню, – Кобзарь мрачно кивнул. – Кошмарное землетрясение. Всесоюзная беда.
– Именно. Масштаб был таков, что всей мощи страны не хватило, чтобы помочь сразу всем нуждающимся. И если предположить, что и здесь случился какой-то апокалипсис, руководству может быть не до нас. Надо рассчитывать только на себя. Поэтому собирайтесь, будем выбираться самостоятельно.
