Глава 12
Машина стояла рядом со старым леспромхозом. Так раньше назывались государственные предприятия, занимавшиеся заготовкой леса. Вокруг, на треть утонув в земле, лежали штабеля спиленных стволов. Связывавшие их металлические тросы изъела ржавчина, все проросло лебедой и полынью.
Стекла здания наполовину отсутствовали, и если по началу дыры закрывали фанерой, то потом на это махнули рукой. В высоких створках ворот была распахнута калитка. Несмотря на общую запущенность предприятия, внутри уютно горела электрическая лампочка.
После того как Факел и Птица разобрали из кузова свои вещи, Сухой молча вручил каждому по плетеной корзине. С такими обычно ходили грибники, да с них же торговали всякой всячиной старушки на станциях. Сокольских удивился, но корзинку взял молча. С тем и двинулись к леспромхозу.
Внутри обстановка выглядела чуть менее заброшенной. Кучей ржавели огромные диски циркулярных пил, валялись какие-то рельсы, торчали провода и скобы. Но на полу было много свежей стружки, что свидетельствовало том, что предприятие все-таки рабочее.
Откуда-то из подсобного помещения навстречу вынырнул старик в добротных валенках, ватных штанах и телогрейке с обрезанными на манер жилета рукавами. Старик был бодр и свеж. Увидев его, Сухой тотчас радостно воскликнул:
– Савелий! Да ты никак помолодел лет на десять! Али жену себе новую завел? Глядите на него, ну точно кот на сметане! Вот брошу все и наймусь тебе в помощники. Через год-другой и сам буду как сыр в масле кататься! Возьмешь?
Савелий узнал бригадира, его стариковские глаза лукаво блеснули:
– Митька, паршивец! Живой еще, забери тебя холера. Ишь ты, в помощники он мне набивается. С такими помогальщиками и врагов не надо, уже через месяц можно по хозяйству панихиду справлять. Если сам тут все не угробишь, так других приведешь. Знаю я вас, крестопузых. Так что плати за проход и шкандыбай со своей корзинкой дальше, это у тебя лучше получается.
– Ну как скажешь, дед, я же к тебе со всем нашим уважением. Но коли не мил – что ж, дорог много. Ты мне только калитку приоткрой, и мы проскочим не задерживаясь. Все как обычно?
– Такса та же, у меня как в аптеке. – Старик неуловимым движением принял из рук Сухого конверт и спрятал под жилетом. – Это кто с тобой сегодня? Факела помню, а вот парнишка, смотрю, новенький?
– Много будешь знать, дед Савелий, скоро состаришься, – парировал Дима.
– Дык я и так уже того, не мальчик, – засмеялся старик и махнул рукой, призывая следовать за собой. – Ну да дело ваше, пытать не буду.
Они спустились по узкой сварной лестнице, прошли по коридору, выстланному горчичной кафельной плиткой. В глухой комнате со стеллажами старик дернул рубильник на стене. На первый взгляд ничего не произошло. Но дед и ухом не повел. Не останавливаясь, он прошел до стены и нажал неприметную кнопку на казавшемся мертвым распределительном щите. Что-то звонко щелкнуло, щит повело в сторону. Факел и Сухой легко оттянули его в сторону. За ним открывался уходящий вниз достаточно широкий проход. Через каждые полметра его равномерно освещали лампы накаливания, цепь которых терялась в глубине туннеля.
Дима пропустил вперед Факела и Птицу, пошел последним. Сокольских услышал, как бригадир спросил у старика:
– Что, Савелий, парни накануне нормально прошли?
– Все тип-топ, не переживай. Было бы что дурное, я бы уже знал. Легкого пути и доброго хабара!
– И тебе не хворать, дед. Нам удача – тебе прибыток.
Лязгнула дверь, и вскоре бригадир нагнал свою артель.
* * *
– Вот такая наша главная сталкерская тайна, смекаешь? – спросил Птицу бригадир, показывая на кажущийся бесконечным туннель.
– Да, не слабо вы тут наворотили, – присвистнул Сергей, машинально считая добротные деревянные подпорки и любуясь на чистые, сухие стены. – Представить страшно, сколько сил и времени вбухано. Неужели окупилось?
– А то! Но ты прав: и пота, и крови за такую вот лазейку пролито немало. Это я тебе не для красного словца говорю, люди реально жизнь положили, чтобы это оставалось тайной.
– Я надеюсь, ты не имеешь в виду, что вы закопали тех, кто это строил? – сыронизировал Птица.
– Ну что ты, мы же не звери какие, чтобы на чужих костях возводить укрепления. Нет, но кое-кто предпочел умереть, чтобы информация о туннеле не досталась тем же военным. А они ох как хотели бы узнать о такой тропинке.
– И судя по всему, так и не узнали? Это даже странно, учитывая, сколько людей уже в курсе.
– А как ты думаешь, сколько? – заинтересовался Сухой.
– Ну, как минимум – весь поселок Октябрьский. Дед на лесопилке, опять же. Наверняка еще кто-то из его окружения, а это уже немало.
– Далеко не все в Октябрьском об этой дороге слышали. И еще меньше тех, кто по ней ходит. А что до Савелия… Знаешь, как его кличут? Цербером. Ты не смотри, что он такой благообразный да веселый. Говорят, что он в юности у самого Бандеры в любимчиках ходил. Да в акциях против сотрудников из аппарата НКВД участвовал. За это его чуть было к стенке не поставили. Повезло, пятнашкой в лагерях расплатился.
– Туфта, – подал голос Факел, – это я тоже слыхал, да только, думаю, брешут. Сколько ж ему лет-то должно быть?
– Ты не поверишь, но годков-то ему как раз в цвет, чтобы в молодости со шмайсером в лесах колобродить.
– Так, а Цербером-то его почему нарекли? – заинтересовался Птица.
– А он как пес из греческой мифологии – сидит на границе царства живых и мертвых. И следит, чтобы не ходили туда и обратно все кому не лень. Иными словами, он вовсе не придаток к шлагбауму, а хозяин этих врат. Пускает только тех, кого сочтет нужным. Или тех, кого ведут определенные люди – такие, как я.
– Выходит, ты наш Орфей? – смекнул Птица.
Сухой посмотрел на него задумчиво.
– Ты погляди-ка, какая образованная нынче молодежь пришла. Я думал так: парень с военным прошлым, рабочая лошадка. А вот поди же ты, удивил! – засмеялся Дима и, похлопав Птицу по плечу, пошел дальше.
– А вот я не понял, что там насчет Орфея-то? Это к чему было? – спросил Факел.
– В древних мифах был такой персонаж – Орфей. Он один из тех немногих, кто миновал Цербера – огромного жуткого пса с тремя головами, охранявшего царство мертвых. Это если вкратце и по теме вопроса, – пояснил Сухой.
– И как же он это провернул? Тоже на лапу сунул?
– Нет, своим пением. – Птица тяжело выдохнул, поправив тяжелую канистру с водой, которую он тащил на себе.
– Да ты что? Придумают же.
– А все-таки, как тогда остальные в Зону попадают, если не этим путем? – не унимался Сергей.
– Ну а ты как там очутился? Пути у всех разные: есть простые, есть сложные. Про наш путь я уже сказал, немногие о нем в курсе. Но и мы о чужих дорожках тоже мало что знаем. Или ты думаешь, они со мной своими маршрутами делятся? Да ни в жизнь. Вот и военные – одну лазейку перекроют, тут же другая появится.
– Я одного не могу понять, Сухой. Я у вас человек новый. И ты со мной таким секретом поделился. С чего бы? Тут либо секрет чепуховый, во что мне совсем не верится. Вижу же, сколько сил вбухано. Либо…
– Э, дорогой друг, думаешь, с тем прицелом, чтобы тебя только в одну строну сводить? А потом, чтобы секрет свой сберечь, лоб тебе зеленкой смазать? Так, что ли?
– А есть другое объяснение?
– Конечно, есть, смешной ты парень, ей-богу. Смотри, будь я такой, как ты нарисовал, скольких бы новичков мне пришлось в Зоне схоронить? Да всякого, кто со мной идет, я бы там и оставлял, верно? А как ты думаешь, как долго такое поведение бригадира Сухого могло бы оставаться в Октябрьском незамеченным? И кто бы стал после этого со мной дело иметь? Ну, смекаешь? А теперь хоть кого в поселке спроси, можно доверять Диме Сухому или нет.
– Допустим. Но тогда тем более странно, что ты, человек не глупый, не предпринял никаких мер, чтобы я не смог запомнить путь и способ, которым мы преодолеваем сейчас периметр.
– А как ты себе это представляешь? Мешок тебе на голову надеть? Или по шее дать, чтобы потом бесчувственного на себе нести? Так я тебя ровно с обратной целью взял – чтобы это ты нам вещи таскал. На первых порах, конечно. Ну а если серьезно, то я же вижу, что соображалка у тебя на месте. И даже завяжи мы тебе глаза, ты все равно впоследствии сможешь назвать такие косвенные детали, по которым не составит труда воспроизвести маршрут и место перехода. Сколько ехали от поселка, чем пахло в помещении, через которое ты шел. Что при этом было под ногами. Звуки, запахи, ощущения. В этом районе не так много подходящих объектов, где сойдутся все детали. Въедливый и дотошный следователь сумеет выстроить картинку. Но только в том случае, если ты захочешь ему помочь. Сам, подчеркиваю, захочешь.
– А специальные методы дознания? Пентотал, пытки, в конце концов? – не сдавался Сергей.
Факел фыркнул, как конь, и заржал. Сухой только вздохнул и покачал головой:
– Да ты голливудских фильмов, что ли, насмотрелся? Кому ты на фиг нужен, чтобы пентотал переводить. А пытки… Ну да, могут в браслеты заковать и «ласточкой» помучить. Или дубинкой по почкам отметелить. На большее у рядовых вояк ни желания, ни фантазии не хватит. И то только в том случае, если будут наверняка знать, что ты обладатель какой-то более-менее полезной информации. У тебя что, на лбу это написано? Ты для них самое большее – мародер, нарушитель периметра. Хрен ли с тобой возиться. Вот СБУ – это да. Могут жизнь и здоровье испортить вдумчиво и качественно. Но это надо очень постараться, чтобы их заинтересовать всерьез. Пока, насколько я знаю, ты заинтересовал только местного участкового. Не в обиду, но не бог весть какая криминальная карьера.
– И все-таки, – предпринял последнюю попытку Сергей, – попадись сталкер патрулю, логично же, что он где-то перешел периметр? В этом случае «как и где» – вот первые вопросы, на которые его или меня начнут колоть.
– Именно так, – легко согласился Сухой. – Но ты бежишь впереди паровоза. Скоро мы тебе покажем место, на которое ты сможешь сослаться военным – в случае чего. Оно не самое простое для перехода, но, поверь, все-таки более осуществимое, чем та твоя прогулка, где ты в грозу лез по минному полю. Ну вот, мы уже почти пришли.
Выход наверх был прост и незамысловат. Сухой толкнул крышку люка, осмотрелся и дал знак подниматься остальным. Они оказались посреди старого, сложенного из серого кирпича, коровника. Жестяные листы с крыши были ободраны, сквозь прогнившие балки, густо поросшие мхом, над артельщиками раскинулось бледно-голубое небо Зоны. В провалах окон, поднимая мелкий сор и опавшие листья, носился ветер. Коровник стоял прямо посреди неровного поля, покрытого густым, горько-душистым океаном полыни. Птица отряхнулся и с любопытством изучил окрестности. На севере, за цепью чахлых деревьев угадывался периметр ограждения. Тот самый, который они только что миновали, пройдя под землей. Южный край поля примыкал к заболоченной низине, из которой сиротливо торчала скособоченная вышка ЛЭП. С востока и запада бежал жиденький пролесок, постепенно переходивший в густые заросли.
– Ну, тронулись! – Сухой повесил на сгиб локтя корзину и двинулся в сторону пролеска. Факел и Птица сделали то же самое и пошли следом.
Путь через казавшееся бескрайним поле изрядно утомил Сергея. От густого полынного духа кружилась голова, во рту стояла невыносимая горечь, ужасно хотелось пить. Да еще канистра с водой, висевшая на груди, так соблазнительно булькала при каждом шаге. Лямки тяжелого рюкзака врезались в плечи, под правым локтем побрякивал чехол с палаткой, на сгибе левого болталась дурацкая грибная корзинка. Сергею хотелось остановиться, напиться воды, перекантовать вещи, чтобы ничего не шуршало и не звенело. Но Сухой пер как ледокол и не останавливался, а сзади чуть ли не наступал на пятки Факел.
Привал случился только через час. Они миновали поле, углубились в березовую рощицу и расположились у корней вывороченного грозой дерева.
Дима Сухой показал вдаль, туда, где кривые березки вплотную подбирались к линии сухого рогоза:
– Присмотрись, Птица, видишь там какой-нибудь ориентир?
Сергей внимательно вглядывался, пока наконец не заметил зелено-бурое пятно, изредка поблескивающее металлом в лучах редкого солнца.
– Да, лежит что-то. Техника вроде или машина…
– Ага. Это инженерный КрАЗ, вояки его прошлой весной в болоте утопили. Накрепко завяз, несколько тросов оборвали, да так и не вытянули. Так вот, запоминай, это твой ориентир. Дальше мимо него к болоту бежит тропка. Говорят, периметр у болота периодически подтапливает. А стало быть, через эту лазейку можно проскочить в Зону. Это и есть наша легенда, по которой мы все сюда попали. Если что пойдет не так, держись именно такой версии.
– Понял. А зачем периметр через болото тянули? Нельзя было по суше огородить, что ли? Глупость же натуральная.
– Э, Птица, тут иначе получилось. Это болото пришло к периметру, а не наоборот.
* * *
Они прошли еще километров десять, пока не вышли на одну из лесных полян. Здесь, на грубом фундаменте из валунов, стоял низкий, проконопаченный мхом, сруб. Над сложенным из кривых досок дымоходом тянулась едва видимая полоска дыма.
Сухой два раза коротко свистнул, и через несколько секунд дверь сруба распахнулась. На порог вышел рыжий Шмидт и, узнав коллег, опустил ружье стволом вниз.
Шмидт и Кучер выполняли роль скаутов-разведчиков. В их задачу входило заранее налегке выбраться в Зону и осмотреть место «заброски» основной группы, идущей с припасами.
Если бы рядом, не дай бог, крутились военные, шли инженерно-строительные работы или какая-то иная активность творилась, тогда разведчики должны были предупредить идущих позже Сухого, Факела и Птицу об опасности. В этом случае требовалось либо переждать, либо вовсе отменить рейд.
А в этой лесной избушке у артели было что-то вроде временной полевой базы. Опорный пункт в диком фронтире Зоны.
– Сегодня ночуем здесь, а завтра поутру выходим в поиск. – Сухой смахнул крошки со стола и разложил карту.
Сталкеры склонились над планом местности.
– Пройдем по Косой балке и вот тут. – Ноготь бригадира отчертил полосу. – Выйдем к брошенному пионерлагерю.
– Неблизко, – почесал голову Факел.
– Где было близко, там уже все выгребли, – отрезал Сухой. – Припасы все берем, плюс палатки, спальники, воду. Сейчас готовимся и отдыхаем. Если вопросов нет – то за дело.
– Корзины опять с собой понесем? – спросил Сергей.
Артельщики засмеялись, а Кучер объяснил:
– Нет, теперь уже ни к чему. Это так, маскарад для военных. На тот случай, если нас издали засекут в оптику или с беспилотника. Так они на нас не обратят серьезного внимания. Вот если народу больше трех будет, да еще и с оружием, техникой, тогда да, прибегут как скипидаром намазанные. А с грибников что взять? Ну да, нарушители, так это тут часто встречается. Самое большое – пальнут для острастки. Ничего серьезнее пока не было. Но все равно – лучше не попадаться.
– Так а в чем разница? Что мы сегодня с корзиной шли, что завтра бы, типа, грибы собирали?
Кучер вздохнул, удивленный непонятливостью новичка.
– Одно дело возле периметра ходить, там при удаче и под дурачка закосить можно, с грибной корзинкой-то. А другое – в глубине Зоны. Там, если спалишься, – то без вариантов. Уноси ноги.
* * *
Едва наступило утро, все пятеро артельщиков отправились в глубь Зоны. Трое несли оружие. Сухой и Факел – двустволки, а Шмидт – какую-то неброскую одностволку: на вид – двадцатого калибра, продольно-скользящий затвор, пристегивающийся магазин, на прикладе – самодельный патронташ с латунными шляпками гильз.
Как пояснил Сухой, в глубине Зоны можно было встретить не только диких животных. Опаснее было нарваться на агрессивных конкурентов. Не с Октябрьского, конечно, там были свои понятия. Но, помимо «октябрьских», в Зону приходили и другие, самые разные, непредсказуемые личности. И тогда только лишь один вид оружия мог заранее исключить конфликт.
В Зоне правил закон силы. Если ты не один, если есть оружие, то с тобой считались. Если нет, то встреча могла закончиться банальным гоп-стопом.
Птица тоже взял с собой пистолет, все тот же «макаров». Сокольских прятал его под курткой еще с момента выхода из поселка. Но посвящать в это он никого не стал.
Дорога по Косой балке прошла без происшествий. Впереди шел Сухой, он держал в руках любопытный, явно кустарный прибор – смесь дозиметра и металлоискателя. Изредка бригадир останавливался и водил над землей изогнутым проволочным щупом. В такие моменты группа вытягивалась в длинную гусеницу: люди приседали и зорко смотрели по сторонам. Потом Сухой подавал знак, и все шли дальше.
Пару раз сделали короткий привал. Но чем ближе они подходили к конечной точке маршрута, тем тревожнее становилось вокруг.
Несколько раз за кромкой леса пролетали невидимые отсюда вертолеты. Артельщики было решили, что это кружит одна и та же машина, но чуткий слух Птицы идентифицировал их как многоцелевой Ми-8 и ударный Ми-24.
Потом откуда-то издалека несколько раз доносился звук моторов бронетранспортеров и грузовиков. Отчего-то Сергею вспомнилось, как еще недавно он убегал от облавы с заброшенного хутора.
– Чего это вояки активизировались? – удивленно крутил головой Кучер.
– Так ты поди и спроси у них. Только к нам потом с докладом не возвращайся. Скажешь им, что один был, – сердито бросил Сухой.
– Надо побыстрее топать, не нравится мне все это, – добавил Факел.
Посидев еще немного, прислушиваясь к окружающим звукам, группа осторожно двинулась в путь.
