На следующий день ни за какими пистолетами мы не пошли. Гена, конечно, порывался, но мне удалось остудить его порыв:

– Уймись, Баламут. Есть у меня подозрения, что ночной налет – это дело рук нашего кавказского друга. Включи мозги и подумай, что он может учудить, когда узнает, как ты лихо расправился с этими уродами?

– Постарается грохнуть меня, – тут же среагировал мой друг. – Я ему живым и даром не сдался. Только мешаю.

Было видно, что в нем наконец-то включилась его волчья интуиция командира отряда полицейского спецназа. Скорей всего, причиной такого включения стали не мои слова, а ночное происшествие.

Консервов мы вчера накупили достаточно, так что дня три или даже четыре в осаде просидеть сможем. А учитывая шустрость местных дружинников, штурмовать нас вряд ли решатся.

В общем, мы сели в осаду, или, как говорили американские мафиози, – залегли на матрасы. Причем второе было ближе к истине. Для меня время летело незаметно, потому что хватало неизученных и крайне важных тем.

Вопрос с оружием удалось прояснить до конца, правда, легче от этого не стало. Гене даже на Подоле иметь при себе огнестрел было нельзя. А от меня как от стрелка толку никакого. Что же кается боевых артефактов, то нам о них остается лишь мечтать. Самый дешевый из таких устройств под названием «щелбан» стоил двенадцать тысяч червонцев. А это всего лишь кольцо на пальце с возможностью создать воздушный толчок, способный сбить с ног человека. Его старший брат «таран» мог выносить не самые крепкие двери, а человеку без защиты поломать энное количество костей, но там цены совсем уж запредельные.

Ползая по ссылкам, я добрался и до самого принципа использования магии. Увы, информации там было с гулькин нос, только самая общая. Маги явно не спешили делиться своими тайнами. Если свести все эти ошметки слухов и пересказов в кучу, то получалось, что маг – этот живой прибор по преобразованию одного вида энергии в другой. В общем, мы перерабатываем сырую магическую энергию в ту, что может быть использована артефактами. А уже они творили чудеса – толкали, тащили, поджигали и бились молниями. И что самое неприятное, в отличие от пустышек, истинному дорогущие артефакты для таких престидижитаций не нужны.

Все, конечно, выглядит красиво, но кто бы сомневался, что без нюансов дело не обойдется. Из-за невысокого уровня плотности природного поля всплеска энергии, питающего артефакт, не сотворишь, поэтому маг становится эдаким конденсатором. Имеется у нас и емкость – у истинных побольше, а у пустышек поменьше.

Понятия не имею, какая у моего энергетического поля емкость, это еще нужно проверять, но средний маг-пустышка имеет от пяти до семи э.е. – энергетических единиц. Этим можно напитать «щелбан», но на «таран» или «щит», которым лейтенант прикрывал и себя, и своих подопечных, уже не хватит, а ведь он это как-то сделал! Моему коллеге и собрату по несчастью бытия в ипостаси пустышки в этом помог «вдох» – навык, которым маг кратковременно мог увеличить свой запас, надувшись словно воздушный шарик. Тот же средний маг-пустышка, хорошо освоивший этой умение, может накопить до двадцати э.е. Но долго держать такое напряжение плохо для организма, да и не держит его никто – тут же спускают в артефакты или заклинания.

Если верить местным интернет-болтунам, при накоплении двадцати э.е. без внешнего воздействия использованный лейтенантом «щит» держится до тридцати секунд, а под пулями не больше десяти. Но за десять секунд благодаря односторонности щита два дружинника с «калашами» не оставили бы в квартире ни единой живой души.

Все это, конечно, интересно, но я понимал, что за подробностями в этом деле нужно идти к профессионалам. Увы, у нас на это нет ни связей, ни денег. Радует одно – в перспективе возможно появление и первого, и второго. Главное – разгрести ту кучу проблем, которая сейчас прижимает нас к земле и не дает взлететь.

Вот этим я и занялся, едва утолив первичную жажду познаний. После проверки и совещания с Геной мы действительно остановились на уделе боярина Щукина. В городке с не очень креативным названием Щукино проживало восемь тысяч человек. Основной доход шел с небольшой платиновой шахты, так что боярин не бедствовал и народ в своем городке особо не щемил. Сам Щукин был истинным магом, но в наследниках имел пустышку. Тут нужно упомянуть, что боярский титул переходил не по кровному родству. Как именно это происходило, широкой публике известно не было, да и для нас подобная информация на данный момент не имела значения.

Определившись с конечной точкой нашего бегства из города, мы перешли к поиску безопасного способа покинуть столь негостеприимное место. И вот тут мои навыки оказались бесполезными, зато во всей красе показали себя связи Гены, которые он успел наработать всего за несколько дней. Сосо, с которым мы тут же связались по телефону, божился всем святым в его жизни, что сумеет пропихнуть нашу троицу в уходящий в нужном направлении караван. Правда, уточнил, что только в том случае, если за нами не будет грехов перед городской властью. Иначе ничего не срастется.

В общем, наша жизнь вроде налаживалась.

В очередной раз вынырнув из сети, я с удивлением услышал голоса, и знакомым был только один из них. Раскрытие этой тайны было делом десяти секунд и пятнадцати шагов. Беседующих я обнаружил на балконе. Точнее, на двух балконах – Гена устроил совместный перекур с соседом справа.

Незнакомые люди меня всегда напрягали, особенно при личном общении, так что я соваться на балкон не стал. А когда Гена вернулся в комнату, он сам вывалил на меня всю информацию по соседу. Мой друг искренне уверил меня, что Василь – мужик что надо. Затем была озвучена короткая история о поссорившемся с женой строителе, который, чтобы не рвать себе душу в скандалах, на время свалил из семьи и поселился рядом с нами. Большую часть этой душещипательной мелодрамы я пропустил мимо ушей – все равно Гена разбирается в людях лучше моего.

На третий день нашего «лежания» на матрасах пришла приятная новость. С реабилитологом я связывался каждый день, и она наконец-то разрешила нам увидеться со Златкой. Правда, пришлось соглашаться всего лишь на связь по скайпу.

– Привет, деда! Привет, Дя! – яростно замахали нам с экрана.

Ни я, ни Гена здороваться не спешили. Тяжко нам было. В смысле говорить, да и думать тоже. Да, я понимал, что мы в магическом мире, но, даже получив кучу достоверной информации о местных чудесах, так и не смог я до конца поверить, что весь этот кошмар с болезнью девочки уже закончился. Златка была такой, как до болезни. Хотя этот светлый образ уже начал стираться из моей памяти.

Немного худовата, но, если реабилитолог не врет, аппетит у нее хороший, так что откормим. Главное, что в глазах горит задор, а на лице светится улыбка.

– Привет, солнышко, – прочистив горло, хрипло сказал Гена.

– Привет, Кнопка, – справился с собой и я. – Как у тебя дела?

– Сейчас хорошо, – посерьезнела девочка и с опаской покосилась назад. – А раньше меня держали в такой штуке, как у спящей царевны.

Златка, наморщив лоб, задумалась и явно процитировала по памяти из книжки со сказками Пушкина:

– В гробу хрустальном.

От подобной цитаты у меня пробежали мурашки по коже, так что пришлось срочно поправлять:

– Кнопка, это называется лечебная капсула, но она действительно волшебная, и ты можешь считать себя царевной.

Златка с упреком посмотрела на меня, словно напоминая, что сюсюканье мне не идет.

Мы еще минут десять поговорили о всяких пустяках, затем девочку увели, и перед экраном уселась Эльвира:

– Никита Олегович, у меня приятные новости. Думаю, еще двух дней на интенсивную терапию хватит, так что послезавтра можете забрать Злату. Может, все же надумали оставить ее у нас?

– Нет, спасибо, мы уже решили эту проблему.

Не знаю почему, но реабилитолог явно строила мне глазки. Здоровая самооценка не позволяла принимать подобное внимание со спокойной душой, так что я был предельно сдержан. Вежливо попрощавшись, мы прервали связь.

Минут двадцать сидели словно пришибленные.

– Нужно выпить, – резюмировал Гена, и я был с ним полностью согласен:

– Давай сделаем так. Пусть Сосо направит нам кого-то из своих знакомых, и я поеду за покупками. Тем более что еды у нас осталось с гулькин нос. Заодно наменяю наличности для перевозчика. Ты же будешь сидеть здесь и держать оборону.

Было видно, что Баламут не хочет отпускать меня одного, но при этом он прекрасно понимал, что именно мне в подобной ситуации ничего не грозит.

Несмотря на все наши опасения, мы с таксистом на новенькой «мазде» без проблем смотались в торговый центр, закупились всем необходимым и там же наковыряли из банкомата пару пригоршней монет.

По возвращении мы с Геной быстро накрыли стол, пуская слюни на деликатесы как земного, так и местного изобретения. За три дня поедания макарон, каш и консервов вынужденный аскетизм уже в печенках сидел.

– Ну что, старый друг, – торжественно провозгласил Гена, вскрыв бутылку с виски и набулькав нам по полному стакану. – У нас получилось, и я буду тебе за это благодарен до гроба. Честно, Домовой, спасибо тебе. Если бы не ты, Златка…

Дальше он говорить не смог, да и лишнее это. Мы чокнулись и жахнули грамм по сто пятьдесят вискаря – чистой воды варварство, скажу я вам. Пир удался на славу. Стало весело и легко. Хотелось поделиться этой радостью со всем миром, но получилось разделить ее только с вышедшим покурить на балкон соседом. Он действительно оказался классным мужиком и органично влился в нашу компанию.

Увы, надолго меня не хватило. Я еще тот выпивоха. Соревноваться с Геной и пробовать не стоило, даже с помощью новых возможностей организма. В голове зашумело, да и отяжелевший желудок тянул книзу. Захотелось спать, и я не стал сопротивляться этому желанию, оставив двух алкоустойчивых мужиков добивать вторую бутылку виски.

Давно заметил, что судьба не любит беспечных торопыг и чрезмерно самоуверенных мечтателей. Заметить-то заметил, а вот правильные выводы сделать не удосужился. Как обычно, в моей жизни орудием судьбы вновь стал друг Гена, чтоб ему икалось каждый раз, когда в голову придет очередная дурь!

Несмотря на новые возможности организма, ранняя побудка далась тяжко. Сначала я вообще испугался, что на нас опять напали, но быстро сообразил, что это звенит телефон.

– Никита Олегович Зимин? – послышался в трубке строгий голос.

– Да, он самый, – автоматически ответил я, все еще не понимая, на каком свете нахожусь.

– Говорит капитан Грехов из Чуриковского околотка. Геннадий Бамутов является вашим вассалом?

А вот теперь сон окончательно покинул меня, и от предчувствия беды на голове зашевелились волосы. Быстро вскочив, я подбежал к выключателю на стене и включил люстру. Матрас Гены был пуст.

Япона икебана! Ну вот как так можно?! Откуда у человека такой талант вечно влезать в фекалии, да по самую шею! Так, стоп. Хватит истерить. Биться головой о стену будем позже, а сейчас нужно думать и искать выход из ситуации.

– Что произошло? – спросил я, стараясь говорить спокойно.

– Ваш вассал задержан по обвинению в нанесении тяжких телесный повреждений, а также причинению ущерба имуществу в крупных размерах.

Мою фантазию заклинило в попытке представить, куда это мог влезть Баламут, чтобы наколотить добра в тех самых крупных размерах. Он что, выставку местной звезды экспрессионизма разорил?

– Могу я узнать подробности происшествия?

– Да, завтра в пятнадцать ноль-ноль состоится очередное заседание городского суда. До смертоубийства не дошло, так что разбирательство пройдет по ускоренной процедуре. Максимум, что вам грозит, это крупная вира.

Мне показалось или в голосе капитана послышалась издевка? Преувеличенно вежливо попрощавшись, он повесил трубку. Странная у них здесь система. Гене позвонить не дали – просто уведомили о происшествии и времени разбирательства.

Попытка позвонить на номер Баламута ничего не дала.

Минут двадцать я сидел, тупо пялясь в стену. Не было сил даже злиться. Весь мой гениальный план сыпался как карточный домик.

Выход в сеть, как обычно, принес успокоение, точнее, серфинг отвлек от горестных мыслей. А вот в плане информации все было не очень хорошо. Сведений на данную тему хватало с лихвой, но все, кто высказывался по этому поводу, в один голос говорили, что в такой ситуации балом правит крутизна адвоката. Понятно, что если смягчающих обстоятельств нет совсем, то не поможет и гений юриспруденции. Впрочем, денег у нас нет ни на крутого адвоката, ни даже на средненького. При этом мне что-то подсказывало, что нам-то как раз будет противостоять зубр этого дела.

Нас развели как первоклашек. Гена, конечно, тот еще затейник, но не думаю, что без постороннего вмешательство он мог так затупить даже в подпитии. Не нужно иметь семи пядей во лбу, чтобы просчитать ситуацию. А она была самой что ни на есть классической – бухло закончилось, и мужики отправились за добавкой.

Чтобы проверить догадку о подставе, я вышел на лестничную площадку и позвонил в соседнюю дверь. Результат нулевой. Затем был поход на балкон и несложный акробатический этюд. Балконная дверь соседа оказалась незапертой, так что обошлось без причинения ущерба муниципальной собственности.

Вот вам и разгадка – квартира, в которой якобы уставший от семейных дрязг муж прятался от жены, была пустой, как моя голова в данный момент.

Вернувшись тем же путем, я изобразил на стуле в кухне роденовского мыслителя и начал скрипеть мозгами.

Впрочем, что тут думать? Придется переходить к запасному плану, придуманному скорее со скуки, чем из реального расчета им воспользоваться. Похоже, судьба решила наказать меня за убежденную и добровольную зависимость от благ цивилизации, отправив жить в глубинку.

Два дня назад, рыская по сайтам с предложениями работы, я заглянул на страничку горсовета, точнее, его почтового подразделения. Им позарез требовался станционный смотритель.

Чтобы понять, что это за зверь такой, пришлось копнуть немного глубже. Если взглянуть на карту подвластных Нью-Китеж-граду земель, то можно увидеть нечто похожее на план метро. От города в разные стороны шли пять сухопутных дорог и две водные – вверх и вниз по реке Белой.

На относительно равном расстоянии друг от друга вдоль дорог расположились узловые точки с зарядными станциями, где караваны грузовиков останавливались на ночь и заряжали свои аккумуляторы.

Там, где поселились удельные бояре, станции переходили под их ответственность и снимались с баланса города. Но не каждая из таких точек имела привлекательные окрестности для создания удела, а транспорт заряжать все равно нужно. Вот подобные пробелы и заполняли станционные смотрители на свободном контракте у городского совета.

Тьмутаракань, пятая точка мира, место, куда Макар даже с перепою не стал бы гонять своих телят, – ни один эпитет из данного списка не мог передать моего мрачного отношения к станции под поэтическим названием «Туманный перевал». Увы, все попытки найти другой выход из сложившейся ситуации были тщетны. Даже этот вариант был более или менее беспроигрышным только потому, что на форуме городских операторов с периодичностью в два месяца случались форменные истерики. Город вынужден был уплотнять смены и отправлять одного из операторов на эту самую станцию. И такая ситуация не нравилась всем. Дело усугубляло то, что истории об этой станции ходили самые жуткие. По слухам, там в одну ночь погибли и маг-смотритель, и весь отряд его вассалов.

С другой стороны, вот уже больше года туда вахтовым методом катаются городские операторы с дружинниками – и ничего, все живы и относительно здоровы, если не считать потрепанных нервов. К тому же, как уже было сказано, другого выхода либо нет, либо я его попросту не вижу.

Бессонная ночь вымотала до упора, но поднявшееся над горизонтом светило преобразило мир, подарив мне толику уверенности в себе.

Как только часы показали восемь утра, я вырядился в новый костюм, став похожим на франта начала двадцатого века, и связался с таксистом, который вчера возил нас за алкоголем, будь он трижды проклят! В смысле алкоголь, к водиле у меня претензий не было.

В половине девятого я уже стучался в кабинет начальника отдела кадров городской управы Нью-Китеж-града.

– Здравствуйте, – вежливо поприветствовал я чиновника и даже протянул ему руку для пожатия. В основном для того, чтобы продемонстрировать перстень из черной бронзы, купленный по дороге сюда.

– Здравствуйте, – сменил чиновник хмурое выражение лица на резиново-вежливое и сделал приглашающий жест в сторону кресла для посетителей. – Вы по какому делу?

– Я хочу устроиться к вам на работу смотрителем станции «Туманный перевал».

– О! – Брови чиновника взлетели вверх. – Неожиданное желание для мага, но очень приятное для нас. Назовите, пожалуйста, вашу фамилию, имя и отчество.

– Зимин Никита Олегович.

– Так, – сказал чиновник, щелкая кнопками клавиатуры. – Зимин. В городе меньше недели, и…

И тут он подвис, а я мысленно чертыхнулся. Похоже, люди князя оставили в моем личном деле пометку для тех, кто захочет помочь мне сорваться с крючка.

Еще пару минут назад перспектива переселиться на далекую станцию казалась мне сущей трагедией, а сейчас я страстно захотел попасть туда как можно скорее. Если даже в этом почти стопроцентном случае мне дадут от ворот поворот, это значит, что работать на горсовет вообще не получится. К другим князьям меня не возьмут, потому что договора о лотерее нарушать никто не станет. Значит, очень скоро я окажусь в дружной семье клана князя Савельева на положении Золушки. Только помощь феи-крестной в этой сказке не предусматривается.

С минуту в голове чиновника шла борьба. Я могу только догадываться, но там, скорее всего, сцепились страх и здравый смысл. Если Посадник узнает, что его человек поставил интересы города ниже прихоти князя, будет плохо.

К моему огромному облегчению, здравый смысл победил, наверное, потому что на его стороне еще был страх перед собственным начальством.

Наше дальнейшее общение с чиновником не заладилось. Он с кислым лицом, зато с потрясающей скоростью уладил все формальности. Мне был предоставлен на подпись документ, в котором значилось, что я соглашаюсь исполнять обязанности станционного смотрителя сроком на три сезона. Почему были указаны именно сезоны, еще предстояло разбираться, как и с тем, что значит «перечень положенных услуг», которые станционный смотритель должен предоставить проезжающему каравану.

Радовало одно – это не холопский контракт, и разорвать я его могу в любой момент. Конечно, придется заплатить неслабую такую неустойку – за два неотработанных сезона пятьдесят тысяч червонцев, а за один всего двадцать. Зато душу согрела зарплата в сорок тысяч за сезон, да и аванс в десять тысяч тоже порадовал.

Раздраженный еще и моим долгим и вдумчивым чтением документа чиновник сухо попрощался и послал меня в кабинет начальника почтовой службы. Причем наверняка в его фантазиях конечный адрес находился гораздо дальше.

Мне душевные страдания чинуши были безразличны, так что, искренне поблагодарив его, я покинул кабинет. Правда, к начальнику почтарей не пошел, а сразу направился в кабинет главного юриста городской администрации. Для этого все и затевалось, чтобы сделать мои проблемы уже ее головной болью. Правда, эту дамочку не сильно запряжешь. Слухи об Анне Борисовне Шаталиной в сети ходили… скажем так, своеобразные.

У двери кабинета адвокатессы меня ждал облом. Заперто. Даже консультация с не очень приветливой дамочкой офис-менеджером в главном холле ничего не дала.

– Скоро будет. Ждите.

Когда время подошло к обеду, я начал нервничать. Но вот наконец-то по коридору застучали каблучки.

Да уж. Эффектное зрелище.

Высокая блондинка с породистым лицом и пронзительно-голубыми глазами. Ну, прямо мечта американского богача. Никогда не любил такой типаж женщин. Но здесь от этой холеной стервы несло таким обаянием и магнетизмом, что я помимо воли засмотрелся. Еле успел опомниться и вскочить на ноги, как солдатик при виде генерала.

– Вы ко мне? – спросила она меня, и тут же ее взгляд похолодел градусов на десять. – Маг?

– Да, – решил я не заметить похолодания, – и с недавних пор станционный смотритель «Туманного перевала».

– Туманного? – Теперь ее холодность исчезла, уступив место удивлению. – Даже интересно, во что вы такое вляпались, что согласились на подобную работу. Проходите, разговор явно будет долгим и интересным.

Едва мы устроились с двух сторон стола в дорого и со вкусом обставленном кабинете, она, подперев ладошками подбородок, уставилась на меня. Ну прямо само очарование. На вид больше двадцати пяти не дашь, но опять же глаза выдавали тертую и даже битую жизнью тетку.

Обреченно вздохнув, я начал рассказывать. Причем выложил все, начиная с момента, когда Гена пришел ко мне домой. На болезнь Златки не упирал – таких, как Шаталина, слезливыми историями не проймешь. Просто отметил как факт и мотивацию моих поступков.

– Так вы у нас строптивец, Никита Олегович? – с понравившейся мне интонацией резюмировала она. – Ну, раз теперь мы на одной стороне, посмотрим, насколько все плохо. Так, где у нас тут рапорт о происшествии?

Быстро найдя в компьютере нужный файл, Шаталина начала считывать информацию с большого монитора на ее столе.

– Ох, как все запущено.

Ее слова мне не легли на душу, но тон все еще внушал определенные надежды.

Не комментируя своего заявления, адвокатесса достала из сумочки смартфон и кому-то позвонила.

– Алло, Бородин? Скажи мне, юное дарование, у нас ведь был в позапрошлом году приказ Посадника поставить камеры слежения во всех проблемных заведениях? Очень хорошо, – услышав ответ, заулыбалась Шаталина. – Тогда сбрось-ка мне видео этой ночи в «Чертополохе». Шалман такой в Чуриковском районе.

Прозвучавший через минуту ответ ей явно не понравился:

– Да ты что?! Нет файла? Олежек, бубочка ты моя недозрелая, это мозгов у тебя нет, а файл ты мне найдешь и прямо сейчас. Нет, дорогуша, перезванивать не нужно. Включай громкую связь, чтобы я слышала твое сосредоточенное сопение и бешеный перестук пальцев по клавиатуре.

Она тоже включила громкую связь, и я действительно услышал сопение вперемежку со щелканьем.

Через минуту смущенный голос объявил:

– Нашел.

– Вот и чудно. Пересылай все это мне, – ласково, почти воркуя, сказала адвокатесса. – Ты просто прелесть, Олежек. И запомни на будущее. Если еще раз дашь мне повод заподозрить тебя в крысятничестве на князей, я твои бубенцы… впрочем, ты сам прекрасно знаешь, что я могу с тобой сделать.

Нажав на отбой, Шаталина еще раз мило улыбнулась лично мне, но теперь от ее улыбки у меня пробежался морозец по спине.

Зверь-баба!

Я бы даже влюбился, если бы женщины подобного масштаба не пугали меня до икоты.

Быстро разобравшись с присланным файлом, Шаталина развернула монитор так, чтобы было видно нам обоим.

– И что мы имеем? – запустив запись, задала она риторический вопрос.

На экране в ускоренной перемотке шла картинка из жизни обычного питейного заведения среднего пошиба. Обстановка так себе, а посетители еще хуже.

Ну и что здесь забыл Гена? Хотя вряд ли выбор заведения был за ним.

– Вот и они, – узнав друга, сказал я, едва не ткнув пальцем в монитор.

Шаталина замедлила скорость перемотки.

Некоторое время Гена и провокатор сидели за столиком и выпивали. Затем к ним присоединилась еще пара человек. Провокатор представил новичков, и они все вместе выпили за знакомство. А затем наш фальшивый сосед куда-то исчез.

Драка за столом началась практически сразу после этого.

Шаталина пустила запись еще медленнее, но не в нормальной скорости, так что все выглядело как в фильмах Чарли Чаплина. Гена без проблем раскидал по углам заведения своих собутыльников, а затем еще парочку случайных энтузиастов.

– Экий он у вас живчик, – прокомментировала адвокатесса происходящее.

В финале этого боевика в заведение заявилась троица дружинников и спеленала дебошира как младенца.

Ну еще бы! Если шваркнуть человека молнией, он вряд ли сможет оказать серьезное сопротивление.

– Так, кто тут у нас такой оперативный? – оживилась Шаталина, когда увидела дружинников. – Пахомов.

И только после этого я тоже узнал лейтенанта. Все-таки оперативность сил правопорядка в ночь нападения на нашу квартиру действительно была слегка аномальной.

– А кто подписал протокол? – задала Шаталина еще один риторический вопрос, вернув монитор в нормальное положение. – Капитан Грехов? Ну-ну.

И это ее «ну-ну» прозвучало крайне зловеще. Ох, чувствую, разворошили мы с Геной осиное гнездо. Как бы не нажить целый рой недоброжелателей. Желание побыстрее слинять из славного Нью-Китеж-града лишь усилилось.

Явно считая, что я и без пояснений пойму ход дела, адвокатесса набрала еще один номер:

– Уваров. Узнал? – Чуть перекошенная улыбка демонстрировала отношение Шаталиной к собеседнику. – Ну мало ли, вдруг с памятью у тебя так же плохо, как с совестью. Ладно, хватит любезностей. Ты взял дело по драке в «Чертополохе»? Кто бы сомневался. В общем, так, давай закрывать его полюбовно.

К моему удивлению Шаталина спокойно выслушала ответ, а затем ядовитым тоном начала объяснять:

– Хозяин этого шалмана явно завысил ущерб. Раз эдак в десять. А это дача заведомо ложных показаний. То же самое касается потерпевших. Побои снимали врачи, но повторная экспертиза наверняка покажет много интересного. Но важно не это. Судя по видео, именно они спровоцировали конфликт, и, если их посадить на полиграф, мы наверняка узнаем, что имело место оскорбление достоинства мага и его вассала. Что значит «какое видео»? – изобразила насквозь фальшивое удивление Шаталина. – Обычное видео. Нет, ничего у нас не терялось и не портилось. Думаешь, Олежек настолько тупой, чтобы не подстраховаться? Вам, ребята, просто не повезло, что Зимин сумел добраться до меня. Так что давай закрывать дело полюбовно. Вы и без того сильно засветились… Вот и чудно, – выслушав ответ, сказала Шаталина и выключила телефон. Тут же ее лицо исказила гримаса отвращения. – Урод.

Не успел я напрячься, как она подняла на меня глаза и искренне улыбнулась:

– Ну вот и все, а вы боялись. Часам к семи можете забирать своего друга из каталажки.

– Я в восхищении! – совершенно искренне выдал я. – Анна Борисовна, как вы смотрите на то, чтобы разделать со мной ужин?

Уловив в моем вопросе нотки, которых я особо-то не скрывал, Шаталина по-доброму улыбнулась:

– Никита Олегович, давайте будем честны друг с другом. Я для вас слишком стара, как и вы для меня. – Отмахнувшись от назревавших во мне возражений, она добавила: – В этом мире внешность значит мало, большее значение имеет содержимое черепной коробки. Вам еще предстоит убедиться в этом на собственном горьком опыте. Материальных проявлений благодарности за исполнение мной служебных обязанностей я тоже не приму. Но вот от признательности и дружбы мага-строптивца, у которого есть неплохие шансы добиться в этом мире многого, не откажусь.

– Моя признательность и искренняя дружба вам обеспечены.

Для того чтобы изобразить галантный поклон, пришлось встать. Обратно в кресло я не вернулся, потому что в кабинет уже кто-то ломился со своими проблемами. Так что на этом мы попрощались.

Вот такая у меня образовалась фея-крестная. Впрочем, какая Золушка, такая и фея. Можно сказать, что встреча с Шаталиной стала для меня главной и пока единственной удачей в этом городе.

К начальнику почтовой службы я все-таки зашел. Вот уж где меня встретили как родного. Было видно, что мое желание стать станционным смотрителем избавило невысокого полноватого и постоянно потеющего мужчину от жуткой головной боли, возможно отягощенной нервным и желудочным расстройствами.

– Никита Олегович, дорогой вы мой человек! – воскликнул главный почтарь этого мира и тут же немного стушевался. – Простите за мою несдержанность, дар Зимин, но вы даже не представляете, как меня замучили с этой проклятой станцией. Особенно в последнее время. Дернул же меня черт послать на вахту вашего коллегу дара Мамонтова. Так-то он очень приятный человек и профессиональный оператор, но вот супруга у него чистая фурия. Две недели она надоедала мне вопросами, почему именно ее Митеньку оправили в такую даль, а после этого уже месяц долбит мне мозг, чтобы я послал ему замену. А другие операторы, и в особенности их жены, как вы сами понимаете, не в восторге от Туманн…

Внезапно этот говорун резко заткнулся. Похоже, понял, что своей экспрессией может и напугать меня.

– Так почему же господа операторы и в особенности из жены так не любят Туманный перевал? Говорят, место проклято, – подлил я масла в огонь больше из хулиганства, чем по необходимости.

Ну вот достал меня сей болтун. Людей в живом виде на сегодня с меня хватит, а этот вообще при своих небольших габаритах, казалось, заполнял собой весь кабинет.

– Да что вы такое говорите! Нормальное место. – Чуть ли не подхватив под локоток, начальник усадил меня в гостевое кресло, а сам шустрым колобком перекатился на свое место за столом. – Да, там не очень весело и развлечений нет, но станция как станция. А вся дурная слава от дурных людей. Предыдущий смотритель, дар Шмидт, вообще был странным человеком. Да и со своими вассалами у него сложились необычные отношения. Нам постоянно приходили жалобы от караванщиков, но поделать мы ничего не могли.

Пояснения начальника чем дальше, тем больше становились туманными. Он окончательно запутал меня и утомил. Так что я свел дальнейшее общение к минимуму. В ультимативном тоне потребовал от него полный пакет должностных инструкций станционного смотрителя и по-быстрому свалил из кабинета. Мне еще предстоял нелегкий разговор с Геной.

В околотке все прошло без проблем. Моего друга выпустили без вопросов, и, что самое удивительное, мне тоже не хотелось ничего спрашивать. Злость перегорела, да и горела она не так уж долго. Просто я понял, что пора перестать прятаться за чужой спиной.

Судьба действительно подсовывает нам чаще всего именно то, чего мы хотим избежать, а для особо ярых бегунов подарочек идет в обертке из чего-то, что выглядит как сущее исполнение потаенных желаний. С самого детства я шел следом за своим другом, даже не возражая, а скорее вяло ворча. Мне никогда не хватало духу послать Генку подальше с его сумасбродными идеями. Что это – страх? А может, бесхребетность? Нет, просто мне хотелось пережить восторг удачи и не нести моральной ответственности за провалы. Стоя на вершине горы, я был счастлив, потому что смог забраться туда, сделать и увидеть то, что дано не каждому. А когда нас и байдарку молотило о камни горной реки, виноват был не я. Ведь я вообще не хотел никуда ехать, предупреждал об опасности и все такое…

Конечно, подчиненное положение немного тяготило, и, едва извечный предводитель нашего крохотного отряда подписал холопский ряд, мелкий тщедушный типчик, чего уж греха таить, давно живущий в глубине моей души, возликовал. И очень зря. Теперь мне придется нести ответственность и за свои промахи, и за Генкины. Но хуже всего то, что за мои ошибки платить будут близкие мне люди, теперь накрепко привязанные к моей судьбе.

Какая уж тут злость и претензии. Я даже внутренне радовался, что мои враги решили пойти сложным путем, а не удумали просто прирезать Баламута прямо в том баре.

Домой мы добрались на случайно пойманном такси. Всю дорогу молчали, и только когда поужинали и завалились на свои матрасы, Гена заговорил:

– Прости. Я знаю, что сильно подвел тебя…

– Извинения не нужны ни мне, ни тебе, – не дал я договорить другу. – Главное, чтобы каждый из нас сделал правильные выводы из этой истории.

Минут пять он переваривал сказанное, а затем глубокомысленно изрек:

– Знаешь, а ты сильно изменился. Стал жестче и решительнее.

– Знаю.

Хотелось бы, чтобы в моем голосе была хоть толика той самой жесткости и решительности. Да хоть бы чуточку спеси затесалось, но, увы, там осталась лишь горечь.