Видишь ли, Сереженька, — сказал мне отец Михаил, — ничто не случается в этом мире без воли Божией.

По Его воле, например, ты покинул Россию ради Запада, не зная, куда ты идешь и почему. Бог поселил тебя теперь в Оксфорде, в Англии, и ты пишешь свои книги, статьи и прочее. И волею же Божией ты приехал сюда, чтобы увидеться со мной.

Зачем? Ты не знаешь этого сегодня, но в свое время поймешь. То же самое происходит с каждым, включая и меня самого.

 

 

Но как узнать — что есть Божия воля о нас?

Здесь есть три пути, — сказал отец Михаил. — Первый — это когда сами обстоятельства нашей жизни показывают нам, куда идти и что делать.

Бывают, однако, обстоятельства, когда трудно решить, что делать. В таком случае самое лучшее — это получить совет нашего старца, но если у нас никакого старца нет, то мы можем посоветоваться с нашим духовником или с любым священником, или даже с благочестивым и опытным мирянином. Мы, однако, не должны открывать душу всем, но только тем, кому доверяем и о ком знаем, что они люди Божии. И мы должны, конечно, помолиться Богу, чтобы Он показал бы нам Свою Волю.

Преподобный Варсонофий учит нас, что, если нам не с кем посоветоваться, мы должны помолиться Богу трижды, излагая наше дело, и потом проследить, в каком направлении склоняется — хотя бы немного — решение нашего сердца. А затем уж соответствующим образом и действовать. Преподобный советует молиться три дня подряд, но если времени нет, можно помолиться три раза в течение краткого периода, подражая Господу, трижды за одну ночь молившемуся в Гефсимании, — одними и теми лее словами.

Отцы учат нас: если мы [почти уже] верим, что наше решение соответствует Воле Божией, но все же еще испытываем некоторые сомнения, то мы должны помолиться особенно усердно. И если в течение этой молитвы сердце наше все более и более склоняется к одному решению, а сомнения одновременно уменьшаются, то мы и должны воспринять это как знак того, что мы действуем в согласии с Волей Божией. В конце концов сомнения исчезнут совершенно и мы останемся с одним-единственным и ясным решением.

В некоторых особых случаях допустимо метание жребия. Апостолы прибегли к этому при избрании апостола, заменившего Иуду. Так же поступили и при выборах Патриарха Московского Тихона. Я и сам однажды применил этот способ, когда мне не с кем было посоветоваться. То, что принятое решение было правильным, [потом] подтвердилось, хотя на тот день это трудно было себе представить.

 

 

«Нет такой ошибки и нет такого греха, которые не могли бы быть прощены, если мы искренне раскаиваемся», — сказал отец Михаил, когда мы коснулись темы епитимьи.

Важно избегать впадения в одни и те же грехи, — какими бы они ни были: пьянство, картежная игра, нечистота и им подобные. После каждого падения наше покаяние ослабевает.

Мы привыкаем к нашим грехам, и наконец благодать Божия не производит уже никакого воздействия на грешника, который становится поначалу равнодушен к христианской жизни, а затем и яростно враждебен Богу. Когда человек достигает такого состояния, он утрачивает способность к покаянию и превращается в нечестивца.

Напротив, те, кто искренне раскаиваются, даже если они вновь и вновь впадают в тот же самый грех, начинают сперва чувствовать равнодушие по отношению к нему, а потом и ненавидеть его. Мало-помалу всякий грех делается для них отвратителен, а сами они становятся Божиими святыми. Всяк свободен выбирать или первый, или второй путь. Те, кто выбирают правый путь, должны помнить: чем раньше он начнется, тем лучше.

Трудно разбивать вдребезги прежние застарелые привычки. Преступники и убийцы не были рождены такими.

Они ничем не отличались от любого другого, но пренебрегли покаянием в малых грехах и закончили как нечестивцы.

 

 

Подлинная личность любого человека обнаруживается в его старые годы и еще более — в его смерти.

 

 

Имеется девять блаженств [благословений], первые семь из которых содержат обетование утешения. Блажени нищие духом, яко тех есть Царствие Небесное (Мф. 5, 3), и так далее. Но последние два — обещают нам страдание за правду и за Христа, причем называют это страдание блаженным. Что это значит? Когда мы начинаем нашу духовную жизнь, Бог дарует нам утешение, чтобы поддержать нас; но когда мы становимся властителями своих страстей, враг, не способный иметь влияние на нас изнутри, восстанавливает против нас наших ближних (хотя бы они и были нашими лучшими друзьями) — так, чтобы мы смогли оставить путь, по которому ведет нас Бог.

 

Отец Михаил на Валааме

 

Когда мы идем в длинной колонне, мы видим только наших ближайших соседей и знать не знаем, что происходит в голове или в хвосте колонны. Но стоит нам покинуть ее и расположиться где-нибудь повыше, как мы уже можем видеть всю колонну целиком — и откуда она вышла, и куда идет. Подобным же путем те, кто достигли этого благословенного покоя души, видят свои жизни в целом — и это есть истинное указание на то, что они сподобились Духа Святого.

 

 

Говоря о послушании, как об основе монашеской жизни, отец Тимон, однако, предостерегал и здесь. Во всем должно быть внимание и рассуждение… Случилось в его жизни однажды, что пошел он и против «послушания».

Пробыв довольно долгое время на Валаамском подворье в Петербурге, свечником и певчим на Калашниковской набережной в часовне Святых Бориса и Глеба, о. Тимон очень этим тяготился. Когда его опять назначили в Петербург, он был в большом горе; шум и суета были ему несносны. Однако он не решился возражать. «Пошел к вечерне с тяжелым сердцем, — вспоминал старец. — Стою, молюсь, вдруг вижу огромную пасть, такую огромную, как устье Невы, где Шлиссельбург… Вот-вот эта пасть откроется и поглотит меня… Шея длинная у этого страшилища — как до Петербурга от Шлиссельбурга. И слышу — голос мне говорит: ослушайся, откажись, не поезжай!.. Ну, думаю, это вражеское искушение — это я сам ехать не хочу. Стою, молюсь… Пойди, откажись! — слышно ясно опять. Страшно стало, думаю — еще постою, помолюсь, пройдет. Нет, опять слышу: Иди сейчас лее!..

Задрожал я, пот выступил… стою, упорно молюсь — слышу строгий голос: если ты сейчас же не пойдешь отказаться — тебя на руках вынесут!

Дрожу я, плачу, слезы льются, иду из церкви, пошел к духовнику — не застал его, и это было по воле Божией, потому что духовник ни за что не позволил бы идти против послушания. Пошел к игумену, все ему рассказал. — Хорошо, — говорит, — я посоветуюсь и подумаю…»

Все было готово к отъезду, но наутро решение отменили, и отец Тимон остался в обители.

«Вот, — прибавил батюшка, — нужно большое внимание к себе и рассуждение: и в послушании может быть большое искушение, которое легко погубит многие труды многих лет».

 

 

К обстоятельствам своей жизни отец Михаил был тоже рассудительно-внимательным.

Об этом свидетельствует следующий случай.

«Ища тишины и уединения для неразвлеченной молитвы… живя в скиту Преподобного Сергия, задумал построить себе в отдалении келейку. Скит был расположен на гранитных скалах, покрытых вековым хвойным лесом. Местами скалы совсем отвесно спускались в воды проливов, образуя обрывы в несколько сажен вышиной. Зима была суровая, оттепель сменили морозы, скалы и камни были покрыты льдом».

Избушка-келейка, которую строил себе о. Тимон, была почти готова. Чтобы ее закончить, пошел он искать по берегу недостающий материал.

«Не знаю, — рассказывал старец, — как оступился на самой скале, упал вниз на лед прямо головой. Потерял сознание. Когда очнулся, пришел в себя, — ничего не помню и не понимаю: смотрю, смотрю — не узнаю места, не понимаю, где я, зачем тут, почему на льду, спрашиваю себя, что же я должен делать, куда идти? Ничего не знаю и не понимаю… все забыл. Вот в какое состояние пришел. Встал и пошел тихонько — не знаю сам куда и не понимаю, кто я и сам-то. Поднял глаза на скалу, вижу — стоит избушка, думаю, какая красивая келейка, и тут-то и вспомнил, что это моя келейка».

 

Отец Михаил на Валааме

 

Пошел отец Тимон к своему старцу и все ему рассказал, что с ним случилось. Старец, выслушав сказал: «Смотри, не указание ли это тебе? — тебе рано еще жить отшельником, вернись лучше в монастырь». Отец Тимон так и сделал.

 

 

Две силы в нас действуют: добрая воля и сопротивление плоти. Хочу молиться… а плоть возражает: не могу, не хочу. Молитву нельзя оставлять, но и плоть не изнурять — все в меру… А без меры — и хорошее не будет на пользу.

 

 

Как-то духовные чада спросили батюшку: «Теперь мы тайные монахини, батюшка; нам нужен устав — укажите нам».

Старец сказал: «Жили эти три тайные монахини вместе, в деревне ходили на работу или брали работу домой, постоянно имели общение с мирянами, бывали в их сообществе.

На просьбу монахинь батюшка ответил так: “А вот вам устав — заповеди блаженства знаете? Возьмите первую заповедь, начинайте ее, трудитесь над ней — вот вам и устав! Все добродетели и уставы — ничто без этой заповеди. Это у Лествичника читали ведь? А если и все службы выстаивать будете, всё вычитывать, весь устав выполнять, а внутри не будете очищаться, то будете мнимо-праведны, как фарисеи. И устав, и чтение — сами должны быть молитвою. От молитвы родился и создался устав и чин, и должен он быть внутренним, как и внешним.

Готовиться надо к нему постепенно, со ступени на ступень восходить, а не сразу браться за высокое, — труд и труд нужен повседневный”».

 

 

«Был, — рассказывал батюшка, — такой случай: один брат плохо себя почувствовал, захотел исповедаться и причаститься, — нет, говорят, еще трех недель не прошло, не положено, подожди. Пошел я к ним и говорю: “Что вы делаете? Забыли, как жили первые христиане? Забыли апостольские правила? А что о. Иоанн Кронштадтский говорит?” Не послушались меня, а наутро брат этот и умер. Вот до чего могут дойти эти буквари».

 

 

Кто всецело предал себя Богу — того Господь не оставит.

 

 

Жизнь наша — это море, по которому надо плыть в своей лодке. Одни плывут ровно, благополучно, — не перегруженные, другие — с волнением и опасностью, если есть большой груз, а третьи — с особой опасностью, сильно перегруженные.

Если ты принимаешь дары — ты обязываешься принять на себя и часть долгов этого человека. Какие это долги? Не вещественные, нет, а это — грехи. Должна молиться о прощении этих грехов, как о своих, — все с тебя взыщется.

Принимать можно только в случае крайней необходимости — не иначе; никакого лишнего груза не прибавляй к своим грехам. Едва ли кто сможет одолеть и снести тяжесть груза своего и чужих еще грехов в житейскую бурю. Безопаснее переплывают в своей лодке — не взяв чужих грехов со своими.

 

 

«Когда я был молодым, ходил иногда к старцу А. — высокой жизни был старец — и как бы некое указание о переписке взял от него. Ему много писали — вот, видишь, как мне теперь… Пришел я к нему, а он разбирает письма: на это просят “ответ” — в сторону, опять [просят] “ответ” — опять прочь, в сторону… Смотрел я и запомнил: пишут много лишних слов, лишних переживаний; если все [письма] перечитывать и во все это входить — совсем потеряешь мирное устроение, [и] все ведь это надо [потом] вычистить из себя — конца нет: тот сказал то, тот — то…

Читал он те письма, где была исповедь; но как он знал, что в этом письме исповедь, он не сказал, а на вопрос — промолчал».

 

 

Кого Господь любит, того и скорбями наделяет — к будущей жизни приготовляет.

 

 

Больше всего храни мир сердца. Все возложи на Господа, всецело предайся Ему — всё у Него и всё от Него.

 

 

Прекрати все знакомства, не ходи в гости и к себе не пускай, беги от всех, но люби всех, не входи в чужие дела и не суди никого — тогда и будет мир в сердце.

А поведешься со многими — всё вынесут от тебя, что успеешь собрать в себе. Знакомства и разговоры опустошают и рассеивают. Кто-то должен быть — с кем поделиться, без этого очень тяжело и трудно. Иногда это необходимо далее. Но выбрать надо очень осторожно, надо быть уверенным в человеке — [иначе] не поймут того, что для тебя ценно… Более молчи, учись молчанию…”

 

 

Не ищи Правды… Царица Небесная, Честнейшая Херувим и Славнейшая Серафим, — разве не видела вокруг Своего Божественного Сына неправду, клевету, ложь, несправедливость, которыми платили Спасителю за Его безчисленные благодеяния и чудеса? Но Она молчала. Она никого не упрекнула, никого не осудила. Вот как Она отнеслась к Неправде этого мира!..

 

 

Крепись всегда, всякий день и час, будь очень внимательна к себе во всех мелочах, читай, рассуждай, — веруй, что Господь поможет тебе и подкрепит, пошлет благодать восходить от силы в силу — «Аще верен и тверд пребудеши».

 

 

Моя вторая беседа со старцем Михаилом состоялась на следующий день, 12 августа 1954 года. Мне хотелось спросить затворника: почему случилась трагедия, которую я пережил в 1951 году.

Старец встретил меня с присущей ему добротой и дал прочитать другой листок. Взяв его, я прочел: «Это пришло от Меня. Счастье и несчастье, возвышение и падение, здоровье и болезнь, слава и безчестье, богатство и бедность — все приходит от Меня и должно приниматься как таковое. Те, кто вверяют себя Мне и принимают все испытания, которые Я посылаю им, не постыдятся в день Суда. Они явятся такими уже здесь, на этой земле, потому что их жизнь приняла именно такое направление, а не иное. Я посылаю каждому то, что лучше всего для него…» Я взглянул на старца: «Это нелегкие, суровые слова, отче».

«Нет, — ответил старец, — ты просто сейчас не понимаешь эту простую истину. Многие люди, сраженные несчастьем, или впадают в уныние, считая, что все погибло, или же становятся бунтарями, полагая, что они страдают несправедливо. Истина конечно же в том, что Бог ведет нас всех Своим собственным путем, который всегда является наилучшим для каждого».

 

 

«Все приходит от Бога, — продолжал затворник, — здоровье и болезнь, изобилие и нищета, честь и позор. Мы, христиане, в теории верим в Бога и в Божий Промысл, но в действительности живем так, как если бы они никогда не существовали. Мы доверяемся нашей собственной мудрости и пожинаем соответствующие плоды.

 

 

Вот как ты спрашиваешь, почему произошла твоя личная трагедия, точно так же и многие люди спрашивают: почему случилась трагедия екатеринбургская? Ничто не происходит без попущения Божия. Бог допустил эту трагедию для их собственного и нашего блага. Помни, что пути Божии — не наши пути».

 

 

Никогда никого не осуждай, не имей врагов, каждого уважай. В жизни избегай всего, что делает тебя горделивым и что нарушает твое душевное спокойствие. Самая лучшая молитва это — «Да будет воля Твоя». Искреннее покаяние покрывает все грехи. Всегда помни, что все треволнения в этой жизни предназначены сделать нас наиболее чуждыми миру сему. Следовательно, они ведут нас к лучшей жизни. Наружное благочестие, набожность, молитвенные песнопения, бдения и посты хороши сами по себе и необходимы, но лишь как обрамление напряженной внутренней жизни: смирения, непрекращающейся молитвы, веры в Бога, и так далее. Если второе отсутствует, то и от первого не много толку.

 

 

Наша внутренняя жизнь есть чудо и проявление Промысла Божия.

 

 

Никто не может считать свое спасение само собой разумеющимся, но каждый должен жить в постоянном напряжении и покаянии; иначе ветхий Адам покорит их.

 

 

Говорил и старец Михаил, исходя из того же самого духовного опыта: «Терпи и терпи всё — все злострадания… Господь испытывает верность скорбями. Всегда — вступивших на иноческий путь ждут скорби… это для борьбы, для венцов».