Учение Старца было таково: если кто-либо имеет задние мысли ропота, но терпеливо молча все переносит, этим он привлекает благословение Божие. И наоборот.

Однажды о. Арсений дерзнул сказать:

— Эта рыба — как солома… Старец тут же ответил:

— Что бы нам ни послал Бог — все хорошее. А за преслушание и твои причитания, о. Арсений, мы заплатим!

И действительно — скоро пришел голод.

Каждую осень мы переживали появление целой армии гусениц. Ах, какое отвращение к ним мы чувствовали! Во время своих нападений они уничтожали все листья и плоды каменных дубов и оставляли голые деревья. Пропадала вся их красота. Ведь мы мечтали: «Когда-когда листья немного позеленеют?» Дело в том, что в тех местах не росло ничего, кроме каменных дубов.

А гусеницы собирались как раз напротив кельи Старца и моей. Как только я их видел, у меня переворачивались внутренности, и мне приходилось выходить, так как начиналась рвота. И только я начинал замечать, как они там, вверху копошатся, желудок мой выворачивался наизнанку.

 

Дверь в скале — дверь в Вечность! С одной стороны пропасть, с другой — отвесный утес. Это то, что до сих пор поражает воображение паломников…

 

Когда я готовил, они копошились везде вокруг и падали прямо в пищу. Ведь у нас не было кухни. Мы готовили снаружи, — между домиком и скалой или на печи немного восточнее келии. Старец замечал:

— Ба! Да и эти твари — разве не живые существа?! Разве они плохие? Нет, и их создал Бог. Что тебя искушает? Покушаем немного с мясом. Скажи всем просто, что ты сегодня добавил в пищу съедобных улиток.

Я думал про себя: «Всесвятая Богородице, согрешил, помилуй меня! Когда мы уйдем отсюда, мы спасем и гусениц, и атмосферу» в моем послушании две вещи «устрашали мои глаза» и требовали от меня полного самоотречения, предельного послушания: во-первых, то, что нужно было за послушание есть испорченную пищу, а во-вторых, — эту еду приходилось есть с мясом, то есть с гусеницами. Но это видеть для меня было невыносимо. Мы приготовляли еду для отцов, и гусеницы танцевали в ней…

Как-то мы кушали на трапезе, и один отец сказал мне:

— Глянь-ка на глазки этих гусениц, как они подмигивают!

— Если это благословил Старец, кушать с гусеницами, то это хорошо. — Отвечаю.

У Старца гусениц было больше всего, и он заметил этому отцу:

— Кушай-ка, да не разговаривай. Мы кушаем сейчас макароны с мясом.

А тот — снова:

— Ефрем, присмотрись, какие у них головки!

— Отче, если еще раз что-нибудь скажешь, собирай свои вещи и уходи! — незаметно прошептал ему Старец.

Как этот отец покраснел!!! Он тотчас изменил свое настроение и сказал мне:

— Ефрем, кушай спокойно. Это все ерунда!