Глава 5
Спортивная рыбалка
Найденный в грузовом барреле подвесной лодочный мотор не давал мне покоя с момента обнаружения. Надувная лодка с «подвесником» — отличная возможность для организации дальней разведки по реке, в нижнем её течении. Что там находится, до сих пор неизвестно. Новенькая надувнушка до сих пор лежит на складе, оттуда её извлекали всего один раз, для испытаний. Одно из рыболовных звеньев как-то решило опробовать в деле. Мужики надули отсеки, спустили плавсредство на воду и привычно пошли под вёслами.
Через день они вернули лодку в хранилище с короткой, но ёмкой пренебрежительной характеристикой — утюг.
Дело в том, что наши промысловики пользуются другими лодками — таёжной деревянной классикой. Таких лодок в гарнизоне три штуки. Эти отличные образцы речного судостроения были приобретены в Переделкино и притащены в Пятисотку ещё в те времена, когда гарнизон не располагал сухопутным транспортом. Изготавливала их семья мастеров из Передела, где таких «деревяшек» на Клязьме намного больше, чем у нас, гребное дело в городке в почёте. Откуда-то помню, что на Земле их называют илимками, однако термин не употребляю, остальные его не знают.
У этих лодок отличный баланс веса и грузоподъёмности при достаточной длине. Они легко идут под вёслами, скользят на мелях, ремонтопригодны. И борт крючком от перемёта или блесны не пропорешь. Поэтому надувнушка и лежит без дела — и не нужна никому особо, и в пользование просто так, без веских оснований, завсклад её не выдаст.
Но тут появился лодочный мотор. И, соответственно, возникла идея «быстренько сбегать на разведку вниз по течению», как приемлемая для начальства версия завладеть моторной лодкой.
Рыбаки в восточную сторону не ходят, они ловят или недалеко от моста, или уплывают вверх по течению, в равнинную часть Дуромоя, где много гумуса и нагулявшей вес рыбы. Однако слишком далеко от Пятисотки они не ходят — на западе начинаются «сталкерские» степи со всеми вытекающими. Можно нарваться на серьезные неприятности. Меня мало интересуют этот участок реки, ясно же, что в ближней саванне всё интересное уже обнаружено, а сталкерские разведгруппы исходили равнину вдоль и поперёк. Так что вряд ли там удастся обнаружить какой-либо значимый для анклава объект, а мелочь найдена и давно вывезена.
А вот в низовьях...
К востоку от Пятисотки расположена Terra incognita, в буквальном переводе с латыни — «неизвестная земля», так гласила надпись на старинных географических картах и глобусах по чистому, белому месту, означающему неизведанную, недоступную, неоткрытую, реже нейтральную территорию. Это земля, где, несомненно, кроется немало интересных объектов с грудами всяческого ништяка, в это всегда хочется верить...
Причина относительной недоступности низовий проста и обидна. Всё дело в том, что ниже каменного моста Дуромой заходит в длинную скальную теснину, где русло сужается, а скорость течения резко возрастает. Туда на деревянной лодке под вёслами пройти можно, а вот вернуться… Через природный ниппель крайне сложно пройти бечевой, то есть волоком — не позволяют крутые скальные теснины, а на шестах лодочникам придётся двигаться в час по чайной ложке.
Как-то одна из промысловых бригад рискнула сходить на восток. При возвращении им пришлось делать очень трудный обнос по берегу, так что в гарнизон громко и изобретательно матерящиеся мужики вернулись после трёх дней мучений. После этого случая рыбодобытчики на своих картах пометили точку входа в теснину знаком кирпича и соваться туда впредь зареклись.
В общем, на восток я давно поглядывал. Дело было за лодочным мотором и напарником. Прослышав, видать, про мои мечтания, ЦУП обеспечил будущие экспедиции «подвесником». Есть и напарник — Пикачёв, третий наш боец, уже немного проверенный в спасательном деле и, как выяснилось, ещё больший авантюрист, чем я. Его только что перевели из группы молодых к нам стажёром, а в «двойке» новый стажёр — Казанников решил, что в каждой группе должно быть по три бойца.
Во время собеседований, инструктажей и повседневных разговоров между нами обнаружилась ещё одна общность. Это потенциальная склонность к хроническому мужскому пристрастию — любительской или спортивной рыбалке. Потенциальная, потому что подчищенная память обоих не подтверждает это конкретными фактами биографии. Мы уже проверили свои практические знания и навыки во время двух пробных выходов к мосту. Выяснилось, что квалификация у нас любительская, приобретённая, скорее всего, в не очень частых походах выходного дня. Удочка и спиннинг не чужды, хотя из всех рыбацких узлов я вспомнил название лишь самого простейшего — «паломар». Соответственно, и улов оказался весьма средненьким — карасики да плотва.
В общем, во время спортивной рыбалки будет повод познакомиться поближе.
Я чуть лучше, чем Спика, знаком с подвесными лодочными моторами. Уровень — неквалифицированный пользователь, не имеющий такого агрегата в собственности, зато охотно принимающий дружеские приглашения прокатиться в выходные по водоёму. Движок, доставшийся нам, — пятнадцатисильный «Эвинруд», не тяжёлый и не громоздкий, мощность для имеющейся лодки более чем достаточная. Хороша ли конкретно эта модель, плоха... Вопрос чисто маркетинговый.
Несколько промышленных гигантов, которым принадлежат наиболее известные бренды, всю свою историю беспрерывно занимались слияниями и поглощениями, дорогие конвертики с технологическими секретами кочевали из одного сейфа в другой. В итоге на всех моторах мы видим одни и те же конструктивные решения, проверенные десятилетиями эксплуатации. А качество мотора давно определяется не маркой и даже не страной-изготовителем, в которой расположены сборочные цеха.
Всё проще, здесь важна лишь внутренняя политика производства, установка. Один и тот же двигатель может выпускаться с максимальным качеством из самых лучших материалов, а может выезжать из заводских ворот в существенно упрощённом варианте. Тут заменили элементную базу, здесь применили сталь и краску подешевле, а вот эти комплектующие притащены в сборочный цех не с фирменных складов, а из соседних деревень, где их собирают на коленке. Если же покупать мотор у солидного дилера, работающего без нареканий, то можно смело ориентироваться не на марку, а на цену и характеристики — все моторы в принципе одинаково хороши.
Впрочем, с другими потребительскими товарами дело обстоит точно так же.
Давно зная о моих смелых планах, Ирка Кретова с самым недовольным видом сразу же предупредила, что гравилёт под эту авантюру не даст. Так отпала идея прогуляться сушей вдоль берега. А над водой гравилёт, как известно, летать не хочет.
Командирша на мой запрос ответила так:
— С чего бы, по каким основаниям? Денис, ты меня в свой блудинг не вписывай. Мы возле Чёрных гор ещё ни разу не были, у нас саванна не разведана дальше десятка километров от периметра Пятисотки! Нет, вы только посмотрите, на воды его потянуло! Лодка есть? Мотор появился? Водой и шлёпайте! Осваивайте, так и быть, отпущу на пару дней, раз вам с молодым этими удочками яйца прижало! Вот разведаешь, разглядишь там что-то интересное или хотя бы следы такового, тогда и поговорим о нормальном рейде. Короче, ловите своих карасей, снимите зуд и успокойтесь. Давай, пиши требование на склад.
Ну, я и написал. Кретова лично сходила к Деду, подписала у него сразу и требование, и пару дней отпуска двум энтузиастам. После этого мы со Спикой забрали на складе лодку с документом, в котором было написано, что в распоряжение первой группы спасателей в бессрочное пользование передаётся плавательное средство типа «лодка надувная серого цвета неустановленного производителя марки «Бадгер» — одна штука».
Экспедиция набухла.
Конечно же, в этом деле нельзя было обойтись без советов бывалых промысловиков. А самый бывалый у нас в речном и рыболовном ремесле, безусловно, Фома — ветеран и уважаемый авторитет среди рыбаков.
Авторитет к нашей затее тоже отнёсся несколько скептически, состоялся такой диалог:
— Не слышал, чтобы вы до этого ходили по Дуромою, — ухмыльнулся рыбак.
— Лиха беда начало! — бодро заявил Спика.
— И две беды лиха кончало, — буркнул Фома. — Всегда знал, что наши спасатели самые упоротые.
— В смысле? — прищурился Пикачёв. — Это кто тут на наркоте сидит?
— Не напрягайся, в значении «упёртые». Думаете, вы самые умные? Многие уже пробовали в низы ходить... И что надо высмотрели.
— А теперь и мы хотим посмотреть, — вставил я. — Ты пальцы-то не гни, Фома, лучше посоветуй чего дельного. Мы не с частным интересом идём, а по заданию.
— Короче, местной ихтиофауны вы не знаете, так?
— Отчего же? Щука есть, лещ вроде, пескарь там всякий... Говорили, что даже сом водится.
— Тебе это в столовке за обедом сообщили? — бывалый рыбак с насмешкой посмотрел на Пикачёва. — А ты знаешь, что названия рыб у нас часто условные?
— Как это, пояснишь? — не понял я, уже предчувствуя нехорошее.
— Да вот так! — он резко повернулся ко мне. — Щука, пожалуй, настоящая, лещ тоже. А вот язь здешний не совсем язь, это совсем другая рыба, на Земле неизвестная. Никто из наших такую не помнит. И то, что мы здесь воблой называем да вялим, совсем другая рыба... Вы про большую речную змею что-нибудь слышали?
— Не-е... — промычали мы хором.
— Вот и видно, что вы мазута сухопутная. А в столовой вам говорят, что это угорь.
— Да иди ты! — ахнул я. — Но почему же...
— Потому! — Фома не дал мне разойтись возмущением. — Технолог пищеблока так решил, чтобы людей не пугать! Стали бы вы страшноватую на вид змеюку рубать за обе щеки? Во-во, по глазам вижу... Поэтому для некоторых пород рыб начальством подобраны привычные всем земные названия.
— Ну и пёс с ними, — отмахнулся я. — Какая разница? Ловить-то их получается обычными снастями?
— Запросто, если руки из нужного места растут и соображалка работает. С блёснами мудрить не надо, рыба в Дуромое не пуганая, хватит обычной колебалки покрупней. Можете из столовых ложек наделать.
— Нам что, придётся ложки в столовке тырить?
— Да ладно, дам я вам четыре штуки... Раз по заданию. Кстати, сом у нас тоже не совсем сом. У него шесть усов, из них четыре растут прямо на башке. Ну его-то вы точно не поймаете, местный сом редок и сложен, абы кому в руки не дастся. Рыба очень крупная и сильная, лучше вообще не связывайтесь.
— Посмотрим! — азартно воскликнул напарник.
— На что посмотрим? На твой распухший труп? Хотите советов? Значит, слушайте и запоминайте! Говорю русским языком: с сомом не связывайтесь. Тем более на надувнушке.
— Лады, приняли, — нехотя согласился я. — Ещё что?
— На отмелях за ущельем купайтесь осторожно и только в облегающих плавках, чтобы членогрыз не заполз. Рыбка эта мелкая, но опасная, сами должны понимать. Возле моста пока не водится, и упаси господи, с собой не притащите.
— Чего-о... Члено... Ты это серьёзно? Фома, это что, шутка такая? — округлил глаза Спика. Я тоже обалдел от услышанного.
— Проверьте сами, хе-хе!
— Да иди ты, шутник какой нашёлся! — бросил я недоверчиво. — Давай серьёзно.
— А что в твоём понимании серьёзно? Всё будет нормальком. Вижу, спиннинги у вас классные, — заметил Фома, оглядывая сложённую возле моей двери груду снаряжения. — Где такие выдают?
— У нас одна база снабжения — баррели! — вскинул нос Пикачёв.
— Известное дело... Самое лучшее первыми выгребаете, — грустно молвил рыбак.
— Фома, вернёмся с неоткушеными членами — подарим один. Какой именно приглянулся? — пообещал я.
— Без балды? — оживился тот. — Тогда вот этот.
— Забились. Что-то ещё посоветуешь?
— Что ещё... Посоветую! Если хотите привезти рыбу домой, то ловите на обратном пути, до этого берите только для жарёхи и ухи. И не потрошите! Только жабры присолите, удалять их не надо, сразу микроб полезет. Погоды жаркие, вода тёплая, здесь вам не северные реки... Скарбом не перегружайтесь. В лодке не вставайте, это правило, не та у вас лодка, чтобы работать стоя. Ничего не роняйте за борт, потом не найдёте, забудьте и даже не пытайтесь. Вода в реке мутная, илом затягивает быстро. Можно целый день нырять без результата. Воду из Дуромоя можно использовать, но лучше набирайте в ручьях. И обязательно кипятите! Провианта много не хапайте, еды вам хватит, по берегам утки полно. Заранее заготовьте два шеста, чем прочней, тем лучше. Сложных мест в ущелье два, на входе и выходе: каменюки, течение крутит... Там проходите медленно и на шестах, сапог мотора поднимите, чтобы винт не поломать. Запасной имеется?
— Два, — ответил я.
— Запасливые, — признал он. — Остальной участок пролетите ласточкой, течение на стремнине будет сильное, но ровное, без прижимов... Так что запоминайте фарватер, помечайте в кроках, обратно будет проще идти, вам же не грести. Сетку я вам, так и быть, дам. Небольшую. Но чтоб вернули без дыр! Иначе докладную напишу Казанникову о порче казённого имущества!
— Спика, может, не будем сеть брать, как-нибудь обойдёмся удочками? — с сомнением спросил я. Кому охота лишний раз под докладную попадать?
— Будем! Ничего с ней не случится, сработаем опытно!
— Вот этого я, хлопцы, больше всего и опасаюсь, — тяжко вздохнул бывалый промысловик. — Ну, вроде бы всё нужное сказал, удачи вам, рыбачки, хе-хе...
— Спасибо... Фома, чуть не забыл! А почему речной змей называется большим? Что, есть ещё и маленький?
— Не¸ Денис... Просто он реально крупный, не меньше полутора метров, и это молодь. А вот выше ущелья, сказывали, водятся экземплярчики и посолидней. Но вы их не бойтесь! Большой нож или мачете, ещё дробью можно бить, если на борт полезет.
— Хм-м, в надувной лодке? — хмыкнул я.
— А-а, ну, да, вы же на презервативе... Тогда смотрите по ситуации. Главное, смелей с ним, уверенней. Если изловите, то советую сразу пожарить на берегу хороший кусок свежатины. Вкус у змеи просто волшебный, зуб даю! В столовке вам такого «угря» не подадут. И помните о членогрызе, ребятки.
— Может, гораздо ниже ущелья и эти твари покрупнее? — нервно хихикнул Пикачёв, машинально положив ладонь на пах.
— Вот вы на себе и проверите, — негромко отрезал бывалый. — Ладно, мне на работу пора, сегодня мы лодки смолить будем. Успеха в разведке, спасатели!
С этим напутствием мы и сели на лавочку, принявшись переваривать услышанное. В нарисованную нашими ожиданиями картинку предстоящей экспедиции добавились новые краски. Прислушавшись к советам Фомы, оружием мы решили не перегружаться. Поначалу Пикачёв хотел на время выпросить вторым стволом «колчак», а я двустволку. После инструктажей от бывалых Спика заявил:
— Не буду винтарь просить, хватит и помповухи.
— Ты уверен? — спросил я.
— Не, ну а чё? Мы же не на охоту едем, почти постоянно будем на воде. А ты прикинь, что со мной сделают, если я «колчака» утоплю? Рыбачить не смогу спокойно. Нет уж, лучше со своим.
— Гм-м... И то верно, — я тоже задумался. Перспектива по глупости утопить в желтоватой воде Дуромоя драгоценный автомат действительно пугала. Положа руку на сердце, нужно признать, что в водном деле мы новички безусые. Лодка незнакомая, навыков управления и рыбалки с борта у обоих пока что мало, хотя я ничуть не сомневался, что они сформируются очень быстро.
— И что мне делать, не брать «ксюху»?
— Лучше дробовик не бери, моего «ремингтона» на всю утку хватит, — посоветовал напарник.
На том и порешили.
Особых опасностей я не видел. Перевернёмся? Выплывем, на воде держимся уверенно. Идти нам не по берегу, хищники беспокоить не будут. Речной змей? Посмотрим, что это за тварь, добудем обязательно, «угорь» в столовском меню действительно очень вкусный. Вот страшный членогрыз... Впрочем, по трезвому размышлению, я всё же решил членогрыза занести в базу по разделу баек и страшилок.
Слухов и баек во всех общинах Жестянки великое множество, накопилось подобного со временем. На первом по частоте упоминания месте, вне всякого сомнения, стоят байки о Мёртвом городе. Людям хочется узреть давно позабытую урбанистику, потрогать рукой бетонные многоэтажки, пусть и заброшенные. Это некий символ и надежда. Они верят, что в таинственном Мёртвом городе можно найти не только изобилие ништяка, но и ответы на многие вопросы.
Второе по популярности в обывательской болтовне место смело можно отвести Черным горам. И пока кто-нибудь из спасателей не окажется в тех краях, слухи об этом хребте будут только множиться. Думаю, что это первый объект, который можно разъяснить. Вон они, горки эти, видны почти с любой точки Пятисотки, дело только в волевом решении Казанникова. А уж мы исполним.
Почетное третье место занимает «мифология фауны» — бесконечные истории охотников о самых невероятных и почти всегда смертельно опасных представителях животного мира Жестянки, которые регулярно встречаются наряду с представителями привычного всем зверья, рыб и птиц. Этот членогрыз, например. Кстати, Спика не успокоился и замучил расспросами других рыбаков. Все с самым серьёзным видом ему отвечали, что да, мол, есть такая гадина. Встречается не часто, беречься следует. Чёрт знает, как к этому относиться.
На четвёртом месте — слухи и невнятные свидетельства об отшельниках и целых родах, живущих вдалеке и автономно. Якобы именно такие сообщества проживают в районе Черных гор и в Мёртвом городе. Чем живут, неизвестно. Допускается, что у них могут быть свои полигоны, посредством которых они получают от ЦУПа материальную помощь. Хотя здравомыслящие не верят, что кучу заброшенных многоэтажек может получить какой-либо национальный анклав. Слишком жирно.
В существовании определённого количества отшельников никто не сомневается. Бывали случаи, когда люди самовольно и по неизвестным причинам уходили из гарнизона, чтобы не появиться в Переделкино. В отшельники могли податься и те, кого Пятисотка отторгала, выпроваживая за ворота. Мало ли что могло взбрести им в голову? Я уже не говорю о городских историях, способных подвигнуть человека к такому поступку. Ясно одно: за пределами известных общин обитает какое-то количество людей, чья жизнь и устремления остаются неизвестными…
В путь нас, как мать-берегиня, провожала Кретова. Осторожно сдав кормой к воде, она внедорожником столкнула прицеп в тихую речку, а мы с Пикачёвым быстро освободили плавсредство от креплений, «Эвинруд» уже висел на транце. И сразу же начали закидывать экспедиционное имущество на борт.
Кретова отогнала джип повыше и вышла из машины.
— Сейчас она скажет «значит так»… — шепнул я Спике.
— Значит так, — строго начала Ирина. — Уточняю, жду вас максимум послезавтра, хотя и за один день можно управиться, Жду с результатами! Ищете брошенные плавсредства, руины, признаки населёнки. В возможный контакт вступать с предельной осторожностью. Ничего не обещать, никого не пугать. Удаляетесь не далее пятидесяти километров, для начала этого хватит.
— А как мы отмерим полсотни вёрст? — поинтересовался Спика.
— Не знаю, как! Развивай в себе глазомер и штурманские навыки. На глаз, отмечайте ориентиры... Да хоть вехи ставьте по берегам, шагами перепроверяйте!
— Ясно, методика не предложена, — насупился будущий штурман.
— Рубин! — рассердилась Кретова. — Воспитывай молодого, это твоя работа!
— Соструним, — пообещал я сурово.
— Смотрите у меня там! — она неожиданно сменила тон. — Мальчики, родные, только давайте без глупостей и геройства. Пожрите там ухи, оглядитесь и возвращайтесь. И не вздумайте утопнуть... Короче, бойтесь членогрыза, аферисты.
— Авантюристы, — поправил я боевую подругу.
С тем мы и отчалили.
Лодка, уже на первом километре пути получившая гордое имя «Налим», двигалась под мотором не очень быстро, зато целенаправленно. Упёрто шла. Можно ли сказать, что упорото? Жаль, Фомы рядом нет, не у кого проконсультироваться.
Относительно прямой участок закончился, мимо проплывал подступающий вплотную к берегу кустарник, чуть склонившийся кронами к струящемуся на восток потоку. Правый берег Дуромоя, изгибаясь впереди, был совсем рядом, словно охватывая надувнушку, заманивая её куда-то. Вокруг сменялись виды неведомой страны — широкой степной равнины с извилистой рекой. Необъятная дикая глушь. Здесь есть пустынные, бескрайние пастбища, озерца в укромных уголках, таинственные горы и притаившиеся в оврагах речушки. Но никаких следов человеческого присутствия.
Свобода! Простор! Рокотал двигатель, под днищем из ПВХ шипела зеленоватая вода. Движение вдоль берега сопровождали неожиданные всплески по траверзу — после прохода лодки в Дуромой запоздало сползали водоплавающие. Мелкие, так что тревожиться не о чём. Над водой летает много красивых больших бабочек, на ветвях можно заметить мелких пауков и длинных серых сороконожек, с виду неопасных. И всё-таки надо признать, что «Налим» действительно тащится, как утюг, никакого тебе изящества и ожидаемого полёта. Однако я и не гнал, и так ходко идём. Привыкнув к румпелю, уже не вилял, двигался плавно, то и дело подворачивая, чтобы рассмотреть на берегах заинтересовавшее, а затем снова шёл кратчайшим курсом.
Уже через восемь километров пути Спика успел начудить, когда мы встали к берегу по малой нужде. Он схватил спиннинг, быстренько поставил маленькую блесну-вертушку и в один заброс вытащил рыбу, похожую на леща.
— Видел! Ты видел, как я его взял. Я лучший!
— И что теперь прикажешь с ним делать? — едко поинтересовался я.
— Ну, не знаю... Может, приготовим по-быстренькому?
— То есть, ты предлагаешь забить болт на план разведки реки, развести костерок, достать гармонь и налить водки под уху? Не знаю, что ты с этим лещом будешь делать. Ловить надо на обратном пути.
— Жалко же! — расстроился напарник. — Хорошо, я её не дно брошу.
— Протухнет, жара начинается, — предупредил я.
Мне и самому зверски хотелось покидать спиннинг, ведь именно жажда рыбалки была главным побудительным мотивом поездки. Разведка местности — официальная причина экспедиции и обязательное к исполнению приложение.
Двинулись дальше. Впадающие ручейки не так уж и редки. Попадались и вытянутые по течению островки. Тем временем Пикачёв осваивал нелёгкое ремесло штурмана-навигатора. Отсчёт пройденных километров он вёл приблизительно, по отрезкам береговой линии, на глаз. Результаты объявлял вслух, я соглашался или уточнял, после чего молодой заносил данные на проект будущей карты. Фотографировал берега смартфоном, что не мешало ему замечать всё живое.
Над небольшими деревцами очередной рощи кружили птички, вёрткие, симпатичные, вполне привычного вида. У берега стояли цапли.
— Глянь, утки! — с азартом выдохнул Спика.
Ага! Вдоль левого берега над водой действительно прошла низом стайка жирных уток, или даже гусей, вслед за ней пролетела ещё одна группа.
— За камышами сели! Непуганые, возьму как миленьких! Чё молчишь-то? — напарник нервно водил стволом «ремингтона».
И каждый раз я говорил одно и то же:
— Фома не велел. На обратном пути утку бить будем.
— Да кто такой этот Фома, ты его здесь видишь? — злился Спика.
— На обратном. И на леща не наступи.
— Что ты со своим лещом! Ладно, давай хоть ближе подойдём, полюбуюсь, помечтаю...
Как я ни старался выйти на очередную стайку незаметно, а не получалось, нас замечали. Утки немного думали, с изумлением глядя на неведомое чудо, а потом поднимались в воздух, чтобы перелететь на другое место.
— Ну вот... Валить надо было!
— На обратном.
Наконец-то впереди показалось место, определённое в инструкции как конечная точка спокойного путешествия, возник каньон. Так как я шёл вблизи берега, то к большому лесистому острову начал подходить не со стремнины, а с рукава, огибающего очередной песчаный островок. На ближнем мысе старое костровище в круге камней. Наши оставили. Всё, больше никаких следов человеческой деятельности. И, тем не менее, это первое хоть как-то обжитое место, пусть временное.
Я ожидал, что русло начнёт постепенно сужаться, а вышло наоборот. Вода не успевала уходить в каменные ворота, разливаясь вокруг, образовался так называемый «затон», просторный водоём, похожий на озеро.
— Утки... — страдальчески заскрежетал зубами Спика.
— Отставить, задолбал уже! Сказано же, на обратном!
— А вдруг на обратном их не будет? — неожиданно спросил Пикачёв, и я даже задумался на секунду.
— И куда это они денутся? Местные отстреляют? Пожрут?
— Не знаю! Сейчас надо бить! В перелёт уйдут!
— Всё, закончили! Готовимся входить, хватай шест.
Ничего особо сложного на входе я не отметил. Да, есть крупные камни, относительная узость, резко набравший силу поток, шивера метров на сто. И что тут экстремального? Двигатель я всё-таки решил не вырубать, чтобы сохранить управляемость судна и иметь возможность заднего хода. И правильно сделал.
— Толкайся, не спи! Не вставать!
Шест в руках напарника несколько раз ткнулся о гранит, я разок довернул, и верного «Налима» вынесло в трубу, как и называют подобные места на реке. Дальше мы действительно полетели ласточкой среди высоких красных скал, похожих на останцы, что фигурируют на всех презентационных фотоснимках штата Аризона. Причалить здесь негде, возможности выбраться наверх никакой. Мы без проблем прошли четыре версты трубы, без ударов и поцелуев с камнями вылетели из ущелья.
Прошли ещё километров пять. Можно и отдохнуть, прийти в себя после такого ралли. Лодка с заглушенным мотором еле ощутимо закачалась на зеркале.
Рыбы здесь… Ловить не переловить.
Вот на Земле во многих реках уже всю выловили, теперь разводят. А здесь — рыбный рай, вся поверхности в кругах. Вообще-то, хорошо бы найти на берегу мелкий песчаный пляж, откуда просматривается округа, и искупаться, чтобы смыть липкий пот, под ярким солнцем превращающийся в противную плёнку. Начал смотреть на левый берег пристальней. Собственно, только потому вовремя и заметил строение на берегу. Как-то неказисто хозяйство выглядит. Чуть ли не заброшка.
Два крошечных кривых домика заколочены, один вроде жилой, возле него очаг. Сразу за небольшим заливчиком на мысу привязан небольшой плот из жердей. Свой мирок, другая жизнь. Я немедленно сбросил скорость, откорректировал курс, достал бинокль и начал изучать загадочный объект.
— Никого нет... Спика, я наблюдаю, а ты покричи.
Сложив ладони рупором, напарник, пытаясь выдуть басы, принялся орать грозным голосом, одновременно уверяя аборигенов, что мы люди сугубо положительные и пришли с миром. Ответа не последовало, стало немного тревожно. Стихли заполошные крики какой-то дикой кошки, с ветвей снялись недовольные шумом птицы. Пернатые что, перестрелки ждут? Похоже, все умные уже попрятались.
Ещё и солнце спряталось за тучи, краски померкли, а местность сразу обрела совсем другой вид, мрачноватый, от былой пасторали не осталось и следа.
— Ё-моё... Денис, ты божка видишь?
Как это я не заметил! Серый столб на берегу оказался настоящим тотемом.
— Пятна на морде, он её кровью жертв мажет. Наверное, здесь живёт каннибал и садист. Бр-р... — тихо поделился Спика, зябко передернув плечами.
Мысли переключались на возможные проблемы. Вдобавок и природу вокруг словно подменили. Впрочем, может это просто свойство данной местности, а дальше начнётся сущий рай земной?
— Дом обыскивать будем?
— Нет, снаружи осмотрим, внутри ничего ценного, так, набор рухляди... Хозяин почти стопудово наблюдает, так что не стоит его обижать, вынуждать на крайние меры. После этого нормальный контакт уже не получится.
В полной тишине мы вышли на берег. Морда тотема действительно была измазана чем-то тёмным. Неужели кровь? Человек, решивший или вынужденный бежать от общества в силу жизненных обстоятельств, и потому, в отличие от нормальных людей, одиночкой проживающий в дикой глуши, со временем неизбежно становится мистиком. А затем и язычником. И любой из нас, безотносительно степени своего скептицизма, попав в ситуацию, когда недельку-другую придётся пожить в затерянном уголке, быстро начинает понимать причины этого превращения.
Там будет тихо... Но это будет не цифровая тишина зловещего эпизода из фильма, а живая тишина, гармонично наполненная текущими звуками. И в этой непривычной тишине мало места рациональным с точки зрения науки объяснениям. Кроме того, одиночка постепенно становится ненормальным, психом. Человек — животное социальное, без себе подобных полноценно жить не может. Что, когда и в какую сторону повернётся в башке? Не угадать, так можно и маньяком стать.
— Божка поставил персонального, кровью мазюкает! Чёрт, это же полный сюрреализм!
— Погнали дальше, Спика, — предложил я негромко вместо ответа, — нам по плану ещё километров двадцать отмахать нужно.
— Поехали, — тут же согласился Пикачёв. — Глядишь, на обратном пути хозяин окажется приветливее. Сука, у нас, смотрю, всё на обратном пути!
Он эту «суку» у меня украл, что ли?
Напоследок Спика сделал пару десятков фотоснимков для отчёта, мы хором крикнули ещё пару раз, однако никто так и не отозвался. Надёжный двигатель завёлся с полпинка, лодка медленно вырулила на середину реки. Курс на восток.
Не ожидал, что на столь коротком, как представлялось, плече мы так устанем. Комфорта в проклятом «Налиме» — ноль. Банки узкие и твердые, ноги особо вытянуть некуда, позвоночник постоянно изогнут, рука на румпеле затекает. Плохо подготовились, но учесть заранее все ошибки было невозможно, требовался опыт. Вот он, собака, и приобретается.
— Годный пляжик! — одобрил мой выбор Спика.
Место действительно хорошее. Рядом в Дуромой впадал небольшой ручей с водой, достаточно чистой на вид. Или я уже просто отвык от по-настоящему чистой воды? Людей и зверей поблизости не видно, как и жилья на берегу. Такой пляж мы и подыскивали для купания, даже страшновато подходить, под днищем «Налима» песок, очень мелко. Причаливал я прямо в месте впадения ручья, там поток немного вымывает грунт.
— Ну, что предпринимаем?
— Переодеваемся! — радостно ответил напарник.
Я огляделся — даже кустов поблизости нет, во все стороны метров на триста прекрасный обзор, зато никто не подкрадётся. Покряхтев немного в сомнениях, стянул любимые просторные семейники и начал с ненавистью натягивать тугие «античленогрызные» плавки. Кладовщик так и не смог понять, почему бравые спасатели берут у него купальные принадлежности на размер меньше. Ещё и ткань требуют поплотнее. Мне достались ярко-жёлтые, Спике — неоновые красные. Если бы нас здесь кто-то сфотографировал, а затем показал в гарнизоне пацанам... Представить страшно.
Большой пологий холм берега, что напротив, раскинулся вдоль русла вытянутой поляной, украшенной разноцветным ковром из каких-то небольших цветов. Обалдеть, как красиво! На реке было спокойно, уютно. Водная лента несла свои воды на восток медленно, важно. Вечное неумолимое движение.
— Тесно-то как, зараза... — пожаловался я на обновку.
— Забей, полезли! — крикнул штурман, звонко хлопая резинкой.
Я хотел сперва разглядеть, не болтаются ли поблизости зловещие рыбки, но желание освежиться победило. Сил нет, как жарко. Что ж, доверимся нейлоновой броне!
Плескались примерно полчаса, и за это время не заметили поблизости никакой подозрительной рыбки. Выбравшись на песок, мы начали торопливо стаскивать ненавистные плавки, заменяя их привычными сатиновыми труселями.
— Совсем другое дело! — радовался я.
— Ох, развёл нас Фома... За лохов выставил, — ворчал Спика.
— Как знать…
Через три километра пути на невысокой береговой террасе обнаружили ещё одну находку. Это была шестиметровая деревянная лодка, узкая и длинная, практически такая же, как у наших рыбаков, но старая. По правому борту большой пролом, потому и бросили. Хорошо обработанное подогнанное дерево, по килю пущен широкий стальной уголок.
— Слушай, День, ведь это же не наша?
— Никогда не слышал о пропавшей четвёртой лодке, в Переделе промысловики покупали три штуки, это я знаю точно.
— Тогда кто?
— Дело хреновое, Спика. Это значит, что когда-то по Дуромою мимо гарнизона под мостом на лодке проходила чужая разведгруппа, и никто её не заметил.
Логично предполагать, что какие-то люди могут жить и ниже теснины, однако сведений о их существовании ещё не поступало. Значит, подозреваем сталкеров.
— А сейчас? Сейчас ходят? Ночью вполне можно прокрасться.
— Ты меня спрашиваешь? Понятия не имею, но меры нужно принимать.
— Например?
— Не знаю... Цепи протянуть под мостом. Обносить придётся поверху, а это засветка. Ты побольше фоток делай, чтобы с деталями, разборки предстоят. Поехали.
Мышцы уже ныли, даже после отдыха и купания. Я попробовал пересесть на другую сторону банки. С координацией нормально, а с удобством хуже. Человеческие суставы разработаны по-разному, удобно уложенная куда-либо правая рука не может научить левую укладываться так же.
— Долго ещё? Одно и то же, — не выдержал Спика. По берегам действительно не было ничего интересного, бесконечная однообразная саванна с редкими рощицами.
— Ещё километров пять, и разворачиваемся на обратный курс. Сколько фоток сделал?
— Штук триста... Наконец-то порыбачим! — обрадовался штурман.
— Давай на затоне, — предложил я. — Там течение практически не чувствуется, и к дому ближе.
— Ну, начинается... Всю дорогу лечил меня обратным путём, а теперь новые отмазки!
— Да ладно тебе, полным ходом долетим быстро, разведзадание выполнено.
Одеваться не стали, самая жара. «Эвинруд» взревел, обрадовавшийся «Налим» наконец-то поднял нос, быстро набирая максимальную скорость. В таком же режиме мы прошли мимо хозяйства таинственного отшельника.
— Вон он, язычник-маньяк! — заорал Пикачёв, и я немного сбросил скорость.
На берегу возле жилой избы одиноко стоял и пристально смотрел в нашу сторону седобородый мужчина в лохмотьях, с коротким копьём на плече и с каким-то длинным дульнозарядным ружьём, на которое он опирался.
— Нет, просто поприветствуем, задел на будущее. Торопиться в этом деле не надо... Ты руками-то маши, маши!
Мы оба вскинули руки, а я даже сложил над головой, мол, мир-дружба, ещё увидимся.
— Да мы дипломаты! — гордо воскликнул Пикачёв.
— Что ты! Грамоты дадут!
В затоне встали возле перспективного в плане рыбалки берега, между двух ручейков. Тень от кустов, частично камыш, в общем, есть, где рыбе спрятаться. А мы её достанем! Быстро собрали два спиннинга, выбрали блёсны.
— Как-то стрёмно здесь бросать, зацепы неизбежны, — засомневался напарник, оглядываясь.
— Давай поползаем, попробуем на дорожку взять, — пожал я плечами, включая самый малый ход. Блесну из столовской ложки терять не хотелось.
Уже первый проход оказался эффективным. Почти.
Клюнуло у обоих. У меня сорвалась приличных размеров щука, а Спика попрощался с какой-то странной рыбиной, мы увидели лишь пасть с многочисленными зубами на заострённой голове. Тоже сорвалась.
— Слышь, Денис, а ведь это и была та самая речная змея...
— Думаешь? Что-то маленькая какая-то и тощая. Сколько в ней было-то?
— Метр двадцать или чуть больше.
— Всех дел? Надо брать, — авторитетно заявил я. — Угорь вкусный. А рыба-то есть!
Я наслаждался рыбалкой, Спика тоже. Вот оно, о чём мы так долго мечтали! Но когда «Налим» черепашьим ходом проплывал мимо ближнего к красным скалам притока, густо стоящие камыши внезапно расступились, и оттуда в нашу сторону выдвинулось что-то зелёное и очень длинное!
Реакция была мгновенной — я крутанул ручку газа и сразу дал полный ход.
Лодка в левом вираже пошла на разворот. За несколько секунд я смог прийти в себя, а Спика уже поднимал над головой шест. Похоже, сорвавшаяся с крючка змеюка была шаловливой деточкой... Теперь к нам пожаловала мамаша! Неужели у рыб есть семейный инстинкт? Со страху мне показалось, что этот экземпляр размером с анаконду, а распахнутая на две моих ладони зубастая пасть над водой вселяла ужас.
Разозлившаяся мама-змея отреагировала аналогично — резко шарахнулась, прижимаясь к берегу. Вот так встреча! Спокойно, спокойно… Двигатель заработал тише, какое-то время мы шли параллельным курсом. Мстительная змеюка отставать не собиралась, она прекрасно нас видела и, похоже, готовилась к атаке!
— Да отвали ты! — взревел Пикачёв, с силой ударяя шестом по воде.
Тресь! От удара шест сломался, оставив в руках штурмана короткий обломок с острой щепой.
— Твою душу, Спика, ружьё бери!
Сам я не мог дотянуться до автомата, который лежал ближе к носу, где обычно сидел напарник. Он выполнил команду: вставая в полный рост, нагнулся, забирая «ремингтон», и... Возле моего лица мелькнули ноги штурмана, помповик подлетел и с глухим стуком упал на дно лодки. А сам штурман вывалился за борт!
— Мать, мать, мать... — запричитал я, переводя движок на нейтраль.
— Где змея?! — сквозь бульканье панически возопил штурман.
Я оглянулся. Голова мамаши торчала над водой метрах в двадцати от нас. Сейчас она не опасна. Зато возле штурманских трусов густой стаей крутились сомнительных наклонностей рыбёшки!
— Спика, членогрызы атакуют! Руку!
Напарник истошно завыл от страха, вцепляясь в меня мёртвой хваткой, и почти сразу влетел в лодку летучей рыбой.
— Сука, где эта тварь?!
Бах! Бах! Бах! Он палил из «ремингтона», пока не опустошил магазин, но змея уже скрылась под водой.
— Пикачёв, что это было? Как тебя угораздило вывалиться?!
— Случайно леща раздавил...
Я с омерзением посмотрел на испачканное дно лодки. Ну, ёлки-палки! Единственный улов превратился в вонючий кровавый блин, обрамлённый зелёной слизью и выпущенными кишками!
— Охренеть... — я стянул кепку и вытер со лба пот.
— Манал я этот затон! — громко заявил Спика, — Валим!
Перед нижним входом в трубу мы остановились, чтобы перевести дух и на скорую руку почистить лодку.
— Ничего, — успокаивал я напарника, торопливо натягивая штаны и заправляя их в ботинки, — на той стороне порыбачим всласть.
— Опять кормишь? Нет уж, на сегодня хватит с меня рыбалки! Утку будем брать.
Как известно, беда не приходит одна.
На входе Пикачёв лихо воткнул второй шест в камни и...
Тресь! Шест изогнулся и лопнул!
— Ты что творишь?! — заорал я. — Как теперь толкаться будем?
Тем временем «Налим» уже проник в каньон и утюгом пошёл вверх по течению.
— Ну, извини, так вышло. Руками буду отталкиваться, — промолвил он, тяжело дыша.
— Хочешь ещё и руку сломать?
Трубу мы прошли быстро, обратный путь всегда короче. На выходе Пикачёв попробовал дотянуться до шершавого камня, но подогретый после паления в воду инстинкт самосохранения отбрасывал его назад.
— Ща оттолкнёмся, отвечаю! — пообещал он, хватая спиннинг. Я и рта не успел открыть, с выпученными глазами ожидая неизбежного.
Тресь! Бог любит троицу...
— Будь ты проклят, гадский разрушитель! Ты же спиннинг Фомы угробил! — разъярился я, выкручивая ручку газа до упора.
Надоело! Чёрт с ним, винтом, если что, лишь бы выскочить побыстрей.
Проклятье, утки на той стороне не было. Мимо проплывали берега, тянулись километры пути, а птица словно вымерла.
— Говорил я тебе... — шипел напарник.
— Найдём, ты ружьё держи наготове.
Наконец возле песчаной косы мы заметили большую стаю. Пошли тихо. Я специально не стал огибать косу ближним курсом, стараясь не спугнуть птиц раньше времени. С другого боку обойдём, где кусты. При охоте на водоплавающих с лодки это самый выгодный момент — тихий выход «из-за угла». Ещё одна стайка уток, пролетевшая над головами, села где-то за мысом, вот туда мы и... С большой воды лодки не видно, мыс закрывает обзор.
Ещё чуть-чуть ещё...
— Бей! — прошептал я.
Бах! Бах! Ба-бах!
Чёрт, неужели он ни разу не попадёт? Оболтус!
Есть! Подшиб! Одна крупная утка, больше похожая на гуся, свалилась камнем, даже крылом не трепыхнула. Можно считать, что это большая удача — попал-таки! Жиденько, конечно, мог бы и пяток с одного магазина взять, И всё же результат есть!
Можно причалить к песчаному плёсу и разделывать утку по-походному, но возиться не стоит, мост уже близко.
— Осень... Жирка у них наверняка хватает, крупные птички-то, нагулянные, так что будем тушить в малом количестве воды, — алчно размечтался я.
— Видишь её? — обеспокоено закрутил головой бортовой стрелок.
— Да вон она, плавает.
— Тогда подходи медленно, подберу.
И тут судьба наотмашь нанесла рыбакам последний, сокрушительный удар. Нам не хватило какого-то десятка метров. Поверхность воды возле утки вспучилась огромным пузырём, из которого вылезла огромная уродливая башка с толстыми гладкими усищами! Разверзлась широкая пасть.
Хлюп! Честно добытая Спикой утка в один миг улетела в чёрный провал!
— Не-ет! — с рыданием заорал напарник. Он перехватил «ремингтон», выжал спуск. Пуст магазин!
Я с проклятиями бросил румпель и на четвереньках метнулся к автомату, открывая огонь с носа. Очередь за очередью втыкались в реку. Бесполезно! В водной среде пуля очень быстро теряет убойную силу, а сволочной сом-гигант уже скрылся в глубине.
— Всё, достаточно, падла, — устало прошептал я, откидываясь спиной на покачивающийся надувной борт.
— Это точно, — тихо откликнулся Спика. — Похоже, мы с тобой хреновые рыбаки и охотники.
— Мы спасатели, братка. Однако же... — я поднял указательный палец и продолжил, подражая Кретовой: — Так, значит! Плавки на склад не сдаём, снасти в машине возим. При случае повторим, согласен?
— Хорошая была рыбалка, повторим, — согласился напарник, а я вытащил из рюкзака фляжку с разведённым медицинским спиртом и упаковку сухпая. Потому что святой рыбацкий ритуал окончания хорошего мужского дела должен быть завершён именно так.
Непреложное правило.
