Измотанный. Еле стоящий на ногах.

Только что в Нью-Йорке закончилось собрание Генеральной Ассамблеи ООН по чрезвычайным ситуациям, на которое были созваны в срочном порядке все представители здравоохранения, и было принято… Что именно? Нед Лэш этого не знал. По правде говоря, вместо того чтобы подводить итоги и готовить для президента отчет, необходимый для проведения международного саммита, государственному секретарю очень хотелось укрыться в своей комнате в компании литровой бутылки старого виски. Лэш хотел потягивать алкоголь в одиночку и больше не думать о судьбе эректусов, которые держали его в напряжении последние два дня. Возможно, он сможет забыть слова министра здравоохранения Греции, который преподал урок гуманизма. И слова министра Дании, который дополнил его своей тирадой…

Бóльшая часть его прославленных коллег бились друг с другом, решая вопросы о приемлемом уровне жестокости по отношению к людям-обезьянам, о размере лагерей для их удержания или о мерах защиты. Летальное оружие? Удушливый ошейник? Тазер и наручники? Но эти два министра очень резко и откровенно напомнили об основных правах, на которые мог претендовать каждый человек. Они назвали споры других членов ассамблеи скучной полемикой. У Неда в голове до сих пор гремела последняя фраза одного из министров: «Нельзя приравнивать к животным мужчин, женщин и детей, зараженных регрессивным вирусом, какую бы опасность они не представляли. Мы имеем дело с человеческими существами, такими же, как вы и я до эволюции, которые сегодня обладают азами сознания, эмоций и ума! И даже если эти люди никогда не обретут ни память, ни способности, они не являются ответственными и виновными за произошедшее. Они – жертвы самого большого горя, которое когда-либо угрожало человечеству! Так будем же осторожны, мы – мужчины и женщины, которые никогда не будут инфицированы. Давайте же проследим за этим человеческим родом, ведь только мы несем груз ответственности за решения, принятые нами! Это задача для нас, для разумных людей, поскольку таково точное определение Homo sapiens, обязанность которых гарантировать безопасность, свободу и достоинство популяции эректусов! И если в конечном итоге сожительство окажется невозможным, нужно будет подумать о других реальных и гуманных решениях!»

Нед Лэш был в ловушке противоречивых чувств. Впервые после вспышки пандемии он испытывал стыд, потому что, помимо всех проблем, – а одном Богу было известно, что у него их хоть отбавляй! – надо же было, чтобы два малоизвестных политика напомнили им об очевидных вещах. Они оперировали чертовыми словами, такими, которые охлаждали пыл и порывы. Нед размышлял, а не могла ли власть, которая была у него, привести к тому, что он забыл причину, по которой занял эту должность. Какой урок для представителей самых великих держав! Даже русские не осмелились бросаться своими обычными саркастичными фразами. Что касается китайцев, то они подчеркнули, что расовая дискриминация была хронической проблемой западных стран и что действительно необходимо было подумать о взвешенном решении, которое защитило бы суверенитет государств. Его собственное выступление было лишь формальным несодержательным заявлением.

На следующий день президент ждал от Лэша полный детальный доклад, который должен подвигнуть его на размышления. Не время распускать нюни, надо действовать. Нед должен был этим заняться.