В последние дни Нед Лэш, государственный секретарь по вопросам здравоохранения Соединенных Штатов, не мог усидеть на одном месте. Он чувствовал, что утратил способность спать, как тот зубрила, которым был на вступительных экзаменах в Стэнфорде.

Сегодня Лэш должен был найти точку равновесия между официальной позицией правительства относительно эректусов и неофициальной реальностью, заметно менее ангельской. Грубо говоря, это можно было выразить так: «Ну, так что будем делать с этими чертовыми регрессивными?»

Нед Лэш собирался погрузиться в изучение очередного доклада, как вдруг заметил записку с пометкой «срочно». По всей вероятности, ее оставила его помощница Эллисон, пока он проводил ежедневное совещание.

Как будто он мог о них забыть… Связи между представителями здравоохранения, дипломатами, послами и даже секретарями были лишь частью вершины айсберга. В глазах мировой общественности сотрудничали все страны. А на деле эти два блока абсолютно не подчинялись общей политике.

Нед Лэш глубоко вздохнул от усталости. День обещает быть нескончаемым. Сколько пройдет еще часов до того, когда он наденет оставшийся от отца старый залатанный комбинезон, болотные сапоги, закинет удочку и в застывшем октябрьском воздухе будет слушать тишину, прерываемую звуком лески? Пока он не останется один?

Секрет Неда Лэша, который давал силы мужчине держаться, был таков. Он представлял себе, как будет рыбачить и вернется домой лишь с наступлением темноты, неся лосося или окуня – огромную рыбу, которую пожарит на гриле перед бревенчатой хижиной. Нед будет с аппетитом есть рыбу – и никакого мяса. Док будет доволен. Потом все обильно запьет виски, глядя на звезды, загорающиеся на небе. А когда огонь будет гаснуть, он пойдет в дом спать, чтобы проснуться лишь ранним утром. В одиночестве.