Часть V
Живых не щадить
Глава 1
Доисторические крысы ищут спасения в сточных канавах. Многие из них не ели несколько дней, порой целую неделю. Вонь, которая царит в канализации, идет не от них, а от их врагов – коричневых крыс. У доисторических грызунов нет выбора. Если они хотят выжить, им нужно отправляться на поиски пищи. И они выходят из своих укрытий. Одна крыса покидает пробоину в кирпиче, где пряталась, другая – расщелину, которая служила ей приютом, третья – покидает электрическую будку, которая приняла ее с семьей. Поднимаясь по лабиринту канализации наверх, доисторические крысы идут завоевывать новые пространства и овладевать свободным воздухом.
По мнению человека, бетонных ограждений и железных решеток достаточно, чтобы отделить наземный мир от темного подземелья. Но для существа, способного сжимать ребра и суживаться до ширины чуть больше одного сантиметра, этой границы практически не существует.
Из канализационных труб извергаются десятки ядовитых грызунов. Они стекаются в коллекторы, а затем, когда их численность значительно возрастает, начинают продвигаться вперед. Таким образом, этот живой поток поднимается по туннелям, водосточным канавам и узким трубам, чтобы в конечном итоге выскользнуть наружу. В наш мир…
Стивен оторвал нос от ежедневной газеты «Последние новости Женевы», услышав сообщение о прибытии рейса из Кейптауна. Когда Гордон заметил Анну, которая в таможенной зоне отделилась от толпы и пересекла холл аэропорта, его первой мыслью было то, что он ошибался. Ему припомнилось, что он сравнивал ее с героиней кинофильма «Сумерки» из-за ее белоснежной кожи и темной гривы волос, но на самом деле она была еще прекрасней. И когда молодая женщина улыбнулась, поприветствовав его, и прищурила изумрудные глаза от любопытства, Гордону пришлось сделать над собой усилие, чтобы выдавить из себя более-менее вразумительную фразу:
– Добро пожаловать в Женеву, самый зараженный город в мире…
– Правда?
– Шучу, просто наши швейцарские друзья никогда не подвергались никаким опасностям, и поэтому власти запаниковали в большей мере, чем другие. Представьте себе шок страны, которая возвела порядок и безопасность в ранг искусства жизни!
Если он и решил замаскировать юмором свое замешательство, то в действительности ситуация не вызывала оптимизм. После того как были проведены систематические операции по уничтожению крыс, ВОЗ перешла на высший уровень и порекомендовала закрыть школы. Метро и подземные туннели были закрыты, люди пользовались автобусами. Пришлось запустить в ход даже самые ветхие машины, пока автомобильный парк ожидал новых автобусов.
Ситуация ухудшалась изо дня в день. Регрессивные собаки и археоптериксы были сфотографированы в центре большинства европейских столиц, и многие зеленые кварталы превращались в зоопарки под открытым небом. На сегодня правительство выражало сожаление в связи с заражением нескольким тысячам людей.
Чтобы препятствовать распространению эпидемии, помимо полиции и жандармерии, были мобилизованы все службы: военные, резервы, частная охрана… Но, невзирая на меры, вирус постепенно пожирал все новую и новую территорию во всех частях света. Увеличивались панические волнения, и с целью сдержать перепуганных людей армия постоянно колесила по улицам городов. Повсюду организации горожан восставали в защиту людей и их благ. Главы государств призывали к спокойствию, но эти обращения уже никого не трогали.
Безусловно, существовали также заговорщики, разглагольствующие о конспирации, и ясновидцы, которые воспринимали эпидемию как кару Божью или экологическую катастрофу. И, потом, были еще голоса, восхищающиеся происходящей мутацией. Анна вычитала, что в Калифорнии в одном лесу гигантские секвойи с какого-то момента украсились необычными зелеными цветами в форме звезды, диаметром около метра. Лесной сторож в интервью для «Нью-Йорк таймс» сказал: «Это не цветы, а листья первых хвойных деревьев, появившихся триста миллионов лет назад! Поразительно наблюдать такое! Вы только представьте, мы находимся в начале возникновения мира!»
В такси Стивен в деталях рассказал о мерах безопасности, предпринятых в европейских странах. Затем поблагодарил Анну за записи, присланные ему накануне. Это была исключительно детальная сводка, позволяющая составить четкое представление обо всем, что уже было известно о вирусе Крюгера. В общем, Анной была проделана колоссальная работа, хотя Гордон знал, что Лукас рекомендовал ей отдыхать после тревожного падения давления. Этим обманом Карвальо скрывал беременность Анны.
Вместо ответа Гордону Анна улыбнулась, ожидая продолжения брифинга. Его уверенность произвела на молодую женщину успокаивающее действие. Гордон оказался приятнее, чем она себе представляла. В его облике она не заметила ничего неординарного. Мужчина был одет в белую рубашку и самые простые штаны, которые, казалось, он только что достал из центрифуги. Гордон был далек от образа «высокопоставленного чиновника ВОЗ». Поскольку Анна с любопытством рассматривала его, Стивен извинился:
– Мне очень жаль, что я отвлек вас от собственных исследований. Никто не мог предвидеть, что на исследования в ЮАР уйдет столько времени, но мне действительно нужно было с вами встретиться до вашего возвращения во Францию.
– Не извиняйтесь, в любом случае это всего лишь небольшой крюк. А мои окаменелости и мой возлюбленный потерпят еще пару деньков!
Она засмеялась при мысли об этой долгожданной встрече. Даже самому вирусу Крюгера не удастся умерить ее нетерпение и испортить радость. Гордон покачал головой.
– Вы проделали фантастическую работу в Южной Африке. Без помощи вас троих мы бы потратили месяцы, чтобы найти источник вируса. Надеюсь, мне представится возможность встретиться с Дэни Абикером, но, между нами говоря, я беспокоюсь за него. Он живет прямо в первоначальной зоне.
– Я тоже за него волнуюсь и считаю его поведение не очень осмотрительным, но этот человек – отъявленный упрямец. Дэни полагает, что в саванне или в любом из кварталов Йоханнесбурга он будет подвергаться опасности приблизительно одинаково. Поэтому он выбирает парк, чувствуя себя там в большей безопасности.
Анна с озабоченным видом вздохнула. Вдруг у нее возникла какая-то мысль, и лицо Анны буквально засветилось. Красота молодой женщины была настолько поразительной, что у Гордона снова перехватило дыхание.
– Лукас сказал, что вы установили источник вируса Крюгера…
– Приблизительно… Во всяком случае мы отделили штаммы животного, растения и человека и проанализировали ДНК каждого.
Поскольку она ждала продолжения, Стивен сказал:
– Штамм человека отличается от версии животного десятью атомами. Понимаете, достаточно десяти маленьких атомов, чтобы превратиться в несчастье!
– Можно ли было предсказать, что вирус мутирует, разве нет?
– Я этого опасался. Моя профессия научила меня, что человек – это капля воды в океане жизни. Существует десять миллионов видов животного мира. Если учесть совокупность всех живых организмов, населявших нашу планету с самого начала зарождения жизни на Земле, эта цифра дойдет до десяти миллиардов. Почему один из организмов должен радикально отличаться от других? Как человек может избежать полиморфного вируса, который поглощает все остальные виды? В глубине души я очень надеялся, что ошибаюсь.
Анна ответила с легкой улыбкой:
– Знаете ли, господин Гордон, на дереве эволюции человек занимает лишь сучок на кончике ветки млекопитающих. Неожиданное осложнение. Невзирая на интеллект и жестокость, человеческий вид мог бы тоже закончить свое развитие на четырех лапах на поводке у какого-нибудь двуногого пса.
– Прошу вас, называйте меня Стивен. Для меня вы уже – Анна.
– Действительно, нас с вами связывают уже слишком многие обязательства…
– Кстати об обязательствах, ВОЗ попросила южноафриканские власти оперативно предоставить пропуск на территорию таинственной лаборатории, которую вы нашли неподалеку Малалане. Мы предполагаем найти там исходный штамм вируса. Однако по сей день правительство ставит преграды.
– Речь идет о частной организации?
– Совершенно верно. Место принадлежит фармацевтической группе «Футурабио».
– Вы смогли с ними связаться?
– До сих пор нет, но мы уверены, что найдем там большой кусок работы…
Стивен протянул ей сообщение с печатью ЦРУ, напечатанное на пишущей машинке, которое резюмировало доступную информацию об этой организации:
В коммерческом реестре ЮАР «Футурабио» записана как фармацевтическая группа, специализирующаяся на исследовании вакцин против тропических заболеваний. Руководитель – Палома Вебер.
На сегодняшний день предприятию принадлежат сотни патентов, которые связаны с использованием флоры южноафриканского континента. Среди них фигурирует препарат от малярии, полученный из коры хинного дерева, и антидизентерийное средство из экстракта перуанской лианы.
«Футурабио» предпочитает позиционироваться как исключение в капиталистическом мире транснациональных компаний. В 2009 году организация щедро обеспечила вакциной страны Африки и Востока, которые были охвачены бактериологической эпидемией менингита: Буркина-Фасо, Мали, Нигерию.
В результате этих акций милосердия предприятие заслужило репутацию благотворительной организации. Однако отдельные недоброжелатели подозревают, что группа замешана в темных делах. Недавно один из ее филиалов был скомпрометирован в связи с торговлей поддельными медикаментами в Уганде и Судане. Также ходят слухи и о замдиректора, которого якобы подозревают в торговле влиянием среди авторитетных африканских политиков.
Анна воскликнула, тяжело вздохнув:
– Ну надо же! Насколько все неоднозначно!
– Правильно.
– И вы считаете, что они могли сотрудничать? Они разрешат доступ в лабораторию Малалане?
– Естественно, нет.
– Но это же необходимо! Южноафриканское правительство не может пускать на самотек подобные ситуации!
– К сожалению, группа наверняка пользуется защитой на более высоком уровне, поскольку власти, как я вам уже говорил, ведут себя довольно-таки неопределенно. Они говорят о частных интересах и доверительном отношении… Однако в связи с дальнейшим распространением вируса, угрожающего всему человечеству, они не смогут долго сопротивляться и оставаться глухими к нашим требованиям.
– Откуда такая протекция? Это всего-навсего лаборатория!
– «Футурабио» – это неприкосновенное национальное сокровище, которое находится в пятерке лучших компаний страны по товарообороту.
Повисла тяжелая пауза. После приземления Анна слегка потеряла чувство реальности. Она размышляла, что было причиной этого состояния. Возможно, это ощущение слабости было результатом накопившейся усталости и стресса. Или это гормоны? Она отбросила мысль о маленьком существе, растущем внутри нее, и посмотрела на Гордона с внезапно возникшим любопытством.
– А почему вы захотели, чтобы приехала именно я?
– Потому что генеральная директриса «Футурабио» сейчас в Женеве. Она должна участвовать в завтрашнем симпозиуме, организованном ВОЗ. Эта женщина удерживает практически всю власть, и я надеюсь, что она поведет себя как здравомыслящий человек. Я рассчитываю, что вы поможете надавить на нее.
– Я?
– Вы были первой, кто рассмотрел гипотезу о регрессии. Я считаю, что с появлением вируса вы еще не оценили влияние своего слова на научный мир. Тема симпозиума – «Избыточная ДНК»… Полагаю, вам это интересно, не так ли? Думаю, что я решил обратиться к вам за помощью, находясь под впечатлением от проделанной вами работы.
Молодая женщина слабо улыбнулась. Она выглядела изнеможенной, и Стивена кольнуло чувство вины за то, что он мало уделил ей внимания.
Они прибыли в отель, где Стивен зарезервировал номер для Анны, и договорились встретиться на следующий день в полдень, чтобы попытаться приблизиться к Паломе Вебер. Габриэлла, которая оказалась несравненным детективом, только что узнала, благодаря чьей-то болтливости, где собирается позавтракать директриса «Футурабио». Стивен очень надеялся провести переговоры о заключении соглашения перед завтрашним симпозиумом.
* * *
Ресторан «Озеро Комо», самый респектабельный в этом городе, был любимым заведением Паломы Вебер. Женщину усадили за круглый столик с видом на удивительно красивую панораму. Палома уткнулась в документы и не заметила приближающегося к ней противника. Из-за коротких ярко-белых волос ее голова была похожа на птичью. У нее был чуть крупный нос, ярко выделенные скулы, пухлые губы, строгий взгляд противоречил внешней чувственной красоте. В облегающем платье цвета бордо она выглядела очень элегантно. Ее женственность была выставлена напоказ и обезоруживающе действовала против проявлений какой-либо фамильярности.
Чтобы метрдотель не помешал им, Стивен сделал вид, что у них назначена встреча. Он рассчитывал на эффект неожиданности, Анна молча следовала за ним. Когда Гордон наклонился к директрисе, чуть ли не коснувшись ее, та едва заметно подпрыгнула, но сразу замаскировала свой испуг за холодной улыбкой.
– Уважаемая мадам Вебер, примите наши извинения, что тревожим вас во время подготовки к выступлению… Меня зовут Стивен Гордон, я – исполнительный директор ВОЗ и отвечаю за департамент по изучению трансмиссивных инфекционных болезней, а это Анна Монье.
– Это вы меня извините, – выпалила она, закрывая свои бумаги, – никак не могу позволить себе не думать о работе. Попросила наших биологов сделать пилюли, которые перепрограммировали бы мою ДНК, но исследования на мертвой точке… Анна Монье?
– Блестящий палеонтолог, именно она помогает мне управлять кризисом вируса Крюгера.
– И на окаменелостях какой эпохи вы специализируетесь, мадемуазель? Мелового? Юрского периода?
– Меня интересуют исключительно случаи регрессии отдельных видов, встречавшихся на Земле в прошлом.
– Ну конечно же, о чем я думаю? Вы – тот самый ученый, о котором регулярно говорят в хронике, не так ли? Я вас не узнала. Однако вы не производите впечатление незаметной…
Ее ядовитая улыбка исчезла, оставив место холодности и твердости, которые шокирующе резонировали с мягким декором четырехзвездочного ресторана. Вебер отвернулась от Анны и резко заявила:
– Хватит притворяться, господин Гордон. Легко догадаться о цели вашего визита. Вам было недостаточно отказа от моего правительства?
– Я никогда не отчаиваюсь. Наверное, меня тоже генетически запрограммировали.
Только что Палома Вебер подтвердила существование лаборатории. Анна решила ввязаться в их спор. Что-то в этой женщине отвращало ее до глубины души. Это была не только ее холодность, но еще и невыносимый цинизм.
– Мадам Вебер, полагаю, у вас нет выбора, вы обязаны дать доступ в лабораторию Малалане.
– И с какой это радости, мадемуазель?
– Мы считаем, что существует большая вероятность, что вирус проник наружу именно из этих стен.
– Вы считаете? Это не является доказательством, и кому, как не вам, об этом знать, не так ли?
– Здание находится в центре первой зоны действия вируса, и, по всей вероятности, именно оттуда рассредоточился вирус Крюгера.
– Я слышу от вас одни лишь гипотезы. Повторяю, наша группа непричастна к этому делу, и мысль о том, что она могла бы быть ответственной за возникновение эпидемии, не просто абсурдна, но и клеветническая. Еще десять миллионов лет назад не было людей, а вирус уже бушевал…
Малоубедительность ее аргумента удивляла, если только Палома Вебер не блефовала, чтобы скрыть свое недовольство. Анна смерила южноафриканку с головы до ног с таким презрением, на какое только была способна.
– Будем серьезны, мадам Вебер. То, что вирус существовал ранее, никак не исключает ответственность «Футурабио», лаборатории четвертого уровня, если я не ошибаюсь. Ваши исследователи могли воспроизвести биологические механизмы, действующие в прошлом. Именно таким образом вы продвигаетесь, а? Берете живых, чтобы продвинуть новые лекарства?
– Послушайте, это безумие! Ни один биолог в мире не способен объяснить, как функционирует вирус Крюгера, а мои исследователи этого добились? Ну надо же, прекрасная новость!
– Тогда как вы оправдаете тот факт, что здание пустует? Там произошла авария, и вы всех эвакуировали. Ваш сторож, господин Виллемс, очевидно, стал первым зараженным человеком.
– «Очевидно». Предположения, снова и снова… У вас слишком богатое воображение, мадемуазель. Мы распустили по домам сорок сотрудников в связи с переездом. Мы слишком удалены от университетских городов. Мы совершили ошибку, расположив лабораторию вблизи парка Крюгера.
– Мадам Вебер, вы не оставляете нам выбора, – вступил Стивен. – Завтра пресса узнает о существовании этой лаборатории. Надеюсь, разоблачение не отразится на продажах ваших лекарств.
Вместо того чтобы смутиться, генеральная директриса поднялась и с сияющей улыбкой на лице спросила:
– И это все ваши козыри?
Она вынула из кожаного красного портфеля вырезку из газеты и бросила ее на стол:
– Это вышло сегодня утром. Вы также сможете найти статью на сайте «Наука и природа». Можете оставить себе, у меня есть еще экземпляр. Вам будет интересно.
Стивен удивленно тряхнул головой. На странице большими буквами выделялся заголовок: «Откуда появился вирус». Внизу страницы была размещена фотография со зданием кубической формы, которое Анна тотчас же узнала.
– Вы меня извините, но я ухожу, не прощаясь. По правде говоря, я никогда не испытываю голод перед конференциями.
Затем Палома Вебер добавила, слегка подмигнув, отчего стала немного человечней, но всего лишь на мгновение:
– Конец статьи вызовет у вас восторг. Там написано, что вирус появился не впервые, а возникал в природе уже четырежды. Теперь вам сложно будет убедить народ, что «Футурабио» – злой страшный волк…
После такого сокрушительного провала у Стивена не было никакого желания обедать в женевском дворце гастрономии. Он повел Анну в парк, где некоторое время молча стоял перед сверкающей гладью озера. Молодая женщина не проронила ни слова, понимая всю безысходность положения.
Гордон обреченно пожал плечами:
– Я часто бываю в одном кабачке, где подают превосходное филе окуня. Желаете?
– С удовольствием. Мне очень жаль…
– Вы тут ни при чем. Я облажался, вообразив, что ее будет так легко прижать. Это полностью моя ошибка!
– Нет, ну какая же стерва! Думаю, я могла бы ее подвергнуть вивисекции!
– Не уверен, что у нее есть внутренние органы, скорее всего, они из стали.
– Она заметила нас издалека.
– О, и даже больше, чем вы думаете… Я даже подумываю, а не она ли сама распространила эту информацию как раз перед симпозиумом. Не забывайте, что в «Футурабио» есть штаб исследователей, и, по всей вероятности, они в курсе существования эпидемий, следовавших одна за другой.
– Вы правы… Если быть честной, то я тоже об этом знала, об этих четырех случаях.
– Вы?
– Мне давно было известно, что, вероятно, несколько подобных случаев имели место в прошлом, но ничего точного. Однако последние исследования указывают на четко определенные периоды. Я не подозревала, что это имеет значение, и, если быть откровенной, полагала, что это общеизвестно, поскольку исходило от моего руководителя.
– Очевидно, это от нас ускользнуло. Хотя это мало бы что изменило… Меня больше всего огорчает то, что я упустил возможность. Даже если мои аргументы неубедительны, «Футурабио» выиграет время, заявив о природном происхождении вируса. Южноафриканское правительство будет отказываться давить на фармацевтическую компанию. Будет потеряно столько дней или даже недель…
– Действительно…
У Анны завибрировал телефон. Увидев на экране имя, она почувствовала дрожь по всему телу. Это была Люси Доль, коллега Яна, которая ей никогда не звонила. Женщины недолюбливали друг друга, о чем не нужно было говорить вслух. Это было глухое соперничество на подсознательном уровне. «Если «Аталанта» причалила в Нумеа, почему Ян сам не вышел со мной на связь? Должно быть, он потерял телефон, или же у него села батарея, он хочет предупредить меня… о чем?» – подумала Анна.
Анна извинилась и отошла на несколько шагов, прежде чем ответить на звонок. У женщины пересохло в горле, и, когда она заговорила, к удивлению, ее голос хрипел:
– Что-то произошло?
На другом конце линии тишина длилась две или три секунды, как раз достаточно для того, чтобы ее страх перерос в ужас. Затем каждое следующее слово отозвалось в ней подобно сильным ударам кулака:
– Анна, я должна была вам сообщить об этом лично…
– Мне сообщить?
Внезапно Анна взмолилась, чтобы Люси замолчала и отключила телефон. Только бы ее не слышать! Она ощущала нарастающую, как волна, катастрофу, огромную, чудовищную, грозящую поглотить ее.
– Ян в больнице. Он…
«Больница. Если он в больнице, значит, не мертв. Не паникуй», – промелькнуло в ее голове.
– Он жив? – прошептала Анна.
– Да, но…
Опять молчание. «Пусть это будет неправда, только не это, не…» Слова вырвались прежде, чем она смогла их удержать:
– У него вирус Крюгера?
– Да, Анна. Мне очень жаль.
– Как? Вы уверены?
– Да.
– Как это произошло?
– Не знаю. Ян захотел увидеть вблизи базилозавра. Мы погрузились. Он был в порядке. А вчера…
– Где он сейчас?
– Как только проявились первые симптомы, врач посчитал необходимым отправить его вертолетом в больницу Нумеа, где ему поставили диагноз. И сейчас он находится там. Ян в коме. Врачи дают ему несколько часов до трансформации…
Анна почувствовала приступ тошноты. Слабым голосом она процедила:
– Ладно. Я сейчас приеду.
– Анна, не стоит. Яна репатриируют в Париж. Буду держать вас в курсе. Я так сожалею, перезвоню вам, когда…
Убитая услышанным, Анна уже отключила телефон.
Внезапно у женщины возникла мысль, от которой перехватило дыхание: «Это я виновата. Я ему изменила».
Она была не в силах стоять на ногах и упала на землю. «Ян, любимый, я все испортила!» От угрызений совести ее чуть было не вырвало. Но даже в этом волнительном порыве она понимала, что сойдет с ума, если поддастся чувству вины. Ее беременность здесь ни при чем…
И тогда Анну обуяла злость. А Ян! Что у него было в голове, чтобы так себя подставить?! Порты, корабли – первые в списке мест заражения… Разве никто не предостерег его?! Если бы только она могла его предупредить! Ради чего она соблюдала эти глупые указания, запрещающие общаться по телефону?
Угрызения совести стучали молотком в ее голове сильнее, чем проливной дождь. И под их жестокими ударами Анна со стоном свернулась калачиком. Сумеет ли она когда-нибудь простить себя за это несчастье? Впрочем, имело ли это сейчас хоть какое-нибудь значение? Нет, конечно, нет, это ничего бы не изменило…
Анна почувствовала, как ее поднимают, словно тряпичную куклу. Она ощутила на своей щеке дыхание Гордона, который шептал:
– Тише, не переживайте, обопритесь на меня. Анна, поплачьте, не сдерживайте себя.
Из ее горла вылетел сиплый крик. Он рвался из нее, будто пуля, разорвав по пути сердце. Если бы только Анна могла плакать, но она ощущала себя пустым сосудом.
Тем же вечером Стивен отвез практически онемевшую Анну в аэропорт. Ее больше ничего не держало в Женеве. Хотя Анна еще не знала, когда любимого вернут на родину, ей хотелось быть уже на месте.
После шокирующей новости молодая женщина словно потеряла голос, превратившись в сгусток отчаяния, и Гордон понимал, что не в силах ее утешить. Он видел внутреннюю боль Анны, и ожили его старые воспоминания…
Гордон был с женщиной рядом, пока она не села в самолет, поскольку не хотел оставлять ее наедине со своим кошмаром, и, за неимением лучшего, клялся сделать все возможное, чтобы помочь ей с военными властями.
Ворочаясь в постели, Стивен провел бессонную ночь. Теперь он готовился услышать выступление Паломы Вебер в аудитории ВОЗ. Пока он ворочался без сна, к нему пришла уверенность в том, что «Футурабио» замешан в появлении вируса Крюгера. Гордон уселся в первом ряду конференц-зала, в центре, прямо перед трибуной. Горе Анны послужило ему стимулом. Ни за что на свете он не хотел, чтобы Палома Вебер возомнила себя победительницей.
Этим же утром команда Стивена выдвинула две гипотезы. Первая основывалась на идее о том, что в 2011 году «Футурабио» обнаружил вирус в парке Крюгера и построил там лабораторию для исследований. Они совершили ошибку, наняв в службу охраны торговца дикими животными, из-за которого вирус и вырвался наружу. Вторая гипотеза предполагала, что фармацевтическая компания сама являлась источником проблемы. Возможно, исследователи создали вирус Крюгера или модифицировали существующий ранее и, умышленно или нет, допустили его утечку в природу. По любому из двух сценариев они были обязаны ответить за совершенные действия. Однако у «Футурабио» было очевидное превосходство: им было известно о заболевании больше всех, поскольку именно с них все началось, поэтому необходимо было склонить компанию к сотрудничеству, не перегнув палку с угрозами.
В сложившихся обстоятельствах Палома Вебер с поразительной самоуверенностью начала свой доклад:
– Итак, неужели 98 % генома ДНК бесполезны? Из трех миллиардов кирпичиков, которые составляют человеческий ДНК, наш организм использует всего 100 миллионов. Невероятно, правда? Именно поэтому компания «Футурабио» много инвестировала в проект ENCODE, одну из самых крупных научных программ в мире за последнее десятилетие. Мы гордимся работать в группе четырех сотен ученых под руководством таких известных американских университетов, как Гарвард и МТИ! И я не добавлю ничего нового, если скажу, что ENCODE открыл абсолютно новые пути лечения таких недугов, как рак и болезнь Альцгеймера…
У Стивена было такое впечатление, что он слушает заезженную пластинку, откатанную речь транснациональных предприятий биотехнологий, обещающих лучезарное будущее планеты. Они добились головокружительных успехов, но сколько раз ученые выходили из себя из-за своих неудачных протоколов, прежде чем достигнуть успеха? Директор ВОЗ размышлял, когда же Палома Вебер упомянет о мировой ситуации и под каким углом, чтобы не попасть под удар критики…
– ENCODE позволил нам выпустить в свет из недр избыточной ДНК некую контрольную таблицу миллионов кнопок включения/выключения, которые регулируют активность наших генов и которые способны решать, какие из звеньев должны проявиться или нет. Без этих кнопок, без возможных связей мы были бы отклонением от нормы! Наш геном функционирует за счет этих миллионов включателей, которые определяют, должен ген «засветиться» или «потухнуть»…
Стивен зацепился за последнюю фразу. Ну как не связать это с вирусом Крюгера? Вероятно, он пробудил скрытые гены, то есть включил «потухшие» гены. Эти слова буквально передавали суть процесса. Гордон эгоистично пожалел об отсутствии Анны. Мужчина понимал, что в этом что-то было.
Продолжая слушать краем уха, директор ВОЗ лихорадочно перебирал мысли в голове. А если их исследователи открыли «кнопки», способные пробуждать гены, отвечающие в избыточной ДНК за регрессию? С точки зрения науки эта мысль вполне здравая, и «Футурабио», несомненно, был способен совершить подобное достижение.
От этой мысли по спине пробежал холодок.
Стоя на сцене, Палома Вебер купалась в овациях. Очевидно, она пришла с группой поддержки, даже если она и в полной мере проявила свой ораторский талант и использовала демагогические приемы.
В конечном итоге у Стивена создалось впечатление, что, старательно избегая темы вируса Крюгера, генеральный директор фармацевтической компании передала ему негласное послание: «Мы сильнее тебя, и давление ВОЗ ничего не изменит!» Когда она закончила речь, Гордон поспешил за ней, решительно настроенный добиться встречи, но она так быстро исчезла за кулисами, что он наткнулся на закрытую дверь.
