– Мистер Лабейн, – сказал Макмиллан, – понимаю, что мы так наспех назначили встречу, но надеюсь, что вы уделите нам немного времени.

Рон удивленно посмотрел на джентльмена профессорского вида, стоявшего у него в дверях, и на трех его сподвижников. Затем он улыбнулся.

– Входите, – сказал он, посторонившись и жестом приглашая их войти в свою аскетичную, но с определенным вкусом оформленную квартиру, украшенную тканями ручной работы из стран третьего мира и с легким запахом органических духов-саше. – Позвольте ваши плащи?

– Нет, нет, мы ненадолго. – Председатель заметил небольшой чемодан Рона. – А вы уезжаете куда-то, я вижу.

– Да, в Амхерст, в Массачусетс. Выступаю там в университете. – Он несколько неодобрительно усмехнулся. – Не хочу иметь репутацию выступающего лишь в Лиге плюща.

Трое мужчин и одна женщина посмотрели на него так, будто он произнес какую-то глубокую мысль.

– Ваш эгалитаризм - одна из тех самых причин, по которым нам хочется с вами побеседовать, – сказал Макмиллан.

– Садитесь, пожалуйста, – пригласил их Рон и провел в гостиную.

Он оглядел их, когда они уселись. Ходили слухи, что председатель, сразу же после того, как вступил в должность, разослал по партийным организациям экземпляры его «Рациональной одежды», потребовав, чтобы все, кто занимает посты в органах власти, сделали ее своей библией. Несомненно, это подействовало. Его люди теперь всегда выглядели интеллигентными; теперь также они выглядели людьми профессиональными и, следовательно, заслуживающими доверия. Рон оглядел их и встретился взглядом с Макмилланом.

«Вот с ними можно работать», – подумал он. Надо бы не забыть пригласить его на шоу.

– Перейду прямо к делу, – сказал председатель. – Через десять месяцев один из нью-йоркских сенаторов навсегда покидает Вашингтон. Нам хотелось бы, чтобы именно вы стали нашим кандидатом на этот пост.

Рон был искренне ошарашен. Он предполагал, конечно, что им что-то нужно от него. А оказалось, что наоборот.

Макмиллан тепло ему улыбнулся.

– Я изучил вашу биографию, мистер Лабейн. Мне кажется, что следующим логичным шагом для вас должен стать государственный пост. Ваша приверженность делу экологии искренняя, бескорыстная и бесспорная. Вы герой широких масс; для тех же из нас, кто предан этому делу, вы лидер. И нам хотелось бы сделать дальнейший шаг и сделать вас лидером, наделенным властью. – Председатель положил дипломат себе на колени и вытащил из него тонкую папочку. – Партия провела выборочный опрос с целью выяснить, поразит ли людей то, что вы станете нашим кандидатом.– Он протянул папку, и Лабейн взял ее.

Рон взглянул на других его однопартийцев, которые закивали, улыбаясь; затем он открыл папочку. Через некоторое время он ошеломленно взглянул на председателя.

Макмиллан довольно улыбался.

– У нас никогда прежде не было таких результатов, когда мы вносили чью-то кандидатуру на голосование. – Он покачал головой. – Как видите, мы к тому же не ограничивали голосование только членами партии. Если бы вы сегодня выставились от нас, вы были бы избраны. С сокрушительным успехом.

Рон улыбнулся и покачал головой, а затем выдохнул, задумчиво и еле слышно присвистнув. Он засмеялся, не сумев сдержаться.

– Я очень этим польщен.

– Не нужно отвечать сегодня. – Председатель поднял руку. – Мы знаем, что вам требуется это обдумать. В конце концов, это же серьезный шаг.

Он встал, и остальные последовали его примеру. Сделав шаг вперед, Макмиллан протянул ему руку. Рон тоже поднялся, с некоторым запозданием, и пожал ее.

– Мы лишь просим у вас, чтобы вы отнеслись к этому серьезно. Я искренне полагаю, что сейчас самое время.

Рон пожал руку председателю.

– Я, конечно, это обдумаю, – сказал он. – Вы меня тут поймали полностью врасплох, я... – он беспомощно потряс головой – честно даже не знаю, что и сказать.

– Надеюсь, вы скажете «да», – улыбаясь, сказал Макмиллан. Он медленно двинулся к двери. – Через несколько лет, полагаю, наша страна будет готова к кандидату в президенты от нашей партии. – Он положил ладонь на плечо Лабейна. – Мы должны сделать все возможное, чтобы этот день стал реальностью. – Он остановился и улыбнулся Рону.

– Это будет поистине замечательным днем в истории нашей страны, – сказал Рон, и голова у него пошла кругом. «Я говорю уже как политик», – подумал он.

Председатель усмехнулся, словно разделяя его мысль.

– Наша контактная информация указана в этой папке. – Макмиллан снова протянул ему руку, и Рон пожал ее.

– Доброй ночи.

– Спокойной ночи, – сказал Рон.

Другие три его однопартийца стали выходить шеренгой вслед за председателем, и каждый из них протягивал ему руку для крепкого рукопожатия, глядя ему в глаза и вежливо с ним прощаясь, что призвано было выразить чувство глубокого удовлетворения от краткого их знакомства.

Закрыв за ними дверь, Рон просто уселся на стул в коридоре и уставился в пустоту. «Нет, не в пустоту: в будущее».