Глава семнадцатая

Когда Бакстер шагнул в шлюз из неотрисованного пространства и его поглотила кромешная тьма, ему стало плохо физически. В ушах тревожно и громко потрескивали разряды статического электричества, а в конечностях возникло неприятное покалывание, как будто кровообращение в них было пережато.

Но через несколько секунд он уже стоял в пустой комнате. За спиной у него находился заполненный плотной темнотой дверной проем, сквозь который ничего не было видно. В следующее мгновение оттуда вышла Клемми и зябко передернула плечами.

– Это было противно, – сухо констатировала она, оглядывая помещение, в котором они оказались.

Они стояли в пустой прихожей с голыми серыми стенами, представлявшими собой одну из сотен узнаваемых стандартных текстур, которые воспроизводились в СПЕЙСе по умолчанию. Идеальный выход для тех, кто не желал тратить время на то, чтобы заморачиваться дизайном. На противоположной стене имелась еще одна дверь: она была приоткрыта, и перед ней плавала в воздухе буква «Т». Бакстер не был уверен, видна ли она всем и есть ли у них связь с Тео. Впрочем, больше здесь все равно идти было некуда.

Подав Клемми знак следовать за ним, Бакстер направился вперед.

– Чувствуешь?

Каждый шаг казался странным и давался с усилием, как будто они двигались через вязкую патоку.

– Это как-то неправильно. – Клемми огляделась по сторонам в поисках источника проблемы. – Милтон, ты еще здесь? – Тишина. – Мы тут в полной изоляции.

Бакстер осторожно открыл дверь пошире. За ней он увидел Тео, присевшего рядом с чем-то на полу.

– Эй, Тео!

Тео обернулся; на лице его читалось замешательство. Он хотел что-то сказать и уже открыл было рот, но внезапно его окутало облако мерцающих пикселей, и он исчез, уронив шестигранную коробку, которую держал в руках.

Клемми быстро протолкалась мимо Бакстера.

– Тео? Эй… – Она вдруг замерла, не глядя схватила Бакстера за плечо и подтянула его ближе. – Господи, ты только посмотри на время!

Бакстер перевел взгляд на монитор часов, предусмотрительно расположенный на периферии его поля зрения. Секунды летели с такой скоростью, что цифры казались размытыми. Минуты тоже таяли необычайно быстро, как в каком-то плохом фильме про путешествия во времени.

А затем раздался бестелесный голос:

– Инициирован протокол выброса…

Острая боль пронзила точку между глаз Бакстера, и он, опрокинувшись назад, провалился в пустоту.

В свое материальное тело он вернулся так резко и жестко, что его скрутило судорогой; что-то давило на него, мешая дышать, и он инстинктивно выгнулся. Голова раскалывалась от боли. Когда зрение полностью вернулось, он увидел прямо перед своим визором визор Клемми; она, расставив ноги, лежала на нем сверху, и губы их разделял какой-то дюйм.

– Слушай, неловко как-то получается, – ухмыльнулся он. – Ты должна была мне сказать, Клем.

– Тссс! – предостерегающе зашипела она на него; над головой у них пролетал дрон, и она, схватив его за запястья, пригвоздила его руки к земле.

Дрон на секунду завис над ними, чтобы просканировать их своим лазером, а затем продолжил полет. Но только когда он покинул парк, Клемми наконец слезла с Бакстера и, протянув руку, помогла ему подняться с земли. Потом она сняла свой риг и принялась массировать пальцами виски.

– Быстро соображаешь, – робко промямлил Бакстер и тоже снял свой шлем, надеясь этим ослабить головную боль.

– Скажи еще, мне повезло, что я не в твоем вкусе, – фыркнула она. Бакстер был рад, что в темноте не видно, как он покраснел. – Но самое главное, что моя гордость не пострадала.

Она огляделась по сторонам, чтобы сориентироваться.

– Тео? – позвала она. – Милтон?

– Вы вернулись! – послышался из их ригов усталый голос Милтона.

– Ты где?

– Возле станции метро. Я спрятался от дронов под мостом. Сейчас вернусь к вам.

Они услышали лязг металла: из-под детской горки выполз Тео и, покачиваясь, как пьяный, поднялся. Но тут же зацепился за нижнюю перекладину конструкции и лицом вниз упал на прорезиненное покрытие площадки.

– Тео, что там произошло? – быстро спросила она, сцепив зубы и морщась от боли.

– Мигрень? Не переживай. У меня такое постоянно. Скоро пройдет, – заверил ее Тео. – Та комната находилась в зоне слёра, где время для нас текло по-другому. Мы все там ускорились, как невменяемые. А выброс после такого переносится гораздо жестче.

Он снял свой риг и потянулся.

– А я думал, что такой слёр используется только в играх в качестве штрафа по времени, – сказал присоединившийся к ним Бакстер.

В частности подобные наказания выглядели очень наглядно и реально во всяких игровых гонках. Окружающим казалось, что жертва такого штрафа движется, словно в замедленном кино, хотя сама она этого не чувствовала. Такой временной слёр мог запросто съесть драгоценные минуты пребывания в СПЕЙСе.

Бакстер так резко повернулся направо, что у него хрустнула шея.

– Что ты там нашел? Что-то от Эллы?

Тео кивнул и пошатнулся; детская площадка вокруг него покачивалась из стороны в сторону. Он начал было отвечать, но затем умолк, глядя куда-то между Бакстером и Клемми. Бакстер проследил за его взглядом.

Многоквартирный дом Тео был ярко освещен мощными лучами прожекторов. Вокруг него кружили дроны полиции и новостных каналов, а вооруженные копы тем временем эвакуировали из него жителей, несомненно, решив провести там поквартирный обыск.

К ним, запыхавшись и жадно хватая воздух ртом, присоединился прибежавший Милтон.

– Надеюсь, они не станут шастать по округе, но все-таки предлагаю не сидеть и не дожидаться, чтобы узнать, что они будут делать дальше.

Торопливо покинув детскую площадку, они быстро затерялись среди улочек Тауэрс-Хамлетс; хотелось надеяться, что полицейские будут продолжать разыскивать двух беглецов, а не четырех. Даже в этом районе Лондона, примыкавшем к Тауэру, после трех ночи на дорогах было тихо. Небо едва начало голубеть, намекая на скорую близость рассвета. Тео совершенно не хотелось оставаться на улице, когда в городе начнется дневная суета. Он уже просмотрел новостные стримы, где его и до сих пор неопознанную Клемми называли «беглецами с Боу-стрит», несмотря на то что Боу-стрит и Боу-роуд – это совсем не одно и то же, хоть исторически, хоть географически. Даже Тео было известно об этом, но для падких на сенсации репортеров эти неточности значения не имели. Его лицо теперь присутствовало повсюду, и в городе, где практически все передвигались с помощью ДР, его опознают очень быстро – это был вопрос даже не часов, а минут. Поэтому им требовалось укрытие.

Вариант с его собственной квартирой даже не обсуждался, дом Клемми казался всем крайне неудачным выбором. Милтон сразу решительно отказался дать приют разыскиваемым беглецам. Бакстер хотел сделать то же самое, но вместо этого вдруг предложил использовать для этих целей гараж Рекса.

Бойфренду его сестры принадлежал небольшой гараж под мостом в Бермондси, где тот занимался тюнингом мотоциклов. Он появлялся там только по вечерам, и Бакстер был уверен, что долгое путешествие туда через весь город того стоит. Было уже совсем светло, когда они добрались до места и Бакстер обломком бетонного столбика сбил старенький висячий замок на воротах.

Они начали располагаться внутри. Холодильник был заполнен бутылками с водой и дешевым импортным пивом. Помимо этого, единственным предметом удобств здесь был узенький унитаз в каких-то подозрительных пятнах.

– Прокрути еще разок, – задумчиво сказала Клемми, когда они закончили просматривать видео о пребывании Тео в СПЕЙСе.

– Сейчас, минутку, – ответил Тео; сняв свой риг и положив его на пол, он опустил голову между колен.

Затем тело его слегка вздрогнуло, и Милтон предусмотрительно отодвинулся подальше, думая, что того сейчас вырвет.

– У тебя до сих пор мигрень? – Клемми зашла к Тео со спины и принялась массировать ему плечи. – Моя уже прошла.

Несмотря на тошноту, ее прикосновение стало для него чем-то вроде удара током. Она не умела массировать, но тем не менее узлы напряжения в его мышцах начали рассасываться, когда она давила на них. Это новое болезненное ощущение дало ему приятную передышку от страшной боли, от которой у него до сих пор раскалывался череп.

– Именно так я и представлял себе «сдвиг по фазе».

Бакстер вытянулся на каком-то одеяле, перепачканном масляными пятнами, и изо всех сил старался не заснуть. А Милтон от усталости общался только односложно.

Тео не хотелось вновь надевать свой риг, и поэтому он положил его на верстак перед собой так, чтобы они оба могли видеть его визор, и включил воспроизведение записанного в СПЕЙСе видео. Клемми продолжала совершать круговые движения большими пальцами на его плечах.

На экране руки Тео потянулись к шестиграннику. Активированное его прикосновением, перед ним возникло голографическое изображение Эллы, записанное в их квартире. Тео не мог определить, когда оно было сделано, но подозревал, что в один из тех дней, когда он надрывался на смене у себя в «Сингере». Она сидела на диване в бесформенном темно-зеленом кардигане, надетом поверх топа с глубоким вырезом, и в мятых синих джинсах. Она надевала черные ботинки, и на лице ее был написан страх.

– Слушай, я себя ужасно чувствую по этому поводу. Я совсем не хотела втягивать тебя во что-то, тем более в такие вещи. Господи, я и сама не хотела быть к этому причастной. Тем не менее это все я. Я, как всегда, все испортила. – Она старалась улыбаться, но голос ее от напряжения звучал надтреснуто. Она надела один ботинок до половины и со злостью топнула им об пол, чтобы пятка села на место. – Но все это уже зашло слишком далеко. Я одолжила денег, чтобы поддерживать нас на плаву. А потом понадобились еще деньги, чтобы выплачивать проценты по первому кредиту… – Она для наглядности согнула указательные пальцы и сцепила их между собой. – Одно потянуло другое, и так далее, и так далее. Ты же у меня умный. Ты сам знаешь, как такое происходит. А эти люди… это очень плохие люди…

Она натянула второй ботинок, откинулась на спинку дивана и, печально вздохнув, уставилась в потолок, словно забыв, что камера продолжает работать.

– А теперь эти плохие люди попросили меня сделать кое-какие плохие вещи, чтобы расплатиться с ними.

Она вновь надолго замолчала.

– В этом ее проблема, – заметил Тео, показывая Клемми на экран. – Она обожает мелодраматические паузы.

Клемми кивнула:

– Не самая уместная манера общения при временном слёре.

Поскольку послание ее было оставлено для Тео в СПЕЙСе, он полагал, что эту ловушку со временем устроила тоже она. Остроумный способ задержать тех, кто висит у нее на хвосте, но не самая удачная идея, если собираешься делать долгие бессвязные признания.

Наконец Элла продолжила:

– Они заставили меня рекрутировать молоденьких девушек. Ты знаешь этот тип – человек прямо с поезда, теряющийся в большом городе. Я не хотела знать, зачем они им нужны. Но я все-таки не совсем тупая. – Она взглянула в камеру и выдавила из себя улыбку. – Просто наивная. Да и долг начал погашаться. – Она беспомощно взмахнула руками. – Что я должна была делать?

Она наклонилась вперед и положила локти на колени, почти в точности повторяя позу Тео.

– А они использовали тех девушек в притонах. Силой извлекали их эмоции и отправляли их напрямую в СПЕЙС. – Она показала пальцем вверх. – Там у них есть для этого специальные места, они называют их участки радости. Можешь меня осуждать – я и сама себя осуждаю, черт побери, – но я думала, что лучше уж над какой-то несчастной девушкой надругаются в СПЕЙСе, чем на улицах. – Она опять погрузилась в молчание, глядя куда-то за камеру и как будто вновь прокручивая перед глазами те ужасы, свидетельницей которых стала. – Я просто не знала, как с ними там обращаются. Нет, не так… Я не хотела этого знать.

Ее голос звучал все тише. Стал далеким, отстраненным. Затем она встрепенулась.

– Девушки голодали. Измываясь над ними круглосуточно и без выходных, их накачивали наркотиками и выжимали из них весь эндорфин до последней капли, пока их организм уже был не в состоянии его вырабатывать. К этому времени от них оставалась практически лишь пустая оболочка. Эмоционально выжатые, физически доведенные до грани гибели. Заторможенные до невозможности. Однако те люди делали кое-что и похуже…

И снова долгая пауза. В этой тишине они отчетливо слышали ритмичное дыхание Милтона и периодическое похрапывание Бакстера, резко провалившегося в глубокий сон. Клемми закончила сеанс массажа и села рядом с Тео, положив голову ему на плечо. Он, в свою очередь, прислонился к стеллажу с запасными частями, что оказалось, мягко говоря, некомфортно.

Элла хлопнула себя по коленям, стараясь взбодриться.

– Когда я увидела, что они вытворяют, я захотела уйти. Они, конечно, меня не отпускали. И угрожали, что возьмутся за тебя, если я на это решусь. Я оказалась в ловушке. – Элла прикрыла рот ладонью и непроизвольно всхлипнула. – Прости. – Она смахнула со щеки выступившую слезу. – Я понимаю, что не заслуживаю сочувствия. Но я больше не могла безучастно наблюдать за тем, что происходит с теми несчастными. Там были не только девушки. Они хватали разных людей для получения от них всевозможного кайфа.

Приступ глубокой печали внезапно сменился горячей решимостью.

– В итоге я собрала информацию об их деяниях. Про притоны, про всех причастных, про то, как вывести этих негодяев на чистую воду. Но все зашло намного дальше, чем я думала. В этом принимали участие… очень громкие имена. Могущественные люди, о которых никогда не подумаешь, что они могут заниматься подобными вещами, но тем не менее занимаются, причем у всех на виду. Вот тогда я и совершила ошибку – пошла в полицию. И в результате поняла, как глубоко тянутся их щупальца, а также увидела общую картину преступного плана. – Она горестно покачала головой. – После этого они неминуемо должны были прийти за мной, поэтому я взяла все, что у меня было, и распространила…

В этот момент видеоклип резко оборвался, потому что Тео выбросило из СПЕЙСа.

– Идеально рассчитано по времени. Самая кульминация, – заметила Клемми, сдерживая зевок.

– Мне необходимо вернуться туда и досмотреть все до конца.

Практически это означало, что нужно продержаться, продолжая прятаться, еще двадцать четыре часа, пока не обновится суточный лимит на вознесение, хотя к этому времени охота на них, без сомнения, наберет уже такие обороты, что любые их перемещения станут фактически невозможными как на улицах, так и в СПЕЙСе.

Клемми ничего не ответила. Легкий стук капель дождя на улице превратился в сплошную барабанную дробь. Тео сидел и взвешивал имеющиеся у них варианты, выбор которых был невелик. Покидать гараж было рискованно, а когда Рекс появится здесь и обнаружит их, было лишь вопросом времени. Тихое сопение со стороны Клемми подсказало ему, что ее в конце концов тоже сморил сон.

Тео закрыл глаза. Он влип. Его загнали в угол.

Поспать.