Глава 10
Лой находила особый интерес в путешествиях инкогнито. Нет, конечно, не потому, что ей нравилось, — кому могут понравиться грязноватые вагоны, тупые и наглые попутчики, отсутствие привычного уважения во взглядах. Удовольствие было в ином — знать, что все это «понарошку». Не насовсем. Говорят, подобные забавы любил один из мелких человеческих властителей востока — Харун Рашид. Бродил по своим городам в простой одежде, без охраны, наблюдал, как живет народ, а потом поражал придворных знанием обстановки в государстве. Прекратил он эти забавы то ли после того, как подцепил в трущобах дурную неизлечимую болезнь, то ли после того, как его зарезали насмерть в темном переулке… тут рассказчики расходились во мнениях в зависимости от чувства юмора и степени кровожадности.
Но ведь Харун не был магом, не так ли?
В своем простом платье, без украшений и косметики, Лой все равно выделялась в толпе. Так породистый щен, украденный неосторожным крестьянином у сеньора, все равно заметен в толпе дворовых собратьев. Но, помимо жадных мужских взглядов и завистливо-пренебрежительных женских, Лой ничего особенного не замечала. Соглядатаи либо ее не нашли, либо Хор смирился и пожалел шпионов.
За шесть медяков Лой купила в кассе билет в общий вагон, с местом, но без права спать. Поезд был медленный, «Гордость Олхиды», но до обиталища Водных часа за четыре добраться должен.
Сами собой ноги понесли ее к залу ожидания для магов — и лишь наткнувшись на охранника-эльфа у дверей, Лой сообразила, что делает. Эльф, окинув презрительным взглядом простолюдинку, все же снизошел до объяснений:
— Не про тебя место. Тут Коты собираются… иди-ка подальше, а то…
Он оскалился, не слишком успешно пародируя знаменитую боевую гримасу Котов. Через плечо эльфа Лой видела, что зал, к счастью, пуст и опознать ее некому.
— Ой… ой… — запричитала она, отступая. Может, слишком уж поспешно — девицы из простых были вовсе не прочь подцепить ухажера-Кота, но охранник удовлетворенно заулыбался.
Проклиная себя за глупость — надо же, расслабилась, будь эльф поумнее и понаблюдательнее, заподозрил бы неладное, — Лой прошла в общий зал. Здесь было душновато и пол не мыли уже пару дней, а уж народа набилось…
Лой с трудом нашла себе местечко, села на скамейке, прямо и чинно, прикрыв руками голые коленки. На взгляд обычного человека, ей было лет семнадцать-восемнадцать, девица в самом соку, и соседи начали петушиться. Два паренька, по виду то ли мастеровые, то ли студенты, принялись громко и умно разговаривать о паровой магии гномов, о том, что постигнуть ее по силам и людям. Какой-то рейтар постарше, может быть служивший ленному властителю; а может быть и состоящий в клановом ополчении, напыжился, выпятил заляпанную орденами грудь и принялся сверлить Лой взглядом. На красноречие свое он мудро не полагался и рассчитывал лишь на героическую внешность. И даже пожилые крестьяне, кто с узлами и корзинами, кто с толстыми и некрасивыми женами, невольно приосанились. Бедненькие… Лой, довольная эффектом, заложила ногу за ногу, демонстрируя их безукоризненную форму.
Будь эта вылазка простым приключением, она бы, возможно, и отдала дань героическому вояке… или студентикам, сразу обоим, ибо в их силах она сомневалась. Но не до того ей сейчас было. Впереди ждал клан Воды… и разъяренный, кипящий желанием мести Торн.
При этой мысли Лой обдало холодом. Нет, не врет пословица, погубит ее любопытство. Только что поделать — не в отваге бойцов, не в кокетстве женщин главная сила ее клана. Информация, сплетни, слухи, тонко пущенная ложь и вовремя сказанная правда — вот оружие клана Кошек.
Прогудела, приближаясь к вокзалу, «Гордость Олхиды». Лой скромно пошла в толпе, старательно потупив глаза и прижимаясь к стеночке. Не надо на нее пялиться, она скромненькая и послушная девочка, едет в гости к бабушке, ухлестывать бесполезно, лучше за кем другим приударить…
Рейтар все же направился следом. Как на грех, и у него билет оказался в общий вагон, и когда Лой приглядела себе местечко — между двумя сухонькими, дремлющими над своими корзинами старушками, рейтар уселся напротив. Вновь напыжился, выпятил грудь, зазвенел медалями. Лой украдкой покосилась на планки — так, за оборону Стополья… значит, воевал за князей, там была чисто человеческая война… орден «Большой Воды»… нанимался Водными… а это что? Орден Шмалько-великомученика? Его специально придумали для гарнизона Иловой крепости, за титаническую усидчивость в обороне. Беда лишь в том, что крепость так никто никогда и не атаковал, и красивая яшмовая побрякушка была по сути эквивалентом значка за выслугу лет. Бедолага Шмалько, в честь которого назвали орден, волонтер корпуса «Ладный гром», еще при первой обороне Стополья укрылся в каком-то древнем могильнике, потерялся и блуждал по бесконечным карстовым лабиринтам два долгих года, питаясь речным илом и летучими мышами. Однако, когда курган отрыли и бравый солдат вышел на свет, при нем по-прежнему была казенная алебарда, что вызвало у победивших противников известное уважение.
Рейтар, приняв улыбку Лой на свой счет, расцвел. Он, видимо, полагал, что наличие медалей, палаша и пары пистолетов на поясе — все, что нужно для побед на любовном фронте.
И когда через полчаса Лой встала и двинулась в туалетную комнату, рейтар направился следом. Только в тамбуре Лой обратила на это внимание — да и трудно было не заметить крепкую руку, опустившуюся на плечо.
— Детка… — Рейтар прокашлялся. — Я парень простой, говорить не обучен.
Лой смерила его презрительным взглядом. Но рейтар уже набрал полный ход и остановиться не мог.
— Значит, так, ты мне сразу понравилась, твои глаза мне душу обожгли…
Сочтя вступительную фазу законченной, рейтар обхватил Лой и приник к ее губам жадным поцелуем. Лой равнодушно переждала и спросила:
— А что дальше?
Видимо, рейтар решил, что девушка полностью покорена. Заозирался, пробормотал:
— В туалете-то оно неромантично…
— Проверим, — сказала Лой. Те, кто хорошо ее знал, едва уловив такие интонации в голосе, бросились бы наутек. Но рейтар в их число не входил.
…Когда через полчаса рейтар вернулся из туалетной кабины — Лой пришлось прогуляться до соседнего вагона, — он был мокрый, но уже почти чистый. А синяк под глазом и царапины на шее — мелочь для такого героя. Лой с любопытством смотрела на приближающегося вояку. Неужели мало?
— Не серчайте. — Рейтар коротко поклонился и отошел в другой конец коридора. Лой мысленно зааплодировала. Умеет проигрывать и не считает зазорным признать, что юная девушка оказалась крепче. Молодец. Ладно, доведется встретиться в другой раз… может, и по-другому все повернется.
Бабушки-соседки одобрительно смотрели на нее. Лой прикрыла глаза, размышляя. Забавное происшествие вернуло уверенность в себе… хоть Торна и не макнешь головой в унитаз. И все же настроение улучшилось. Любого мужчину можно покорить. Главное — соблюсти баланс силы и слабости, напора и податливости.
Дальнейший путь прошел без приключений. Несколько раз поезд притормаживал на маленьких станциях, кто-то выходил, кто-то садился, пробегали торопливо по вагону торговцы, нахваливая свою сладкую воду, снежные пирожные и ореховые палочки. Но Лой не хотелось ни есть, ни пить. Она размышляла, пытаясь предусмотреть все возможные реакции Торна и заранее найти выигрышную линию поведения. Скорее всего это окажется бесполезным. И все же — такая разминка для ума никогда лишней не бывает.
А потом в вагоне зашумели, стали собирать вещи. Поезд наконец-то вырвался из горных долин, спустился к морю и пошел вдоль прибрежной полосы. В открытые окна врывался соленый ветер, запахло йодом. Лой едва заметно поморщилась. Приоткрыла один глаз, наблюдая за приближающимся Стопольем.
Красив был древний город, давным-давно, еще до прихода кланов, вставший на морском берегу. В чьих руках только не перебывал, прельщая моряков обилием удобных бухт, простых селян — плодородием земель, рождающих чудесные виноградные лозы, князей и наместников — великолепием пейзажа.
Но последние столетия, когда Стополье облюбовали Водные, все попытки подраться за город прекратились. Даже со стороны других кланов не было поползновений — отобрать, положим, город смогли бы, а вот жить в нем после этого… Лишь магия, вытянувшая из недр артезианские воды и повернувшая течение рек, смогла превратить Стополье в подлинно райский уголок.
Как бы ни были Кошки равнодушны к воде, но и у Лой перехватило дыхание от восхищения. Давно она не была в Стополье, давно… Подавшись вперед с жесткой скамьи, она жадно смотрела в окно.
Меловые холмы, на срезанных верхушках которых стояли белоснежные дворцы. Радуги над фонтанами — будто весь город оплетен голубой сетью, над которой дрожат цветные блики. Дороги — тоже белые, чистые… легко Водным Стополье в чистоте держать, каждую ночь — короткий освежающий ливень, и вся грязь уходит по каналам в море, а там послушными течениями уволакивается прочь от берега.
Лой подавила непрошеную ревность, нахлынувшую вдруг при виде Стополья. Ладно. Не твой это город, не твой это клан, и быстро наскучила бы хрустальная чистота воздуха и плеск фонтанов. Сейчас о другом думать надо — как бы живой здесь остаться и дело свое сделать.
Поезд, с шипением стравливая пар, замер напротив здания вокзала, облицованного нежно-розовым ракушечником. И сразу же хлынула толпа из всех вагонов — диву даешься, сколько же людей вмещалось в дощатых коробках. Стополье — город большой. Из стихийных кланов лишь Водный и Земной позволили разрастись таким крупным поселениям. Огонь и Воздух то ли не желали подобного, то ли самой природой своей магии отпугивали простой люд. Что ни говори — а магия Воды и Земли, пусть и не менее убийственная и мощная, куда проще для людского понимания…
Лой вышла из вагона последней. Уже уковыляли с перрона бабки-соседки, ушел, оглянувшись один раз, опозоренный, но не озлобившийся рейтар, а она все собиралась с духом.
— Что угодно, госпожа?
Отмахнувшись от носильщика — ну неужели не видит, что никаких вещей у нее с собой нет? — Лой прошла в здание вокзала. Здесь тоже хватало проявлений Силы. Водные не поскупились — и фонтан в центре зала, чьи струи взмывали вверх медленно и неспешно, будто и не вода, а тягучий клеевой раствор или густой сироп, и под ногами — прозрачное, подсвеченное или электрической магией, или еще чем озеро. Идешь по полу и не понять — то ли стекло прикрывает воду, то ли вода, насмехаясь над привычным, обрела прочность поверхности…
Здесь она тоже привлекала чужие взгляды. Но меньше — Стополье кишит человеческой знатью, и красивые девушки съезжаются сюда со всех сторон.
Лой перекусила чуть-чуть в ресторанчике при вокзале — грех было не воспользоваться случаем, здесь вылавливали в Щедрых морских глубинах такую рыбу, что отведать ее приезжали специально. И двинулась по улице.
Жизнь бурлила. На тележках и арбах свозили к вокзалу товары — в основном ту же самую рыбу, вяленую, сушеную или охраненную заклятиями Водных — хоть неделю ее держи на воздухе, останется живой. Есть хватка у клана, и силой свое берут, и подторговать заклинаниями не упускают… Прогуливались празднично одетые люди и эльфы (эльфов, правда, поменьше) — наверняка приехали издали, от Серых Пределов и Железных Гор, просадить на теплом берегу честно заработанное или неправедно нажитое… Хватало, конечно, и гулящих девиц, настороженно оглядывающих Лой — не конкурентка ли? — и нищих, просящих подаяние на перекрестках. Но даже нищие выглядели тут по-иному, не вызывали брезгливого раздражения, и продажные женщины, обычно приводящие Лой в ярость — нельзя продавать любовь, дарить — можно, продавать — нет! — казались неизбежным и веселым элементом пейзажа.
Странное место Стополье. Здесь всего много — и магии, и денег, и веселья, и порока. И все сплетено так хитро, что ни одной ниточки не выдернешь — все рухнет в одночасье…
Дворцы, где жили Водные, растянулись вдоль побережья, в речной петле. Раньше этой речушки не было, она пришла вместе с магами клана, когда те окончательно облюбовали Стополье в качестве места обиталища. Лой неторопливо — ох, не хотелось ей спешить, может, и впрямь — погулять и вернуться? — перешла через ажурный мостик. Постояла, вслушиваясь в Силу. Чужую Силу…
Здесь уже случайные люди не ходят. А если и забредут — то убедятся, что зря. Вначале их промочит нежданным дождиком. Потом угодят в невесть откуда взявшуюся лужу. Затем водный монстр — не самое приятное создание — увяжется следом, и даже самый тупой поймет, что лучше уходить.
Но ей это не грозит. Ее Силу почувствуют быстро… доложат Торну… и вот тут-то все и начнется.
Усевшись на скамейке напротив колледжа магов Воды, Лой принялась ждать. Глядела на играющих детей… много, очень много учеников у Водных. Говорят, что школы Огня и Воздуха за последние годы ослабли. Печально, это нарушает баланс и приводит к таким вот бедам, как ссоры кланов. Конечно, количество не есть качество, и средний ученик Воздуха наверняка сильнее Водного. Но при такой разнице в количестве магов тонкость и мастерство волшбы уже не играют решающей роли.
А дети развлекались, как любые дети любого клана, вырвавшиеся с занятий на свежий воздух. Некоторые пытались (оглядываясь на окна, ибо формально боевая магия была для них под строгим запретом) сотворить бичи. У двоих это даже получилось — и сейчас они азартно рубились, стараясь рассечь чужое оружие. Лой покачала головой — без ран не обойдется, и хорошо еще, если никто не лишится куска мяса. Целая толпа лепила водного демона — безуспешно, конечно, для этого нужна хотя бы седьмая ступень, а с ней уже в школе не учатся. Несколько учеников постарше вели глубокомысленную беседу… причем — поглядывая на Лой. Точь-в-точь как студенты на вокзале… Лой усмехнулась.
— Лой Ивер?
Она обернулась.
Стража подошла абсолютно неслышно. Так неслышно, что Лой почувствовала ее приближение лишь минуту назад, и с тех пор особенно заинтересованно стала пялиться на двор колледжа.
Трое магов-бойцов. И маг третьей ступени.
Ого-го!
Веселый задор охватил Лой. Если уж такая важная птица… нет, такая важная рыба явилась по ее душу! Значит, Торн уже в курсе. Рвет и мечет. Сыплет приказаниями, как щука икрой.
Поиграем, котик…
— О, ребятки, устала ждать… — Мило улыбнувшись, Лой поднялась со скамейки. — А я залюбовалась вашей будущей сменой. Растут таланты!
— Талантов там не много, — не отводя от нее внимательного взгляда, ответил старший маг. Лицо у него было бледное, болезненное — то ли и впрямь страдает чем, то ли в последнее время отдал массу сил. — Все таланты давно уже в строю.
— В строю? — громко удивилась Лой. — Неужели клан Воды с кем-то не в ладах?
Маг пожевал губами, потом улыбнулся:
— И мы хотели бы это знать. Лой Ивер, магистр Торн ждет вас в своих апартаментах.
Лой Ивер едва заметно нахмурила бровки, и маг понял намек.
— Прошу вас, высокородная госпожа, маг первой ступени, глава клана Кошки, Лой Ивер, нанести визит высокородному господину, магу первой ступени, главе клана Воды, Торну Нагаеву.
Лой грациозно протянула магу руку — и тот, не успев сообразить, что делает, припал к ней губами. Оторвался… посмотрел ей в глаза… и взгляд его стал мутнеть. Еще секунду Лой подержала мага на невидимом поводке, сотканном из едва заметных движений рук, секундной мимики, плавных изгибов тела, пульсации взгляда и волны феромонов.
Нет, она не собирается брать мага под контроль. Торн почувствует, и скандал выйдет страшный. Пусть просто поймет, с кем имеет дело, и не считает, будто маг третьей ступени стихийного клана — это больше, чем маг первой ступени клана Кошки.
— Я с удовольствием приму приглашение уважаемого Торна.
Краем глаза Лой видела недвусмысленный отблеск росы на листьях деревьев. Отблеск, складывающийся в гротескное лицо Торна.
Что ж, пусть маг поломает голову, почему Лой сама — САМА — идет к нему в руки!
Здесь даже закаты были неправильные.
Солнце, весь день лениво двигавшееся по небосводу, вдруг закатывалось за горизонт так стремительно, так быстро, что темнота вмиг охватывала мир.
Виктор подумал, что это могло быть связано с воздухом. Просто слишком чистый воздух, без копоти и пыли Изнанки. Неоткуда взяться долгим, красивым закатам.
Впрочем, это объяснение было чужим, взятым из обычного мира. Здесь оно тоже могло быть правдой, а могло и не значить ровным счетом ничего.
Тэль дремала, раскинувшись на кровати. Лицом зарылась в подушки, руки прижала к груди. Виктор ощутил невольный укол заботливости, смешанной с тревогой. Он должен защищать девочку…
Да что за чушь! Тэль здесь — как рыба в воде, как птица в небе. Уж она-то точно выпутается из всех неприятностей! Если надо — снова сбежит, бросит его, когда захочет — появится. О себе стоит позаботиться…
И все же он не мог ничего поделать с этим неистребимым, глупым мужским инстинктом — защищать. Тем более — женщину. Тем более — девочку. Смешно, если реально оценивать их силы и способности, но такие вот рефлексы и делают людей людьми.
Виктор достал меч, положил на колени. Посидел немного, представляя, как сейчас смотрится со стороны.
Более чем забавно. Купе, отделанное в лучших традициях девятнадцатого века. За окном — стремительно наступающая ночь. Доверчиво спящая девочка. Слабые шорохи за стенкой, где сидят маги-убийцы. И он сам, с мечом в руках и каменной мордой героя…
Виктор тихонько засмеялся. Нет, скорей бы река и мост. Что угодно лучше такого вот ожидания. Он протянул руку, придерживая, чтоб не щелкнул, повернул фарфоровый рычажок. Над кроватью загорелась неяркая лампа в матовом абажуре.
А ведь ему нравится этот мир! Что-то ностальгическое и притягательное есть в этой лениво, неспешно развивающейся технике. Уж если пар — так паровоз будет мчаться на скорости в сотню километров. Да и как ровно — видимо, за путями следят очень тщательно. Если уж электричество — так свет будет именно таким, какой приятен для глаз. Никакой режущей яркости. Все спокойно, основательно, надежно.
Если бы еще не было магии… смертельной магии.
В дверь постучали — тихонько-тихонько. Виктор встал, держа меч перед собой, приблизился к двери.
— Кто?
— Проводник, — отозвались таким же шепотом.
После секундного колебания Виктор отпер замок.
Это и впрямь был гном. В коридоре царила тишина, будто все в вагоне легли спать пораньше. А может, просто заперлись в купе, не желая случайно попасть в чужую свару?
— Через полчаса город, — тихо сказал гном. — Вам сходить.
Виктор молча кивнул. Почему-то ему казалось, что проводник сочувствует именно ему. Вот только не рискует помочь ничем, кроме строгого нейтралитета.
— Хорошо. Мне сдать постельное белье?
Гном нахмурился, явно ничего не понимая:
— Белье? Зачем? Что ж я, кому-то грязное стелить буду? Хотите — оставляйте, хотите — с собой забирайте.
Виктор кивнул, вспоминая бдительных проводников Изнанки, придирчиво пересчитывающих грязные тряпки, именуемые полотенцами и наволочками.
— Уж не знаю, чего вам и пожелать… — сказал гном. Покосился на спящую Тэль: — Ух… пролезла-таки…
Он пригладил бородку.
— Ладно… пускай хоть быстро…
Развернувшись, гном двинулся по коридору. Виктор только головой покачал, сообразив, чего ему пожелали.
— «Если смерти — то мгновенной, если раны — небольшой…» — промурлыкал он оптимистичную строку из песни. Заперся, подошел к кровати, нагнулся над Тэль. Она все спала. Невольно улыбнувшись, Виктор пощекотал пальцем маленькую розовую ступню.
Тэль поджала ногу.
— Пора, — негромко сказал Виктор. — Тэль, просыпайся…
Никакой реакции.
Чувствуя себя Гумбертом Гумбертом, Виктор повторил процедуру. Тэль что-то сонно пробормотала, повернулась, открыла глаза.
— Мы подъезжаем.
Протирая глаза, девочка уселась на кровати. Посмотрела в окно. Зевнула:
— Еще минут семь можно было подремать…
— У тебя не нервы, а стальные канаты, — искренне позавидовал Виктор. — Ты хоть понимаешь, что может произойти?
— Куда лучше, чем ты, — отрезала Тэль. — Потому и хотела отдохнуть. Мне такой приятный сон снился…
— Хорошо тебе. Я, кажется, этого удовольствия навсегда лишился.
Тэль состроила сочувственную гримаску. Начала обуваться, тщательно зашнуровывая сапожки.
— Бедненький… А мне снилось, что я бегаю по лугу, луг весь в ромашках, и никого рядом нет, и никуда идти не нужно. Я стала гадать на ромашке, и тут ты меня разбудил…
Виктор невольно усмехнулся.
Тэль заглянула в окно, всмотрелась:
— Вон река. И мост уже видно.
Припав к стеклу, Виктор глянул вперед, по ходу поезда.
Река была широкой. Не Волга, конечно. Но…
А это еще что?
Мост выгибался над рекой стальным горбом. Тонкие опоры — то ли бетон, то ли камень — возносили рельсы на высоту метров пятьдесят. В последних отблесках уходящего дня вода серебрилась, и казалось, будто под мостом — мелководье.
— Тэль…
Кажется, девчонка что-то говорила про мост… Однако при одном взгляде на это инженерное страшилище Виктор враз позабыл даже о Готоре и его команде. Что Тэль собирается здесь делать? Река… средоточие силы Водных… и принимать здесь бой?
— Что ты задумала?
Вместо ответа Тэль весьма выразительно поглядела на окно.
— Прыгать? — задохнулся Виктор. — ТУДА?
— Тс-с-с! — Тэль прижала пальчик к губам. Блеснуло золото ногтей. — Именно так. Оба выхода они перекроют. Наверняка уже перекрыли. Остается только один путь. Наступает Противочас их магии, они не смогут сражаться в полную силу.
— Мы же расшибемся о воду, — беспомощно сказал Виктор. — При чем тут магия?
— Не расшибемся, — отрезала Тэль, — если Готор не заметит. Думаешь, так уж легко обратить воду льдом — даже такому магу, как он?
О том, что совсем не обязательно падать на лед, чтобы расшибиться о воду, здесь, похоже, предпочитали не вспоминать.
— Открывай! — скомандовала Тэль. Виктор повиновался.
Рама казалась закрепленной намертво. Гномы все делали на совесть. Однако стоило слегка потянуть ручку, как стекло неожиданно легко опустилось. В купе ворвался встречный ветер пополам с паровозной гарью.
На полной скорости «Стрела Грома» приближалась к мосту. Мелькнул сторожевой пост — каменная башенка и двое мрачных гномов со здоровенными аркебузами. Третий, с арбалетом в руках, для чего-то взфомоздился на низкую толстую лошадь. Похоже, мосты в этом мире охранялись точно так же, как и какой-нибудь Мстинский мост в родной Изнанке.
Живое серебро водной глади мелькнуло далеко внизу. С легким облегчением Виктор отметил, что никаких ограждений и ферм на мосту нет. Только две нитки рельсового пути. По крайней мере нет риска разбиться об ограждения.
И тут задергалась дверь. В коридоре зазвучали приглушенные злые голоса.
— Прыгаем, Виктор! — Голосок Тэль зазвенел. — Вот теперь — прыгаем! Быстрее, иначе — смерть!
Одним гибким движением она оказалась на столике, возле открытого окна.
— Меч-то не бросай! — заметила она строго. — Давай, я — первая!
И бросилась вниз. Виктору показалось — ветер подхватил тонкое тело, рывком поволок в сторону…
Дверь затрещала. Из-под нее потекли темные струйки.
Виктор зажмурился. Главное — войти в воду вертикально. И еще — крайне желательно не ногами вперед. В буквальном смысле. А не то смысл буквальный враз станет переносным.
Виктор выругался и бросил тело вниз.
В его распоряжении было около пяти секунд. Опытный маг наверняка успеет немало сделать за это время. Тем более маг Водный.
А ведь Тэль говорила что-то о прыжках со скал…
Он падал, сжимая в руке меч. Падал отнюдь не головой, а кулем, да еще и отчаянно дергая зачем-то ногами.
А внизу поверхность реки вдруг стала подниматься ему навстречу чудовищным горбом. Серебро надувалось, набухало, словно чудовищный нарыв; Виктор невольно поднял голову (когда только успел!) — наверху, на фоне вечереющего неба, замерли распяленные силуэты четверых преследователей.
«Отчего же я еще жив? И отчего так долго падаю, словно Алиса вниз по кроличьей норе?»
Водяной горб внизу начал раскрываться, прорисовывалась чудовищная фигура, вся состоящая из одной громадной пасти, из давящих и рвущих челюстей.
Виктор судорожно извернулся в воздухе… и воздух неожиданно послушно поддержал его. Тело все еще падало, но медленно, очень медленно; руки, казалось, раскалились добела, а меч стал просто яростно светящейся полосой зеленого огня.
А может, это все просто казалось…
Всплеск. Ледяная вода осенней реки приняла Виктора. И тотчас же навалилась скручивающая, рвущая боль — словно он очутился в чудовищных тисках.
Он взмахнул руками — вверх, вверх, вверх, к свету и воздуху!
Тяжелая лапа составленного из воды зверя вдавила его обратно в глубину. Снизу, сквозь серую мглу он видел четыре неподвижно застывших прямо над водной гладью силуэта — Готор и его присные.
Захлебываясь, обдирая бока о сделавшуюся внезапно жесткой и колючей воду, Виктор продолжал рваться вверх.
И тотчас же пришло: да как они смеют? Как смеют они, жалкие волшебничишки, вставать на пути у него, Убийцы? Ему так и не удалось пустить Силу в ход, когда шел бой на вокзале и сыновья Предельника умирали один за другим, защищая его, но, может, сейчас?..
Вода сжимала его, сдавливала, словно стремясь во что бы то ни стало проломиться внутрь, разорвать натянутые на ребра мышцы и кожу, смять легкие, обратив Виктора в жалкое подобие выпотрошенной рыбы. Сверху вода приобретала плотность засыхающего клея — Виктора, точно муху в янтаре, намеревались закупорить в сгущенной воде и, очевидно, в таковом же виде представить… как его… Торну.
Не бывать этому! Ваш гнев, Водные, — мое оружие! Огонь в моих руках, ветер за моей спиной, земля у меня под ногами!
И ты, вода, не дерзай вредить мне, иначе я иссушу все твои пути огненным дыханием, и все, что в тебе, умрет, и все, питающиеся от тебя, умрут, и умрешь ты сама!
Виктора окатила волна жара. Вокруг его рук вода мгновенно вскипела, обращаясь в пар; меч с легкостью рассек готовую стянуться крышу ловушки, и Виктора подбросило вверх.
Когда от твоих рук вверх рвутся клубы пара — это не слишком приятно. Ощущение как в котельной с прорванной магистралью. Окутанный белым облаком, Виктор очутился на поверхности. И в правый висок тотчас же ударил водяной бич.
Точнее, он должен был бы ударить. Но способная резать металл струя воды обернулась бесформенным клубом пара, едва соприкоснувшись с головой жертвы. Откуда-то справа раздался сдавленный вопль.
Виктор рванулся к берегу — словно раскаленная чушка на канате, оставляя за собой дымный след. Противников он не видел.
…Наверное, огонь внутри него питался Викторовой же яростью. Постепенно жар начал спадать, пар перестал рваться из-под рук. Теперь он просто плыл — не слишком быстро и не слишком умело, сносимый под мост сильным течением. Виктор оглянулся.
Готор и еще двое магов-бойцов плавно скользили по водной глади следом за Виктором. Скользили, легко и непринужденно балансируя на поверхности, словно на водных лыжах. На лицах — неприкрытое торжество. Сейчас, сейчас, сейчас…
А куда же делся третий вояка?
Конечно же, уйти на берег они ему не дали.
— Вот тебе и конец, самозванец! — в предвкушении взвыл Готор.
Виктор нащупал под ногами дно, когда магу удалось наконец воссоздать водного монстра.
Окрашенная закатом в алые тона, гигантская фигура дотянулась макушкой до каменного изгиба моста высоко вверху. Сотня струй-рук рванулась к Виктору, замершему по горло в воде, с бесполезным эльфийским мечом в опущенной руке…
Как известно, «волны гасят ветер». Но верно также и обратное.
Невидимый воздушный кулак, набрав разбег над низкой приречной равниной, пронесся над головой Виктора.
«Убить. Убить! УБИТЬ!» — тысячами голосов гремело и горело в сознании.
Свистящий поток, умеющий крушить толстенные деревья и срывать крыши каменных замков, пройдя над головой Виктора, напитался живым огнем. Поток воющего от ярости горящего воздуха сшибся с водяным монстром, лишь чуть-чуть не дотянувшимся до Виктора.
Наверное, так взрывались паровые котлы на старинных пароходах — только очень большие котлы, размером с крепостную башню. Чудовищное облако пара, во все стороны рвутся бело-дымные струи, словно в агонии шарящие руки.
Пламенный клинок пошел вверх, он резал водного гиганта, однако каждый дюйм давался с громадным трудом. Холод воды тоже наступал, тщась задавить и загасить пламя, заставить горящий ветер скользнуть по закованному в броню стремительно твердеющего льда боку, заклятия Готора гнали и гнали воды, выдергивая их с речного лона; двое его приспешников заходили с боков, однако они явно осторожничали. Водяной бич оказался не столь уж хорош. Да еще и убил собственного хозяина, напоровшись на завесу раскаленного воздуха.
Крылья, обнимающие мир, лапы, попирающие мир, пламя, обжигающее мир, разум… неужели вот эти жалкие выродки, поднахватавшись крох магии с барского стола, неужели они вновь возьмут верх?!
Из горла Виктора вырвался вопль. Точнее, даже не вопль, не крик, не рев и не вой — все вместе, трубный глас, дающий понять всему живому, что настало время уносить ноги, что гнева не сдержать уже ничем, и пусть спасается тот, кто не успел.
Облако пара уже поднялось много выше моста. Водяной демон шаг за шагом отступал, теснимый огненным ветром; откуда-то справа вынырнул Готор — лицо искажено, из руки, словно ее продолжение, рвется водяной кнут; по бокам — двое последних бойцов, наступают с мужеством отчаяния; пока Виктор дрался с чудовищем, маги отрезали ему дорогу к берегу. Придется продолжать бой, стоя по шею в воде.
Виктор поднял меч над головой.
— Ты все равно умрешь, — прохрипел Готор. — Мы не отступим…
Наверное, он мог бы придумать что-то еще, этот маг; но отчего-то старался задавить Виктора одной силой.
Три бича вспороли воздух возле самой головы Виктора. Сливаясь с окружавшей водой, они взрывались снопами режущих точно бритвы брызг. По щекам, лбу и вискам потекла кровь, заливая глаза, — правда, боли Виктор не ощутил, только взъярился еще больше, почувствовав во рту солоноватый вкус.
Раздирая грудью попытавшуюся было затвердеть мириадами режущих льдинок воду, Виктор прыгнул вперед. Не успевший сомкнуться лед разлетелся в стороны, точно громадная, вдребезги разбитая витрина в каком-нибудь голливудском боевике. Виктор очутился рядом с Готором, вражий бич пробил слой воды, болью обжег плечо, и Виктор не глядя ткнул мечом вбок.
Река в этом месте взорвалась, словно туда бросили добрый ящик динамита. Столб воды, перемешанной с паром и огнем, взметнулся едва ли не выше моста. Там, где только что стоял один из магов-бойцов, осталось только иссиня-черное пятно, жирное, точно пролитая нефть.
Окаменели все. Даже Виктор и Готор.
А потом маг бросился наутек.
И Виктор его не преследовал.
Мокрый до нитки, пошатывающийся Виктор, волоча за собой меч, выбрался наконец на берег. По лицу стекала кровь, бесчисленные порезы и ранки горели огнем, на правом плече — глубокий, обильно кровоточащий след водяного бича. Мельком Виктор взглянул на меч — лезвие изъедено, словно побывало в кислоте. Теперь он годен разве что щепать лучину — до новой заточки.
Мокрый, дрожащий, он остановился возле каких-то кустов. Нужен огонь, и немедленно. Тэль… где Тэль? Опять она ускользнула, бросив его один на один с людьми Готора, и, наверное, опять из каких-то высших соображений.
Зубы выбивали барабанную дробь. Иссеченный лоб немилосердно горел. Виктор неловко размахнулся мечом, срубил несколько веток — сырые и гореть плохо будут, но что же тут поделаешь…
Он пошарил в кармане. Что? Зажигалка?
Серый металлический цилиндрик, вроде «Зиппо» со странной эмблемой на боку — две человеческие руки закрывают сверху и с боков черную усохшую розу.
Герб стражей Серых Пределов.
После нескольких неудачных попыток костер разгорелся.
Виктор кое-как отжал одежду, дрожа от холода, развесил ее. Остается только бегать вокруг костра. Как они с Тэль, когда появились в этом мире.
Он сбежал к реке, вернулся обратно. Отчего-то он был уверен — Водные назад не вернутся. По крайней мере сейчас.
Река была пуста и величественна в этой своей пустоте. Темнота быстро сгущалась, на обоих берегах возле гномьих дозорных башенок загорелись огоньки. Никаких признаков жизни. Никаких следов Тэль.
А потом как-то сразу, ударом — да как же это я мог? Как уцелел? Что со мной было? Как это у меня все получалось? Огонь, пар, взрывы…
А еще ненависть. Голова до сих пор какая-то пьяная. И перед глазами все слегка плывет. И руки трясутся, как после попойки.
Он опять убивал. И притом — с удовольствием. За Предельника-отца. За его сыновей. За мальчика Славку, оставшегося на безымянной станции где-то на севере. Если бы Виктор мог, он выкорчевал бы все тополя в округе — за их тополиный пух, даже в осень примчавшийся напиться горячей мальчишеской крови…
«И все-таки я отомстил, — сказал Виктор. — Пусть Готор ушел… но двое киллеров никогда уже никого не убьют».
И еще — все случившееся значит, что этот мир и в самом деле мой. Что там было? Огонь из рук?.. Не бывает, скажут в Изнанке, и будут совершенно правы. У них, в спокойном и скучном мире, где сходят с ума от этой самой скуки, и заливают планету нечистотами, и затевают нелепые воины, — там такого быть не может.
— Эгей, служивый! — хрипло окликнули его.
Виктор резко повернулся — однако это оказались всего-навсего двое гномов. Очевидно, из охраны моста: оба с арбалетами, один нес небольшой фонарь, похожий на керосиновый.
— Цел, служивый? — дружелюбно сказал один из них, коренастый бородач. Арбалет свой он держал на плече, елико возможно при своей свирепой физиономии демонстрируя мирные намерения. — Видели мы, как ты из окна сигал… И что потом учудилось… Решили — все, замочат тебя Водные. Ан нет, глядим — кто-то костерок растеплил. В трубу глянули — на Водного никак не похоже, ну никак. Решили пойти да глянуть.
— А… девочку… не видели?
— Девочку? — искренне удивился гном. — Девочку не видели. Да и какая там девочка, ты же один прыгал. Вот, Дарт, — он кивнул в сторону своего спутника, — он с самого с начала на посту стоял, все видел! Как поезд ехал, как окно открылось. Как ты прыгнул, как Водные за тобой последовали. А боле никого не видали.
«Вот это да, — подумал Виктор. — Угу, Тэль снова ушла, да так, что эти простофили ее и вовсе не заметили. Так что и расспрашивать их бесполезно. Все, бросаем об этом думать. Что нам теперь нужно? Обогреться, обсушиться да переночевать. А там… утро вечера мудренее».
— Чего тут толчешься, служивый? Пошли с нами. У нас в караулке место найдется, — сказал Дарт.
— Так вы ж на посту, — удивился Виктор. — Разве можно?
— А, так ты с Изнанки небось, — догадался первый гном. Виктор кивнул.
— Идем, идем. Мы на Водных не работаем. Мы вообще ни на кого не работаем. Мы сами по себе. Путь стережем, а до магов нам дела нет. Тебя, мы видим, тоже припекло… И как это ты успел им насолить, а? — Гном ухмыльнулся.
— Да уж успел, — Виктор невольно подхватил предложенный тон. — Вот, подрались…
— А ты, парень, видно, крепкий будешь, — одобрительно заметил гном. — Не зря тебя Изнанка-то выпихнула… эвон как их поджарил! Огнем управлять умеешь? Мой тебе совет — иди в клан Огненных… это, конечно, путь неближний, но с поездом мы тебе поможем. Дружки довезут.
— А вы что же, магов Воды не боитесь? — спросил Виктор. Дарт распахнул дверь прилепившейся к склону холма караулки.
— Мы вообще со всеми стараемся в мире быть, — серьезно ответил он. — Нам ведь ни без Воды, ни без Огня, ни без Земли никак — паровики-то как без этого двигаться заставишь? Мы вот только Наказующих не любим. И ежели кто от них бежит — завсегда помочь стараемся. Так что ты, служивый, коли и впрямь магом станешь — помни, дурная это вещь — Наказующие. Не к лицу магам этим заниматься, совсем не к лицу…
В караулке было тепло и очень уютно. Вкусно пахло ружейной смазкой, порохом, теплым хлебом. На основательной, толстой столешнице стояла глиняная крынка с молоком.
— Раздевайся, — сказал Дарт. — Шкуру эвон там возьми, укройся, вы, люди, — народ хлипкий…
Виктор не обиделся.
— Поспи, служивый, — услыхал он напоследок. — «Белый Орел» только утром пойдет. Мы тебя подсадим — прямо до Ороса и доберешься. Красивое это место, говорят… на самом Теплом Берегу…
Ночь прошла без сновидений и происшествий.
На рассвете Виктора разбудили. Знакомые гномы куда-то ушли, однако оставшиеся были, что называется, «в курсе».
Одежда высохла, в мешок караульщики-доброхоты напихали сколько могли снеди, поезд «Белый Орел» подошел к мосту по расписанию, на миг притормозил у дозорной башенки, гном-проводник распахнул дверь — и Виктор оказался внутри.
Никто не требовал с него денег, проводник словно бы все знал заранее. Место Виктору нашлось, целая полка «с правом спать».
Как ни странно, после вчерашней схватки на него снизошло удивительное спокойствие. Ему повинуется магия? Очень хорошо! Примем как данность, потому что, если вдумываться, можно запросто рехнуться. Схватка с Водными, убитые им люди — а ведь среди них могли быть и такие же как он, пришедшие с Изнанки — он спокоен и сдержан.
А разве он может быть иным? Он, Убийца Драконов?
И вот теперь он лежит на достаточно чистом белье, едет куда-то на Теплый Берег, в загадочный Орос, где живут Огненные…
И все же что-то изменилось внутри. Наверное, чуть отодвинулся и отступил страх. Словно пробудилась какая-то часть спавшей в нем самом Силы, словно он не только дрался с Водными, но и… и… вбирал в себя часть текучей мощи водной стихии.
Теперь-то он не повернет назад, пока не выяснит все до конца. Не важно, что ему это совсем не нужно, не важно, что еще недавно он мечтал попасть домой, в привычный мир Изнанки. Теперь он доберется до Теплого Берега… и сам все увидит.
Ритор задумчиво смотрел на неспешно вечереющее небо. «Колесница Ветра» пыхтела, одолевая длинный пологий подъем. Держать заклятие поиска было непросто. Сандра и Асмунд помогали по мере сил; в вагоне царило молчание. Кан закрылся со своим учеником — потребовали у проводника-гнома кипятку и затеяли составлять какие-то настойки. Кевин с Эриком, Старшие пар, опять затеяли состязание на руках, наказав мальчишкам-«подхватам» потренироваться в дартс.
— Он тоже сел в поезд, — заметила Сандра, от волнения забыв все свои морские присловки.
Ритор кивнул.
— Его тащат на юг. Думаю, дело рук Торна. Посвящения ему проходить больше негде, — расхрабрившись, вылез Асмунд.
— Если у Торна есть голова на плечах, он постарается устроить ему все это пораньше, — возразил старый маг.
— А мы сможем это заметить? — жадно спросил Асмунд.
— Сможем, камбала сушеная, — почти ласково сказала Сандра. — Если как следует попотеем.
— Думаю, попотеем, — улыбнулся Ритор. — Не хотел бы я встретиться с Убийцей, если у него уже за плечами все четыре инициации.
— А разве он сможет пройти посвящение Воздуха, если мы не захотим? — не отставал Асмунд.
— Увы, сможет, — вздохнул Ритор. — Мы не контролируем Воздух полностью, иначе наши враги просто перестали бы дышать.
Асмунд покраснел.
— Не расстраивайся. — Сандра далеко не материнским жестом положила Асмунду руку на плечо. — Посвящения Убийцы вам не преподавали… и не скоро еще начнут.
Асмунд покраснел еще жарче, даже потупился.
Ритор чуть заметно сдвинул брови. Сандра способна развлекаться где угодно, даже на поле боя. Волшебница поняла, виновато повела бровями. Правда, от Асмунда не отодвинулась.
Заклятия Творения Убийцы испокон веку относились к самым что ни на есть тайным и запретным. Ученикам подобного никогда не давали — да что там ученикам! Только магам третьей ступени и выше.
Магия Ветра требует лишь умственного сосредоточения, но зато — полного и совершенного. Ритор взял Асмунда за руку, вторую протянул Сандре. Древнейший из древних приемов, «кольцо», когда силы творящих волшбу сливались.
Необязательно прибегать к столь опасному колдовству, как Крылья, могущие смести с лица земли целый город. Ритор мастерски умел использовать обходные варианты. Убийца у него на крючке, теперь к нему можно прилепить незримого соглядатая, который и узнает, на что способен сейчас этот непрошеный гость с Изнанки.
Туго свернутое заклинание отозвалось во всех мучительным толчком боли. Легко обгоняя поезд, воздушный посланец устремился вперед, к ясной, одному ему видимой цели, он не способен убить или причинить хоть какой-то вред. Он может только сообщить, после чего — распадется, прекратив свое существование. Умение продержать такого гонца достаточно долгое время — одно из наивысших умений мага.
Ритору и двум его сотоварищам пришлось ждать довольно долго. И наконец…
Купе заполнила незримая, но отчетливо ощутимая сила Воды. И не просто Воды, но Воды разъяренной, Воды разгневанной, Воды, доведенной до исступления. Голубое свечение, перерезанное красно-белыми росчерками, — там шел бой.
Сандра и Ритор замерли, изумленно глядя на открывшееся их взорам. Ничего не понимавший Асмунд смотрел во все глаза, не решаясь задавать вопросы.
— Противочас… — заметил Ритор. — Интересно…
— Зачем этим гнилым кашалотам — Водным — нападать на Убийцу? — удивилась Сандра.
— Едва ли они атаковали его по-настоящему, — покачал головой Ритор. — Во-первых, противочас. Во-вторых, не думаю, что Торн пребывает в счастливом неведении относительно наших Крыльев. Это для отвода глаз, Сандра. Думаю, они просто замаскировали посвящение под драку.
— Все равно не понимаю, килька-селедка! Для чего имитировать атаку? Кому они собираются отвести глаза? Нам?
— Полагаю, Торн решил, самый лучший способ заставить нас поверить в то, что этот парень не Убийца, — напасть на него. Вот и все. Нехитро, но действенно. Торн ведь не знает, что в действительности явили нам Крылья. Он не знает, что мы видели подлинную сущность пришедшего с Изнанки. Он — Убийца. Никаких сомнений. И, если мы уничтожим его, новый появится еще не скоро.
— А как же эта проклятая каракатица, Дракон Прирожденных? — в упор спросила Сандра. — Если мы убьем Убийцу?
— Тогда-то и нужна будет вся сила Стихийных кланов. Совокупная сила, чтобы помочь Дракону. Его время приходит, но Прирожденные могут успеть раньше, — пояснил Ритор.
Волшебница кивнула.
— Вот смотрите. — Ритор кивком указал на опустившееся голубое сияние. Пересекавшие его алые и белые нити исчезли. — Посвящение закончено. Бой прекратился. И Водные сразу же отступили. Как я и предсказывал. Ты хочешь что-то спросить, Асмунд?
— Да, наставник. Получается, нам сейчас придется драться с людьми Торна? Они теперь с Убийцей? Они его охраняют?
— Хороший вопрос, — по неистребимой лекторской привычке ответил Ритор. — Нет, Асмунд. Торну надо, чтобы этот несчастный парень осознал себя Убийцей, и желательно — как можно скорее. Думаю, они могли бы даже убить кого-то рядом с ним… разжечь его гнев… Торн безжалостен — он с легкостью пожертвует кем-то из Наказующих низшего ряда ради достижения цели. А Водные сейчас отступили. Торн же догадывается, что мы, Воздушные, сидеть сложа руки не станем. Зачем ему подставлять под удар опытного мага — наверное, не ниже третьей ступени? Шестерки пусть гибнут — но по-настоящему ценного воина Торн сохранит.
— Я понял, наставник, — благоговейно сказал Асмунд.
— Все, гасим заклятие, — распорядился Ритор. — Думаю, мы встретим его в… да, да, ты права, Сандра. Наши владения. По крайней мере там можно не слишком опасаться Водных… до недавнего времени.
— Ты думаешь, Торн это не учитывает, сто якорей ему в задницу?
— Полагаю, учитывает, — отозвался Ритор. — Но парень уже посвящен Водой. Да и река там тоже есть, и немаленькая…
— Засада, сожри меня осьминог? — врубила Сандра. Асмунд невольно вздрогнул, но глаза у мальчишки прямо-таки вспыхнули неуемным азартом.
Ритор кивнул.
— Торн знает, что мы не ждем там атаки. И потому обязательно атакует. Если бы я взял с собой в три раза больше людей — это значило бы, что замысел Торна раскрыт. Он придумал бы что-то еще. Но мне больше нравится, когда я могу предугадывать действия врага. — Ритор чуть заметно улыбнулся при виде неприкрытого восхищения в глазах Асмунда. — Пусть Торн думает, что мы ни о чем не догадываемся. Пусть… до поры до времени. А теперь всем отдыхать! Заклятие я подержу пока сам.
Над всей равниной, по которой текли к недальнему Горячему Морю полноводные реки, сгустилась ночь. Сандра и Асмунд ушли; старый маг не пожалел сил на заклятие абсолютной тишины — ни к чему ему слышать сейчас их любовную возню за перегородкой. Мысли Ритора невольно тянулись к тому неведомому парню, что волей злой судьбы обратился — точнее, обращался сейчас — в Убийцу Дракона. Что ему уже известно? На что он сейчас способен? Пройдя одно посвящение — едва ли на многое. Но случайности необходимо исключить. Он, Ритор, не имеет больше права на потери. Каждый мало-мальски сильный маг — на вес золота. И волшебник Воздуха в который уже раз прикидывал и так и эдак, намечая стремительный и сокрушительный удар. Один-единственный удар, который сметет любую защиту и не причинит жертве особенных мучений.
На «бархатном» Пути, столь тщательно поддерживаемом гномами, совсем не чувствуется стыков. Поезд мчит сквозь ночь. Бой будет завтра днем, во время зенита Силы Воздуха.
«Колесница Ветра» пришла в Хорск точно по расписанию. Паровик, устало пыхнув в последний раз, встал. Команда Ритора была уже на ногах. Первым на перрон мягко спрыгнул Эрик — не дожидаясь даже, пока гном-проводник откинет трап. Толпа вокруг поезда мгновенно поредела. Эрика знали далеко за пределами Теплого Берега. Круглолицый блондин, высокий и мускулистый, с роскошными пшеничными усами на загорелом лице, глаза с постоянным прищуром, украшение мужчины — шрамы, заставлявшие тревожно колотиться не одно девичье сердце. Руки Эрик держал перед грудью, словно прижимая к ним невидимый шар. Никакого оружия он на виду не носил, а то, что скрывалось под малоприметной курткой, не имело ничего общего с традиционными мечами, топорами и кинжалами.
Цепкий взгляд его быстро обежал пути, стоящий невдалеке какой-то местный поездишко, толпу торговок, скользнул дальше, вдоль перрона до самых дверей зала «для магов»; мало кто знал, что в это же время мальчишка-оруженосец прикрывал своего Старшего, распластавшись на крыше вагона с легким арбалетом в руках.
Разумеется, появление Эрика не прошло незамеченным. Расталкивая не успевших убраться с дороги, к вагону уже спешило все вокзальное начальство. Пара гномов тащили рысью ковровую дорожку, за ними топала целая команда подметальщиков.
Ни на кого не глядя, Эрик мягко зашагал вперед. Ни дорожки, ни прочие атрибуты торжественной встречи его нимало не интересовали. Его задача — обеспечить безопасность. И он ее обеспечивал. Так, как умел.
Мальчишка-«подхват» быстро-быстро заспешил следом. Он прошивал толпу, точно игла. Ему едва-едва исполнилось двенадцать, он был тонконогим и легким, как жеребенок. Мало кто знал, что этот «жеребенок» способен в одиночку расправиться с бандой из двух десятков вооруженных громил. Когда мальчик подрастет, он из «подхвата» станет «солистом», Старшим в паре. И, наверное, одним из лучших. Потому что с плохим «подхватом» Эрик ходить бы не стал.
Гном — начальник станции низко и раболепно поклонился Ритору.
— Какая честь для нас, многоуважаемый, достопочтенный и высокочтимый…
— Оставь, Кирби. — Ритор махнул рукой. — Мы вполне довольны тобой и регулярностью платежей. Наш визит сюда — неофициальный. Мы здесь не с инспекцией. Слово Ритора. Мы не станем обременять тебя своим присутствием… вот только встретим «Белого Орла».
Гном Кирби, в богатом парадном камзоле (видно, натянутом только что, едва досмотрщики доложили о появлении важных гостей), не скрываясь, вздохнул с облегчением.
— Угодно отдохнуть с дороги? Завтрак сей же момент сервируем. А до «Белого Орла» еще целый час, успеете…
— Тогда давай завтрак, — распорядился Ритор.
За его спиной, держа арбалет наготове, шел Кевин. Второй мальчишка-«подхват» прикрывал хвост колонны, двух целителей, Кана и его ученика.
Переполох, вызванный появлением высоких гостей, мало-помалу стихал. Откуда-то появилась цепочка волонтеров — квартировавший в городе корпус «Ладный Гром» дело свое знал. Любопытствующие тотчас же сочли за благо убраться подальше.
Поданный в особом зале «только для магов» завтрак оказался выше всех похвал. Имелось: заяц, тушенный с вином, крокеты из картофеля, креветки с рублеными яйцами и карп, запеченный с квашеной капустой. Скромно, но со вкусом.
— Он едет в первом вагоне, — негромко сказал Ритор после того, как все наелись и вокруг зала была поставлена глухая защита. — Кевин, Эрик, вы должны его спугнуть. Заставьте его высунуться. Больше от вас ничего не требуется. Немедленно отходите и смотрите, чтобы не появились Водные. Если их заметите — бить первыми и на поражение. Главный удар наносим я, Сандра и Асмунд. Если по каким-то причинам мы промахиваемся, сделайте все, чтобы уложить этого парня. Даже если мы все погибнем.
— Мы поняли, Ритор, — сдержанно сказал Кевин. Перед боем он, как всегда, оделся в свои цвета — черное и серебряное. — Ребята наши не промахнутся.
Эрик согласно кивнул.
— Но, почтенный Ритор, почему нам с Кевином не завершить все самим? Это ведь не Олимпийские игры. Входим с двух сторон…
— Вы и войдете с двух сторон, — спокойно сказал Ритор. — Мальчики, перед нами Убийца Дракона. Прошедший уже одно полноценное посвящение. Поверьте, я знаю, на что он способен. Я не Торн. Я не посылаю людей на смерть. Что?
Мальчишка-«подхват» Эрика молча провел по левому рукаву. Ритор мгновенно ощутил напряжение готового выстрелить оружия.
— И не думай, — строго сказал маг. — Он почувствует. И мало тебе не покажется. Никакой самодеятельности. Только спугните. Мне нужно, чтобы он вышел из вагона.
— Может быть, мне? — подала голос Сандра. — А то как он возьмется за ребяток…
Кевин и Эрик оскорбленно вскинули подбородки, и за ними — тотчас, с полусекундным опозданием — мальчишки-«подхваты» повторили движение Старших.
— Нет, нет. — Ритор досадливо покачал головой. — Не стоит, Сандра. Лавров Лой Ивер тебе все равно не снискать. Сила Убийцы — в гневе. Он пока еще не в состоянии контролировать себя. Нужно действовать так…
…Солнце поднималось все выше и выше. Приходили и уходили поезда, перроны кипели народом. Кого тут только не было! Торговки и торговцы перестали обращать внимание на замерших Кевина с Эриком (мальчиков-«подхватов» они, само собой, не видели).
«Белый Орел» вползал тяжело. Несмотря на громкое имя, был он из самых что ни на есть заштатных поездов. Расхлябанные вагончики, древние, сочащиеся паром цилиндры, обшарпанные подножки. Даже у гномов не на все хватало денег.
Устало вздохнув, паровик замер, и Ритор облегченно перевел дух — их цель никуда не делась.
Эрик и Кевин не торопясь двинулись к открывшимся деревянным дверям первого вагончика. Народ поспешно расступился, давая дорогу. Следом за Старшими внутрь юркнули мальчики — «подхваты».
Теперь нужно только ждать.
Ритор коротко взглянул на кусающую губы Сандру, на бледного Асмунда — они держали сейчас на привязи чудовищную мощь Ветра, сжатого в одно невообразимо тонкое, длинное копье, протянувшееся до самого горизонта. Оно не просто пробьет грудь, оно не просто вырвет сердце и внутренность, оно разнесет на мельчайшие частицы саму суть Убийцы — чтобы потом он долго еще не мог вернуться в Срединный Мир.
Некоторое время все было тихо. Ритор знал — Эрик и Кевин с наивозможно наглыми мордами пробираются сейчас узким, заставленным узлами проходом, пиная и распихивая все, попадающееся под ноги, громогласно восклицая: «Проверка! Поголовная проверка! Подорожные грамоты, ну-ка, все, быстро! Что? Нету?! А ну-ка, на правеж, деревня! Небось на дыбе-то забывчивость мигом пройдет!..» Если Ритор прав в своей оценке психологии приходящих с Изнанки… тем более из этой страны Изнаночного мира… Убийца не сможет остаться спокойным. Он непременно задергается. А окна-то открыты, и на перроне-то толпа, где так легко затеряться…
«И туг мы вступим в дело», — подумал Ритор.
В вагоне кто-то внезапно завизжал. И тотчас же Ритора окатило слитной волной ненависти. Жгучей и непереносимой, какую загасить можно только кровью врага. Одному — пусть даже Убийце! — не дано было так ненавидеть.
К женскому визгу присоединился хор разъяренных мужских голосов. Зазвенело выбитое стекло, и в тот же миг в вагоне началось что-то невообразимое. Словно десятки бешеных котов сплелись в яростной схватке; в темных проемах окон заворочалось какое-то существо — многорукое, многоногое, единое существо под названием «толпа»; вторая волна ненависти была уже просто обжигающей, словно в бочку с нефтью бросили пылающий факел. Ритор знал, что сейчас в тесном и душном аду деревянного вагончика Эрик и Кевин идут по трупам, убивая всех, чтобы только не быть убитым самим; а их мальчики, чистые, аккуратные молчаливые мальчики деловито добивают сшибленных с ног и раненых — потому что даже смертельно раненные, не обращая внимания на размозженные конечности, пытаются дотянуться хоть чем-то до убивших их…
Стекла сыпались одно за другим; мелькали какие-то не то черенки лопат, не то заготовки для топорищ; перевалившись через край проема, под ноги остолбеневшим торговцам рухнуло окровавленное человеческое тело, за ним кто-то выбросил прямо на лоток с яблоками увязанного в одеяльце, исходящего криком грудного младенца; в вагоне теперь уже выли и вопили так, что замер, оцепенев от ужаса, весь вокзал; Ритор заметил бегущего по перрону гнома Кирби в сопровождении трех стражников-гномов, камзол начальника распахнут, лицо перекошено настоящим ужасом.
Из окна вылетел какой-то мужичок, судя по виду — простой поселянин. В руке — короткий заступ; левая часть лица залита кровью.
Мужичок был мертв.
Ритор схватился за голову, несмотря на всю свою выдержку. Он уже понял, что произошло, но поверить в это боялся.
Люди падали из окон, точно дождевые капли. Мужчины, женщины, дети. Иные вскакивали, иные лежали неподвижно, кто-то стонал, кто-то уже был мертв или же умирал; отчаянно голосили дети. То и дело выбитые окна извергали из себя фонтан чьей-то крови; то и дело обрывалась чья-то жизнь. Ритор видел, как в одном из окон показалась тонкая девичья спина в кожушке, дернулась, согнулась; тело перевалилось вниз. Совсем молоденькая девчонка с торчащей из виска короткой черной стрелкой.
В дело вступили мальчишки-«подхваты». Бой пошел не на жизнь, а на смерть. Магу Воздуха доводилось сталкиваться с этим видом боевого безумия. И именно потому, что он успел побывать Убийцей Драконов, Ритор мог понять, что произошло. Необычайно редкое, но все-таки иногда случающееся.
А Убийца все не показывался и не показывался.
— Асмунд, Сандра! — коротко приказал Ритор. — Меняем план. Цель — крыша. Сорвите мне ее к такой-то матери. Вдвоем. Быстро!
…Нет, не зря эта старая развратница Сандра трахалась с мальчишкой. Они сумели сработаться. Они ударили слитно, как после долгих месяцев тренировки.
Порывы ветра с воем обрушились на сошедший с ума вагон. Жалобно затрещали доски крыши, жестяные листы заворачивало вверх, добротные гномьи болты лопались, точно гнилые нитки. Крышу словно поддело исполинским ножом; ломая и круша, ветер задирал неподатливую кровлю, словно охальник — юбку упирающейся девчонке; уши резануло вырвавшимся на свободу диким, нечеловеческим воем.
И тут из окна наконец-то выпрыгнул Он.
Точь-в-точь такой, как и показали Крылья. Высокий мужчина в черной куртке стража Серых Пределов. Растерянный, ошеломленный, потрясенный, оглушенный обрушившейся на него чужой ненавистью и болью.
«Мне тоже пришлось пройти через это, — мысленно сказал Ритор своему врагу. — Мне это тоже знакомо. Скольких людей ты заставил сегодня умереть, Убийца?»
Мужчина держался правой рукой за левое предплечье. Боли он еще не чувствует, она появится позже, пока что у него лишь ощущение, что его просто очень сильно дернули за руку.
Пошатываясь, Он побежал через пути. Прочь, прочь, подальше отсюда… однако Он безошибочно выбрал самый рациональный путь бегства — к реке.
«Все правильно, Убийца. Но ты не знаешь, что имеешь дело с самим Ритором. И никогда уже не узнаешь».
— Хватит! — скомандовал маг Сандре.
Убийца оказался очень прыток. Словно все понимая, он держался в гуще толпы; люди с воплями бросались от него в сторону — такая волна злобы и ужаса вскипала вокруг мужчины.
Ритор снизил прицел. «Заклятие кое в чем похоже на аркебузу», — подумал он и нажал на невидимый курок.
Старательно скопленные, туго взведенные витки ветра распрямились, словно бросающаяся на добычу змея. Пронзительный визг, словно железом очень-очень быстро ведут по стеклу; убегавший мужчина обернулся. Неосознанным жестом защиты вскинул руки — в наивной и пустой попытке защитить лицо.
Его тотчас окутало облако взметнувшихся из-под земли водяных фонтанов.
Вода и Воздух сшиблись. Убийцу опрокинуло, покатило по гладкому перрону; его водная защита брызнула во все стороны мириадами злых брызг.
Люди разбегались кто куда, вокзал стремительно пустел.
— Тебе не удастся это, Ритор! — крикнул кто-то.
«Так. Этого я и ждал, — подумал Воздушный маг. — Готор, маг Воды. И при нем один Наказующий. Все ясно. Пришли принять удар на себя».
— Позволь мне, Ритор! — взвыла Сандра. С магами Торна у нее были старые счеты. И прежде чем Ритор успел сказать ей «да» или «нет», атаковала.
Она была очень хороша в атаке. Наверное, так же хороша, как и в постели. Наказующий не успел даже поднять свой водяной бич. Бешеный ветер ударил его в грудь, опрокинул, закружился на одном месте, яростно вжимая свою жертву в утоптанную, жесткую землю. На миг мелькнуло враз ставшее алым лицо несчастного, выпученные в агонии глаза; в следующую секунду его горло лопнуло, не в силах выдержать напор. Кровь разлетелась веером мгновенно высохших капель.
Час Серого Пса давно прошел, и час Пробуждающейся Воды тоже. Ритор не зря выбрал именно это время и это место. Готор не имел ни одного шанса.
Однако маг Воды оказался далеко не трусом. Он контратаковал, и острое лезвие водяного серпа прошло совсем рядом с горлом Асмунда — Готор безошибочно определил слабое место в противостоявшей ему боевой тройке.
Асмунду и в самом деле пришлось разорвать кольцо, отводя внезапную атаку; и тогда Ритор ударил сам. Со всей нерастраченной злостью, со всей силой, прибереженной для Убийцы, который — было ясно — теперь наверняка сумеет ускользнуть.
Готор попытался оборониться, но его водяной вихрь разлетелся, точно облако тополиного пуха под свежим ветром. Невидимое копье Ритора пробило защиту Водного мага, нанизало его на острие, подняло почти до крыш и брезгливо швырнуло оземь.
Грудь волшебника была разворочена: изодранное мясо вперемешку с острыми белыми осколками костей.
Он умер даже прежде, чем почувствовал боль.
От изуродованного вагона уже бежали Кевин и Эрик, их мальчики — за ними. Кевин зажимал ладонью один глаз, Эрик держался за кровоточащую кисть. Однако и они опаздывали, безнадежно опаздывали.
Ритор бросился следом, в безумии еще надеясь догнать.
Однако Убийца явно знал, что делать. Он даже не бежал, он мчался прямиком к реке. Посланное ему вдогонку заклятие хоть и сбило с ног, но только даром проволокло по булыжной мостовой улицы — еще ближе к речному обрыву.
Он обладал колоссальной сопротивляемостью. Он дрался как лев, этот Убийца. Его защита оказалась почти идеальной; быть может, тут-то как раз и должны были пригодиться Эрик с Кевином…
— Нужна вся Сила клана, — прошептал Ритор, видя, как человек перевалился через перила и камнем рухнул вниз, в спокойные речные воды. — Или еще кто-то из Стихийных. Неужели тебе не сладить с ним в одиночку, Ритор?
— Похоже, ушел, медуза тухлая, — вздохнула рядом подоспевшая Сандра.
— Ушел, — печально согласился Ритор. Головы Убийцы не было видно на поверхности, но Ритор более чем хорошо знал — задохнуться тому не грозит. По крайней мере в ближайшие часы.
— Что же будем делать, Наставник? — Голос Асмунда дрожал от сдерживаемых слез. Ритор оглянулся — Кан и его ученик уже возились возле покалеченного вагона, откуда гномы выносили убитых и раненых.
— Не беспокойся, Асмунд, — негромко ответил волшебник. — Нашей вины в этом нет. Это Убийца… это он вызвал ярость в толпе… иначе никто не посмел бы напасть на Эрика и Кевина, ведь здесь же наши владения… Никто никогда не дерзнул бы. Это Убийца… я знаю. Я помню.
— Кажется, сюда идут гномы, — скривилась Сандра.
— Ну, что же… пусть. Мы покроем их убытки. Не так и много — подумаешь, всего один старый вагон!
— А семьям погибших? — негромко напомнила Сандра.
Ритор скривился. Да, никуда не денешься. Клан Воздуха слыл добрым хозяином. Поддержание этого стоило больших денег — правда, и уберегало от мятежей.
