— Что с ним?

— Шок.

— Он меня слышит?

— Не думаю. Даже зрачки не сразу реагируют. Он словно спит с открытыми глазами. Целители не могут понять, что с ним. Думаю, что тут нужен ментат, другого пути я не вижу.

— Он придет в себя?

— Я же говорю, нужен ментат! Физически он здоров. Разве что Источник перевозбужден. Я пыталась снять показания, цифры всегда разные.

— Ещё и с Источником проблемы?

— Да. Он уже раз побывал в клинической смерти. А я этого не знала! Второй раз ему намного сложнее.

— Источник может выйти из-под контроля? Это не опасно?

— Вряд ли. Здесь везде экраны, блокираторы… Нет, не настолько он силён. Но вот чтобы привести его в чувство, нужен ментат.

— Спасибо, доктор, я подумаю над вашим предложением.

— Пожалуйста. Что делать с телом Дельгадо?

— Родители заберут его завтра.

— Бедная девочка. Хоть не мучилась.

— Да?

— Шип пробил бронестекло, вошёл в мозг. Думаю, что она и понять ничего не успела. Что там произошло? Я думала, что амуниция держит второй уровень заклинаний.

— Это уже неважно, доктор. Дайте знать, если Каррера придет в себя.

Я плаваю в туманном ничто. Я лежу на кровати, и плаваю в ничто. Я и сам ничто, которое плавает на кровати. Или я кровать, которая плавает во мне через ничто. Из ничто в никуда. А потом из никуда в ничто. Или ещё как-то. Голоса доносятся сквозь ровный гул. Иногда гул меняет свой тон, и становится буханьем. Бух-бух… Бух-бух… Кажется, это стучит мое сердце. Ровно, спокойно. И почему оно все ещё стучит? Ведь я же умер. Умер там, на заснеженной Арене, сидя на заднице, глядя в мертвое лицо Габи. Так почему бьётся сердце?

Голоса что-то говорят. Темные пятна заслоняют свет. Вот я услышал знакомое имя. Да, кто-то сказал "Дельгадо" и "Габи". Почему они говорят о ней? Что с ней может быть не так? Сейчас она далеко, сейчас она болтает со стариной Вергилием. А я здесь. Если она — там, а я — здесь, значит, я все ещё живой. Я немного обдумал эту концепцию. Самый живой человек мертв, а самый мертвый — живой. Забавное сочетание несуразностей. Что там они говорили о Габи? Что-то с ее родителями…

Я раскрыл глаза. Потолок мне был знаком. Меня несколько раз привозили под него, и оставляли. В первый раз — когда меня отделала на дуэльной площадке Креспо. Я в школьном госпитале, на знакомой кровати. Активировал Источник, короткий анализ. Все в порядке. Я жив и здоров. Да и голос доктора сказал, что я физически здоров. Вот насчёт головы доктор сомневалась. Зря сомневалась, я точно того… А с кем она разговаривала? Второй голос тоже знаком, генерал Кабрера пришла навестить раненного бойца? Ушла за ментатом? Так я от ментата закрыт, сама же говорила. Убью. Сначала задам ей пару вопросов, а потом убью. Вопрос, как справиться с магом уровня Кабрера? Она сильный маг, и сметёт меня первым же заклинанием… Маг… И заклинания. Да, это может сработать. Только мне кое-что нужно…

Я поднялся на кровати и спустил ноги на пол. Встал, слегка пошатываясь. Это ничего, это пройдет. Вдох, выдох, вдох, выдох. Вот, и голова не кружится. Как самочувствие? Норма. За окном ночь. Отлично. Когда Кабрера приезжает в Академию, ей выделяют отдельную ВИП комнату. Это недалеко. Пусть она поспит, пока я не подготовлюсь к разговору.

— Доброй ночи, госпожа генерал…

Кармен раскрыла глаза, и огляделась. У ее кровати сидел бледный Каррера, что-то держа в руке.

— Как спалось? Кошмары не мучали? — вежливо и тихо поинтересовался Доминик. — На случай, если вздумаете кричать, делать резкие движения или попытаетесь что-то скастовать, я прошу вас взглянуть вот сюда.

Каррера поднял руку. На ладони светился желтоватым светом крупный кристалл.

— Это солнечный камень, — пояснил Доминик. — Кристалл такого размера чрезвычайно хрупкий, и бесполезный. Но у него есть одно чудесное свойство. Знаете какое?

— Его можно перенасытить, — хрипло ответила Кармен.

— Верно. А что будет, когда он перенасытится?

— Он превращается в бомбу. Думаете, сможете убить меня этой стекляшкой, Доминик?

— Уверен в этом, Кармен. Вы спали, Источник у вас тоже спал, сейчас вы без Щитов. Вы ведь не можете видеть токи Силы без привлечения Источника, верно? Жаль, а то бы вы лучше оценили мою задумку. Дело в том, что сейчас кристалл заключён в силовую решетку. Решетка эта открытая, то есть, незавершённая. Если на нее подать ещё немного Силы, она замкнется, и тогда…

— Вы с ума сошли, Каррера?!

— Кричать тоже не надо. Я тут датчик поставил, — подросток показал на ещё один кристалл. — Он реагирует на повышение звука. Стоит в громкоговорителях, знаете? Крикнете ещё раз, и умрёте. Даже не успеете слово докричать. Так что, мы с вами немного побеседуем, как равные. В Академии же все равны, верно?

— Могли бы зайти не когда я сплю. Или вас возбуждает вид голого начальства?

— Меня возбуждали другие голые виды, Кармен. Но теперь я их уже не увижу. И вот тут мы подходим к началу нашей беседы. Зачем? Зачем вы послали нас на убой?

— Не ваше дело. Как вы вообще проникли в мою комнату?

— У вас охранная сигнализация на детишек рассчитана, а я вижу Силу, вы не забыли? Хоть бы на засов заперлись. А вот на мой вопрос вы не ответили, а зря. Вот что я сейчас сделаю. Я воткну вам в ногу вот этот кинжал, — Доминик продемонстрировал подарочное оружие. — И вы, Кармен, будете молчать, потому что если вы вскрикнете слишком громко, то сработает моя бомба. Ну, или можете кричать, если вам так хочется. Думаю, что всем будет интересно, что я делал в комнате с голым начальством во время взрыва. Готовы?

Доминик резко ткнул клинком в ногу. Кармен стиснула зубы, застонав, и схватилась за рану.

— И не вздумайте применять магию, для того, чтобы исцелиться, — предупредил Каррера. — Итак, я жду ответа.

— Вы псих, Каррера, вы это знаете?

— Тише, Кармен, тише. Это ваш ответ? Придется повторить…

— Стой! — Кармен выставила ладони. — Какого черта… Ладно, я отвечу. Но учти, сопляк…

— Я же вас не оскорбляю, Кармен.

— Вломился в спальню, ранил генерала и члена Совета, и не оскорбляешь?

— Вы не отвечайте мне, а жаль…

— Да стой же! Ладно. Отвечу. Но не жди, что услышишь что-то новое. Термин "интересы государства" тебе знаком?

— Мне плевать на государство, Кармен, — равнодушно сказал подросток. — Мне плевать на этот мир. Вы отняли у меня единственное, что я ценил в нем больше всего. Так что рассказывайте. И поторопитесь, кажется, я пробил вам вену. У вас минут десять.

— Скотина. Ладно, слушай. Африканки поставили условие — дуэль или Олимпиада. Все?

— Нет. Не верю, что вы не могли изменить условия. Олимпиада — ерунда. В Африке десятки королевств, я же знаю историю и геополитику, Кармен. Не Ван, так другой клан, Чоу, например, или Эван. Почему так важно было убить нас?

— Да кому вы нужны были, Доминик? Думаете, вы такой уникальный? Даже Ирэн важнее, чем вы со своими зонтиками. У нее будут дети, с Кровью.

— Но вы рискнули и будущими детьми Ирэн. Вы врёте мне Кармен. Пожалуй, я ещё раз ткну вашу ногу. Не кричите.

— Да стой ты… Вот урод… Я убью тебя, маленький живодер!

— Возможно. Для этого стоит только повысить голос, или подать Силу. Давайте, Кармен, убейте меня. Нет? Тогда продолжим.

— Мне нужно сделать перевязку. Я истекаю кровью, скотина!

— Время у вас ещё есть. Я жду ответа. Зажмите раны одеялом, это поможет.

Кармен сильнее сжала ногу, из которой уже успела натечь приличная лужа крови, и с ненавистью посмотрела на Каррера.

— Тебе конец, сопляк, ты знаешь?

— Конечно. Но пред этим я хочу знать, почему я умру, и почему умерла Габриэла Дельгадо. Итак?

— Ладно, смертник. У Ван кое-что было, что нужно нам. Не мне лично, и даже не Мартине. Нам — это Европе. И это поставили ценой за поединок. Думаешь, я хотела, чтобы Габи умерла? Да я бы сама с удовольствием вышла на Арену, чтобы прикончить Миа! Но старуха Ван поставила вполне конкретные условия, и нам пришлось согласиться. Единственное, что мы смогли выторговать, — это снижение уровня заклинаний до второго.

— Шлем держит второй уровень, Кармен. Я проверял это много раз.

— Знаю! Миа плевать на правила, она убийца, а не игрок, или политик. Средняя Ван метит в королевы, а Миа — Наследница. Если ее мать добьется своего, конечно. И смерть ещё одного европейца, скандал, связанный с этим — все как нельзя лучше поможет ей в достижении цели.

— Значит, вы убили Габи, чтобы эта обезьяна села на трон? Я был о вас лучшего мнения.

— Да плевать на Миа. Плевать на Ван, Чоу и Эван! Нам нужны были…

— Что, Кармен? Что вам так было нужно?

— Не ваше дело, Каррера.

— Вы зажали обе раны, Кармен. А что, если ран будет три? Вам воткнуть этот вертел в живот? Это будет больно, предупреждаю.

— Да пошел ты! Я ответила на твой вопрос.

— Да? — Каррера задумался. — Верно, ответили. Тогда другой вопрос. Почему? Почему вам так понадобилось это, — что вы там получили, — прямо сейчас? Почему нельзя было подождать, договориться, украсть, в конце концов? Советую вам отвечать побыстрее, а то вы силы теряете, лужа все растет.

Кармен и сама видела, что кровавое пятно все больше, а сил зажимать раны все меньше. Она не верила, что Каррера ее не убьет, но решила ответить; может быть, хоть так она снимет часть груза со своей совести.

— Я не стану посвящать вас в проблемы внутренней политики, Каррера. Черт, больно как… Так вот, есть группа людей, к которой принадлежу я. А есть другая группа. И если бы мы протянули с ответом, то главный приз ушел бы от нас к ним. А это допустить никак нельзя. Если бы это произошло, то наша страна… Неважно. Хватит вам этого?

— Страна, значит. А вы, Кармен? Что получите вы?

— Лично я? Смешно сказать, Доминик, — ничего! Верите? На меня всех собак спустят, хорошо, если из Совета и армии не попрут.

— И в самом деле, смешно. Но вы хоть своего добились, не жалко будет умирать.

— Если вам от этого легче, то я сожалею о вашей утрате. Но мы и в самом деле не ожидали, что Миа слетит с катушек.

— Что с телом Габи? Где оно?

— Завтра… Сегодня утром его заберут родители. Она будет похоронена на семейном кладбище.

— Что с Миа?

— Она принесет официальные извинения у гроба.

— Она жива?! Почему, Кармен? — Доминик впервые проявил эмоции.

— Потому что она под иммунитетом, — вздохнула генерал. — Сука Ван своего добилась. Думаю, что она станет королевой ещё до весны.

— Как же так? Она нарушила договор, убила Габи, проиграла бой на Арене, и уйдет живой? Станет победителем?

— Вы что, Каррера, спали на уроках? Африка ценит личную, понимаете, личную славу! Миа Ван в составе делегации добилась участия клана Ван в Олимпиаде. Дралась на дуэли с лучшей командой Европы, рискнула пойти наперекор всем, и убила сильного врага! Чего ещё лучше? Она молодец.

— Вы будто восхищает если ей.

— А я и восхищаюсь. Эта семейка ещё попьет нам крови, вот увидите.

— Значит… Миа жива, и свободна? А если бросить ей Вызов?

— Откажется. Зачем ей рисковать, она своего уже добилась. Наследница! Мать будет править, а Миа — развлекаться с самцами и резать пленных европейцев. Сука.

— Да уж, Кармен… Пожалуй, если вас турнут из Совета, это будет справедливо. Политик вы никудышный.

— Много ты понимаешь, сопляк. Жалко будет, конечно, если выгонят, но по большому счету, мы в выигрыше. Нам бы пару лет выдержать, с десантом летним справиться, а там легче будет… Ладно, хватит болтать, устала я. Кто крикнет, ты или я? Или горло мне перережешь?

— У меня другая идея, госпожа генерал. Я вам помогу, если вы меня утром за решетку не кинете. Спокойной ночи, прошу прощения, что потревожил.

Доминик встал, и спокойно вышел за дверь. В тишине коридора Кармен слышала его удаляющиеся шаги. Потом пробудила Источник, и со стоном облегчения принялась штопать дыры в ногах. Мелкий ублюдок. Никогда она ещё не чувствовала себя такой беспомощной.